California

      Калифорния встречает Джено приветливыми лучами солнца в Международном аэропорте Лос-Анджелеса, а сам город Ангелов тёплым бризом и суетой тысячи туристов. Родители Джено, естественно, в радостной одухотворённости тянут за собой чемоданы, чтобы поскорее заселиться в отель с заранее забронированными номерами и пойти на пляж. Парень же их радости не разделяет: его дико укачало в самолёте и сейчас всё, чему он может радоваться, так это твёрдой земле под ногами и понемногу отступающей тошноте, преследующей его последние три часа перелёта. Пока Джено еле плёлся с чемоданом за родителями, те успели сделать кучу фотографий на фоне одних только информационных стоек и сувенирных лавок, ещё несколько с указателями на английском и даже с какими-то туристами из Франции.       — Джено-я, — зовёт мама, — ты не мог бы двигаться чуть быстрее?       Джено пришлось через силу ускорить темп, чтобы нагнать родителей, выходящих из огромных автоматических дверей аэропорта, выпускающих тысячи людей в мир из фильмов и сериалов, которые он иногда смотрел вместе с родителями. Жара, казалось, плавила даже воздух, Ли отчётливо видел, как он струился под ультрафиолетовыми лучами яркой звезды, чувствовал, как земля печёт ноги сквозь плотную подошву кроссовок, в которых становилось с каждой секундой невыносимо находиться. Невысокие редкие деревья, произрастающие по периметру основного здания аэропорта, создавали маленькие островки тени, в одну из которых Джено тут же нырнул, вдыхая немного прохладный, но всё ещё жаркий воздух, обжигающий лёгкие. Казалось, во всей этой ситуации только родители сохраняли оптимистичный настрой и будто не замечали, в какое пекло их занесло.       — Сынок, иди сюда, мы нашли такси, — окликает отец. Джено спешит к нему.       В такси была живительная прохлада от работающего кондиционера. Мама категорически запретила сидеть прямо напротив него (чему Джено очень расстроился), чтобы парень не слёг с простудой в первый же день приезда, но всё же в машине он чувствовал себя куда живее, чем снаружи. Таксист, мужчина средних лет с загорелой почти до угольного цвета кожей и лёгкой лысиной на затылке, травил какие-то шутки, которые никто из них не понимал из-за языкового барьера, но отец упорно пытался поддержать с ним разговор, чтобы совсем не было тишины. Приятная музыка из радиоприёмника поднимала настроение, а запах ели, окутывающий салон, немного успокоил вестибулярный аппарат Джено от качки. Хорошая подвеска обеспечивала комфортную поездку без лишних кульбитов. «Санта-Моника Лакшери Апартмент» виднелась из окон.       Поблагодарив таксиста и оплатив проезд, сохраняя половину суммы («Вы мне понравились, не часто вижу корейцев»), семья Ли стояла напротив их отеля. Недолгая регистрация и Джено уже лежит на своей кровати, впитывая в себя прохладу кровати и утопая в её мягкости. День только начинается, а он уже устал за утро, чувствуя тяжесть во всём теле, идти никуда не хотелось, не хотелось осмотреть весь отель, как этого хотят родители, чтобы знать что и где, хотелось простого человеческого «спать» и «принять душ». Вообще, Джено никогда прежде не любил холодный контрастный душ как сегодня, казалось, что капли испарялись, стоило им прикоснуться к разгорячённой коже.       Последней мыслью Джено было то, что родители его разбудят ближе к вечеру, чтобы пройтись по вечернему городу, рассматривая его красоты.       (Вечер подкрался слишком быстро).       