***
Самолет Токио-Сеул приземлился в международном аэропорту Гимпо. Чон Юнхо, не успев получить свой багаж, сломя голову помчался на выход ловить такси. Он был обеспокоен молчанием любимого Заи в течение последних, скоро как уже, суток. Усевшись в машину, мужчина еще раз попытался дозвониться до Джеджуна. Телефон возлюбленного по-прежнему не отвечал. Чон смотрел в окно и пытался успокоиться. Отметая всё самое страшное, он предпочел думать, что это очередной каприз обидевшегося на него ДжеДже. Юно и сам хотел попасть домой быстрее, соскучившись за пять дней по ненаглядному, однако конференцию продлили еще на двое суток. Чон пожалел, что сообщил вчера об этом Дже в ежевечернем видеозвонке. Ким сразу расстроился, погрустнел и стал преувеличенно вежливым в разговоре, чем сильно насторожил свою половину. Юно любил Джеджунни каждой клеточкой своей души, однако он еще и знал Зайку как облупленного. Именно такая показательная вежливость не сулила Чону ничего хорошего. Поэтому, сразу после телефонного разговора, он начал готовиться к любому сюрпризу от Кима. Хорошо, что он уже успел приобрести новое революционное средство по уходу за кожей для Дже, зная, какую слабость тот питает к японскому косметическому бренду «Hada Nature». Продавец-консультант очень рекомендовала этот продукт, заверив Чона, что чудо-пенка пользуется большой популярностью, и её эффект будет заметен сразу же после первого нанесения. К тому же, утренние звонки от Чанмина, Ючона и Донхэ показали мужчине, что интуиция его не подвела. Соседи, как сговорившись, посоветовали Чону закругляться с командировкой и угомонить уже свет очей своих, а иначе они позовут Хичоля-хёна, чтобы тот своим авторитетом надавил на голосящего ни свет ни заря Заю. Юнхо попытался узнать, что же случилось у самого утреннего вокалиста, но Ким не отвечал на его тревожные звонки. Никто из позвонивших не удосужился просветить Чона в чем, собственно, состояла их претензия, усилив тем самым его тревогу троекратно. К тому же, мужчине совсем не хотелось, чтобы Ким Хичоль приходил к ним и давил на его Радость. В последний раз такое давление закончилось грандиозной попойкой двух див района, а вернувшийся домой Юно вместо одного нежного Зайки обнаружил двух пьяных монстров. В общем, Чону удалось каким-то чудом освободиться от цепкой хватки руководителя конференции и вылететь домой уже после обеда.***
Джеджун и не заметил, как наступил вечер. В сражении за свою красоту он потерпел сокрушительное фиаско, так как теперь, словно в насмешку над лучшими отечественными и зарубежными брендами, на нижней половине его лица красовалось целых шесть прыщей плюсом к трем утренним на носу. Устав бороться с этой гадостью, он опять взвыл и обреченно поперся к шкафу. Достав несколько упаковок с масками, Ким долго не мог определиться с выбором, а потом решительно вытянул черную, в тон своего настроения. — Хорошо, что Юнхо задержится. Надеюсь, до его возвращения от этой порнографии на моем лице не останется и следа, — пробурчал он. Уже собираясь натянуть маску на лицо, Дже неожиданно вспомнил, что, занятый лечебными процедурами, он не снял девайс с беззвучного режима и не вывел ноутбук из спящего состояния. Уже близилось время их вечернего общения, и Юнни должен был вот-вот позвонить. — Господи, надо включить скайп, — метнулся было блондин к ноуту. — Ой, нет-нет! — вспомнил он о своем виде. — Лучше по телефону. Как я предстану перед любимым человеком во всей этой страшной красоте? Ни за что! — хватая мобильник, воскликнул бедолага. Разблокировав экран, Ким обалдел, увидев, сколько непринятых вызовов от Юнхо высветилось на экране. Последний раз тот звонил сорок минут назад. Разволновавшись, Зая только было хотел перезвонить Юночке, чтобы узнать, не продлили ли опять конференцию, как услышал, что хлопнула входная дверь. — Джеджун-а, я вернулся! Ты дома? — услышал он голос любимого и закружился волчком по комнате как пойманный с поличным вор. Сначала Ким кинулся к трюмо. Одним движением он смахнул все средства борьбы с прыщами в выдвижной ящик. Затем надел маску, натянув ее почти до глаз. Глянув в зеркало, он чуть не заорал благим матом. На его белоснежном лбу красовалось небольшое пятнышко, обещавшее стать большим прыщом. Озверев, Дже распустил челку, которую еще утром зафиксировал