Пир для птицы

Some kind of monster, This monster lives.

Януш громко вскрикнул, резко проснувшись от кошмара, что преследовал его из его человеческого прошлого, сев на постель и держась за голову от сильной боли. Ну да, вряд ли его сейчас можно назвать полноценно представителем людской расы, потому что то, что сотворил с ним странный шарик Ангры, можно назвать мутацией. Кстати об Аббасе, его лучший друг, видимо услышав крики Мнишека, ворвался в его комнату, а за ним поспевал неизвестный беловолосому паренёк. От него шёл нежный запах цветущей вишни, что пробудило в недо-оборотне воспоминания трёхгодичной давности. Когда-то и он пах так, как этот омега… И это сыграло с ним очень, очень злую шутку. От воспоминаний мигрень усилилась, из-за чего юноша сжал зубы, дабы не зарычать и не напугать незнакомого парнишку. — Януш? Снова кошмары? Ты выпил свои таблетки? – Ангра обеспокоено сел на кровать друга, приобняв его за плечи. Втянув носом воздух, Мнишек закусил губу и кивнул. Стоявший в проходе неизвестный блондин робко прошёл в комнату. — П-п-привет… Я Ньют. Мы с Ангрой недавно познакомились... – о да, вечные гулянья его лучшего друга, точно. Аббас – чёртова социальная бабочка, которой неймётся без новых знакомств, шумных вечеринок и приключений на задницу, а приводить в дом новых знакомых брюнет любил. Януш даже сбился со счёта, сколько всего гостей у них было и сколько людей удивлялось тому, что в квартире, наполненной всяческими вещами, нужными и не очень, нашлось место для гуся. — Януш Мнишек, лучший друг и сожитель Ангры. – коротко отрекомендовался седовласый, поднимая взгляд на парня. Типичный омега, нежный, с невинным личиком и большими грустными серыми глазами… Что Ангра нашёл в нём, он же пустышка от мозга костей. Типичный невинный кролик лет семнадцати, а может и не такой уже и девственно чистый, каким пытается казаться. — Ох, так вы… вместе… того? – на этом моменте Мнишек и Аббас синхронно прикрыли лицо руками и тяжело вздохнули. Януш прям чувствовал разочарование и ревность в голосе Ньюта, который явно запал на его друга. Впрочем, это не столь важно сейчас. — О, что ты, нет, ты что, Ньют! Мы друзья детства, а учёными даже доказано, что при таком уровне дружбы отношения не перетекают с платонических в романтические! – Ангре явно стоило больших усилий сказать это, а не начать материть паренька за дурацкий вопрос, который ему задают его знакомые, стоит им узнать, что Януш – его сожитель. Мнишеку стоило больших усилий не заржать, вспомнив старый прикол про изучение английского на примере сношения с гусями, но он вовремя сдержался, пытаясь не испортить о себе отношение. Мальчишка прям засиял от такой новости, неужто влюбился в Ангру, в этого чёрта хитрого? Брюнет же поднялся на ноги. — Ну, коль тебе лучше, пойдём с нами чай пить! Сидели на кухне они долго; Ангра разговаривал о всякой ерунде со своим новым знакомым, а вот Януш молча сидел и смотрел в свою чашку, пытаясь разглядеть в оставшейся кофейной гуще что-нибудь, что намекало бы на дальнейшее будущее омеги. Друг как-то показывал ему метод гадания на кофе, как раз года три с чем-то назад. Тогда у них вышли неясные очертания какой-то птицы. Ангра тогда ему сказал, что обретёт он крылья. Ну кто же знал, что это всё сбудется. Буквально. Теперь он гусь-мутант, который за три года до конца себя даже не изучил и не выяснил, что же он, чёрт возьми, теперь такое. Да и времени на изучение почти не было – какие-то жалкие трое суток подряд в месяц, до, в и после полнолуния. А спрашивать у Ангры парень немного стеснялся, мало ли, может, он тоже не знает. Из раздумий его вывел всхлип Ньюта. О, кажется он пропустил что-то интересное, и да – блондин сидел уже возле Ангры, почти что залезая ему на колени (вот же наглый омега, однако) и плакал брюнету в плечо. — Они меня обижают! Один так вообще заимел привычку зажимать меня по углам и лапать, говорил, что будет у меня течка, я к нему сам лезть буду! – ныл юнец, немного раздражая этим Януша. Но в то же время он навострил уши. Да, стандартная ситуация, но ранее парню было плевать на это, он считал, что альфа никогда не опустится до изнасилования. До похищения и нежелательной беременности, до того момента, как его насильно кормили и специально приковали к батарее, дабы Мнишек себе не вредил и не пытался специально спровоцировать выкидыш. Чуть помолчав, наблюдая за тем, как Ангра успокаивает своего знакомого недели, Януш выдал: — А где этот парень обитает, а? – Аббас и Ньют резко повернули головы в сторону седовласого и удивлённо посмотрели на него. – Что? Ты же Ангре плачешься не просто так, хочешь, чтобы твой воин в матроске пошёл и защитил тебя. Ньют покрылся румянцем, а Ангра захохотал в голос. Дополнительных