Если быть честными, то поездка в Калифорнию была такой же спонтанной, как и решение взять в путешествие Джено. Мама хотела посетить Германию, отец Испанию, а Джено вообще хотел остаться дома, но родители пришли к компромиссу в виде Америки, а сына прихватили, чтобы он не скучал, банально боясь оставлять его одного. Тот факт, что Джено восемнадцать, конечно, никого не волнует, именно поэтому он сейчас бредёт вдоль торговых лавок и кафешек, откуда доносится английская речь как чистая, так и с примесью разных акцентов, с другой же стороны пляж с охровым остывающим песком и темнеющей водой, лениво облизывающей кромку берега. Джено смахивает с лица намокшую блондинистую чёлку.       — О боже, извините, пожалуйста, — слышится со стороны родителей, стоило Джено немного отвлечься на пляж.       Отец стоял и растерянно принимал извинения от парня, крепко удерживающего его за предплечья, будто боясь, что мужчина упадёт, стоит ему расслабить руки. Джено невольно заглядывается на него: подтянутый, с красивыми сильными руками, увитыми голубоватыми венами, приятные черты лица, виноватая улыбка и кожа, поддёрнутая лёгкой бронзой. Тёмные волосы и негодная чёлка, сползающая на лицо, отчего незнакомец поправлял её каждые несколько секунд, миндалевидный разрез карих глаз, таких пленяющих собой. И голос… Боже, Джено впервые слышит подобный тембр голоса, он бы слушал и слушал его, немного с хрипотцой.       — Джено-я, мне не понятно, что он говорит, — по-корейски произносит отец, в интонации слышится мольба, чтобы он помог ему разобраться с этой ситуацией.       — Вы говорите по-корейски? — делает резкий выпад Джено, перехватывая незнакомца за запястье, тем самым вводя в недоумение. Кожа на ощупь мягкая. — Мой отец очень плохо говорит по-английски…       — Ох, так вы из Южной Кореи? — на чистом корейском спросил парень.       Быстрая смена на другой язык удивила всех трёх представителей семьи Ли. Мужчина и женщина как-то странно переглянулись, а потом ответили на вопрос, используя родной корейский. Разговорились. Незнакомца зовут Усон, ему двадцать два, он родился в Лос-Анджелесе, но жил некоторое время в Южной Корее, а ещё, кажется, Джено утонул в мягком голосе и омуте карего взгляда, как бы нарочно встречающегося с его взглядом. Парень обещал показать самые интересные места на побережье Лос-Анджелеса совершенно бесплатно, потому что ему нечем заняться, а ещё он любит общаться с людьми.       — Твои родители очень забавные, — Усон садится рядом на холодный песок.       Действительно забавные. Усон показал им караоке-бар, мимо которого «нельзя пройти и не заглянуть», поэтому родители веселятся там, исполняя свои любимые песни, вспоминая молодость. Джено совсем не тяготел к таким местам, он больше любил тишину, чем шумное сборище взрослых людей, распевающих пьяные песни направо и налево. Именно из-за своей нелюбви к такому рода времяпрепровождению подросток решил пойти на пляж, наслаждаясь береговой тишиной, разбавляемой приглушёнными звуками оживлённого павильона для туристов. Ким пришёл к нему примерно по той же причине, ну или хотя бы потому, что Джено ему ближе по возрасту, чем его родители, нехотя отпустившие своего гида составить компанию сыну.       — Ага, — соглашается Джено, — жаль, я совсем не такой.       — Ты милый, уверен, твоя девушка от тебя в восторге, — у старшего красивая улыбка, обращённая к звёздным огням, так чётко рисующимся в тёмно-синем небе. Лунный свет очерчивает красивые черты лица нового знакомого, делая их очень притягательными. Джено даже не замечает, как смотрит на него.       — У меня нет девушки, — отводит взгляд подросток. Отражение луны подрагивает в лёгких чёрно-серых волнах и, если бы был полный штиль, то невозможно было бы определить линию горизонта. — И никогда не было.       — И не целовался ты ни разу? — ни капли усмешки. Усону хотелось доверять, пусть и знакомы они всего несколько часов, но он так хорошо располагал к себе, что все подозрительные мысли стихли. Джено немного краснеет, потому что, он уверен, у Усона было много поцелуев с красивыми девушками, влюблёнными в него без памяти, а у Ли даже в щёчку не было (родители не считаются).       — Нет, — слово тонет в поджатых к груди коленках.       — А хочешь попробовать?       Старший смотрит серьёзно, но в глазах отражается свет фонарей набережной и лучистых звёзд, умирающих далеко в космосе и посылающих на Землю последний свет. Джено чувствует, как внутри колеблется здравый смысл и авантюризм, как эти два чувства пытаются завоевать первенство над разумом, не дать свершиться ошибке, о которой, возможно, позже он будет жалеть. Однако кивок головой выходит сам по себе, и Усон двигается ближе, но оставляет ту спасительную дистанцию, которая не нарушает личного пространства.       Немного прохладные пальцы касаются подбородка Джено, мягко удерживая его. Ким не смотрит в глаза — не хочет смущать ещё больше. У него губы мягкие, немного обветренные морским летним ветром, с привкусом лёгкой соли. У Ли лёгкий ступор и паника — он никогда раньше не целовался, совершенно неопытен и не знает, что делать, уже предчувствует, как Усон скажет что-нибудь смущающее, от чего он будет считать себя ужасным в поцелуях. Но ничего такого не происходит. Старший продолжает целовать его, неторопливо, чувственно, так, чтобы Джено начал отвечать, понял весь принцип.       И Джено робко отвечает, кладёт ладони на плечи, сжимая лёгкую ткань рубашки. Внутри него смешались все чувства, наверное, приятное тепло в животе называют теми самыми «порхающими бабочками», щекочущими своими хрупкими крыльями всё нутро. Он отдал свой первый поцелуй на берегу Тихого океана, омывающего извилистый берег, освещаемый миллионами звёзд и лунным диском.       — Девчонки многое потеряли, — шепчет Усон в губы, разрывая поцелуй. Они держат зрительный контакт, и Джено кажется, что красивее глаз он в жизни не видел. Его ладони всё ещё покоятся на плечах старшего.       (Тогда он влюбляется в чужие губы, ночные поцелуи и проникновенный взгляд).       — Даже не верится, что тебе удалось это сделать, — в который раз повторяет Джено. — Ты так часто крадёшь у родителей их сыновей, что наловчился?       Вечерняя прохлада охлаждает нагретую днём кожу, немного подернувшуюся золотистым загаром. Губы Усона трогает лёгкая усмешка, он сжимает ладонь Джено крепче, пока они едут в такси под лёгкую и ненавязчивую джазовую музыку, льющуюся из колонок. В этот раз разговора с таксистом не выходит, но Ли не сильно это волнует, сейчас ему лишь интересно куда его везёт Усон.       — Во-первых, не только сыновей, — глаза Джено увеличились от удивления, что выглядело очень забавным, Усон подавил смешок, — а во-вторых, они начали мне доверять ещё с самой первой встречи. Той самой, когда твои блондинистые волосы намокли от жары так сексуально, что я засмотрелся и врезался в твоего отца, — прозвучало очень откровенно и тихо, чтобы водитель не дай бог услышал эту правду.       Джено думает, что попал в ловушку демона-искусителя. Но он совсем не против поддаться ему, потому что Усон не похож на того, кто может сделать больно или обидеть. Хотя маленькая искра сомнения грозилась разгореться до огромного пожарища, сжигающего всё на своем пути. Ли обещал себе подумать об этом после.       Подъезжая к коттеджу, Джено всё ещё пытался догадаться, что же за сюрприз ему хочет преподнести Усон. В голову совсем ничего не лезло. Такси уже уехало, вернуться не получится. Усон становится рядом, обхватывая его ладонь своей, так подростку сразу же становится спокойнее. Он хочет спросить, куда его привезли, но Ким предугадывает его вопрос.       — Эта вечеринка моей лучшей подруги. Я подумал, что тебе стоит немного развеяться с людьми близким к твоему возрасту, нежели постарше.       