Другое измерение

— Дать показания? В качестве кого? Свидетеля? Потерпевшего? На капитана полиции Лу Ли уже давно никто не смотрел вот так, как на идиота. — Осведомителя, - слова слетают с губ сами собой, ведь это очевидно. — Осведомителя, тоже мне. Наглости тебе не занимать, братишка. Чи Чжэнь бросает слова с той же знакомой насмешкой, но в этот раз совершенно беззлобно и немного устало. Лу Ли смотрит в пустоту перед собой. Как из-под угловатых тёмных букв граффити, смытых потёками дождевой воды, вдруг проявляется пустая, но светлая стена, так и человек, с которым он привык воевать несколько лет Лу Ли, вдруг оказывается совершенно ему незнакомым. Даже не пытаясь спрятать всплывшую на губах улыбку, Лу Ли оборачивается вслед удаляющемуся Чи Чжэню. Между лопаток на лёгкой рубашке в мелкую голубую клетку — капли пота от долгого сидения в машине. Полчаса назад пятно было больше, но сейчас ткань почти просохла. Чи Чжэнь жмёт кнопку вызова лифта, нервно дёргает правым плечом, надевает солнечные очки и оборачивается. — Ты тут ночевать собрался? Давай уже, мне ехать надо. Лу Ли хмыкает. Ещё совсем недавно его бы взбесило такое отношение, но эти сутки перевернули всё с ног на голову. В лифте Чи Чжэнь вертит головой: изучает стены, носки собственных кроссовок, панель с кнопками, облизывает губы и избегает смотреть в сторону Лу Ли. Лу Ли просто ждёт первого этажа, уставившись в их размытое отражение в металлических дверях. Атмосфера между ними меняется резко, словно те несколько часов, проведённые вместе во время обыска студии и погони, случились в каком-то другом измерении. В том измерении два человека могли спокойно обсуждать друг с другом преступника и его мотивы, искать и делиться находками, спорить без агрессии и взаимной неприязни, действовать сообща, смотреть в одну сторону. Но, едва преступление было раскрыто, рассеялась и иллюзия этого "другого" измерения. Лу Ли хмурится и поджимает губы. Выдав спасительное "трунннн", лифт останавливается, его створки расходятся в стороны. Чи Чжэнь выходит первым, следуя быстрыми шагами прямиком на стоянку, и останавливается у "тойоты" Лу Ли. Он мог бы уйти, особенно после разговора о показаниях, но не сделал этого. — Ты меня сюда привёз, ты и обратно отвезёшь, не пойду же я пешком. Силком Чи Чжэня никто не тащил, тот сам запрыгнул в машину в торговой галерее с молчаливого согласия Лу Ли. Но Чи Чжэнь, полностью отдавая себе в этом отчёт, продолжает ждать. Ключ пикает, дверь открывается. Чи Чжэнь, почти грациозно — хотя в каком месте это грация? — садится в машину, словно бы в свою. Будто Лу Ли — его личный водитель. Лу Ли, не мигая, стоит рядом с машиной. Чи Чжэнь с будничным видом захлопывает дверь, смотрит искоса, чуть наклонив голову, потом приоткрывает дверь. — Ну мы едем, или как? Моя машина меня заждалась, а я, между прочим, рисковал опять на эвакуатор нарваться, пока с тобой за преступником гонялся. Лу Ли приходит в себя. — Я тебе не водитель. — Тогда давай ключи, я сам поведу. — Размечтался. Лу Ли хочет забрать его с собой. Чи Чжэнь нужен Лу Ли. Лу Ли ещё сам не уверен, для чего именно, ведь дело можно закрыть и без показаний Чи Чжэня, но сейчас, именно сейчас, ему кажется — нужно затащить его в полицейское управление любой ценой. Заставить дать показания. Привязать подписями на листах протоколов. По этому делу, сейчас, когда они впервые по одну сторону закона. Чи Чжэнь — осведомитель. Его, Лу Ли, осведомитель. Решение приходит в голову моментально. Лу Ли открывает дверь, когда Чи Чжэнь уже пристёгивается. Тот замирает, придерживая ремень. — Чего ещё? Передумал? Они встречаются взглядами. Дальнейшее происходит почти мгновенно: Лу Ли хватает Чи Чжэня за руку, тот резко вздыхает и отшатывается вглубь салона, наручники щёлкают раз и два, и рука Чи Чжэня оказывается прикованной за запястье к потолочному поручню. Распрямляясь и закрывая дверь, Лу Ли настороженно смотрит на своего пленника — нет, тот не дёрнулся, не