ТЕОлогия

*** — Вообще-то... ох... я так никогда не делаю. Я вообще не гей! Мишка оторвался от лобызания чужой шеи и кивнул. Мол, да какие вопросы. Ну, конечно, ты не гей. В пятницу вечером в клубе с прозаичным названием «Голубая канарейка» их вообще не бывает. — Я вообще женат, — зачем-то сообщил парень, когда Мишка опустился перед ним на колени. — И что, жена тебе не отсасывает? — поинтересовался Мишка, расстегивая ремень. Женат он, как же. Как будто Миша обручального кольца не заметил. Таких женатиков в клубе, особенно в пятницу вечером, добрая половина всего контингента. И все поголовно не геи, а так. Один раз не Д'Артаньян. Отдавался новый Мишкин знакомый — Влад, что ли? — как в последний раз. Как будто завтра наступит конец света и поэтому надо трахнуться так, чтоб на всю оставшуюся жизнь запомнилось. «Небось, с женой так не стонет!» — злорадно думал Мишка, страстно вколачиваясь в податливое тело. Оргазм был крышесносный, но Влад умудрился испохабить момент: — Можно мне у тебя остаться, я уже жене сказал, что у друга на ночь останусь? — спросил. — Оставайся, чего уж там, — фыркнул Миша. — Но учти, дверь закрою, ключ спрячу, а из окна прыгать больно — восьмой этаж. — Да ты что, — вроде бы даже оскорбился Влад. — Я бы никогда! — Все вы никогда, — пожал плечами Миша. — А потом опа — и полквартиры вынесли. У меня и нести-то особо нечего, но лучше перестрахуюсь. — Ладно, — сдулся Влад. — Можно мне в душ? — Иди, полотенце чистое там есть. Утром Влад приготовил завтрак. Улыбнулся смущенно: — Я у тебя тут похозяйничал. А потом показал фотографию двух своих детей. Наверное, чтобы Мишка окончательно убедился, что Влад вовсе даже не гей, он вон женщин трахает, а те детей от него рожают. Мишка только покачал головой — позиция у него была жизненная: не осуждать. Это вот, может, для него странно и неуместно в двадцать первом веке скрывать свою ориентацию, особенно если ты в тематическом клубе, где случайных людей вообще не бывает, а для таких, как Влад, это образ жизни. Днем приличный семьянин, а ночью и по мальчикам можно, главное — всем говорить, что ты совсем даже не такой. Уже уходя, Влад, помявшись, спросил: — Мы встретимся ещё? — В следующий раз фото жены принесешь? — усмехнулся Миша. *** Работу свою Мишка очень любил. Всегда мечтал работать с творческими людьми, потому что в себе никаких талантов не обнаружил, хотя искал всю сознательную юность. Рисовать не получалось, петь тоже: слуха не было, а голос был, но такой омерзительный, что учительница музыки выставляла сразу годовую пятерку, лишь бы Миша в школьных концертах не участвовал. С танцами не задалось — чувство ритма отсутствовало, с музыкальными инструментами, соответственно, тоже не задалось. Так Мишка понял, что единственный его талант — полное отсутствие оного и неспособность его приобрести. Поэтому-то он и мечтал работать в атмосфере творчества, так сказать, быть причастным к прекрасному. В рекламном агентстве творческих людей было навалом. Атмосфера, правда, далека была от прекрасной: все постоянно друг с другом собачились, все время матерились и были вечно всем недовольны — обычный такой рабочий процесс, но Мишка был в восторге и считал, что он на своем месте, хоть и числился обычным менеджером по работе с клиентами. — А вот и свет наш, Мишенька, — обрадовался Егор, директор, который вел себя совсем даже не по-директорски. Настаивал, чтоб все обращались к нему на «ты» и обожал разговоры в стиле «все мы большая дружная семья». Правда, в нужное время умел собраться, сразу вспоминал о субординации и умел показать суровый нрав. — Опаздываешь! — Это не я опаздываю, это твои художники раньше пришли. — Эти? — Егор оглянулся. — А эти ещё со вчера