Идти не хотелось. Хотя бы потому, что уровень английского Джено оставлял желать лучшего, именно в этот момент он жалеет о своей незаинтересованности в иностранном языке, считая, что он не сильно ему пригодится. Чувствовать себя лишним — ужасно, в голове поселилось куча мыслей, что Усон бросит его одного и будет общаться с друзьями, а Джено забьётся где-нибудь в уголочке, чтобы до него никто не добрался.       — Эй, не бойся, они не только на английском разговаривать умеют, — будто читает мысли Усон. Старший треплет блондинистую макушку. — Тут все этнические корейцы, расслабься.       Дышать стало немного легче, однако, это не отменяло того факта, что будет много незнакомых людей, которые хорошо общаются между собой. Калитка легко пропускает их внутрь дворика, дорожка из мелкого щебеня, окаймленная королевской стрелитцией (он спросил об этом у Усона) и мелкими цветами, вела к деревянному крыльцу, где в сумерках виднелись силуэты людей, видимо, вышедших подышать свежим воздухом. Джено, ведомый Усоном, шёл точь-в-точь по пятам, боясь нечаянно сойти с пути и угодить в растения. Старший приветствует людей на крыльце на английском, и подросток начинает влюбляться в акцент южного побережья.       Его знакомят с присутствующими людьми, сопровождая каждое новое имя небольшим количеством алкоголя. Эшли, хозяйка дома и та самая лучшая подруга Усона, несколько раз тискает его за щёчки, называя «самым милым мальчиком, которого она видела», а после желает хорошо повеселиться. Музыка бьёт битами в такт сердцу, мысли начинают путаться из-за выпитого количества алкоголя, ему весело. Все вокруг очень дружелюбны к нему, голова кружится от энергичных движений под популярную песню, название которой вылетело напрочь, оставляя только приевшийся мотив.       Ли скрывается на балконе, немного отрезвляя разум. За закрытой дверью вечеринка, а на улице тишина с потрескивающей музыкой кузнечиков. Наслаждаясь всей этой атмосферой, он не сразу замечает Эрика. Из их ознакомительного диалога под клубную музыку он знает, что Эрику Сону двадцать лет, он родился в Южной Корее, но потом переехал в Калифорнию, где и познакомился с Усоном. И что-то Эрика явно тревожило, потому что выражение его лица было совсем не весёлое. Не будь Джено пьян, то ни за что бы не полез человеку в душу, но сейчас не тот случай, поэтому он опирается на перила балкона рядом с Соном и просит рассказать, что у него случилось.       Лос-Анджелес имеет какую-то странную атмосферу доверия. Джено доверился Усону, Эрик доверился Джено, рассказывая о том, что влюбился без памяти в одного парня, динамящего его по всем фронтам, которые только существуют в этой жизни. И как бы он не пытался подступиться — всё в пустую, и по глупости совершил ошибку, наверное, сильно обидев его. Хоть в мыслях Джено была совершенная пустота, но он постарался смоделировать общую картину из всего того, что ему рассказали.       — Так этот парень, — язык не слушается, приходится напрячься, чтобы выговорить какие-то связные слова, — которого ты так добиваешься в Корее, а ты здесь? — Джено вопросительно приподнимает бровь, опрокидывая в себя остатки алкоголя из стаканчика. Пищевод немного обжигает, но уже не так сильно, как в первый раз.       — Ну, типа того, — Эрик, разочарованный самим собой, прикрывает веки и кладёт голову на скрещенные руки на перилах. — Да, он там, а я тут, — вновь разочарованный вздох.       — Бери билеты и лети к нему, — Ли почему-то такой уверенный, хотя своих отношений никогда не было. Он думает, что поступил бы именно так, будь на месте Эрика, прилетел бы к Усону первым рейсом в Лос-Анджелес, чтобы не допускать больше ошибок. Кажется, ему хватит пить.       — И что я ему скажу? — Сон смотрит рассеянно. Свежий воздух совсем расслабил, парень из последних сил удерживает себя в состоянии «пьяный, но не в говно», чтобы дослушать совет Джено.       — Что-то крутое? Я ещё не придумал, — честно отвечает младший. У него в голове творится хаос, он пьяно смотрит на опустошённый стаканчик и думает, что в данный момент это самое большое разочарование в его жизни.       — Что если… — Сон несколько секунд собирается с мыслями (перед глазами плывёт ночной пейзаж), прежде чем продолжает свою мысль: — Что если я скажу «Я с тобой, как жестокий тигр»? *       — Стоп, что? — Джено смеётся, представляя, как Усон бы сказал ему подобное. Эрику не занимать опыта в неудачных признаниях любви, точнее, самоуверенных подкатах, потому что это чересчур. — Просто скажи, что любишь его, горе-любовник.       На несколько минут воцаряется приятная тишина. Джено алкоголь раскрепощает, он сам это заметил, ему нравится чувство совершенно пустой головы, где нет никаких серьёзных мыслей о будущем, только мелкие важные проблемы, например: заявится ли он в таком виде к родителям или переночует здесь, а Усон придумает правильные слова, чтобы его не ругали.       — А что у вас? — спрашивает Эрик. Ли даже не сразу понимает, что вопрос адресован ему, тупит несколько секунд, пока нейроны в мозге, наконец, заработают.       — А что у нас? — сам себя спрашивает парень. Очень смелая мысль появляется в голове, он тут же спешит её воплотить в жизнь. — Сейчас узнаем.       Идти в опьянённом состояние очень смешно и страшно одновременно: ему кажется, что земля уходит из-под ног, но в то же время он будто пружинит, ходит по батуту. Те самые «вертолёты» гудят пропеллерами в виде музыки, которая сливается в единый бит, под который танцует Усон. У него рубашка расстёгнута на несколько пуговиц, открывая вид на крепкую грудь бледно-молочного цвета в приглушённом свете. Он не сразу замечает Джено, который тащит его за руку в любую комнату, где они будут одни.       Заходят в ванную комнату. Дальше идти уже не было сил.       Наверное, Усону было больно, когда Джено впечатал его в стену, тут же целуя. Он сам не знает, что им движет, но если раньше он хотел выяснить отношения между ними, то прямо сейчас, увидев Кима в гостиной, хотелось отчаянно его целовать. Чувствовать привкус алкоголя на губах и языке, касаться идеального тела, скрытого за ненужной одеждой, дико бесящей Ли своим существованием. Стыд исчез подчистую, руки нагло проходятся по груди, коротко царапая ногтями. Старший стонет прямо в губы, и Джено кроет от того, насколько же у Усона идеальный голос для стонов, получающихся немного с хрипотцой. Внутри зарождается что-то новое.       — Я, кажется, возбудился, — Ли отрывается на доли секунд, чтобы сказать это, а потом вновь вернуться к своей миссии. Усон кладёт ладонь на ширинку, где чувствуется явный бугорок.       Джено рвано и резко выдыхает, непонимающе смотря на Кима.       — Я проверил, — оправдывается Усон. На чуть распухших губах пьяная улыбка. — Действительно, возбудился.       Дальнейшее Ли помнит плохо. Руки Усона быстро расправляются с ширинкой джинсовых шорт, и ладонь проникает внутрь, обхватывая член длинными пальцами. И так сразу хорошо стало, совсем другие ощущения, когда ему помогает кто-то другой, а не он сам. В трезвом состоянии Джено продержался бы побольше, но в пьяном контроль идёт к чертям.       Он даже не представляет, насколько громким получился стон.       (Наутро Джено чувствует стыд, но поцелуй в висок и «ты такой милый» всё компенсируют)       Две недели проходят очень быстро. Жизнь в Лос-Анджелесе идёт своим чередом для жителей. Джено понимает, что отдых подходит к концу, а он так и не знает, что у них за отношения с Усоном. Использовать «курортный роман» совсем не хотелось, в мыслях это звучало очень пошло, некрасиво. Родители ходили довольные, посетив почти все достопримечательности города, один раз ездили в другой город рядом, но Джено с ними не было.       