догадался выставить ногу и заблокировать выход. Впрочем, даже если бы он решился на это с риском перелома, Лу Ли бы всё равно успел среагировать. Разинув рот, Чи Чжэнь обиженно переводит взгляд с Лу Ли на наручники и обратно. Сейчас он похож на ребёнка, оказавшегося в кресле стоматолога взамен обещанного "диснейленда". Ничего больше — ни попытки поднять шум, ни попытки выбраться, или сломать поручень, или бороться с Лу Ли. Как и два года назад. Как и всегда. Бери, скатывай цветастый пластилин в ком на маленьком столе Ино в садике, лепи, что хочешь. Лу Ли резко отворачивается, заталкивая поглубже в карман ключик от наручников, быстрыми шагами обходит машину, садится, хлопает дверью и пристёгивается. — Это, блин, что за нахрен?! Чи Чжэнь запоздало взрывается, но кого это волнует? Лу Ли заводит машину, трогается со стоянки, не бросив даже взгляда на соседнее сиденье. — Я уже говорил. Мы едем в управление записывать показания. — В управление. Ага. Какое, к чёрту, управление?! Снимай их! "Тойота" выруливает между других машин, выходит в переулок между корпусами больницы. Лу Ли старается вести мягче, не газуя и не тормозя резко. Чи Чжэнь рядом, теперь он никуда не денется, пусть возмущается, сколько душе угодно. Лу Ли уверен, что сможет довезти его до управления полиции. Если потребуется, он прикуёт Чи Чжэня к себе наручниками, потащит за собой за руку, и плевать на выволочку от комиссара Дуна за превышение полномочий — Лу Ли заполучил его, Лу Ли не отпустит его, своего единственного, совершенного противника, своего неожиданного союзника, своего осведомителя. — Я законы и свои права знаю, братишка. Вот на это тебе права никто не давал. Перед ними поворот, они плавно выходят на оживлённое шоссе, встраиваются в поток несущихся машин. Лу Ли молчит. После всего, что у них было, это его, Лу Ли, неоспоримое право на реванш. Ещё один реванш. Сейчас, в этом деле, когда они не противники, когда он может выбить из него всё. Ему даже не нужно выбивать: Чи Чжэнь расскажет всё сам, выложит без утайки, подтвердит своей подписью. Ведь один раз Чи Чжэнь уже отвечал прямо на заданные вопросы Лу Ли, что мешает повторить? Он осведомитель, не преступник, что ему скрывать по этому делу? Положим, есть много, чего скрывать, но Чи Чжэнь всё равно даст показания, он умеет играть словами, уйдёт, как выдра между стеблей водорослей. Нужно лишь немного надавить. Без применения силы, не кричать, не бить, просто настаивать на своём, и Чи Чжэнь раскроется, как высохшая коробочка с семенами мака в пальцах. Сейчас Лу Ли уверен в этом — это тот самый момент, то, чего он хотел. Он не просто собственноручно надел на Чи Чжэня наручники, как тогда. Сегодня Чи Чжэнь сделает то, чего не делал никогда раньше — станет орудием правосудия в руках Лу Ли, свидетелем обвинения, не его противником, но его кулаками! И тогда победа Лу Ли будет абсолютной. Разве было таким же радостным и сладким это чувство, когда оглашали приговор о лишении Чи Чжэня адвокатской лицензии? Разве может сравниться тот полный ненависти взгляд в зале суда со вчерашним молчаливым кивком в морге? Это не месть, даже не реванш, это что-то большее. — К твоему сведению, это причинение физического ущерба средней тяжести, если что случится с моим запястьем — я тебя засужу. Лу Ли внимательно смотрит на дорогу, выезжая на эстакаду, игнорируя возмущённого спутника. Не засудит. Это же Чи Чжэнь, пусть другой, но, всё же, Чи Чжэнь. Он не предпримет ничего, просто сделает вид, что ничего не было, как и раньше. С кем-то другим бы Лу Ли бы десять раз подумал, прежде чем достать наручники, но с Чи Чжэнем — можно. Именно с ним. — Я в Европу собирался на пару недель. Ты мне поездку оплатишь, имей в виду. — Держи карман шире. Какая Европа, когда их ждут протоколы? — Как только дашь показания — свободен, можешь катиться на все четыре стороны. Чи Чжэнь продолжает негромко возмущаться. Он ворчит, время от времени поправляет наручники, облокотившись