***
Ржавые толстые решетки - первое, что Кроули видит. Сырой, затхлый запах темной камеры опутывает тонкую шею, пробирается в трахею, оставляя след из слизи и копоти, плотным слоем оседает в легких, готовых разорваться в пронзительном кашле. Болезненный рваный стон срывается с пересохших, искусанных губ. Тонкая кожа каждое мгновение, кажется, поглощает рыхлую сажу из грязного воздуха. Запах смерти окружает его везде. Ответы не получены. Нестерпимая боль в некогда величественных прекрасных крыльях. Белоснежных.***
Посеревшая тонкая кожа покрывается темными пятнами, словно разрываясь на куски, острый язык горит, как полыхающая сверхновая, вспышка осознания и неминуемой боли пронзает уставший мозг. - С-с-сволочи, - хрипит Змий, узкие полосы зрачков взрываются на ярко-желтом фоне. Тонкие плечи мерзко обжигает огнем, когда Кроули проводит по ним дрожащими пальцами, снимая слои старой кожи. Скрипучий смех раздается почти над ухом. - Ты проиграл. Ты захотел слишком много. Это твоя кара, падший ангел. Падший ангел, который собрал ослепительно-золотой свет рая в мягких прядях волос. Кроули прижимает тонкие, иссушенные мучительной пыткой, пальцы к глазам и вспоминает сверкающие непонятным розово-золотым блеском далекие звезды, вспыхивающие в небесно-голубых глазах.***
Они встречаются через столетие. Белоснежные кудри Азирафаэля находятся в очаровательном беспорядке, запредельная нежность застывает в лазурно-голубых глазах. - Кроули, - ангел бросается к демону, аккуратно касаясь его плеч, - ты жив, - мольба скользит в подрагивающем голосе. Кроули готов проклинать себя. Ангел нашел его черт-знает-где, в высокой, полуразрушенной башне на севере Италии. Почти выследил, пришел безоружный, полагаясь только на удачу и необходимость увидеть, узнать, что чертов падший ангел не сгорел заживо в кипящем аду. - Азирафаэль, - Кроули шепчет, оседая в теплых руках, на секунду позволяя себе расслабиться, прикасаясь к теплому плечу холодным лбом. Нежность, выпечка с медом и корицей, благородный шелк и светлейшая доброта. Кроули не чувствовал этого запаха целый век. Знакомый до кончиков подрагивающих пальцев. Родной до невозможности. Позволить себе секунду блаженства. Лишь секунду. Нежные, ослепляюще-белоснежные крылья укрывают двух существ, отчаянно цепляющихся друг за друга. Одежда сминается под тонкими пальцами, сжатыми до предела. Оглушающий шепот пронизывает до самых оголенных нервов.***
Азирафаэль целует нежно, словно мягким светом касается холодного лба, оставляет легкие прикосновения на острых скулах, широкой улыбкой освещая себе путь в обожженное сердце Кроули. “Уже несколько столетий твое”, - хочет сказать падший ангел, но задыхается в яркости голубых глаз. Азирафаэль оставляет теплые поцелуи на щеках и остром носу, заставляя яркие звезды танцевать на потеплевшей коже демона, стараясь унять обжигающую боль. Веснушки. Поцелуи ангелов. Кроули начал падать гораздо раньше, чем заданные Богу в полумраке вопросы сорвались с его губ.***
Столетия шли, и на лицах безупречных людей постепенно начали появляться веснушки - нежные небольшие точки персикового цвета, украшая счастьем улыбки. Азирафаэль не понимал, как люди смогли позволить себе эту роскошь - крупицы искренней заботы и теплоты ангелов - самый ценный и волшебный подарок. Фелл искал ответы в старых фолиантах, много лет пылившихся на высоких полках, вглядывался в лица людей, безуспешно стараясь разглядеть персиковую краску на них. Кроули лишь приподнимал уголки губ в насмешливой кривой ухмылке, а сам. А сам дарил веснушки людям. Очаровательным добрякам, спасающим котят. Крошечное доброе дело жгло его изнутри, но широкие улыбки людей стоили каждой искры боли в обожженных крыльях, как бы трудно ни было признаться в этом даже себе.***
Мелкий дождь постукивает по крыше небольшого ресторанчика на окраине Сохо, тучи напряженно заволакивают серое небо, холодный ветер пробирается под тонкое пальто, пронизывая до костей. Кудрявый, рыжий, словно майское теплое солнце, юноша неспешно прогуливается по аккуратному бордюру, полностью наслаждаясь промозглой погодой, ловя тонкими пальцами стремительно ускользающие лучи солнца, когда Кроули неожиданно появляется перед ним. Ярко-зеленые, почти изумрудные, глаза распахиваются, уставившись на мужчину с чистым любопытством, почти невинно. - Сделай кого-нибудь счастливым, - тихо произносит Кроули, глаза за стеклами темных очков на мгновение сверкают ярко-желтым. Широкая улыбка тепло освещает лицо юноши, когда веснушки зажигаются на его щеках. - Спасибо, сэр, - благоговейно шепчет парень, нежно, любовно касаясь теплых, почти горячих скул, - я буду беречь их. Кроули разворачивается на каблуках и стремительно шагает в сторону ресторана, безуспешно стараясь скрыть улыбку. Азирафаэль, ставший невольным свидетелем развернувшейся сцены, плотнее задвигает персиковые шторы, удивленно прикрывая руками рот. - Кроули, дорогой.***
Кроули внимательно изучает светящееся ярче обычного лицо напротив, тщетно прячущееся за газетой, и не может понять, какую лотерею тот выиграл. - Ангел, - скрестив пальцы рук, демон отмечает слегка вздрогнувшие плечи Азирафаэля, - ты не умеешь врать, - самодовольно заключает он и откидывается на спинку стула, - выкладывай, кого заколдовал лорд Вельзевул на этот раз. Лазурь в ясный полдень невинно бьется в необыкновенных глазах Азирафаэля. Кроули не смог бы отвести взгляд, даже если бы захотел. Безумно красиво. Ангел широко улыбается, легко касаясь руки Кроули, небрежно лежащей на столе. - Спасибо, - звезды сверкают в чистейших глазах, - спасибо, что даришь им частичку счастья. Кроули предпочитает промолчать, сжав тонкие пальцы в изящный кулак. Сколько у него получалось прятаться, но, видимо, момент правды настал. Казалось, Азирафаэль и не просит услышать истину. - Однажды мне тоже помогли, - бросает Кроули, стараясь унять мелкую дрожь в голосе. Вышло отвратительно жалко. И чертовски заметно. - Дорогой, - охает ангел, аккуратно переплетая свою руку с похолодевшими от волнения тонкими пальцами. Мягкие крылья нежно укрывают двоих. Легкие прикосновения губ, дыхание - одно на двоих. И безудержная, бесконечная нежность. С каждым мгновением Кроули запутывается все больше, все больше растворяясь в необъяснимых, но таких простых чувствах. Теплота, запах меда и корицы, дом. Если проваливаться в нежность поцелуев, теплых слов и запредельной защиты так приятно, то Кроули готов обжечься этим волшебным, раскаленным, словно самая яркая звезда, чувством. Теплые губы аккуратно сцеловывают с щек дорожки соленых кристаллов. Падение кажется бесконечным.