Трехногая лягушка

— В наше время восемь из десяти главных героев запятнаны жаждой мести. Еще один безнадежный яндере. Скромного, чрезвычайно искреннего и праведного героя найти тяжелее, чем трехногую лягушку! Это были слова Ван Вэя, втюхивающего ему этот мир. Но Инь Биюэ все чаще ставил под вопрос ту категорию, в которую распределили Ло Минчуаня. Без сомнений, будущий наследник секты был благороден и праведен, обладал добродушным нравом и прекрасными манерами; его взгляд был мягок, а голос приятен на слух. В глазах любого человека он представлялся как ответственный, подающий большие надежды юноша, не лишенный мужественности и красоты. Однако иногда бедному переселенцу казалось, что либо все вокруг слепые и глухие, либо ему приоткрылась некая завеса тайн. Во взгляде Ло Минчуаня таилась томная завороженность, когда он смотрел на Инь Биюэ. Причем смотрел, чаще всего тогда, когда последний этого не видел и мог лишь смутно чувствовать чужой пристальный взгляд, еле заметно содрогаясь от мурашек. Но стоило прямо столкнуться с этим взглядом, как несчастный злодей тут же отводил глаза в сторону и надевал маску отрешенности, подавляя волны смущения и незаметно пряча покрасневшие кончики ушей за белыми прядками. Иногда Ло Минчуань наклонялся очень близко, чтобы сказать что-то — слишком близко, почти касаясь горячими губами и опаляя жарким дыханием. В такие моменты Инь Биюэ старался стоять прямо, боясь шелохнуться. Раз за разом мягкие подушечки пальцев как бы невзначай легонько касались его рук, плеч, спины, шеи. Сначала Инь Биюэ не заострял на этом внимание, в конце концов, злодей он или нет? Любая подозрительность была нормальной. Но когда сюжет свернул на тропу глубокой дружбы и гнусного предательства, парень впал в замешательство. Чем были вызваны эти взгляды? А прикосновения? Проверяет? Разве сейчас они не хорошие приятели? Или ореол в коем-то веке стал работать как надо? Смутная мыслишка, мол, метит территорию и показывает всем, кто тут главный, как-то мелькнула в голове Инь Биюэ, но он тут же ее отбросил, заклеймив последней глупостью. И пока злодей ломал голову, прячась за маской холодной отстраненности, Ло Минчуань любовался. Впитывал жадным взглядом очертания хрупкой, но прямой и гордой спины. Цеплял пальцами мягкие снежные прядки, пока никто не видел. Стоял всегда чуть ближе положенного, вдыхая свежий морозный аромат и мысленно самому себе замечал, что, наверняка, у основания шеи этот запах еще ярче. Помимо восхищения, старший испытывал бурю других эмоций, волнуясь за каждый бой так, как никогда за свои собственные, впадая в холодную ярость за каждое неосторожное слово в его адрес, сжимал кулаки, чувствуя неведомую ему ранее жгучую ревность, настолько сильную, что хотелось схватить, унести и спрятать ото всех: одному наслаждаться этими живыми взглядами далекого от мирских дел божества, одному чувствовать эти тонкие холодные пальцы у себя на руках и шее, одному слушать тихий стук сердца пред сном, одному сжимать в жарких объятиях и дарить томные влажные поцелуи. И пока Инь Биюэ все гадал, точно ли ему дали того главного героя, которого описывали, кто же мог знать, что он сорвал джекпот и получил чрезвычайно искреннего, праведного и безнадежно влюбленного яндере?