Наши поцелуй лайм, Меня больше не теряй. На губах моих растай Тай. тай. Тай, тай.
Ветер слегка развевает волосы девушки и срывает выступающие слезинки. Оксана не любит плакать. Считает, что это не решение проблем. Но сейчас её глаза застилает пелена, и она не может сдержать эмоции. Её пальцы, замерзшие и холодные, находят телефон, который разрывается от звонков. Она отключает звук, зная, что за это получит выговор. Но силы её оставляют, а желания подниматься и идти навстречу новому дню нет. Она закрывает глаза, снова вспоминает милую, чуть наивную улыбку сотрудника ФСИН. «А вы всегда убираете в квартирах подозреваемых?» «Очень смешно.» Она не сближалась ни с кем по службе, да и зачем это нужно? Времени едва ли хватало на еду и сон, никакой личной жизни, но Оксана никогда не жаловалась. Этот путь она выбрала сама и ни на минуту не усомнилась в его правильности. Но тогда почему её сердце сейчас обливается кровью, а слезы никак не хотят остановиться и снова норовят скатиться по щеке? «Для красивой девушки ты слишком умная.» «Пытаешься за мной ухаживать?» «А ты против?» Оксана делает глубокий вдох, чтобы привести мысли в порядок, но не получается. Это смешной коллега из ФСИН… Да она была уверена, что забудет о его существовании сразу, как только дело раскроют! Вот только сейчас перед её глазами только его улыбка, такая светлая, такая открытая… Амелина не сразу, но признается себе: на неё так никто не смотрел. Так преданно, с ноткой восхищения, как на королеву! В ФЭС хватало сильных и смелых женщин, и Оксана привыкла относить себя к таким. Её рассматривали на равных с любым оперативником, но сейчас в глазах этого мужчины она поняла, что он к ней относится иначе. Совсем иначе. «Женщине трудно быть одной…» Трудно ли? Оксане кажется, что земля ушла из-под ног, и она смутно понимает, где она и что с ней происходит. От сидения в одной позе затекла спина, но она никуда не двигается с этой железнодорожной насыпи. Мысли атакуют её, и она, перестав бороться, просто поддаётся им. «Слушай, когда всех поймаем, я хотел тебя к себе пригласить.» «...В смысле?» » У меня мама очень хорошая, хотел тебя с ней познакомить…» — Да зачем ты полез под пули, дурачок! — Когда сил молчать не остается, выход — только кричать. И Оксана кричит. В голос. Не стесняясь. Тут нет никого, кроме поездов, её и её безграничной боли. Ругает его всеми словами, которые приходят в голову, плачет и снова кричит. «А это че такое?» «Кровь.» В тот момент она на него посмотрела, как строгая учительница на своего нерадивого ученика, а он действительно не знал, как невиданный ему доселе прибор поможет найти убийцу. Да, Оксане почему-то показалось, что он вообще привык бегать и сидеть в засаде, вместо того, чтобы использовать технику для облегчения работы. Его удивленные глаза, лицо, чтобы было так рядом… Любопытный ребенок, одним словом. Она вспомнила свои эмоции в тот момент. Раздражение с ноткой злости. Вот уж не ожидала она, что работать придется со специалистом, который выучил только как пользоваться пистолетом. Но сейчас Оксана копалась в воспоминания, подмечая каждую новую деталь. Например, его глаза. Они не озлобленные, как часто бывает с сотрудниками органов, напротив. Они добрые и открытые, как теплое июньское солнце, и в них, кажется, легко могла согреться Оксана, ведь этот взгляд был адресован ей. А ещё его улыбка, такая невинная, но при этом подаренная только ей одной. — Зачем же ты полез под пули? — снова шепчет Оксана, но понимает, что на его месте, будь она ближе к девушке, скорее всего сделала бы то же самое. Оксана просто на секунду опоздала. Всего на секунду её выстрел оказался позже, чем убийцы, и вот уже Гнатиенко лежит на земле, а его рубашка пропитывается кровью. «Ты как?» «Нормально. С мамой правда придется отложить.» «Молчи, тебе нельзя разговаривать.» «Не хочется умирать я… такую женщину нашел…» Оксана бросает попавшую под руку горсть камней вниз с насыпи, чувствуя опустошение в душе. Телефон, кажется, снова разрывается от звонков и она, скрепя сердце, отвечает.***
Оксана выходит из ФЭС и почти сразу же попадает в плен мужских рук. Она видит родные глаза так близко, а губы уже соприкасаются с её губами, погружая двоих в омут желания и любви. Оксана с трудом берет себя в руки, отстраняется, шепча на ухо: «Давай до дома». Мужчина кивает. Обнимает её за талию. И уже дома парочка, наконец, сбрасывает ставшую ненужной одежду, и полностью отдается ощущениям. Он целует её обнаженные плечи, а ей кажется, что она то взлетает к облакам, то падает на дно пропасти. Они чувствуют друг друга так тонко, что каждый безошибочно угадывает желания другого. Сейчас, например, Оксане очень хочется услышать что-нибудь такое, о чем она потом будет с улыбкой вспоминать. А он исполняет её желание, смотрит на девушку, проводит рукой по её волосам. — Ты прекрасна! Обещаю, меня ты не потеряешь. — Не потеряю, — эхом отвечает Оксана, снова целуя своего возлюбленного. 6 месяцев назад Оксана нехотя отвечает на звонок. — Говорите, — её голос безжизненный, но её это сейчас мало волнует. Правда после короткого разговора Амелина вдруг с необычной резвостью вскакивает на ноги, кричит в трубку быстрое: — Я еду! — и выскакивает к дороге ловить первую попавшуюся машину. — Девушка, что ж вы под колеса бросаетесь? — мягко журит её водитель пойманного автомобиля. — Федеральная экспертная служба, старший лейтенант Амелина, — она показывает удостоверение и, не дожидаясь приглашения, садится в автомобиль. — Езжайте прямо, я скажу куда. Противный писк аппаратов жизнеобеспечения пугает Оксану, а ещё пугает мертвенно-бледное лицо капитана Гнатиенко. Она сжимает его руку, сдерживая новую порцию слёз, слегка поглаживает загрубевшую кожу своими тоненькими пальчиками. Кто бы мог подумать, что человек, взявший Оксану на мушку в день знакомства и вызвавший сначала столько негативных эмоций, сейчас будет заставлять её сердечко биться сильнее. Она неотрывно смотрела на приборы, не понимая ничего, но услышав главное: он жив. — Мы же должны познакомится с твоей мамой», — еле слышно шепчет Оксана и снова замолкает, боясь, что не выдержит и заплачет. — Лейтенант Амелина, это вы? — Старший лейтенант… — по привычке огрызается Оксана, а потом вскакивает на ноги и поворачивается к источнику звука. — Доктор, как он? — Пуля прошла совсем рядом, но могу вас успокоить. Кризис миновал. Теперь его жизни ничто не угрожает. — Спасибо вам, доктор, — тот кивает и выходит из палаты, а Оксана опять падает на кровать, беря его руку в свою. — Ты выживешь! Точно, выживешь, — на секунду в памяти всплывает образ погибшего отца и тут же сменяется на милую добрую улыбку Гнатиенко. — Тебя-то я точно не потеряю.