не уходили, логотип разрабатывают. — Ребят, вы там как? — поинтересовался сердобольный Мишка. — Пошел на хуй! — хором отозвались разработчики. — Что-то не получается у них, — констатировал Егор. — А что у нас там с Лазицкой? Уже подписали договор? — Ай, — отмахнулся Мишка. — Два часа рассказывала, что она от нас хочет, но я так ни хрена и не понял. И сайт она хочет, и рекламу с запоминающимся слоганом, и пару билбордов на въезде тоже бы ей хотелось. Обещала на почту скинуть свои представления о том, как должно всё выглядеть. — Ладно, — кивнул Егор. — Разберемся. Миш, зайдешь ко мне после обеда, хорошо? Мишка с Егором дружили. Сблизились, правда, после странных событий — Мишка признался директору в чувствах. Собственно, Миша всегда был влюбчивый, а Егор был красив, умен, талантлив. К тому же, у Мишки были все основания полагать, что директор «свой», ибо очень уж за собой ухаживал, а на входящих звонках телефона у него стояла песня Элтона Джона. Не то чтобы эти факты могли свидетельствовать о сексуальных предпочтениях человека, но стереотипам о геях подвержены даже сами геи. Мишка сначала решил не палиться и сохнуть по шефу тайно, но пиздострадать в одиночестве и уныло дрочить на начальничью фотку по вечерам ему быстро наскучило, и он решил, что если страдать, то вдвоем, и пошел признаваться. Без всяких там «люблю-не могу», конечно. Просто спросил, что Егор подумает, если он, Миша, позовет его вечером в бар выпить. Ну, не совсем в бар, а в клуб. И не совсем в клуб, а в «Голубую канарейку». И хотя до сих пор Егор в гомофобии замечен не был, у Мишки на секундочку закралась мысль, что после своего признания он будет пиздим. Но нет — Егор только улыбнулся, сказал, что очень польщен, конечно, и что он так и знал, что его красота и харизма косят всех без разбору — и женщин, и детей, и мужиков, но ответить взаимностью никак не может. Во-первых, потому что у Мишки есть член, а во-вторых, потому что у Егора есть девушка. — Хотя если подумать, — вздохнул тяжело Егор, — она тот ещё педик. Мишка тогда этого не понял, пока сам с этой девушкой, Аленой, не познакомился. Точнее, друг другу их представил коварный Егор. Алена была очень увлекающейся личностью с обостренным чувством справедливости и потому желала спасти всех, кто «не может защитить себя сам». Геи в ее иерархии занимали почетное место между синими китами и уссурийскими тиграми, а Мишка полтора часа пытался доказать рьяно сочувствующей девушке, что вполне доволен жизнью, дискриминации он не подвергается и даже после посещения клуба никто его не пиздит, а жениться и заводить детей он не стал бы, даже будучи закоренелым натуралом, но не преуспел. После всех этих событий Мишка чудесным образом сдружился с Егором насмерть. После обеда, как и обещал, он наведался в кабинет к начальству. — У нас с Аленкой годовщина, — радостно объявил Егор. — Собираемся в выходные на дачу с близкими друзьями. Сбор в двенадцать, с собой только алкоголь. — Слушай, ну я даже не знаю, — замялся Мишка. Несмотря на репутацию «рубахи-парня», шумные сборища он любил не очень, быстро в них утомляясь. — У меня дела были. — Ты когда врешь, все время в пол смотришь, — сообщил наблюдательный Егор. — Не бросай меня в такой день, ты же, падла, друг мне лучший! — Ладно, — сдулся Мишка. — Так уж и быть. *** Народу, против ожидания, оказалось не так уж много, всего три семейные пары и их дети. Как кого зовут, Миша не запомнил, да особо не старался. Ну, кроме, пожалуй, одного отца семейства, который неожиданно оказался Владом, с которым он неплохо провел ночь. — А это Влад, муж Марины, и та пара разбойников-близнецов — это их дети, — представила Алена того, кто в представлении не нуждался. — У меня