***
В деревне Дождя вот уже полвека была дождливая погода. Уже 50 лет никто не мог видеть солнце, ощутить теплоту небесного светила и радость от его лучей. На одной из статуй сидел он. Высокий парень с волосами цвета вороного крыла и темными глазами, которые уже почти не могли видеть мир так, как было раньше. Он смотрел вдаль своим пустым безжизненным взглядом. Его сердце и эмоции давным давно умерли, но несмотря на это в самом органе теплилась надежда. Надежда на то, что несмотря на болезнь, которой его заразил Орочимару, в надежде заполучить его тело, да не простое тело, а тело с Шаринганом, он сможет прожить еще чуть-чуть, чтобы встретить брата, избавить его от проклятой метки Орочимару, подарить Аматерасу и свои глаза и просто увидеть, как мальчик, который когда-то так любил кататься на спине старшего брата, превратился во взрослого и умелого шиноби. Итачи давно потерял надежду на то, что сможет выжить, поэтому все что оставалось, это верить, верить, что ему, тому которому осталось жить несколько месяцев, а то и недель, удастся в последний раз перед смертью увидеть лицо младшего брата, которому пришлось взвалить на себя груз одиночества, груз клана, которое уже ненавистный старший брат не мог помочь ему нести.***
Конан на всех порах неслась в сторону Храма Учиха, где происходила, а может уже и закончилась битва братьев Учиха. Девушка до дрожи в коленях боялась, что опоздала. Боялась, что тот, кому она отдала свое сердце умрет. Непонятно когда, может в момент когда она приносила ему лекарства и поддерживала при приступах, успокаивающе гладя его по голове, когда он корчился от боли, вцепившись в плащ девушки, как в само воплощение его спасения, может чуть позже, но девушка действительно влюбилась в этого обычно мрачного и молчаливого парня. Деревья горели черным пламенем, а здание Храма было разрушено, она наконец добралась до точки назначения и на всей скорости рванула вверх, перепрыгивая с камня на камень, пока не добралась до вершины. Сердце Конан сжалось от представшей перед ней картины. У единственной оставшейся целой стены лежали два молодых человека. — Итачи, — прошептала с болью в голосе девушка, в мгновении ока оказавшись у одного из них. Она молниеносно приложила ухо к груди старшего из братьев, надеясь на то, что она успела. Чем больше времени проходило, тем быстрее стучало сердце Хаюми от волнения. *Тук* — Успела! — со слезами радости, девушка аккуратно подхватила парня на руки и переместилась в одно из тайных убежищ, о котором не знал даже ее друг детства, а по совместительству и глава организации «Акацуки» Пейн.***
Итачи лежал в постели избитой куклой. Сколько Конан пролила слез, ухаживая за своим возлюбленным, приводя его в божеский вид. Сколько денег она потратила, приглашая различных ирьенинов, которые помогали ей в этом деле. Сколько бессонных ночей она провела у его кровати. Один из ирьенинов тщательно исследовал Итачи чакрой и выдал лишь пару слов. «Нужна операция». Операция помогла избавить Учиху от этой противной болезни, которой его заразил Орочимару. Конан не отходила ни на шаг от его постели, меняя капельницы, как медицинские, так и для кормежки, для бессознательного парня. В один из дней, Конан проснулась на своем привычном месте, на стуле у его кровати. Голова и руки покоились на кровати Учихи. Потянувшись, прогоняя остатки сна, девушка перевела взгляд на кровать. Она была пуста. Подорвавшись с места, Конан немедля побежала искать пропавшего парня, который впрочем вскоре обнаружился на крыше убежища, под ливнем. — Итачи… — присела она возле него, облегченно выдохнув, — Я рада, что ты в порядке. Как ты себя чувствуешь? — взволнованно спросила Хаюми у парня. — Спасибо. Хорошо, — Учиха смотрел вдаль своими бездонными черными глазами, — Я стал намного лучше видеть. Видимо болезнь тоже влияла на это, ведь я не часто использовал Мангеке. — Итачи, тебе нужно поесть и набраться сил, — слегка потянула Конан за рукав его плаща. Учиха кивнул и аккуратно спрыгнул с крыши, слегка пошатнувшись