Вдох. Выдох.
Ойкава что-то недовольно пробурчал и поспешил домой, чтобы снять прилипшую к спине кофту и неприятно хлюпающие носки в обуви. Как же всё это паршиво. Всё-таки надо было послушаться прогноза и взять с собой хотя бы пайту с капюшоном. А лучше зонт. Через несколько минут наконец показался знакомый небольшой двухэтажный домик и Тоору шагнул на крыльцо. — Неужели, — злобно прошипел он, ковыряясь в сумке в поисках ключей, которые так и не хотели попадаться в руки к студенту. Казалось, ещё чуть чуть и Тоору просто перевернет сумку вверх тормашками и вытрясет всё содержимое на грязный пол от его подошв. Но его прервал пиликающий звук, исходящий от телефона. Парень остановил свои манипуляции и резким движением вытянул гаджет, поудобнее перекидывая сумку через плечо, которая вот-вот должна была сползти. Включив сообщения, глазам попался экран блокировки и раздражение мгновенно ушло, сменившись уже привычной меланхоличностью, преследовавшая Ойкаву последнее время. Сообщение, судя по всему от Иваизуми, было проигнорировано и сколько бы Тоору не пытался перевести взгляд на знакомые иероглифы, но они расплывались и зрение не хотело фокусироваться на них, отдавая всё своё внимание на главные обои. Дождь продолжал тарабанить по крышам домов и окнам, раздражая все нервные клетки вместе с продолжающими приходить сообщениями с неприятным звуком, но всё ушло на второй план, быстро забываясь. На заставке телефона стояла яркая фотография, пестрившая теплом и любовью*. В левой стороне экрана счастливо улыбаясь во весь рот стоял рыжеволосый парень с растрепанными волосами, весело хохоча с прикрытыми глазами, макушкой прижимаясь к щеке парня, налетевшего на него справа. Укладка шатена испортилась, красиво спадая на лоб, слегка прикрывая зажмуренные от наслаждения глаза, которые подтверждала не менее сияющая улыбка, а руки, спрятанные под бело-бирюзовой джерси, тянулись к парню рядом, собираясь обхватить его небольшое тельце. — Тоору, ну хватит уже! — весело прощебетал паренек, убегая от Ойкавы, стараясь спрятаться за деревьями в парке. — Шоё, ты думаешь, я сдамся? — на это Хината только покачал головой, забегая за дерево, выбегая на небольшую полянку. Но продолжить ему движение не дала внезапно появившиеся грудь, в которую он незамедлительно врезался. Он поднял взгляд и увидел Ойкаву с его излюбленной ухмылочкой. Шоё потер лоб и наигранно нахмурился. — Это не честно! — недовольно пискнул рыжий и вскинул руки, показывая свой протест. Каштановолосый не смог сдержать теплоту в глазах и только посмеялся, тут же кидаясь на своего возлюбленного, прижимаясь всем телом. От неожиданности и веса старшего они упали на траву, откуда тут же послышался писк умирающего Хинаты. — Простите, что мешаю, — к ним подошла кудрявая девушка в черных солнцезащитных очках и дружелюбно улыбнулась, поправляя выбившуюся вперёд прядь волос. Она спасла кареглазого и тот скинул с себя Тоору, вставая на ноги, чтобы выслушать женщину. Второй что-то прошептал под нос про несправедливость, но встал следом. Она показала пальцем "секундочку" и протянула им полароид. Ойкава и Хината переглянулись между собой, пока первый не забрал протянутую вещь, сразу осматривая её. Связующий удивленно смотрел на карточку. Десятый попытался заглянуть, что так удивило капитана, но тот лишь поднял её вверх, не позволяя даже мельком увидеть содержимое. Послышалось недовольное пыхтение. — Я простой фотограф и не могу пройти мимо таких искренних эмоций, — в доказательство она подняла фотоаппарат, висевший у неё на шее. Ойкава не дал посмотреть фотографию и Шоё обидчиво уставился на землю, мило морща носик. Послышался щелчок и Хината уставился на девушку, которая смотрела уже на новую фотку в её руках**. Тоору мгновенно выхватил её под яростное шипение Шоё и хохот фотографа. Воспоминания прервал звонок телефона и Ойкава сразу прознал кто это по знакомой мелодии. Он, конечно, рад бы услышать лучшего друга, но не сейчас. Не тогда, когда ему настолько плохо. — Привет, Ива-чан. Со мной всё хорошо, созвонимся позже, я немного занят, — парень всё таки принял вызов, чтобы слишком сильно не беспокоить Иваизуми, но потом сразу отключился. Как-то раз Тоору забился в себе как никогда и не отвечал на звонки целый день, так Хаджиме весь город оббегал, ища своего непутевого товарища. Нашел в каком-то парке в час ночи на лавочке. Стоит ли говорить, что Ойкава получил по самый не балуй? Спустя двадцать минут стояния возле входа, парень смог найти те самые раздражающие ключи и открыть входную дверь. Дом встретил его своей привычной пустотой и