Английский Завтрак

Когда сквозь неспокойный сон на веки Агаты упали солнечные блики, предательски пробивающие через шторы её спальни, невольно поморщившись, девушка подумала - а спала ли она вообще? Посмотрев на часы, стоящие на прикроватном столике, тяжело выдохнула: не было и семи утра. Похоже, придётся принять курс снотворного, а, впрочем, с такими сумасшедшими буднями ничего удивительного. Вчерашний день был воплощением старой английской пьесы, где в финале все действующие лица собираются в одном месте, и наступает своего рода катарсис, логическая развязка этого затянувшегося водевиля, которая обязана была расставить всё по своим местам. И хотя никакого отпущения грехов за этим не последовало, шериф Гудман всё-таки очень своевременно явился на сцену, которую представлял собой в тот момент кабинет тётушки Аннет. Раздавленный гулом возмущённых голосов, он обречённо покачал головой, видимо, искренне жалея, что вообще связался с этой ненормальной семейкой (тут уж Агата его, надо признать, даже понимала), а после вынес однозначный вердикт: всех до единого в участок для официального допроса. Под раздачу попал даже Сэм, которого старый следователь застал стоящим посреди кабинета и, буквально, закрывающим молодую наследницу от двух агрессивно настроенных мужчин. Полностью потерявший своё непробиваемое самообладание, казалось бы, до идеальности отточенное вынужденным общением с Александром, Макото яростно спорил с частным детективом, которого нанял Чарльз, что тот не может просто так отправить Агату под арест, пока этого напрямую не прикажет его начальник. Происходившее на протяжении последующих долгих часов в городском полицейском участке, девушке хотелось забыть как можно скорее: повторные дотошные допросы свидетелей, большую часть которых ущемлённое достоинство Агаты отказывалось даже видеть рядом с собой, да в прибавку ещё и томительное ожидание в коридоре перед кабинетом Гудмана (хотя тут, опять-таки, обстановку разрядил Сэм, потому что, пока вся эта странная компания ехала в Патели Бридж, тот, вернув образ рассудительного помощника следователя полиции, более-менее обстоятельно ввёл всё ещё ворчащего на него детектива в суть дел, и Агате не было нужды сидеть отдельно от всех в следственном изоляторе в качестве подозреваемой в убийстве). Девушка, ещё не в силах открыть глаза, слегка потянулась и, приложив ладони к лицу, уставши помассировала круговыми движениями виски. То, что навалилось на неё за эту неделю, больше напоминало один из её бесконечных кошмаров, появление которых обострилось после гибели родителей в автокатастрофе и с тех пор преследовало её на протяжении всей жизни. Она не успела свыкнуться со смертью единственного по-настоящему родного ей человека, до сих пор сознание решительно отказывалось принять такую простую в своей сути мысль: Аннет нет. Нет, и теперь ей в одиночку пришлось столкнуться не только с мучительной тоской, волю которой она давала только тогда, когда оказывалась одна в своей комнате, но и с предательством Чарльза, который по итогам прошлого дня нёс клеймо главного подозреваемого в убийстве сестры. Однако то, что изнутри мелкими коготками скребло до крови душу и перекрывало все другие невзгоды - это тайны самой тёти, которых, как до этого казалось Агате, при их степени близости от неё не могло быть. Как найти в себе силы попробовать понять и простить эту без сомнений сильную, но такую сложную женщину, запах духов которой, как казалось девушке, всё ещё прозрачной дымкой окутывал каждый уголок опустевшего без своей истинной хозяйки особняка? Сердце решительно отталкивало тот факт, что Аннет растила её, любимую племянницу, самую очевидную её преемницу в бизнесе и главную наследницу весомого состояния, так холодно отвергнув своего единственного ребёнка, виноватого перед ней самим фактом своего появления на свет. Пожертвовать сыном ради статуса - смогла бы Агата решиться на такое? И если всё же нет, сможет ли она достойно управлять вверенным ей наследством если, конечно, у неё хоть что-то останется, учитывая недавно раскрытые обстоятельства? От груза вопросов, друг за другом вспыхивающих в голове яркими снопами и так же быстро потухающими на краешке подсознания, начинала идти кругом голова. Агата перевернулась на живот, обхватила руками подушку и, уткнувшись в неё, издала продолжительный громкий звук, больше всего напоминающий рёв. Этому простому способу снять стресс её научила Аннет, когда в детстве Данте, каждым летом гостивший вместе со своим отцом у тётушки, со скуки всячески задирал свою маленькую кузину, прятал её игрушки по всему дому, а один раз так запугал девочку легендой о кровожадном призраке первого владельца этого поместья, что та ещё очень долго не могла засыпать, если рядом не сидела, держа её за руку, её храбрая тётя. «Что взять с этих мужчин, Агата, - говорила она, - поверь, с возрастом они не меняются, зато ты со временем можешь научиться отвечать на их издевки так, что не увидишь от них больше ничего, кроме восхищения». К слову о мальчиках-задирах: видимо, Аннет просто не сталкивалась в своей жизни с феноменом по имени Александр. О, Александр. Агата издала ещё один протяжный вой, громче предыдущего, откровенно наплевав, что в доме наверняка только она одна сейчас имела счастье воочию наблюдать рассвет. К сожалению, спальня Алекса находилась слишком далеко, чтобы его драгоценный сон нарушили звуки из её комнаты, и девушка искренне задумалась над тем, не провести ли прямо сейчас спонтанную генеральную