с непривычки после ранений, затем медленно, держась за стены прошел на кухню, где Конан его накормила всем, что только нужно для раненного шиноби. — Почему? — просто спросил Итачи. — Почему что? — тихо переспросила девушка. — Почему ты спасла меня, а не бросила там? — более конкретно задал вопрос Учиха. — «Ну и что мне ответить?!» — взволнованно спросила сама себя Конан. Что ей делать? Что ему ответить на этот вопрос? Сказать, что волновалась и не могла позволить своему любимому умереть? Или сослаться на волнение как к члену организации? Точно не второе, члены организации давно готовы были вгрызться в глотку друг другу и только Пейн и его сила останавливали их. — «Да гори оно все!» — решила про себя Хаюми и прямо ответила, — Я волновалась за тебя и не могла позволить тебе умереть! Потому что… Я люблю тебя, Итачи. Глаза Учихи пораженно раскрылись и уставились на девушку. Впервые за много лет в них появились проблески эмоций, которые становились сильнее. Шок. Неверие. И… Радость. В сердце появилось уже забытое чувство теплоты. Такое же чувство он испытывал, когда находился рядом с Изуми. Своей возлюбленной, которую ему пришлось убить вопреки всем его страданиям на этот счет и любви. Мозг Учихи работал на огромных скоростях, анализируя все дни в организации, чтобы понять, что это за чувство. Обычная благодарность? Или все-таки любовь… Чем дальше Итачи думал над этим, тем больше понимал, что все-таки второе. Конан… Она постоянно заботилась о нем, хотя тот и не замечал этого, постоянно думая о младшем брате и том, каким он стал сильным за это время. Она всегда приносила ему лекарства, которые притупляли его боль, буквально заставляла его их пить, цепляться за жизнь. Всегда была рядом во время каждого приступа, гладя его по волосам и нашептывая, что все хорошо и она рядом. Как Итачи только мог не заметить очевидного? Во истину, мангеке делал слепым не только в прямом, но и переносном смысле. В глазах девушки отразилась боль и отчаяние, пока она наблюдала, как эмоции парня сменились на серьезность. — «Наверное думает, как тактично отказать», — с горечью подумала Конан, теряя последние остатки надежды на счастливую жизнь с любимым человеком, — Знаешь, забудь. Сказала она, встав со стула и попытавшись поскорее уйти, чтобы он не заметил, как из ее прекрасных глаз текут слезы боли и обиды. Ее руку молниеносно перехватили и развернули к себе, после чего Учиха впился в ее нежные губы полным любви поцелуем. Через минуту, он разорвал поцелуй и прислонившись лбом к ее лбу, посмотрел в глаза. — Конан… Я люблю тебя. Эти три слова моментально сменили настроение девушки на противоположное. Как же она была счастлива в этот миг, любимый принял ее. Не оттолкнул, а ответил на ее чувства, заставляя сердце трепетать от радости и восторга. Теперь уже Конан впилась в его губы поцелуем, проводя языком по его губам, будто прося разрешение войти, на что Учиха открыл рот и сам вступил в борьбу своим языком с языком девушки. Никто из двух молодых людей не собирался сдаваться в этой маленькой схватке. Конан потихоньку сдавала свои позиции, растворяясь в удовольствии от его губ и языка, который переплетался с ее. Все имеет свойство заканчиваться, в том числе и поцелуй, поскольку воздуха уже не осталось ни у кого. Впрочем, молодым людям этого было мало, ведь они наконец могли быть вместе. Подхватив девушку на руки, Итачи следуя ее инструкциям отнес ее в спальню, где со всей осторожностью уложил свою драгоценную ношу на кровать, которая по пути успела лишить его и себя плащей организации. Взгляд Учихи восхищенно бродил по телу девушки, смущая ее до крайности. Она была одета в удобный топ фиолетового цвета и весьма удобные домашние шортики такого же цвета. Конан взволнованно дышала, ожидая продолжения и он не разочаровал ее. Он вновь ее поцеловал, но в отличии от первого поцелуя, в котором была лишь нежность и любовь, в этом присутствовала еще и страсть и вожделение. Рука парня легла на левую грудь и начала нежно ее массировать, то круговым