Только ты

Самолет садится в полночь в аэропорту, из которого до дома еще полтора часа на такси. Смена часовых поясов бьет по организму наотмашь, заставляя чувствовать себя, по меньшей мере, трупом. Сейчас он только должен был проснуться. Цзян Чэн проспал три часа в самолете и теперь не уснет всю ночь, вне зависимости от того, как на самом деле болит тело и голова, и как тяжело воспринимать информацию. Главное правило в такой ситуации — бороться со сном, который накатит с восходом солнца. Лечь нужно будет не раньше следующего заката, иначе Цзян Чэн рискует никогда не вернуться в нормальный ритм. Багаж ползет по ленте раздражающе медленно, заставляя дергать ногой в ожидании. Доза кофе — вот, что ему нужно. Кофе. Много кофе. Получив багаж, он вызывает такси, ужасаясь сумме, которую выдает ему приложение. На улице прохладная летняя ночь. Он позволяет себе остановиться и глубоко вдохнуть. Замечает подъехавшую желтую машину. На этот раз, похоже, к нему. Загрузив багаж, Цзян Чэн падает на заднее сидение и откидывает голову назад, прикрывая глаза. Как же хочется спать. А еще… «я прилетел» «еду в такси» Фонари размеренно мелькают в окне. Извечный противный желто-оранжевый свет трасс, слишком яркий и раздражающий. Более раздражающие только светодиодные габаритные огни впереди ползущей машины в пробке, которые стоп-сигналом норовят выжечь глаза. Но сейчас пробки нет, и они несутся по трассе на максимуме разрешенной скорости. Он снова смотрит на экран. Сильнее, чем спать, он хочет увидеть его. Вэй Ина. В последний раз они встречались очень давно, когда Цзян Чэн вот также приполз из очередной длительной командировки. Скорее даже наоборот. Последние семь лет возвращение домой было его командировкой. Он проводил здесь хорошо если неделю, весь остальной год разъезжая по миру. Это не было бы так тяжело, если бы не было человека, к которому хочется вернуться. Хочется увидеть, коснуться, хочется слышать голос вживую, а не дрожащий шепот через динамик прямо в ухо. «Я скучаю. Я так скучаю, Цзян Чэн» И каждый раз ответом звучит тихое: «я тоже». Каждая разлука сводила с ума, заставляя снова и снова перечитывать чат от начала до конца, переслушивать все голосовые, как музыку, пока добираешься на очередную встречу в офис. Сидя в отеле перед сном скуривать одну сигарету за другой, просто молча в трубку. Они оба молчат. Созваниваются, несмотря на дорогущий звонок за границу. И молчат. Вновь посмотрев на экран, Цзян Чэн замечает, что сообщение так и не прочли. Бездумно листает диалог. Вэй Ин всегда отвечает со скоростью света, будто круглые сутки просто караулит у телефона, неотрывно глядя в экран в надежде на новое сообщение. Цзян Чэн и сам так делает. Не караулит, но отвечает моментально. Потому что, чем быстрее, тем больше можно успеть сказать друг другу. Время — страшная вещь. Заставляет ценить каждое мгновение, потому что в следующее все будет уже по-другому, и хорошо, если ничего не случится. Тот единственный раз, когда Вэй Ин не ответил ему на сообщение сразу, был три года назад. Цзян Чэн сначала подумал, что тот просто не может, что у него дела, оставил где-то телефон. Нельзя же, в конце концов, всю жизнь от него не отрываться. Он нашел сотню оправданий за тот час, что просто смотрел на открытый диалог с собственным сообщением. А потом Вэй Ин ему позвонил. Но облегченный выдох застрял в горле, когда он услышал в динамике ровный женский голос, спрашивающий о том, Цзян Чэн ли он и кем приходится некому Вэй Ину. Он все еще был единственным, кто записан у того в телефонной книге. «Он находится в реанимации в тяжелом состоянии. Его сбила машина» Она говорила что-то еще, но единственное, что хотел знать Цзян Чэн — адрес. Он сорвался в аэропорт сразу же, наплевав на встречу, которая должна была состояться на следующий день, лишь парой слов черканув начальству, что его не будет. Купил последний билет на рейс и вбежал