***
Уже на спуске со второго этажа я услышал то, от чего меня каждый раз бросало в дрожь и по телу пробегали мурашки. Нет, это не страх, это предвкушение. Смех. Я узнал его. Он мне также знаком и близок как и эта школа. Смех того, кто мне всеми фибрами души ненавистен, и о ком я никогда не могу перестать думать. Смех того, с кем мы можем столкнуться в поединке, который Десятый назовет товарищеским, но мы то с Ним знаем, что каждый раз деремся как в последний, потому что выигрыш означает того, кто будет сегодня главным ночью. Кому будет принадлежать возможность властвовать, а кто будет подчиняться, подставляя шею влажным поцелуям и, выгибаясь словно кошка, сжимать руками одеяло и стонать в подушку, сжимая зубы, дабы не показать, что такая власть ему нравится. В последний раз Ему удалось все же довести меня до состояния невменяемости, и я кричал так, что на следующий день болело горло. И хорошо, что на утро Его не оказалось рядом, иначе я бы его точно уничтожил. В такую краску меня еще никто не вгонял. Кажется, это было так давно, и все равно я все отчетливо помню: каждое прикосновение, каждое слово, каждый поцелуй на шее. Я чувствую их до сих пор. Так что в этот раз я буду тем, кто заставит Его бессовестно стонать и извиваться. Хорошо, что я услышал этот смех.***
Спускаюсь на первый этаж и улавливаю взглядом фигуру, сворачивающую за угол. Хочется крикнуть «СТОЙ», но я и без этого Его нагоню. Он на моей территории, и тут все по моим правилам, этот раунд за мной. Вижу Его всего в метрах шести от меня, он идет по длинному коридору, ведущему на выход из школы. Я успею Его догнать. И снова этот смех. Я знаю, он спиной чувствует, что я уже совсем рядом, но даже не удосуживается остановится. В какие игры он снова играет? Я успею. Словно свет в конце тоннеля, виден выход из школы. Солнце пробивается в коридор сквозь распахнутые двери. Он останавливается. Так смешно — он стоит перед выходом, а попадающее солнце обрамляет контур Его тела, получается свечение, словно Он святой, но по факту, конечно, Он явно не один из них.***
— Я уже заждался Кёя-кун. Словно издевается надо мной, явно испытывает терпение. Игнорировать его — лучшее средство, хотя внутри все словно ходуном ходит, и небывалая ранее тоска, внезапно пробудившаяся в недрах меня, нарастает словно волнами, пытаясь выплеснуться наружу и побудить меня сделать в этом порыве нечто необдуманное. Он пошел вперед. И я, как на привязи, в ногу с ним. Окидываю Его взглядом, пытаясь понять, почему именно сейчас появилось это чувство, и куда делось желание вступить в неотложный бой. И странно, что Он сам не предпринял попытки. До выхода с территории школы через ворота, остается всего метров пятнадцать, и мое территориальное преимущество неумолимо тает. Но я предаю значение не этому факту, а тому, что стал идти слишком близко к Нему, вплотную, поравнявшись в плечах, и касаясь тыльной стороной своей руки Его.***
Жарко, но уже не от солнца и не в паху. Тепло разливается внутри меня, обволакивая все более необъятную тоску, которая, как в тисках, сильнее сжимает сердце. Что не так? Я снова увидел Его. Столько времени прошло, столько всего случилось, и очень часто я мысленно возвращался к Нему, думал, вспоминал. Ждал этого момента. Ждал своего боя, чтобы в этот раз отдать сполна все то тепло, что грузом поселилось внутри; выплеснуть все, дать физически почувствовать всю ту тоску, что днями тянется, когда Его нет в зоне досягаемости. Сказать не словами, а движениями, что я чувствую, и как мне это все надоело. Все мысли и чувства, которые не уходят, даже спустя столько времени, что мы в не виделись. А правда, сколько? Год, два, пять? Я помню все слишком ясно, для того чтобы предаваться счету. Время для меня уже потеряно.***
Остановились. — Спасибо, что проводил Хибари, дальше я один. Тоска достигает своего апогея и обрушивается, словно шторм на несчастную рыбацкую лодку. Рукой, что была рядом с Его, хватаю, и не не даю двинуться, и дальше, как в тумане, зажимаю его в тиски своих объятий. И даже если бы я хотел, то не смог бы разжать руки. Они как у мертвеца, сомкнулись и больше не размыкаются. Сердце бешено стучит, и если бы могло, то давно бы выпрыгнуло. И кажется разгадка вопроса «Что не так?» уже совсем близка. Но думать о ней я сейчас не могу, я думаю о Нём. — Оя оя, Кёя-кун, как это неожиданно для тебя. Но мы не сможем стоять так вечно. В противовес своих слов, он также крепко меня сжимает. И Мы стоим. Время будто замерло, а солнце все также ярко светит, но согревает уже не оно. — Пора, — говорит Он, постепенно разжимая руки, пытаясь разомкнуть и мои. Руки повинуются. Только сейчас я понял, что впервые заглянул Ему в глаза. Не смотря на его задорные нотки в голосе, глазам не было весело. Скорее в них читалось спокойствие. Которое теперь передалось и мне. Тревога и тоска отступили и я наконец смог отпустить Его кисть.***
Он вышел за ворота, и, словно мираж, рассеялся, а я какое-то время так и стоял, не пытаясь сдвинуться, и только потом решил вернуться в исходную точку — на крышу.***
Открываю глаза. Влага на щеках еще не успела высохнуть, а сон исчезнуть. Сны редко бывают полноценными, обычно они прерываются на интересном моменте или мы их не запоминаем. Но сейчас было чувство, словно я это пережил. После пробуждения, ноги автоматически несут меня к месту, где лет пять назад была средняя школа. Я снова стоял на пепелище своего прошлого. Но в этот раз успел попрощаться.