одиночеством. Температура немного поднялась, позволяя немного согреться, но той самой теплоты не хватало внутри. Категорически не хватало. Студент скинул с себя сумку, кидая в угол, куда сразу же полетели и кроссовки, которые, нужно будет не забыть помыть до понедельника. Он прошел чуть вперед и снял верхнюю одежду, вешая на вешалку и повернулся лицом к коридору лицом. Тишина режет сильнее, чем самый пронзительный крик. Губы сошлись в напряженную линию. — Долго ты, я соскучился! С возвращением, — Ойкава получил мягкий поцелуй в подбородок и горячие руки у себя на щеках. Парень потер глаза и прошел вглубь направляясь прямиком в ванную, чтобы смыть с себя этот отвратный день. Ноги вели его к лестнице на второй этаж. Когда правая нога ступила на первую ступеньку, рука оперлась об перила и пустой взгляд переместился на неё. Ойкава провёл кистью вверх и вниз, с силой сжимая дерево. — Шоё, аккуратнее! — взволнованный писк, а по-другому не скажешь, раздался со второго этажа. Хината показал язык своему сожителю и рванул к лестнице, пытаясь уйти от захвата своего парня. Он запрыгнул на прямые перила, садясь боком и мигом съезжая вниз, при этом хорошо держа равновесие. Тоору, смотрящий на это, с облегчением сжал грудь, где находится сердце, когда рыжий благополучно добрался до пола первого этажа. Какое облегчение. Сеттер поднялся на второй этаж проходя мимо их общей комнаты. Поправочка – бывшей общей комнаты. Ойкава прошел через неё, стараясь не смотреть внутрь, чтобы предательски сжимающее сердце хоть немного успокоилось и перестало давить на и так ужасное моральное самочувствие. Сколько ещё он сможет вытерпеть? Когда его катушка слетит от этой невыносимой боли и неполноценности? Почему ему так плохо уже целый месяц. Закончится это когда-нибудь? Прохладная вода слегка отрезвила парня и его взгляд переместился на своё болезненное отражения в зеркале. Неестественно бледная кожа сильно контрастировала с темными волосами и карими глазами; глубокие мешки под глазами, не сходящие которую неделю; когда-то яркие насыщенные губы слились с белоснежной тканью кожи. Он посмотрел назад и в отражении, на заднем плане, он увидел приоткрытую дверь, за которой открывалась лишь темнота. — Сегодня у вас был напряженный матч, — Хината оперся о дверной косяк, смотря, как Ойкава умывался и приводил себя в порядок после изнурительной игры. — Ты был восхитителен! Твои подачи сегодня были просто улёт! Тоору улыбнулся, вытирая мокрое лицо махровым полотенцем, а затем подошел к возлюбленному. Слышать похвалу от такого ангелочка очень приятно и он не хочет это терять никогда в своей жизни. Отдавать другому тем более. Он потянул мягкую покрасневшую щеку Шоё, расслабляясь от родного тепла. — А ты, судя по всему, снова принимал мячи лицом? Он дотрагивается к твоему лицу чаще, чем я! — Ойкава потянул вторую щечку под недовольный взгляд рыжеволосого. — Мне стоит начать ревновать? — Очень смешно! — Хината смог отмахнуться от чужих рук и отойти слегка назад. Он улыбнулся и подпрыгнул вверх, целуя нос шатена, следом моментально его кусая. Связующий удивился и от неожиданности ойкнул. — Бывай! — он улыбнулся и убежал, скрываясь с места преступления. Тоору потер укушенный нос и его уголки губ слегка приподнялись вверх. — Эй! Коротышка, а ну вернулся! Живот заурчал, призывая владельца закинуть в него хоть что-нибудь и Ойкава, с трудом, но выключил кран и направился вниз, чтобы заварить себе кофе. Он стремительно направился на кухню, стараясь не смотреть никуда. Внутренности с каждой секундой сжимались и хотелось выйти на улицу, под дождем и закричать во всё горло, срывая голосовые связки и не разговаривать потом всю неделю. Ойкава резко включил кофемашину и сел на стул, пытаясь сдержать нарастающее разочарование и гнев на самого себя. Нужно успокоиться, выпить кофе и сесть учить эти глупые лекции, когда в жизни творится неразбериха. Почему бы и нет?! Через несколько секунд стаканчик наполнился кофе с несколькими ложками сахара и Тоору привстал, дотягиваясь до него, забирая и обратно присаживаясь. Первый глоток жаром прошелся по горлу, вслед уходя в живот даря то самое нужное ощущение внутренней теплоты и заполненности. — Тоору, кофе или чай? — заботливый голос раздался из кухни. Через мгновение рыжая макушка высунулась, открывая взор на своё милое-милое личико. Самому Ойкаве захотелось прижаться и взять его прямо здесь и сейчас, но он не думает, что Хината это одобрит. — Кофе, пожалуйста, — на это ему только улыбнулись и вновь скрылись за углом.Стоит ли говорить, что Шоё делал самое лучшее кофе во всей галактике?
