В объятиях сакуры

Вэй Ин с грустью пнул камешек, что попался ему под ногами. Он знал, что уходить было глупо и бессмысленно, но ничего не мог с собой поделать. Да, он сбежал, сбежал, как последний трус, но он просто больше не мог выносить всего этого. Слишком тяжело… Разумеется, Вэй Ин мог бы остаться подольше, но тогда была велика вероятность того, что он все-таки начистил бы рожу Цзинь Цзысюаню. Этот самодовольный павлин!.. Как же Усянь его ненавидел! Он не стоит и ногтя его прекрасной шицзе! — Яньли… — прошептал Вэй Ин, посмотрев на озеро. Он сам не заметил, как пришел сюда. — Хах… забавно… — он грустно улыбнулся и сел на траву, любуясь видом. Недавно как раз зацвела сакура — старое дерево стояло прямо возле озера и касалось его своими корнями. Неудивительно, что ноги привели его именно сюда — это особое для них с Яньли место. Сейчас здесь было очень красиво: тысячи крошечных розовых лепестков осколками рассыпались по поверхности воды, образуя причудливые узоры. Семь лет назад, когда Цзян Фэнмянь только взял его в семью, Вэй Ину было жутко тяжело. Он постоянно чувствовал себя лишним и чужим, а не в меру строгая Мадам Юй и злобный шиди А-Чэн и вовсе делали его жизнь невыносимой. И все же лучше так, чем снова остаться на улице без еды и крова… Спустя месяц после того, как Вэй Ин начал жить у дяди Цзяна, он почувствовал себя особенно ненужным. С утра на него наорала Мадам Юй и наказала за непослушание, затем А-Чэн отказался с ним играть и обозвал нелестными словами, а после соседские мальчишки не захотели взять его с собой на прогулку по деревне. Вэй Ин понимал, почему они себя так ведут: Мадам Юй не могла принять чужого ребенка, Цзян Чэн злился на него из-за собак, которых ему пришлось отдать из-за появления в доме Усяня, а соседи просто считали его изгоем… И все же от понимания причин и мотивов поведения окружающих, ему не становилось легче. Дядя Цзян много работал и не мог его постоянно защищать, да Вэй Ину не хотелось этого… Тогда Усянь решил сбежать. Весь день он смиренно сносил все издевательства, а вечером тихонько собрал сумку вещей, которых у него было совсем мало, и побрел, куда глаза глядят. Они привели его к этому озеру. Озеро притягательно блестело в слабом свете луны, а по водной глади шла мелкая-мелкая рябь. Возле озера стояло сухое дерево, названия которого Вэй Ин тогда не знал. Усянь тяжело вздохнул и присел на берег. Глядя на зеркальную поверхность воды, он внезапно расплакался. Горько-горько. Так, как не плакал… давно? Никогда? Его сознание нещадно стирало воспоминания о прошлом и родителях, иначе боль была бы совсем невыносимой. Поэтому он даже не помнил толком, плакал ли когда-то раньше. На людях он всегда старался улыбаться и делать вид, что у него все хорошо. — А-Ин… — нежный женский голос позвал его. — А? — Вэй Ин резко встрепенулся. На какое-то мгновение ему почудилось, что его позвала мама. Он знал, что такого не может быть, но все равно хотел надеяться. Он начал оборачиваться по сторонам и быстро обнаружил источник голоса. — Яньли… Ох… — он спешно принялся тереть рукавами кофты свои щеки. Ему в принципе не нравилось показывать кому-то свою слабость, а уж плакать перед Яньли — это совсем последнее дело. Цзян Яньли была старше его на четыре года и всегда очень нравилась Усяню. Она выглядела стройной, изящной и хрупкой. Она оказалась единственной, кто отнесся к Вэй Ину с понимаем и добротой. И хотя Усянь уступал ей в возрасте, ему всегда хотелось ее защищать. — А-Ин, тебе не холодно? — спросила