уточкой. Скрыв под волосами мозолящий глаза изъян, он рванул к двери. Открыв ее, паникер впечатался в широкую грудь Юно. — Что случилось, Зая? Ты заболел? — бросая чемодан, встретил объятиями свою радость Юнхо. — Почему ты не отвечал на мои звонки? — Чон забрасывал любимого вопросами. — Зая, ты хочешь свести меня с ума? Не молчи, скажи, где у тебя болит? И почему ты в маске? — прижимая к себе Кима, продолжал тревожиться он. — Почему ты перебудил всех соседей криками? — Юно задал, наконец, интересующий его с самого утра вопрос, чем смыл смятение Кима точно волна следы на песке. Паника отступила, а мысли Дже побежали в нужном направлении. Он поднял голову, и Чон поежился, увидев в глазах возлюбленного блеск молний. «Кажется, грозы не миновать! Господи, дай мне терпения», — не успел подумать Юнхо, как Зая открыл рот. — Перебудил соседей, говоришь? Они, что, шпионят за мной? — отодвигаясь от своей половины, завелся Ким. — И что значит «перебудил»? А то, что они мне спать всю ночь не дают своими игрищами, когда тебя рядом нет, это, значит, нормально, да? Заметь, я не жаловался тебе ни разу, а эти уже наябедничали, — возмущению Кима просто не было предела. — Ну я им устрою «Варфоломеевскую ночь» и «Утро стрелецкой казни»! — Эмм, Зая, я вижу, с тобой всё в порядке, — попытался успокоить разгневанного любимку Чон. — А я тебе подарок привез и еще очень сильно проголодался. — По мне? — оттаял Дже. — И по тебе тоже, само собой. Просто я так переживал за тебя, что не мог ничего есть. А теперь, — Юно демонстративно погладил себя по урчащему животу, — мой аппетит проснулся, — мужчина очаровательно улыбнулся, подмигнул и потянулся рукой к маске, собираясь стянуть ее с лица возлюбленного, чтобы поцеловать его. Джеджун технично перехватил протянутую к нему ладонь и прижал ее к своему сердцу со словами: — Ой, прости, любимый, ты пока отдохни после перелета, а я приготовлю твою любимую лапшу с морепродуктами, — выпустил он чужую конечность. — Я быстро, — Ким легонько хлопнул Чона по попе, хихикнул и умчался на кухню. Пока Зайка колдовал у плиты, Юнхо принял душ и разобрал чемодан. Вытащив красиво упакованный подарок для любимого, он сунул его в прикроватную тумбочку, чтобы осчастливить звезду души своей чуть позже. Предвкушая, как будет рад презенту Зая, мужчина снисходительно усмехнулся и отправился на кухню. Джеджун с любовью сервировал стол, расставляя многочисленные блюдца с салатами и кимчи к основному блюду. Глубокая тарелка с лапшой дымилась, источая божественный аромат. Ложка и палочки для Юнни покоились на специальной подставке. Ким громко позвал свою оголодавшую половину и отошел от стола, чтобы набрать готовый рис. Еще в коридоре, учуяв аппетитные запахи, желудок Юнхо опять заурчал, только теперь в предвкушении домашней еды. — Ммммм, как же мне не хватало этой вкуснятины! Зая, тебе нет равных! — с наслаждением поедая приготовленный для него ужин, воскликнул Юно и осекся, глянув на Заю. — Джеджун-а, а ты почему не ешь? Опять на диете? — Да, — поправляя маску, коротко ответил Ким. — А маску надел, чтобы случайно не соблазниться едой? — участливо спросил Чон, пытаясь понять, какого фига Дже до сих пор сидит в маске. — Нет. Готовлюсь к сюжетно-ролевым играм. Вхожу в образ, — заявил ему Дже. — Юнни, а тебе снятся порно сны с моим участием? — резко сменив тему, проворковал Джеджун, не желая заострять внимание любимого на своем лице. — Ась? — рука Юно остановилась, не донеся ложку до рта. — В к-каком смысле? — чувствуя, как заполыхали щеки, спросил Чон. — В том смысле, что сон — это же, как бы, отражение наших мыслей и желаний. Может быть, у тебя есть какие-то нереализованные эротические фантазии, и они тебе снятся, — наслаждаясь реакцией своего мужчины, пояснил Ким. — А как насчет тебя? — сообразив, что Зая решил потроллить его, хитро прищурился Чон. — Конечно, снятся, я же живой человек, — честно ответил Джеджун и тут же перевел стрелки на Юнхо. — Кстати, а как ты с последствиями таких снов справляешься, когда меня нет рядом? — Ну… Эммм… — растерялся тот, лихорадочно соображая, что ответить, чтобы не нарваться. — А у меня не осталось нереализованных эротических фантазий вообще-то, — заявил Чон, отодвигая от себя пустую тарелку. — Спасибо, дорогой, я вкусно поел и полон сил... — напуская интриги, томным голосом протянул он, встал и, подхватив Дже на руки, продолжил: — … воплотить мою последнюю эротическую фантазию! Давно мечтал, чтобы ты был в маске при этом деле! — подхватывая удобнее своё чудо, мужчина со смехом потащил брыкающегося Кима в спальню.***