очков каламбуру добавляло то, что полукровка действительно сейчас был в костюме Сейлор Венеры, только без перчаток и босой. Брюнет кое-как подавил свой смех, а Ньют пристыжено глядел некоторое время в пол. — Я преподам ему урок. – продолжил Януш с серьёзным лицом, буравя взглядом омегу. – Ну? Место оказалось далековато, но седой предпочёл двигаться пешком, пытаясь жадно схватить каждую минуту пребывания в нормальном облике. Хотя и бытие гусем ему нравилось ничуть не меньше, всё же его родное, его некогда искалеченное тело по ощущениям было приятнее. Тем более, когда он при первом обращении назад понял, что изменился – сильно, но снаружи этого видно не было – сказать по правде, он обрадовался новым возможностям. Не до конца понятно, каким именно, но это было дело времени. К тому же, такой удачный случай – защитить типичного собрата от притязаний очередного типичного альфы. Ньюта удалось уговорить, когда Мнишек привёл ему в аргумент то, что он, как минимум, на полголовы выше и немного крепче Ангры, что было правдой – конечно, он рос, но из-за того артефакта внутри старел он очень медленно, как и его лучший друг из-за крови богини внутри себя. Объект нашёлся возле пристани, когда первые огни Ливерпуля начали зажигаться, и, сказать честно, то, что Януш увидел, чуть не заставило его сразу кинуть камень в голову одного из альф. Толпа здоровенных альф, крепких парней, окружила группу омег и бет и явно начали их зажимать. Среди них парень с кислотно-зелёной шевелюрой, карими глазами, крючковатым носом, тоннелями в ушах, проколотой губой, и татуировками на почти всё тело довольно сильно выделялся. Януш быстрым бесшумным шагом приблизился к господам хулиганам, а точнее, к тому неформалу, и отвесил ему хороший, болезненный поджопник. Парень вскрикнул и обернулся, зло смотря на Мнишека. За ним повернулись и другие. — Чего тебе, придурок, драки ищешь? Его друзья начали окружать спокойного и даже возможно слишком для подобной ситуации седовласого, что дало возможность компании жертв быстро скрыться в неизвестном направлении. Заметив это, альфы ещё больше разозлились. — Слышь ты, омежка, чё, совсем жить надоело?! Ты нам весь улов спугнул! — А почему бы вам всем тогда не переключиться на меня? Я не убегу. – под кожей Януш чувствовал, что его тело само реагирует на опасность, включая доселе неизвестный ему режим. Внешне никак не проявляющийся, но Мнишек чувствовал, о щ у щ а л все те изменения, перестройки, что были с ним. Словно электрический разряд прошёл по телу, заставив его перекроить себя согласно ситуации. Януш не чувствовал страха – он ощущал голод, хотя сам не понимал, почему, казалось бы, совсем недавно по дороге он съел неплохой такой ланч. Тем временем тот неформал, кажется, его звали Волтером, подошёл вплотную и наклонился, хищно скалясь. — Ну что ж, защитник, если не боишься быть выебанным пятью крутыми альфами, то пошли-ка в ту подворотню. – и седовласого толкнули по направлению к тому самому месту. Януш еле-еле удержался от едкого комментария по поводу отсутствия тут крутых альф, лишь облизав в предвкушении губы. Ему не терпелось понять, что же он может делать, как изменилось его тело и почему его терзает такой голод. Первым решил быть Волтер, прижав Мнишека к кирпичной стене и засосав его. Юноша лишь прикрыл глаза, стараясь абстрагироваться от рвотного позыва из-за противности партнёра, от мерзкого смеха и от звуков съемки, концентрируясь лишь на своём теле. Сначала он не мог добраться до того самого, первичного, но затем словно ухватил ниточку инстинкта: он буквально ощущал, что его рот странным образом как-то меняется, становясь больше; было также почему-то немного больно, ощущение было такое, будто что-то костяное и острое прорывает плоть, формируясь внутри, а язык словно растягивали, медленно, но неприятно. И Януш вмиг понял. И что это такое, и что ему просто необходимо сделать. Это были зубы. Зубами кусают. С их помощью пережёвывают пищу, чтобы было проще есть. Рвота отступила, но от обильного слюноотделения Януш закашлялся, отчего неформал отстранился, вытирая рукавом губы. Это дало время седовласому сглотнуть, а затем он, не дав тому ничего сказать, приблизился к нему и, крепко взяв за запястья, резко поцеловал его, врываясь ж е р т в е языком в рот и сплетая его с чужим. Сначала это выглядело сексуально, да и омега, не желая сбавлять напора, но и не хотя дать Волтеру свободы действий, развернулся и прижал его к стене, крепче стиснув запястья того, и втиснув свою ногу меж коленей, прижимаясь к паху парня. Тот явно был уже очень заведён. Чуть сбавив темп, Мнишек позволил зеленоволосому перехватить первенство в поцелуе. И вот, язык Волтера уже в капкане, осталось лишь захлопнуть