Яньли. Она стояла, неловко переступая с ноги на ногу и кутаясь в плед, что был наброшен на ее плечи. — Я в порядке, кхэм, — голос Усяня предательски дрожал, а улыбка выходила вымученной. Яньли не стала спорить, она села рядом с Вэй Иной и укрыла его своим пледом. — Иди поближе, не мерзни, — она мягко приобняла его, передавая свое тепло. И пусть ее кожа была лишь немногим теплее кожи Усяня, его согревало тепло, что шло от ее сердца. — Яньли… Я… — он чувствовал себя неловко и не знал, что и сказать. Однако Яньли не требовала никаких объяснений. Она ободряюще улыбнулась Усяню и сказала: — Нам всем бывает плохо, это нормально. Если тебе грустно или хочется плакать — плачь. Я просто посижу рядом, можно? Вэй Ин хотел отказаться, хотел сказать, что мужчины не плачут, но… Яньли находилась так близко… она так сладко пахла цветами и выглядела так красиво в своем тонком розоватом платьице… Ее ласковые объятия… Все это творило с его сердцем нечто невообразимое. В следующую секунду он уже изо всех сил прижимался к ней, крепко обнимая, и горько плакал. Плакал от боли и обиды, которых скопилось внутри него слишком много. Слишком давно он пытался делать вид, что с ним все хорошо, когда ничего не было хорошо. — А-Ин… — Яньли нежно гладила его по волосам и успокаивающе повторяла его имя. — А-Ин… Казалось, что мир вокруг перестал существовать. Были только он, она, их плед, озеро и луна. Их сердца бились в едином ритме, а чувства делились на двоих. Чистые, оголенные эмоции и ничего больше. Тот вечер Вэй Ин не забудет никогда. И пусть он знал, что Яньли никогда не испытывала к нему никаких чувств, кроме сестринских, это ничего не меняло для него. Всем сердцем он проникся любовью к прекрасной и светлой душе шицзе. Она стала для него лучиком света, его путеводной звездой. И пусть Яньли любила другого и собиралась за него замуж — все это не имело для Вэй Ина значения. Пока он может хоть изредка видеть ее — слышать ее голос, чувствовать ее сладкий парфюм и любоваться ее улыбкой, — он будет счастлив. — А-Сянь, — позвал его знакомый женский голос, — так и знала, что ты здесь! Вэй Ин обернулся и улыбнулся. Позади него стояла прекрасная шицзе. Как и в тот раз на не ее плечах был тонкий плюшевый плед, из-под которого стыдливо выглядывало розоватое платье. — Ты сбежала со своей же помолвки? — спросил он, лениво прикрыв один глаз. Яньли стояла прямо напротив яркого весеннего солнца, поэтому Усяню приходилось щуриться, чтобы видеть шицзе. — Она слишком затянулась, — Цзян Яньли улыбнулась Вэй Ину в ответ и присела возле него. Почти сразу же она поделилась с ним пледом, приобняв Усяня за плечи. Ее действия были настолько непринужденными, будто это самое естественное, что она могла сделать. — К тому же, я разволновалась… Ты внезапно ушел… Что-то не так? — она посмотрела на Усяня с легкой тревогой. Вэй Ин, продолжая широко улыбаться, прижался к шицзе поближе и положил голову ей на колени. — Пока ты рядом — со мной все хорошо, — он прикрыл глаза и почувствовал, как нежные пальцы Яньли начали перебирать его спутанные пряди. В данный момент ему на самом деле было очень хорошо. Они еще долго сидели вдвоем на берегу озера. Ветер лениво трепал их волосы и одежды и заставлял лепестки сакуры кружиться. В воздухе стоял сладкий цветочный аромат, а розоватые лепестки разлетались в разные стороны: какие-то осыпались прямо в воду и часами вальсировали по поверхности воды, другие наоборот взмывали к небесам, а потом устало ложились кругами вокруг Яньли и Усяня.