— Кю-а, кажется, где-то в расчётах мы ошиблись и зря выдернули Юнхо-хёна с конференции, — пробормотал Чанмин. — Чёрт побери, я не могу заниматься любовью в такой обстановке! —откатился он от своей половины. — Эти громкие сладострастные стоны, нет, не так... вопли! спаривающихся бегемотов сбивают меня с собственного ритма, агрх! — возмущенно засопел он. — Да вообще, у этих ЮнДже, по-моему, все тормоза снесло, — согласился с любимым Чо. — Предаются разврату так, как будто их на волю выпустили из векового заточения, а после траха им опять предстоит долгая разлука. Никакого уважения к соседям, — показательно закрыл он уши и закатил глаза. — Ючон-и, я так больше не могу, у меня опять стоит! — чуть не плача, простонал Джунсу, раздвигая ноги. — Чувствую себя извращенцем просто! — И не говори, — поддержал возлюбленного Пак, наваливаясь на него сверху. — У Дже-хёна второе дыхание, видимо, открылось. — Да уже третье, мне кажется… Оооо, да, Ючон-а! — Ничоси, как Юнхо-хён отжаривает Заю, — хохотнул Хёк, обнимая Фиши. — Я даже не знаю, что лучше: утреннее соло Дже или его вечерний вокализ, мдэ… — поцеловал он макушку Хэ. — Ну, Юныч, ну, мужик! Угомонил так угомонил. Секс-машина просто! — засмеялся в голос Ынхёк после очередной эротичной рулады Кима. — Может всё-таки надо было лучше Хичоля-хёна привлечь? Теперь ведь не заснем под этот сольный концерт. Ну, блин, как так можно орать-то? — поморщился Донхэ. — Они, что, хотят, чтобы мы от зависти умерли, что ли? — Боже, Юнни, аааааа, мммммм… Дааааааааа! — голосил на весь диапазон и во всю силу своих легких Дже, забыв о соседях, прыщах и прочих отвлекающих факторах, растворяясь в чистейшем наслаждении. Взъерошенный и покрытый испариной, он задыхался, как ему казалось, от полноты чувств (а, скорее всего, это маска затрудняла дыхание). Для полного погружения в нирвану Киму требовались глоток воздуха и полноценный поцелуй — влажный и развратный. Не соображая ничего, в порыве необузданной страсти, он сорвал с лица маску, притянул к себе Юнни и впился в губы последнего, упиваясь их вкусом и испытывая от этого непередаваемый кайф. Не прерывая поступательных движений, Чон также страстно сминал сладкие уста Заи своими, пока одновременный взрыв эмоций не заставил обоих протяжно застонать. Шумно выдохнув, Дже застыл в прострации, светясь от счастья. Юно рухнул рядом, как подкошенный. Лукавая улыбка осветила лицо Чона, ведь, в конце концов, Джеджун добровольно стянул маску с лица, а так, кто знает, сколько усилий пришлось бы приложить, уговаривая строптивца её снять. Прошептав: «Спасибо, Зая. Ты осуществил мою фантазию», — мужчина обнял Дже и закрыл глаза. Юнхо проснулся, разбуженный солнечным светом, и повернул голову. Половина постели была пуста. Видимо, Дже уже хозяйничал на кухне. Чон улыбнулся, вспомнив бурное ночное соитие и податливость Заи. Ощущение счастья и благодарности теплом разлилось внутри него. Мужчина встал, потянулся и отправился в душ. Спустя двадцать минут Юнхо возник на пороге кухни, пряча что-то за спиной. Он не сразу понял, что делает Джеджун. А тот, пойманный врасплох, на секунду замер. — Зая, а что ты делаешь? — удивляясь, что Дже опять в маске, задал Чон вопрос, непонимающе моргнул и опустился на стул. Оттянув одной рукой маску, Ким как раз ловил ртом соломинку, чтобы глотнуть сок из высокого стакана. — Пытаюсь выпить сок, не понятно, что ли? — буркнул он в ответ, надвигая маску на место. — Нет, это-то, я понял, — произнес Чон. — Я спрашиваю, почему ты опять в маске? Ты меня стесняешься, что ли? — Пфф! — фыркнул Ким. — С чего бы? — Ааа, я понял, ты хочешь повторить ночную фантазию? — игриво спросил Чон. Джеджун опять фыркнул. — Зай, ты у меня такой секси! — вкрадчиво протянул Юнхо. — Тадам! — он протянул пакет Джеджуну. — Это тебе, — мужчина застыл, глядя, как его половинка открывает упаковку. И… — Чон Юнхо, ты издеваешься, да? Что это за намёки? — вытаскивая флакон, взвился Ким. — А что не так, Зая? — растерялся Юнхо, не ожидавший истерики. — Вот, что! — срывая