его. Медленно, аккуратно, не давая жертве понять, что происходит, не давая осознать происходящее, ввести в заблуждение. И резко, чтобы не затягивать со спектаклем. Вновь неясный импульс, зов инстинкта, и юноша сомкнул челюсти, отгрызая язык, почти что с нечеловеческой силой стиснув запястья и прижав партнёра к кирпичной стене, почти обездвижив. Неформал панически задёргался, а, когда Януш соизволил оторваться, медленно сполз на асфальт, прикрыв рот рукой и воя от дикой боли. Было странное ощущение: с одной стороны, было странно и немного мерзко осознавать то, что на языке была сырая плоть, с другой же – было вкусно. Мнишек не был гастрономом или же сомелье, так что свой первый гастрономический опыт не мог сравнить ни с чем, не находил подходящих слов, пережёвывая постепенно и привыкая к необычным ощущениям. Теперь он явственно понимал, что может раскрыть свой рот даже шире, чем раньше, что зубов теперь там намного больше, чем стандартных тридцать два и что, кажется, он падок на сырую плоть. Человеческую. Чем тщательнее он пережёвывал, тем явственнее получал наслаждение от подобного рода пищи, а также странное насыщение. Януш не находил подходящих слов для описания всего спектра чувств, на языке (чёртовы каламбуры, будь они неладны) вертелось лишь три слова: вкусно и тепло. Четвёрка приспешников же, мягко говоря, была ошарашена происходящим, тем, как из не очень сильного на вид омеги слой за слоем открывается нечто ужасающее, монстроподобное. Пользуясь оцепенением компании, седовласый подошёл к самому крепкому из парней, поднялся на носочки, доставая до его шеи, нежно облизал адамово яблоко… и затем вцепился в жертву, разрывая острыми зубами альфе горло. Остальные, явно испугавшись участи быть съеденными безобидным на вид омегой, быстро убежали, а всё ещё дергающееся тело юноша повалил в мусорный бак, продолжая трапезничать, как дикий зверь. Он ощущал с каждым кусочком разливающееся тепло и странную насыщенность, словно он наелся, но хочет добавки. Инстинкты набатом отбивали в голове ритм: ешь эту плоть, ешь, ешь, ешь! Вскрой грудную клетку, оближи изнутри рёбра, попробуй его пальцы, съешь это всё, как сладости на Хэллоуин, съешь, съешь, съешь! И парень ел, подчиняясь инстинктам монстра, что были в нём, которые перебивали даже то, что тело лежало в воняющей мусорной куче. Затем, оторвавшись и налюбовавшись на прямое доказательство выражения «путь к сердцу мужчины лежит через вскрытую грудную клетку», он подошёл к уже бессознательному Волтеру и, взяв и подняв его за голову, просто свернул ему шею, а затем начал обгладывать его лицо. Вкусно, просто вкусно и приятно, Янушу не нужны были витиеватые эпитеты и метафоры, чтобы описать своё состояние. Было просто хорошо. А поднявшись и собираясь уже уходить, Януш застыл на месте, ошарашено смотря в сторону улицы. У входа в подворотню, опершись на стену и скрестив руки на груди, стоял Ангра, весь в розовом и обвешанный разными украшениями, и смотрел на друга. И впервые за это недолгое время Мнишек ощутил ужас, стыд, отвращение к себе и страх, что друг его просто кинет, что назовёт его чудовищем и прочее. Но нет, Аббас походкой модели подходит к трупу Волтера и глядит на него с интересом, с искренним детским любопытством. Затем резко поворачивается к Янушу и подскакивает к нему. — Вау! Это ты сделал, да? – седовласый ошарашено кивнул, будучи очень удивлённым реакцией брюнета. – Класс! Удивительно, значит вот во что ты превратился! Хм, я и подумать не мог, что этот шарик на тебя так подействует. Нет, я предполагал мутации, но чтобы такие масштабные, да ещё и затрагивающие не только твою физиологию, но и твои инстинкты… Феноменально! Это неимоверно шикарно, клянусь именем своей мамы! Януш стоял, не в силах выдавить и слова, а его друг тем временем достал из кармана шёлковый платок со скачущим единорогом и радугой на фоне и начал заботливо тщательно вытирать кровь с лица Мнишека, что-то недовольно ворча о культуре еды. От этого стало очень спокойно и удивительно тепло. Его друг его не кинул, лишь почему-то с любопытством посматривает на трупы. Закончив с приведением в порядок седовласого, брюнет смял кроваво-красный платок и засунул его в карман, а затем подходит ко второму трупу. Его светло-карие глаза блестели лихорадочным янтарным огнём, словно ребёнок, который нашёл себе интересное занятие. Осмотрев повнимательнее уже начинающего неприятно пахнуть парня, Аббас театрально отшатнулся от мертвеца и, подойдя к Янушу, взял его за руку. — Пошли, тут воняет, что пиздец. — П-пошли, – нервно бормочет Мнишек, сжимая руку Ангры и чувствуя тепло и заботу, когда видит широкую улыбку друга. Успокаивается. Ну конечно, как же он мог забыть. Когда они вместе, то ничего не страшно.