***
Это было странно. Нужно было проследить за этим. В этот раз он специально караулил в том коридоре, оперевшись на стену. — Что, снова? — девушка вздрогнула и замерла, вглядываясь в темноту коридора. Наблюдая за её растерянностью, Тилике довольно хмыкнул. — Я же говорил, что стоит возвращаться пораньше. — Простите, господин адъютант, удалось закончить только сейчас. — Иди к себе. Тилике провожает взглядом удаляющуюся фигурку и ещё долго стоит у окна, рассматривая безоблачное звёздное небо. Когда на третью ночь она не объявилась в коридоре ни часом раньше, ни часом позже, Тилике лишь хмыкнул удивлённо. Интересно… Конечно, она могла уже час или два преспокойно находиться у себя, но что-то подсказывало ему, что это не так. Что натолкнуло его прогуляться до библиотеки? Офицер и сам не знает. Переводчица нашлась там. Мирно спящей, уронившей голову на руки, лежащие на раскрытой толстой книге. Мужчина только головой с улыбкой качает — совсем Ягер работой завалил — да гасит лампу на столе. Расстёгивает свой китель и набрасывает свой китель на плечи — по ночам бывает довольно прохладно, не дай бог, замёрзнет! Тихо проходит вдоль стола, зачем-то захватив с собой синюю косынку, и располагается в кресле в тени книжного стеллажа. Для удобства закидывает ноги на стол и молча разглядывает темноту перед собой, машинально пропуская через пальцы синюю ткань. Кажется, он задремал, слегка надвинув фуражку на лицо, а когда открыл глаза, было уже светло. Разомкнул сложенные груди руки и посмотрел на зажатый в правой руке платок. Китель дожидался его еа спинке стула. Девушки в библиотеке уже не было.***
Он сам не понял, зачем положил платок в карман брюк. Думал отдать при удобном случае. А случай всё никак не выпадал. Как-то, сидя у себя в кабинете и подписывал папки, Тилике вдруг услышал шаги по коридору. Вечером здесь мало кто ходит, да и шаги странно-лёгкие. Когда офицер выглянул в коридор, лишь тень мелькнула, исчезая за углом. Забыв об отчётах и оставленной на столе фуражке, мужчина поспешил следом. Когда он выскользнул из-за угла, в коридоре, упирающемся в лестницу на крышу, никого, кроме часового не оказалось. Офицер направился прямо к нему. — Где. Русская. Переводчица? — парень ещё ничего не понял, а уже оказался схваченным за грудки и прижатым к стенке. — Герр офицер? — юноша смотрел на Тилике напуганными глазами. — Я не знаю, о ком вы… — Не врать! — после соприкосновения спины со стеной парень стал понимать, что молчание его прикончит. — Она давно сюда ходит. — Посмотрел испуганно на офицера. И продолжил. — Ей грустно. Она очень скучает по дому. Ну, это же ничего? Она же ведь не с крыши прыгает и вены себе не режет. А так посидит там немного, и легче ей станет. Ну, она же ничего такого… — Молчать! — шикнул на него Тилике. Взгляд его был намертво прикован к лестнице на крышу. Крыша… — Никому не слова, что здесь кто-то был. Ты понял? — парнишка отчаянно закивал, и мужчина в мгновенье ока поднялся по ступенькам и, приподняв крышку люка, выбрался на крышу. И замер. Потому что он как будто умер. Небо было такое ясное. А на небе — звёзды. Яркие-яркие. И, кажется, будто смотрят они, присматриваются, а много ли в этом человеке грехов. И так тихо-тихо на душе, будто взаправду умер. Он даже не сразу заметил Ярцеву, так она гармонично вписывалась в это небо со звёздами. Сидела, молча разглядывала звёзды, задрав голову. Просто смотрела. Тилике хотел кричать, хотел говорить, хотел сделать хоть что-нибудь. И промолчал. Не смог. Только подошёл ближе и сел рядом. Поднял глаза ввысь. Посидел немного, молча разглядывая созвездия. Потом достал платок и протянул ей. — Вот. Ты забыла тогда. Она взяла платок. Сложила у себя на коленях. — Спасибо. Помолчали ещё немного. Каждый думал о своём. — Зачем ты врала? — вдруг спросил он. Девушка повернула голову к нему. — В библиотеке можно быть. Здесь — нельзя. Снова повисла тишина. Тилике словно увидел её впервые. Сидел рядом и молча рассматривал. Её рассматривал, не звёзды. Что-то в ней было такое… Звёздное, что ли. Не такое, как в других. Необычное. Как будто она прямо оттуда. С небесного покрывала. И вдруг она сказала что-то такое, что было одной из самых странных фраз, что звучала когда-либо. — Что? — Волки уходят на небо. — Сказала так просто, будто о погоде говорила. — Что ты сказала? — он удивлённо смотрел на девушку во все глаза. — У нас есть песня, — Ярцева продолжала смотреть на яркие звёздные маяки. — Она о том, что волки уходят на небо, а звёзды — их горящие глаза. Солдатам перестали сниться сны, а их души хотят вырваться и попасть наверх, к этим холодным глазам, но не могут. — Спой, пожалуйста. — Тилике посмотрел на неё большими, всегда немножко грустными глазами, и в глазах этих плескалось какое-то новое, странное и непонятное чувство, которое пока не ясно даже ему самому. Аня покачала головой. — Ты ничего не поймёшь. Она неловко притихла, а этот мужчина из страны со странным языком и обычаями, решившей, что она — избранная, этот мужчина придвинул её к себе, посадил так, чтобы её спина была у него на груди, чтобы она слышала сердце и его дыхание. — Просто пой, я обязательно пойму.Волки уходят в небеса, Горят холодные глаза. Приказа верить в чудеса Не поступало…