***
/События, произошедшие сразу после твоего ухода из здания компании/ Чон дожидается, пока все работники выйдут из лифта, и только потом выходит сам, высматривая тебя в фойе. Ты замечаешь его почти сразу и ожидаемо сбегаешь, что-то выискивая в своей сумке с жутко сосредоточенным видом. Мужчина намеревается догнать и поговорить, ему надоело, что на работе ты всегда сбегаешь от разговора, и потому он осторожно протискивается сквозь толпу, но отвлекается, упускает тебя из виду, слыша сдавленный стон сбоку. Охранник, с которым ты говорила за пару секунд до ухода, дрожит, стоя у поста, и сгибается пополам, громко дыша открытым ртом. У Хосока на мгновение в глазах темнеет, но он всё равно спешит на помощь, подлетает самым первым из всех присутствующих и ловит мужчину, когда тот уже собирается упасть. — Вам плохо? — мужчина обращается к охраннику, осторожно опускаясь с ним на пол, но случайно замечает бугорок под ширинкой на форменных брюках и сам не верит собственным догадкам. — Что случилось? На бейдже крупными буквами написано "Ким Намджун", и Чон уверен, что запомнит это имя надолго. — Не с-страшно, — Намджун красноречиво руками прикрывает пах и подняться пытается самостоятельно, опираясь плечом на стену, — прошу прощения за принесенные неудобства... У Хосока глаза готовы выпасть из орбит от шока. Ты была последней, с кем мужчина общался прежде, чем ему поплохело, и реакция тела Кима говорит сама за себя. Это всё похоже на идиотскую шутку, издёвку природы, и Чон верить в это не хочет от слова совсем. Но как бы он ни отрицал, истина от этого не изменится и рано или поздно всплывёт на поверхность. А раз так, то Хосок рад, что стал первым, кто об этом узнал. Теперь у него есть преимущество и стимул добиться твоего расположения как можно скорее. Намджун на согнутых ногах добирается до своего стула и придвигается ближе к столу, чтобы поскорее спрятать от любопытных глаз нижнюю часть своего тела. У него всё лицо красное, даже уши, а на висках выступает пот, скатываясь крупными каплями к челюсти. Чон отгоняет подлетевшую толпу и уверяет всех, что с охранником всё в порядке, лишь лёгкое головокружение из-за усталости. Хоть Ким для него теперь и соперник, но бросить его в таком состоянии на произвол судьбы будет банально не по-человечески. Нам смотрит с благодарностью из-под чёлки и шёпотом снова просит прощения, и Хосок в очередной раз поражается этой выдержке. Когда ты позвала его по имени два дня назад, он рухнул в кресло и был готов кончить себе в штаны в ту же секунду, даже забыл, как дышать, и несколько минут сжимал край стола пальцами до онемения, пуская слюни себе под ноги. Он до сих пор вспоминает те ощущения с содроганием, а Ким мало того, что умудряется в таком состоянии что-то говорить, так ещё и держится весьма достойно. Из-за этого мужская гордость Хосока оказывается задета ещё больше. Мужчина напоследок спрашивает охранника, уверен ли тот, что справится сам, и покидает здание, получив утвердительный ответ. Тебя, разумеется, на парковке уже давно нет, ты уехала так быстро, как только могла, и Чон злится всё больше и больше. Ему обидно, что он не единственный, что природа решила поиздеваться над ним, да ещё и так жестоко, поэтому он названивает тебе почти без остановки, хоть и знает, что трубку ты вряд ли возьмёшь. Но ты отвечаешь, пусть и только на четвёртый звонок, подшучиваешь, ничего не подозревая, и неосознанно задеваешь начальника своими ответами. Хосок старается не говорить о Намджуне, но под конец всё равно не выдерживает, спрашивает обо всём и сразу чувствует, как ты резко меняешь милость на гнев, сердишься и в очередной раз отдаляешься. Чон в панике, на самом деле, потому что не знал, что в природе вообще существуют подобные отклонения. Он должен быть единственным, на кого ты будешь реагировать, а ты должна быть единственной, кто вызывает подобные чувства в нём. Это жестоко и несправедливо. Но он понимает, что раз уж это случилось, то он должен приложить все усилия, чтобы ты выбрала именно его.4
19 мая 2020 г. в 21:06
Усталость медленно растворяется в горячей воде, пока ты отмокаешь в ванной, бережно смывая с себя мыльную пену. За последний час Хосок звонил тебе уже трижды, и ты даже удивлена подобному напору, потому что раньше этот мужчина производил впечатление холодного, расчетливого и не особо эмоционального человека. Оказывается, даже внутри этого сухаря, который на своей работе жениться готов, тоже есть что-то человеческое. Вот только тебе до его стенаний и жалких попыток до тебя достучаться нет дела, ты хочешь просто продолжить свою спокойную жизнь. Тебе всегда был противен тот факт, что люди вот так набрасываются друг на друга, узнав о своей связи, это ведь глупо — отдаваться и безоговорочно доверять человеку просто потому, что так задумано природой. Ты с детства мечтала о том, что и твой соулмейт будет в этом на тебя похож, что даже после того, как вы узнаете, кем друг другу являетесь, не станете бездумно кидаться друг другу на шею, сначала познакомитесь поближе и вызовете друг у друга настоящие, взаимные чувства. Но Чон Хосок не просто рушит все твои надежды и мечты, он умудряется ещё и угрожать тем, что будет звать тебя по имени каждый раз, когда ты будешь упрямиться. Ты понимаешь, что мужчина просто в отчаянии и не видит другого способа достучаться, и именно этим он бесит ещё больше, неужели нельзя сначала успокоиться и включить мозг?