такое ощущение, что мы уже где-то встречались, — не удержался от колкости Миша, подавая Владу руку. — Очень приятно познакомиться. — И мне… приятно, — Влад руку пожал и залился краской по самые уши. Почему-то тогда, в клубе, он показался Мишке старше, сейчас же выглядел как студент-третьекурсник. А жена у него была, между прочим, вполне себе милая, и с Владом они смотрелись вместе очень органично, но вести с ними светскую беседу Миша все равно не мог — все время вспоминал, как Влад на него ноги закидывал. Да и сам Влад то краснел, то бледнел, то заикался и вообще палился по полной, так что Мишка благородно предпочел уйти сначала жарить шашлыки, а потом и вовсе под шумок смылся в дом, на кухню, поближе к холодильнику с пивом. Одиночество его через четверть часа разрушил Влад. Стремительно ворвался в комнату, увидел сидящего в деревянном кресле-качалке Мишку, потягивающего пиво из запотевшей бутылки, замялся и, будто извиняясь, сказал: — А меня девочки попросили сок им принести. — Ну, так бери, или холодильник не видишь? И перестал бы ты от меня шарахаться, будто боишься, что страшный дядя гей возьмет и нагнет тебя на глазах жены и детей. — Извини, — усмехнулся Влад и присел на стул. — Раньше мне не приходилось бывать в таких ситуациях. — Сколько тебе лет? — задал Мишка интересующий его вопрос. — Двадцать три, а что? — Двадцать три? — опешил Миша. — Это, получается, ты отцом стал… — В семнадцать, — улыбнулся Влад. — Сразу после выпускного. Ну ладно, я пошел. — Ага, — кивнул Мишка. В его голове сложился паззл. Наверняка Владик, светлый мальчик, женился по залету. Мало кто становится отцом в семнадцать запланированно. Миша глянул в окно, увидел, как Влада облепили жена и дети, содрогнулся и сделал большой глоток из бутылки. На следующий день эту замечательную ячейку общества Мишка уже не обнаружил: как пояснил Егор, они уехали ещё ранним утром, сославшись на дела. Миша расслабленно выдохнул и уже поздним вечером случайно обнаружил в заднем кармане джинов смятый листочек с номером телефона и припиской «позвони мне, буду ждать. Влад». *** Звонить Мишка не стал, хотя соблазн был. Всю рабочую неделю нет-нет, да и мял в руках листочек с номером, не решаясь его выкинуть. В конце концов, он, всегда в тайне подозревавший в себе королеву драмы, решил вернуть телефонный номер Владу прямо в клубе в пятницу и, может, даже прямо на его глазах уйти с другим парнем, а ещё выдать какую-нибудь пафосную речь вроде «я не встречаюсь второй раз с теми, кто врет даже себе самому». И вообще, все знают, что второе правило каждого уважающего себя гея — никогда не встречайся с женатиком. И Миша собирался этому правилу следовать. *** В пятницу Влад в клубе не появился, и Миша даже немного расстроился, хотя и не мог не признать, что ему это сыграло на руку — после пары рюмок текилы он бы наверняка забыл про все свои принципы и вновь потащил бы Влада к себе. Тот, паршивец, был очень в его вкусе. В итоге вечер Мишка провел в одиночестве, но очень гордый собой — не поддался соблазну. Но соблазн не остался в стороне и встретил Мишку в понедельник утром в офисе. Пока Мишка соображал, как бы потактичнее спросить Влада, какого хуя он тут делает, прибежал радостный Егор и объяснил, что Влад, оказывается, управляющий какой-то неебической сети модной обуви, который внезапно осознал, что им усраться как нужна новая рекламная кампания. И что заниматься ею должен не кто иной, как Миша. Ибо он, во-первых, профессионал, во-вторых, Влад знаком с ним лично и ему доверяет и знает, что Миша не подведет. Ну и Егору, конечно, не хочется ударить в грязь лицом, закончил он свою пламенную речь утверждением, что друзьям должно быть легко и комфортно работать