маску, крикнул Дже. — Посмотри на это безобразное лицо, — тыча указательным пальцем на свой нос, подбородок и лоб, гневно сверкнул он глазами. — Прекрасное лицо, самое красивое на свете, — возразил Юно, всё ещё не понимая, почему Зая так злится. — Нет, ты точно издеваешься сейчас надо мной, да? — продолжал психовать Зая. — Ты, что, не видишь эти противные пятнышки? Я не могу смотреть без слез на свое лицо. А кто в этом виноват, а? — грозно уставился он на Юнхо. — Я, что ли? — ахнул тот, искренне удивляясь. — Ты, твои постоянные командировки, несвоевременное возвращение домой и, как следствие, моя нерегулярная половая жизнь! Почему в свои тридцать четыре года я должен себя чувствовать подростком в пубертатном периоде? Каждый раз в твое отсутствие я вижу эротические сны и покрываюсь прыщами. Я чувствую себя уродом и извращенцем от всего этого. Мне уже надоело натягивать каждый раз маску, чтобы скрывать всю эту порнографию на своем лице от людей, — Ким со злостью стукнул по столу. — А знаешь, как трудно в ней дышать? И это я уже не говорю о том, чтобы нормально пить в этом наморднике или есть. Ведь одна ленивая попа всё никак не изобретет обещанную маску с колпачком. Конечно, командировки же дороже, чем моё психическое здоровье, — закончил обвинительную тираду Зая, засопел и надулся. У Юнхо не было слов. Он просто смотрел на своё чудо и проникался его обидой. — Ну, Зай, прости меня. Я никогда не придавал значения таким вещам. Ты в моих глазах эталон красоты, честное слово. И, наверное, поэтому я даже не вижу изъянов на твоем лице. Я, правда, не понимал до сих пор, насколько эта маска важна для тебя, — придвинулся он к любимому. — Джеджун-а, посмотри на это с другой стороны. Это же здорово, что твой организм так реагирует на мое отсутствие. И это значит, что твой истинный возраст вдвое меньше, чем физический, и ты у меня ещё совсем молодой, — обнял он Заю. — А про эту пенку забудь, она тебе ни к чему в столь юном возрасте, оставлю ее себе тогда, — мужчина хмыкнул, когда Джеджун вцепился в бутылёк обеими руками, не собираясь отдавать его. — Нетушки, мне нравятся пузырики, — протянул Дже и сам же засмеялся, осознав, как по-детски это прозвучало.***
Светясь от радости, Чон спешил домой. После того памятного утреннего разговора на кухне он в тот же день сел за выкройку, а к вечеру добил своё изобретение. С большой любовью и очень придирчиво он выбрал ткань для изделия, чтобы Зая в нем не задыхался. Оставалось только запатентовать маску и подарить Джеджуну, чтобы он не думал, что Юнхо бесчувственный и равнодушный чурбан. Спустя две недели Чон получил патент и нашел предпринимателя, готового запустить производство масок нового образца. Обговорив все условия, Чон согласился делить прибыль от продаж поровну. И вот сегодня мужчина получил несколько образцов масок в разной цветовой гамме. Джеджун нанес пенку на нос и щелкал камерой на телефоне, делая селфи, чтобы похвастаться Хичолю. Ему пришелся по душе подарок Юнни. Действительно, очищающее действие средства было моментальным, а его аромат сводил Кима с ума. Вот уже две недели как он позабыл о прыщах и медицинских масках для лица, а его кожа стала еще более шелковистой, гладкой и светлой. — Зая, тадам! — оторвал его от процесса фотографирования себя любимого радостный возглас Юно у дверей спальни. — Юнни, ты зачем нацепил маску? —удивился Ким. — Что-то случилось? — испуганно подскочил он к своему мужчине. — Сюрприз, — с энтузиазмом в голосе воскликнул Чон, поднес руку к маске, сделал вращательное движение и приблизил лицо к Зае. Джеджун сначала тупо пялился на отверстие в ткани, из которого были видны вытянутые трубочкой губы Юно, а потом захлопал в ладоши и захохотал. Чон, обиженно сопя, хотел снять маску, но Зая остановил его. Отсмеявшись, он обвил руками шею своего любимого, чмокая его в отверстие маски. — Ты самый лучший, Чон Юнхо, я люблю тебя больше жизни! ************************************************************************************************ И опять соседи долго не могли уснуть, став невольными слушателями очередного сольного концерта Дже-хёна. По меньшей мере, у троих из них в голове промелькнула мысль: «А не скинуться ли нам всем на установку шумоизоляции в квартире ЮнДже, а то ведь сами хёны и не догадаются её поставить!» Fin…