Очередной звонок нарушает всю твою идиллию, ты с громким рыком поднимаешься и вылезаешь из ванной, заворачиваясь в полотенце и хватая надоедливый телефон.
— Тебе не стыдно? — рявкаешь злобно в трубку, приняв вызов. — Я могу хотя бы дома от тебя отдохнуть?
— Так ты и на работе мне уделяешь не слишком много внимания, — Чон хриплым голосом отвечает и вздыхает облегчённо, радуясь, что ты, наконец, перестала его игнорировать.
— Я не собираюсь смешивать личную жизнь и работу, — ты зажимаешь телефон между плечом и ухом и обтираешь тело от остывших капель освободившимися руками, — ты лучше меня должен понимать такие вещи, босс.
— С тех пор, как ты позвала меня по имени в моём кабинете, я не могу спокойно на тебя реагировать, — Хосок тихо смеётся, будто обречённо, а ты замираешь, сжимая кончики волос полотенцем, — каждый раз, когда тебя вижу, думать больше ни о чём не могу.
— Бедняжка, — тебя веселит и будоражит его зависимость, хочется поиздеваться немного и теперь становится немного жаль, что прямо сейчас ты не видишь его лица. — Может, мне всё-таки уволиться? Чтобы не отвлекать ваше величество от его обязанностей.
— Прекрати паясничать, что за детский сад? — мужчина не злится, скорее, он такой реакции от тебя и ожидал, но твоя грубость всё равно неприятно колет в сердце.
— Как скажешь, — сдаёшься, ещё даже не начав по-настоящему, но ты слишком устала сегодня, чтобы продолжать этот цирк. — Так... Зачем звонишь?
— Хотел спросить у тебя кое-что, — он мнётся, явно не зная, с чего начать, но звучит внезапно серьёзно, и это заставляет тебя напрячься. — Почему ты решила, что отреагировала не на меня, а на нашего охранника? Ты хоть раз звала его по имени?
— Я ведь уже говорила, в тот день вы позвали меня одновременно, — немного подвиснув, ты выдыхаешь и расслабляешься, удивляясь тому, насколько серьёзно звучит голос Хосока, когда он говорит об этом. Мысль о том, что он может банально тебя ревновать, немного забавляет. — Да, звала, сегодня перед уходом. К чему вопрос?
— Да так, интересно стало. Ты ведь так упорно пыталась доказать сама себе, что дело в нём, а не во мне, — Чон на ходу придумывает отговорки, а ты и не замечаешь запинок в его голосе, потому что ответ кажется тебе достаточно правдоподобным.
— Мы с тобой, знаешь ли, не очень хорошо ладим, вот и не хотелось мне в это всё верить. До сих пор не хочется, если честно, — чем дольше ты слушаешь его голос, тем отчётливее понимаешь, что грубить ему хочется всё меньше, но ты всё ещё немного обижена и просто не можешь сдержаться. — Если это всё, что ты хотел, то я спать пойду, пожалуй.
— Я настолько сильно тебе не нравлюсь, хах? — Чон скорее утверждает, чем спрашивает, а тебе от его грустного тона даже немного стыдно становится за свои слова. — А охранник? Он нравится?
— Да чего ты прицепился к нему? — слышать подобный вопрос более, чем странно, тебя настораживает такой повышенный интерес. И если это просто ревность, то она какая-то нездоровая. — Мы с ним знакомы всего пару дней.
— Но ты уже зовёшь его по имени.
— Я назвала его полным именем, а не.. Какого чёрта я вообще перед тобой оправдываюсь? — ты снова злишься, хотя буквально пару минут назад думала о том, что Хосок, кажется, не такой уж и говнюк. — Времени много, мне пора спать. Доброй ночи, господин Чон.
Мужчина не успевает даже рта открыть прежде, чем ты бросаешь трубку, и злится сам на себя за свою несдержанность. Хосок не понимает, что с ним происходит, он никогда не был таким вспыльчивым раньше, но последние пару дней буквально сходит с ума. Из-за тебя, из-за твоей холодности, из-за этой идиотской ревности, которая его изнутри сжирает каждый раз, когда ты общаешься с другими мужчинами. Все эти месяцы ты была у него под боком и не вызывала абсолютно никаких чувств, кроме редкого раздражения, если не успевала закончить работу в срок, и общего недоверия, как новый специалист, ещё и женского пола. Нет, Чон не сексист, как ты привыкла думать, просто ты не первая женщина, появившаяся в его отделе, и, к сожалению, все твои предшественницы получали место через постель. Разумеется, не через его, а через директорскую.
Хосок сидит на твёрдом кухонном стуле в кромешной темноте и рассматривает ещё не успевший потухнуть экран телефона. Он хочет верить твоим словам о том, что между тобой и Ким Намджуном ничего нет, но не может.