на боковую дверь. Лу Ли едет к управлению полиции, равнодушно пропускает мимо ушей его бухтение. Голос, который ещё недавно заставлял чесаться кулаки, сейчас заполняет пространство. Лу Ли даже не пытается заставить своего пассажира замолчать — пусть себе ворчит. Прошипев, включается рация. — Внимание. В северо-восточном районе чайных плантаций города Хуа обнаружено расчленённое тело. Всем сотрудникам департамента уголовного розыска срочно прибыть на место преступления. Лу Ли сжимает губы. Слишком не вовремя! — Ни дня без работы, — негромко говорит Чи Чжэнь, кивая рации. Простое, чуть сочувственное замечание в устах Чи Чжэня обрушивается на Лу Ли ведром холодной воды. — У тебя работа, у меня работа, ну и зачем это всё, братишка? Нельзя смешивать работу и личное. Чи Чжэнь — это личное. У них личные счёты. Чи Чжэнь нужен Лу Ли, его показания нужны для победы, это доказательство, которого он хочет, но для дела Чи Чжэнь не нужен. Лу Ли выдыхает, складка между бровей немного разглаживается, когда он берёт в руки рацию. — Выдвигаюсь на место преступления. Чи Чжэнь внимательно слушает ответ Лу Ли в общем канале. — А я? Лу Ли шарит по карманам в поисках ключей от наручников. — Высажу по пути, доберёшься на такси. Чи Чжэнь разглядывает крохотный ключик, но даже не знает, как отомкнуть замок. Он вертится на пассажирском кресле вокруг прикованной к поручню руки, тычется в наручники ключиком, не попадает в замок с первого раза. Лу Ли мог бы помочь, если бы остановил машину, но Чи Чжэнь обойдётся, справится и сам. Лу Ли улыбается. Он уже поймал Чи Чжэня. Не Чи Чжэнь сбегает, а он, Лу Ли, пока отпускает его. Чи Чжэнь хмуро косится в его сторону, разговаривает с наручниками, но выглядит при этом как-то неуклюже и нелепо. Солнце, лучи которого настырно лезут в машину, пробиваются из того, другого, измерения. Улыбка на губах Лу Ли становится шире. Чи Чжэнь притворно постанывает, потирая запястье, на котором и следов-то почти не видно, не может же быть, чтобы ему было больно. Лу Ли видел, как аккуратно Чи Чжэнь держал на весу руку. Чи Чжэнь просто паясничает. Лу Ли молча протягивает руку. Тот без единого вопроса кладёт на раскрытую ладонь сначала наручники, затем, когда Лу Ли цепляет их за пояс джинсов и протягивает руку снова, передаёт и ключ, чуть скользнув тёплыми кончиками пальцев по раскрытой ладони. По объездной они едут молча. Лу Ли время от времени бросает косой взгляд на Чи Чжэня. Тот просто смотрит в окно, весь его пыл вышел, как воздух из спустившегося шарика. Время от времени он поглаживает запястье. Лу Ли хмурится, на руке совершенно точно никаких следов, так какого же чёрта? — Вот там высади, за поворотом. Чи Чжэнь показывает направление, Лу Ли уходит к обочине, паркуется и глушит мотор. Чи Чжэнь выглядывает из машины, потом, сказав: "Ну, бывай, братишка", и похлопав по креслу, будто по плечу, быстро покидает салон. Лу Ли не поворачивает в его сторону головы. В зеркале заднего вида отражается Чи Чжэнь, пытающийся поймать попутку. Через полминуты серебристый "фольксваген" с номерами Хуа останавливается и, подобрав Чи Чжэня, с гудком обходит машину Лу Ли. Мигнув на прощанье аварийками, автомобиль вливается в несущийся поток. Лу Ли откидывается на сиденье и бездумно смотрит в потолок. В салоне тихо и пусто, только "чик-чак, чик-чак" сигнала аварийных огней оглушительно отсчитывает секунды да шипит глухими репликами рация. Ощущение радости победы быстро отпускает. Вместе с уехавшим Чи Чжэнем тает тепло солнца, проглянувшего и тут же ушедшего за тучи. Лу Ли не отпускает странное чувство, что он что-то забыл сказать, что-то сделать. Он достаёт из кармана рубашки помятую визитку. Обратная сторона пожелтела, а иероглифы и цифры стёрлись в местах заломов, но ещё вполне различимы. По рации переговариваются посты. Сжав на мгновение губы, Лу Ли заводит машину. У него ещё будет время. Убрав обратно в карман ключ к другому измерению, Лу Ли трогается с места.