движением, то легким сжиманием, то легким пощипыванием уже затвердевшего соска. Конан томно застонала в рот Учихи, наслаждаясь его рукой на груди, сама же девушка поместила правую руку в его волосы, нежно их массируя, а левой рукой поглаживая его торс, заставляя и парня постанывать от почти забытого ощущения ласк. Сменив объект ласк уже на правую грудь, Итачи перенес поцелуи на шею, чертя дорожку от нее до ключицу, периодически оставляя засосы, как метки того, что она теперь его, вся целиком. Следующим местом, где позже будет красоваться засос, стала яремная ямка, Конан от действий парня стонала еще громче, ее невероятно возбуждало такое собственнические жесты со стороны ее возлюбленного. На пару секунд оторвавшись от любимой, Итачи стянул с нее топ, отбросив как можно дальше, чтобы не мешался и продолжил чертить дорожку поцелуев от шеи до груди, дойдя до которой, он прошелся языком по ореолу соска, вызывая у девушки сдавленный стон. Улыбнувшись уголками губ, Учиха полностью взял сосок в рот и принялся играть им во рту. Чередуя посасывание, лёгкое покусывание и лизание, он вырывал из девушки все более громкие стоны. Конан не могла поверить, что это будет настолько приятно. Она была будто на небесах. Руки девушки плотнее обхватили голову Итачи, вдавливая ее еще сильнее в грудь. Пока Итачи игрался с одной грудью возлюбленной, одна рука играла со второй округлостью, а другая нежно поглаживала киску девушки сквозь легкую ткань шортиков, под которыми по ощущениям ничего и не было, это еще сильнее разгорячило парня, делая член в штанах буквально каменным. Вдоволь наигравшись с соском, Итачи втянул его в последний раз и с громким звуком его выпустил. — Ах! — отреагировала Конан на такое действие, посматривая на Итачи глазами из-под дрожащих от удовольствия ресниц. Подтянувшись чуть выше, Итачи чмокнул ее в губы, после чего вернулся к ласкам. Поцеловав девушку в ложбинку, Учиха медленно опускался все ниже и ниже. Вот он уже дошел до пупка, нежно обводя его языком, целуя по бокам от него в плоский, слегка подкаченный животик, после чего продолжил свою дорогу к своей главной цели. Руки Итачи обхватили шортики девушки и медленно их спустили, после чего сняли их окончательно и отправили к топу. Дойдя до туда, Учихе открылась прекрасное зрелище. Уже довольно мокрая киска с нежно розовыми губами. Она была там настолько великолепна, что Итачи не сдержался и нежно провел языком вдоль всего средоточия ее женственности, вырывая из самых глубин девушки настолько громкий и приятный стон, что член в брюках уже начал дергаться, требуя скорейшего освобождения. Эта была услада для чуткого слуха профессионального шиноби, коим и был Итачи. Плотнее зарывшись в ее буток, Итачи буквально начал поедать киску Конан, доставляя ей все больше и больше наслаждения. Если Конан раньше думала, что была на небесах, то теперь она даже сомневалась, что она все еще на этой планете. Ее унесло в космос, язык Итачи доставлял ей невероятное удовольствие, заставляя стонать и почти что кричать от удовольствия. Вскоре послышался особо громкий ее вскрик. — Итачи! Любимый! Я… Я кончаю! — крикнула она и с громким стоном кончила. О, она не просто кончила, это был самый полноценный сквирт. Впрочем Итачи не был брезгливым и впился в нее еще сильнее, выпивая все соки, что она извергала из своей изнемогающей от удовольствия и желания киски. — Это… Это было потрясаще, Итачи, — зарылась она руками в ее волосы. — Спасибо, любовь моя, — впервые за долгое время нежно улыбнулся парень, вставая и снимая штаны и боксеры, открывая девушке вид на свой член 7,5 дюймовый член. Итачи расположил его у ее киски, нежно водя головкой по ней, смазывая его соками. — Ты готова, милая? — спросил у нее Учиха, взволнованно смотря в глаза Конан. — Да, — нежно улыбнулась она, с любовью смотря в глаза черноволосого красавца, — Это… Это мой первый раз. Будь нежен… — Могла бы и не говорить, — улыбнулся в ответ парень, — Я бы никогда не причинил тебе боль, моя хорошая. После чего подарил ей глубокий