в шаттл, когда двери уже закрывались. За пять часов перелета он чуть не поседел. Поэтому теперь его нервирует каждая задержка в ответе. Он смотрит в экран. Перечитывает свои же сообщения. «Вэй Ин?» «Ты там?» «Ответь, пожалуйста» Цзян Чэн снова отстукивает пяткой по полу автомобиля, вспоминая свои обычные вопросы. Неужели что-то случилось? Он же должен быть дома? Или он куда-то вышел? Район, в котором находится его квартира — хотя, скорее, квартира Вэй Ина, — нельзя назвать опасным, но в два часа ночи всякое может быть. «Я здесь» Вдох. Выдох. Кружится голова. Цзян Чэн не заметил, как перестал дышать. Он здесь. «Не молчи», пишет Вэй Ин снова. «Не молчу» «Я дышал» «Это хорошо. Приезжай, я жду тебя» «Голоден?» «Нет» «Кофе?» «Только ты» «Только ты» Цзян Чэн прикрывает глаза и расслабляется. Навигатор показывает еще час пути. Когда машина останавливается, и водитель говорит: «Приехали», Цзян Чэн уже почти спит, лишь смутно понимая, что едет в машине. За окном — вход в его подъезд. Там, на тринадцатом этаже, его ждут. Еще не до конца отошедший ото сна, он дрожащими руками принимает багаж и прощается с водителем. Хотя руки дрожат явно не из-за дремы. Лифт едет целую вечность, и все равно приезжает слишком быстро, чтобы Цзян Чэн мог успеть успокоить себя. Он слышит звук открывающейся двери, и только тогда осознает, что сам проворачивает ключ. В квартире не горит свет. Даже из кухни не видно тусклого отсвета ночника, с которым обычно сидит Вэй Ин, потому что боится темноты. Разувшись и оставив багаж в прихожей, он тихо проходит на кухню и замирает. Вэй Ин лежит, свернувшись калачиком, еле укрытый пледом. Ему явно холодно, но во сне он не понимает, как это исправить. Распущенные длинные волосы разбросаны по подлокотнику. Вот он. Настоящий. Не на экране или фотографии. Прямо перед ним. Невозможно. И так желанно. Цзян Чэн тихо, как только может, подходит и поправляет съехавший плед. Всматривается в лицо. Все такое же молодое, как и раньше. Уставшее. Губы искусаны, брови сведены вместе. Ресницы подрагивают во сне. Стараясь не разбудить, Цзян Чэн тихо отходит к шкафчику, достает свою кружку, споласкивает от осевшей пыли. Такие обычные вещи помогают немного успокоиться, принять тот факт, что он, наконец, дома. — Цзян Чэн? Полусонный Вэй Ин садится на диване, потягиваясь. Взъерошенные волосы падают на плечи, затемняют лицо. — Вэй Ин. — Ты правда тут, или мне все снится? Вэй Ин сонно потирает глаза, осматриваясь, останавливаясь взглядом на фигуре обернувшегося мужчины. — Снится. — Ты врешь. — Нет. — Но ты ведь здесь. — Да, я здесь, — Цзян Чэн достает из коробки пакетик чая, привычно разматывая нитку. — Но ты — нет. — А я нет, — Вэй Ин тихо смеется, поднимает голову. В свете города, проникающем через окно, видно его красивую, ласковую, лишь немного печальную улыбку. — Я хочу обнять тебя, — говорит Цзян Чэн, отворачиваясь. — Но ты не можешь. — Я знаю. — Я тоже хочу. Цзян Чэн усмехается, споласкивая электрочайник и наполняя его водой. Ставит кипятиться. — Как перелет? — Завтра расскажу. — Ты придешь? — Да. — Спасибо. Я буду ждать. Чайник щелкает, оповещая о том, что вода вскипела. Цзян Чэн наполняет кружку и бросает пакетик зеленого чая. Когда он оборачивается, на диване уже пусто. Так, как и должно быть. Три года назад Вэй Ин так и не выбрался из реанимации. Цзян Чэн прилетел, лишь чтобы услышать это от врачей. Завтра он пойдет навестить могилу. Возьмет букет из лотосов и бутылку их любимого рисового вина. Цзян Чэн по-прежнему возвращается в место, бывшее когда-то их общим домом, только ради Вэй Ина. Он садится за стол и снова берет в руки телефон, открывая их диалог. Проматывает сотни своих непрочитанных сообщений, скопившихся за последние три года. Мотает дальше. «Ответь, пожалуйста» «Я здесь» «Не молчи» «Не молчу» «Я дышал» «Это хорошо. Приезжай, я жду тебя» «Голоден?» «Нет» «Кофе?» «Только ты» «Только ты»