уборку прямо под его дверью или, что ещё лучше, может, поставить у стенки тайного прохода в его дьявольское логово мощную стерео-систему и начать его утро с мелодичных нежных звуков "О, Фортуна" Карла Орфа? Только одни эти ребяческие мысли, которые ещё больше подстрекались красочными образами, заставляли губы растягиваться в злорадной ухмылке: его раздражённое выражение лица в момент незапланированного пробуждения, хмурый лоб, сжатый недовольной ниточкой рот, всклокоченные после сна волосы, полуприкрытые пронзительные глаза, в которых ещё можно уловить отражение его сновидений. И всегда исход был один: каждый идеально просчитанный воображаемый план по устранению мужчины неизменно приводил к тому, что в ходе его исполнения Агата накидывалась на него в неконтролируемом порыве как дикая кошка, до нехватки воздуха впиваясь в его губы, только что наверняка произнёсшие в её сторону очередную колкость. Она не могла найти этому объяснения. Нильсен, свалившийся на неё в буквальном смысле из ниоткуда, что в данном случае было густым серым туманом, словно это ему ничего не стоило, вскрыл в ней нечеловеческий диапазон эмоций, слившийся с другими потрясениями последней недели, и она была абсолютно потеряна в том, что думать и как вообще разобраться в хитросплетениях своей головы. Будь она героиней фильма, ей принадлежала бы фраза «Мы встретились в странный период моей жизни». Ну и ещё, конечно же, «Слабоумие и отвага». Проще было полностью отключиться и не загружать себя ещё больше, иначе её психическая уравновешенность, которая и так уже на грани, не доживёт и до момента вступления в право наследования, пусть всё-таки и пошатнувшееся, но всё ещё потенциально мелькающее на горизонте. Даже если хочется найти ответ на очень интересный вопрос: что же произошло между ними несколько дней назад на том чердаке? Нет, серьёзно, что это было? Очередное издевательство, или… Про «или» Агата не успела подумать, потому что устремилась в ванную плеснуть прохладной воды на раскрасневшееся от накатившего смущения лицо: её тут же захватил этот образ захламлённой комнатки. Подсвечиваемые закатным солнцем пылинки, танцующие в воздухе, запах старых вещей и лака, которым недавно покрывали стены из старого ясеня, вечернее пение скворцов, доносящееся из сада, тёплое, до неприличия размеренное дыхание Александра, касающееся шеи, и движения его пальцев. Его «каттен». Только от этого дыхание девушки заметно ускорилось: было в этом слове что-то запредельно интимное, что-то, остающееся недосказанным только между ними двумя на том проклятом чердаке, спусковой крючок, заставляющий её чувствовать себя под его контролем и готовой выполнить любое его желание. Но девушка пообещала себе не задумываться о том, что случилось, добавить невыносимого шведа на полочку вещей, о которых она поразмыслит как-нибудь потом, особенно после того, как вчера, хоть он и не отходил от неё ни на шаг, но всё равно оставался до раздражения собран и слегка отстранён где-то в своих мыслях, после возвращения из участка проводил её, абсолютно уничтоженную морально, до входа в спальню и ничего, кроме ехидного «спокойной ночи, леди» и сдержанного поцелуя в лоб, она от него не получила. Добило то, что после этого они с Рэйчел дружной летящей походкой двинулись вместе в сторону своего крыла. Злобно, чуть громче, чем нужно, Агата тогда захлопнула за собой дверь и сразу запрыгнула в кровать, начиная ставший традиционным внутренний монолог: «А что ты от него хотела? Чтобы он зашёл и почитал тебе сказочку на ночь? Или, ещё лучше, утешил бы тебя в своих объятиях? Ну вообще-то да». Такими предельно простыми умозаключениями, в целом, можно было описать каждую её ночь после знакомства с её личным инквизитором, и она взаправду не знала, хорошо ли то, что её хоть что-то отвлекает от более депрессивных раздумий, или же это гораздо опаснее, чем размышления о шаткости своего будущего. После слегка взбодрившего её душа Агата вернулась в спальню, чтобы одеться к своему раннему завтраку. Обычные леггинсы, домашняя рубашка-оверсайз, тёплые шерстяные носки вместо тапочек - вполне достаточно. Молодая англичанка приняла решение о том, что хотя бы сегодняшний день она ради разнообразия целиком и полностью проведёт дома под правилом трёх «НЕ»: не падать в колодцы, не разбивать чужие машины и не сажать родственников в тюрьму. Насчёт последнего ещё было непонятно: из участка освободили всех, кроме Чарльза и Марты, эту ночь они провели в изоляторе, и Гудману с Сэмом только предстояло пролить свет на то, что же они на самом деле творили у Агаты за спиной. Перед тем как выйти из комнаты девушка автоматически заглянула в зеркало и резко остановилась, увидев маленькую аккуратную отметину на шее, которая говорила сама за себя: «здесь был Александр». Непроизвольно фыркнула. Чёрт, и она вчера ходила с ней целый день, даже не заметив? Просто отлично, молодец, Агата, спасибо, что неделями не вылезаешь из свитеров. После завтрака надо будет замазать, а то не дай бог Алекс ещё увидит, ведь она не выдержит того многозначительного взгляда, которым он может её наградить, слегка наклонив голову и представляя себя в этот момент ни больше ни меньше Шерлоком Холмсом. Ладно, сначала завтрак, потом всё остальное. Наконец, разгорячённая англичанка выскочила за дверь и направилась прямиком на кухню. Первоочередная и, надо признать, чрезмерно амбициозная цель не злиться на Александра хотя бы первые пару часов после пробуждения была с сокрушительным треском провалена.