Внимание.

Александр вполне уверен, что ему все равно. Он знал, что Рэйчел приедет за ним, это было предсказуемо. Она всегда приходила, всегда была рядом. Линд сумела стать неотъемлемой частью жизни Нильсена, влилась в нее полностью и растворилась. Ее присутствие воспринималось как что-то обыденное, словно так и должно было быть. И с ужасом Рэйчел понимала, что не важна тому, кого любит так сильно и самозабвенно. Александр говорил с ней пренебрежительно, не считался с ее мнением, игнорировал. И всегда улыбался при этом. Сердце Линд разрывалось на маленькие кусочки, когда его насмешливый взгляд проходился по ней и останавливался лишь на долю секунды как-то зло, будто очень хотел причинить ей боль. Девушка терпела, с силой сжимая кулаки до долго непроходящих следов. Она глотала обиду, ощущая как к горлу подступает ком, а глаза щиплет от слез. Было ужасно больно. Кости будто сами собой ломались и впивались в органы. Истерзанная его вниманием, она запиралась в своей комнате и долго и тихо плакала, до крови кусая губы и задыхаясь от любви. Она ненавидела себя за эти чувства. Ненавидела даже сильнее, чем Александра, который день за днем медленно убивал ее, делая это совершенно намерено. Утром измученное выражение лица она искусно скрывала макияжем, а содранные в кровь пальцы прятала за спину, приветливо улыбаясь. Агата была так мила и дружелюбна, Сэм чуток и заботлив, а Александр… Его будто и не было здесь. Поэтому однажды Линд спросила его: — Что ты будешь делать, если я просто уеду? Нильсен был уверен, что она никуда не уедет, цепляясь за это «если». Она зависит от него, она часть его жизни. — Отпущу тебя, — он как всегда пошутил, а в глазах его блестела ирония. Вечером Рэй собрала вещи. Как же ей все надоело! Ей надоел Александр, ей надоела она сама, ей надоело любить. Всю ночь она снова проплакала, сжимая зубами край одеяла чтобы не сорваться на протяжный вой. Она старалась не издавать никаких звуков чтобы не разбудить кого-либо ненароком, но с губ ее то и дело срывались болезненный хрип или писк. С рассветом она не озаботилась скрыть темные круги под глазами, украшавшие ее лицо уже долгие годы. В душе что-то с грохотом взрывалось и ломалось, разрушались целые города. Она так сильно его любила, но неужели она сама для себя ничего не значит? Сколько можно биться в закрытую дверь, сколько можно терзать себя. Он и не заметит, если вдруг однажды Линд действительно не окажется рядом. Чемодан с грохотом спускался по лестнице, наверняка перебудив тех, кто еще не успел встать, но Рэйчел было все равно. Она порывисто распахнула дверь на улицу. Надеяться, что кто-то ее подвезет, не приходилось, поэтому она просто решительно пошла по дороге, вся растрепанная и усталая. В волосах гулял ветер, слезы в глазах застилали дорогу. Перед ней возник знакомый силуэт и пусть Рэй не могла разглядеть отдельные черты лица, общий образ она узнала. — Ты куда? — ни грама эмоции в голосе. Александр был где-то рано утром и уже возвращался в особняк. — Домой, — просто ответила девушка, пожимая плечами. Ее начала накрывать легкая апатия. Она обошла Нильсена, тот не сказал больше ни слова. Он молча провожал ее взглядом. Что-то внутри него переломилось, уверенность, что Рэй всегда будет рядом, пошатнулась. Неужели она и правда может уйти? И это было вовсе не «если», а «когда»? Прямо сейчас если он отпустит ее, увидит ли снова? Александр не знал что делать. Он зависит от нее, она часть его жизни, она — его жизнь, которую он воспринимал как данность. Стояло ли? Нильсен сделал один неуверенный шаг и тихо окликнул ее: — Рэйчел…