друг с другом. Мишка опасливо покосился на Влада и очень захотел сказать Егору, что их новый заказчик ему вовсе не друг, и не рекламная кампания ему нужна, а Мишкин член в заднице, а он на такие жертвы пойти никак не готов. У него принципы. — Пусть Филиппов этим занимается! У него опыт! — Перебьется твой Филиппов, я на него твою Лазицкую сбросил. Всё, я ушел, Влад, ты объясни Михе, что и как вам хочется, он тебя по срокам и ценам сориентирует, договор подпишете. Мишка тяжело выдохнул. Вот только этого ему, блять, не хватало — женатика-преследователя. И чего он именно к нему прицепился? Что, в клубе все мужики на потрахаться кончились? — Ну, собственно, о том, что мы хотим видеть. Эти обувные магазины — семейный бизнес, принадлежат отцу моей жены и у них вся фишка именно в этом — семья, традиции, опыт, переходящий от поколения к поколению, у нас представлено много моделей ручной работы, возможен пошив обуви на заказ, по меркам. Мишка слушал Влада и думал, что, кажется, зря начал паниковать. Влад увлеченно рассказывал о том, какую рекламу в конечном итоге хочет видеть, демонстрировал фотографии магазинов, логотип, который планировал немного усовершенствовать, в общем, вел себя крайне профессионально. Обрадованный Миша расслабился, радостно присоединился к обсуждению, но когда дело дошло до обмена контактами для связи, Влад вдруг сказал: — Я ведь оставлял тебе свой телефон. Не нашел? Мишка вздохнул тяжело и обреченно и признался: — Нашел. — Почему не позвонил? — Не хотел. — В смысле? — искренне удивился Влад, к которому такая мысль в голову даже и прийти не могла, очевидно. — В коромысле, — привычно огрызнулся Миша. — Не захотел и не позвонил, чего тут непонятного? — Но тебе же со мной хорошо было, — как-то растеряно отозвался Влад. — И тебя не смущает, что я… ну, женат. — Ты даже представить не сможешь количество человек, с которыми мне было хорошо. И бог знает сколько из них были женатыми людьми, но веришь-нет, ни один ко мне потом с претензиями не приперся и не вел себя, как маньяк-преследователь, — раздраженно отозвался Мишка. Даже внешняя привлекательность Влада отошла для него на второй план, теперь не терпелось поскорее от него избавиться: парень был сложный, а сложности Миша любил не очень. — Нам правда нужна реклама, просто я подумал, что ты захочешь иногда со мной видеться… — Владик, — Мишка выдохнул и заставил себя благожелательно улыбнуться. — Тебя чего на мне-то замкнуло? Завались, как всегда, в пятницу вечером в клуб, я тебе гарантирую, что периодически с тобой встречаться очень много кто захочет и им так же, как и мне, будет плевать на твое семейное положение. А с тобой я готов работать только над рекламой, и если тебя это не устраивает, то я буду вынужден передать дело другому менеджеру. — Нет-нет, — поспешно замотал головой Влад. — Я всё понял. Только работа. — Надеюсь, — вздохнул Миша. Почему-то в душе у него крепла уверенность, что Влад просто так не сдастся и ещё потреплет ему нервы. *** На Владе «приятные» сюрпризы не закончились, после обеда Егор попросил Мишку задержаться, и голос при этом у него был такой ласковый и заискивающий, что Миша понял — жди пиздеца — и даже малодушно пытался свалить с работы пораньше, но спалился. Остаток рабочего времени Миша отсиживался в своем кабинете и мрачно думал о том, что же за сюрприз приготовил ему Егорка и почему молчит. Неужели Влад посулил ему кругленькую сумму за то, чтоб пользоваться Мишей не только как менеджером, но и как мальчиком нетяжелого поведения? И в Егоре теперь борются принципы и жадность? То, что всё ещё намного хуже, Миша понял, когда подходя к кабинету друга услышал голос его девушки. А когда открыл дверь и увидел стоящего