поцелуй, на который она тут же ответила. Сперва в киску девушки медленно ввел головку, давая ей чуть-чуть привыкнуть к проникновению. После чего ввел его чуть дальше, пока не наткнулся на препятствие. Остановившись, Итачи уловил едва ощутимый кивок Конан, который было не трудно заметить в условиях поцелуя и резко двинулся на пару сантиметров вглубь девушки, разрывая плеву и замер, позволяя ей придти в себя и привыкнуть к новым ощущениям, да и саму бы не помешало к ним привыкнуть, ведь это был первый раз не только для нее, но и для него. — Ай! — тихо вскрикнула девушка, в уголках глаз которой собирались слезинки, которые Итачи тут же сцеловывал. — Ты в порядке? — заботливо спросил Учиха, смотря в глаза возлюбленной, не позволяя себе двигаться дальше, пока та не привыкнет и боль не пойдет на спад. — Д-да, — неуверенно кивнула Хаюми и слегка поерзала бедрами, — Ты можешь двигаться дальше. — Хорошо, но если будет больно, сразу скажи мне пожалуйста, — сказал Итачи, целуя ее в шею, медленно продвигаясь дальше, делая небольшие перерывы, чтобы девушка привыкла к еще более глубокому проникновению, до тех пор пока полностью не оказался внутри. — Ах! — томно простонала Конан, привыкая к ощущению полной наполненности, — Как приятно… П-побудь пока так. — Конечно, — кивнул Учиха, лаская ее клитор пальцами, даря ей наслаждение и способ отвлечься от остатков боли и неудобства. Вскоре девушка вновь начала ерзать бедрами. Чувство странной наполненности, сменилось на чувство неудовлетворения и она всеми силами старалась насадиться сильнее. Парень, а точнее уже мужчина понял намек, и медленно подался бедрами назад, выводя член почти полностью, после чего довольно быстро, но аккуратно ввел его обратно почти под основание. — Б-быстрее, Итачи. Пожалуйста… Быстрее! — молила Конан своего любимого притягивая его к себе и вовлекая в нежный, но страстный поцелуй. Итачи говорить дважды было не надо и он постепенно ускорял движения бедрами, вколачиваясь в глубины возлюбленной, даря ей незабываемое наслаждение и ощущение бабочек в животе. Хаюми была на седьмом небе от счастья. Наконец-то! То о чем она мечтала долгие пять лет наконец сбылось, она и ее любимый Учиха занимались любовью. Как же это было прекрасно и волнительно. С каждым движение его бедер, с каждым толчком члена в сторону ее матки, она теряла связь с реальностью, громко постанывая и прося большего. Мужчина менял темп и угол проникновения, с каждым разом входя по разному и натирая разные части ее киски. Трение члена о стенки вагины приносило огромное удовольствие обоим влюбленным, выбивая все посторонние мысли из головы. Теперь в этом мире были они и лишь они. Никакой Конохи, никаких старейшин, никакого Пейна и Амегакуре, ничего не было, кроме двух влюбленных сердец и чувства их единения. — И-Итачи! Я снова… Я… — задыхалась от удовольствия девушка, — Я кончаю! Кончим вместе, Итачи. КОНЧИ В МЕНЯ, ЛЮБИМЫЙ! Последний крик был последней каплей для Итачи и он войдя до самого конца почувствовал что кажется достал до матки. Стенки вагины сжались, буквально доя семя из члена. — Ахххррр! — простонал Итачи, заливая своим семенем внутренности любимой девушки, после чего с хлюпом вышел из нее и улегся рядом. Конан часто дышала, пытаясь отойти от второго оргазма за день, потирая удовлетворенную киску и животик, где все еще ощущалась сперма ее любимого.***
— Это было невероятно, Итачи, — через десять минут заговорила Конан, уложив голову на плечо мужчине, — Я… Счастлива, что это наконец случилось. — И я счастлив, Конан, — нежно улыбнулся Учиха, целуя девушку в макушку, закрывая одеялом и себя и любимую, — Спасибо за то, что ты есть. Ты дала мне смысл в жизни, который я казалось утратил. Ты стала моим светом в этом мире. Я люблю тебя, Конан. — И я тебя люблю, милый, — сонно клюнула его в щеку уже женщина, — Давай спать. — Давай. Уже через тридцать минут в комнате слышалось размеренное дыхание двух любящих людей, чьи сердца бьются в унисон с третьим, еще не появившимся в этом мире, сердцем.