Согревающее кофе перестало выполнять свою функцию и парень просто вылил содержимое в раковину и оставил стаканчик там же, добавив, что как-нибудь потом помоет. Махнув рукой на образовавшиеся бардак, парень устало поплелся на второй этаж в собственную спальню. Перед тем как войти внутрь, Ойкава замешкался, обдумывая несколько раз: может, всё же поспать в гостинной? Но Тоору отмел эту идею и слегка трясущимися руками смог нажать на ручку и толкнуть дверь вперёд. Внутри было пусто. Лишь разбросанная одежда по всему периметру, стол, заполненный учебниками и тетрадями; и непроглядная темень, которую перекрывает слабый свет включенного фонаря на улице, проходящий через закрытые шторы. Холодно. Одиноко. Скверно. Хотя, чего он ещё хотел? Прошло много времени и стоит привыкнуть к кромешной тишине и мерзлоте, от которой твердеют все мышцы и промерзают кости. Время лечит, не так ли? Шатен провёл рукой по лицу, прихлопывая себя по щекам. Да, именно так. Рано или поздно его силы вернутся к нему и Ойкава вновь засияет, как самая настоящая звезда на небе. Но пока он один в своей комнате мучается от воспоминаний. Кровать приняла его в свои холодные обьятья. Даже она не спасает и не помогает расслабиться и отпустить все тяготы жизни. Становится только хуже. — Я люблю тебя, Шоё, — мягко промурлыкал Ойкава, зарываясь в любимые рыжие волосы, вдыхая аромат цитрусов. Их разгоряченные тела прижимались друг к другу словно это был последний их раз вместе. Между непонятными любовными словами и неясным бормотанием слышались хрипы, переходящие в стоны, приятно ласкающие слух. Покрасневший Хината сжал плечи Тоору, неосознанно впиваясь в них ногтями, пока шатен разбросанно целовал худую шею, медленно спускаясь вниз, оставляя укусы, помечающие своё сокровище. — Кгх, я тоже люблю тебя, Тоору, — прохрипел Шоё и посмотрел прямо в любимые глаза напротив. Он притянул лицо любовника ближе и впился требовательным поцелуем. Кто Ойкава такой, чтобы останавливаться после такого? Тоору хрипло рассмеялся, обнимая подушку, на которой когда-то покоилась голова Хинаты. Как бы смешно это не было, а ведь, тот раз действительно был их последним. Это он виноват в распаде. Не сумел сохранить, не смог проконтролировать свои эмоции, не успел остановить. Ойкава перевернулся на спину, не забывая забрать подушку, прижимая к своей груди и лицу. Ничем не пахнет. Запах полностью выветрился, теперь белье не пахло любимым гелем для душа и вкусным шампунем. Обычное постиранное. Грудь предательски сжалась и первая слеза скатилась по щеке, падая на кровать, образуя мокрое место. Вторая и третья, вместе с бушующем дождем продолжали литься и не думали останавливаться. Тоору до боли в руках сжал подушку и уткнулся в неё, стараясь сдержать наступающую истерику. Какой он кретин. — Хорошо! — злобно прошипел Шоё и завертелся по комнате в поисках чего-то. — Хорошо, хорошо! Он за пару шагов дошел до шкафа и достал сумку, в спешке кидая свои вещи, не заботясь о беспорядке. — Что ты творишь?! — Ойкава стоял около окна и его лицо выражало целую палитру эмоций, но ни одной положительной не проскользнуло. — Не видишь? — Хината психанул и просто сгреб всё со своей полки и грубо попытался застегнуть чемодан. Вещи были сложены беспорядочно, поэтому пришлось надавить всем телом, чтобы суметь его закрыть. — Ухожу! Удачи тебе! Я уверен, ты найдешь кого-нибудь гораздо лучше меня! Ойкава был готов разбить окно позади, кинуть подачу и проломить ею кому-нибудь череп; взять этот чемодан и открыв его, потрясти, чтобы всё содержимое выпало. Шоё быстро напялил какую-то одежду, стараясь не смотреть на уже бывшего парня и после всех махинаций, он развернулся к нему лицом. — Не ты ли это говорил? Что ж, наше "Навсегда" закончилось! — одна толстовка не поместилась, поэтому рыжий просто скинул её на пол и без промедления вышел, оставляя Тоору в одиночестве, переполненного ужасными эмоции и чувством опустошенности. Парень сел на колени, опираясь о стену и поджал губы, борясь с подступающими слезами к горлу. — Чёрт возьми. Ойкава прикусил губу, продолжая погружаться в самые ужасные воспоминания в его жалкой жизни. Он открыл тумбочку возле кровати и достал ту самую толстовку, обнимая так сильно, как только мог.Аппарат абонента в не зоны действия сети.
Вы не можете отправить сообщение этому пользователю, поскольку он ограничивает круг лиц, которые могут присылать ему сообщения.
Извините, набранный номер не существует.
Кто сказал, что время лечит? Оно только убивает, загрызает и донимает счастливыми воспоминаниями, показывая, что вот оно – счастье, но ты упустил его. Живи и мучайся. Ойкава не любил кого-то так сильно, как он любил Хинату Шоё, отдавая себя без остатка, показывая всего себя – себя настоящего. Его приняли, но он сам разрушил своё счастье и надежду на счастливое будущее.Он никогда никого так не любил и вряд-ли когда-нибудь полюбит.