рядом с Аленкой пацана, и вовсе приуныл, решив, что борец за справедливость и всеобщее счастье в ее лице опять взялась за старое и будет его знакомить. Некоторое время назад Алена активно взялась за Мишкину личную жизнь, отчего-то полагая, что сам он с ней никак не совладает, и почти каждую неделю приводила с собой какого-нибудь стремного парня, возбужденно сверкала глазами и говорила что-то вроде: «а вот это Саша, он тоже гей». Как будто кобеля на случку привела. Мишка терпел долго, а потом на очередную встречу приперся с сопротивляющимся пареньком-художником и, ухмыляясь, заявил Алене: — А это Паша. Он тоже гетеросексуал. Теперь можете потрахаться! Егор тогда жутко обиделся и почти две недели с ним не разговаривал, но оно того стоило, а Алена перестала Мишку сводить с кем попало, а теперь, очевидно, решила вспомнить былое. Невысокий худой пацан, стоящий рядом с Аленкой, выглядел как чучело: узенькие брючки-трубочки кислотного цвета, маечка вся в разрезах и накинутая поверх нее клетчатая рубашка, а на джинсовом рюкзачке куча значков и радужных ленточек, для полного погружения не хватало только неоновой надписи на лбу «я гей». В том, что паренек гей, Мишка был уверен на сто процентов, потому что если в этом прикиде и с таким явно оценивающим взглядом паренек не гей, значит, долбоеб, а это страшное дело. — Миш, — Алена улыбнулась, — познакомься, это… — Теодор, — перебил ее паренек, протягивая Мишке руку. Руку жать не хотелось, но пришлось. — У Тео проблемы, — вдохновенно начала Алена. — Интересно, и с чего это вдруг, — буркнул себе под нос Мишка, не совсем догоняющий, зачем ему эта информация. — Ален, ты бы оставила нас двоих, я бы все объяснил, — попросил Егор, умоляюще глянув на девушку. Она, подумав, кивнула и вышла из кабинета, утянув Теодора за собой. Мишка даже не успел спросить, что это только что было, как Егор схватил его за руку и умоляюще выдохнул: — Друг! Спасай! — Да ни за что! — ещё не зная о чем речь, но подозревая, что ему вряд ли это понравится, отказался Миша. — Миш, это чучело с нами уже неделю живет, я так больше не могу! — А что ж ты не говорил раньше? — Боялся, что начну умолять меня убить. Миш, ну никакой личной жизни с ним! — А что, — съехидничал Миша, — тебе хочется личную жизнь с Теодором? Ну, так спросил бы у него, он наверняка согласился бы разнообразить вашу с Аленкой сексуальную жизнь. — Да нет у нас никакой жизни теперь! Я чуть Аленке намекну, а она мне сразу от ворот поворот, мол, ты что же, придурок озабоченный, не понимаешь, что мальчику будет больно смотреть на наше семейное счастье, у него же хрупкая психика. Да его психикой гвозди забивать можно! Миш, я тебе премию выпишу, хочешь, десять тыщ, пятнадцать, а? — Вот возьми эти деньги и сними чудищу отдельную хату на месяц, пусть свои проблемы решит и сваливает, — предложил Мишка. — Ага! Во-первых, Аленка ни за что не позволит оставить его одного и будет к нему круглосуточно таскаться или заставлять меня, а ещё она считает, что Теодору нужно влияние опытного человека. — Она хочет, чтоб я научил пацана плохому? — Да мне пофигу, — честно сказал Егор. — Делай с ним, что хочешь, только пусти к себе перекантоваться. По гроб жизни буду обязан! — Что, даже Влада на Филиппова перекинешь? — заинтересовался Миша. — Чем он так тебе не понравился, Миш? Я уже пообещал, что это дело вести ты будешь, я теперь в кусты никак не могу, ты пойми! — Ой, не нуди, — вздохнул Миша. — Ладно. Но если твой пацан накосячит, я его сразу вышвырну, так и знай. — Ты — настоящий друг! — восторженно воскликнул Егор, кинувшись к Мише обниматься. Миша, воспользовавшись ситуацией, пощупал Егоров упругий зад, решив, что это будет моральной компенсацией.