Сегодня последний день, когда он может что-то прояснить в отношениях с Усоном. Либо завтра он улетит до жути счастливым, либо с разбитым сердцем, и хотелось верить, что будет первый вариант, иначе от самого себя будет противно. Номер старшего он запомнил наизусть ещё в тот день, когда ему купили американскую сим-карту, чтобы звонить родителям (и Киму). Протяжные гудки волнуют сердце, ускоряя его в несколько раз, оно отдаёт где-то в висках ощутимым пульсом. А ведь родители ничего и не знают о том, что между ними, считая, что просто дружба.       — Привет, — слышится по ту сторону немного сонный голос. Ли вмиг становится совестно за то, что разбудил Усона. — Что-то случилось?       — Нет, всё в порядке, — он прикусывает нижнюю губу, прежде чем произнести: — Мы можем встретиться сегодня?       — Конечно, вечером на том месте, где я впервые поцеловал тебя? Днём я буду занят, Эшли попросила отвезти её в одно место.       — Да, хорошо, тогда буду ждать.       До вечера было ещё далеко. Солнце только поднялось в зенит, пытаясь прогнать туристов с пляжа, но особенно бесстрашные продолжали купаться в солнцепёк, рискуя получить солнечный удар. Джено решает провести это время с пользой: собирает вещи, прогуливается с мамой по сувенирным магазинам, покупая памятные подарки всем родственникам, купается с отцом в море, соревнуясь, кто быстрее доплывёт до буйков. И как бы сильно он не отвлекал себя от предстоящей встречи, внутри всё равно всё сжималось от нервозности.       Перед экзаменами не так сильно волновался, как перед предстоящей встречей. Если формулы и теории он знал от и до, то чувства другого человека для него были неизвестны. Родители звали его с собой сходить в последний раз в тот самый караоке-бар, который им показал Усон в первый день встречи, но подросток отказался, взрослые и не настаивали. До встречи оставался час, за который Джено начал приводить себя в порядок.       Идти по знакомому пути меж пляжем и торговыми рядами долго не пришлось, он свернул немного раньше, пересекая песчаный берег, оставляя в последний раз следы своего присутствия в этом месте. Усон был уже там, стоял на песке босыми ногами, совсем не боясь заболеть, и высматривал что-то вдалеке, где скрывались за морем последние отблески заходящего солнца. Даже в простой позе он был слишком красивым.       — Мы завтра уезжаем, ты помнишь? — непонятная неловкость витала между ними. Усон, обнимающий и прижимающий его к себе, дышащий жарко в шею, предательски молчит, заставляя Джено ещё больше разнервничаться. — Я могу взять билеты на позже? Остаться хоть на всё лето! Почему ты молчишь?       — Джено, послушай, — Усон придерживает его за плечи, смотрит в глаза, где мешается любовь младшего и его нервозное состояние, сильная привязанность и обожание, — возвращайся домой.       Ли Джено впервые понимает, как это, когда внутри что-то обрывается. Он почти не дышит, сдерживает так не вовремя подступившие слёзы и пытается выдавить из себя хоть звук, но ком в горле перекрывает кислород. Связки будто онемели, перестали функционировать, напрягая своим бездействием. Усон хочет обнять его вновь, чтобы успокоить, но Джено выставляет руки вперёд, ладонями упираясь в плечи Кима. Его взгляд устремлён в потемневший песок, и первые слёзинки срываются с пушистых ресниц.       — То есть я для тебя ещё одна «игрушка», которую ты крадёшь у родителей, да? — голос совсем тихий, ему даже кажется, что Усон вообще не услышал вопроса, но повторять он не собирается.       — Это не так, ты же знаешь, — «Я уже ничего не знаю».       — С самого начала думал, что тебе не нужно было сильно доверять, — Джено отворачивается от него. Показывать слёзы совсем не хотелось, вдруг Усон посчитает, что добился цели и разбил его сердце. — Надеюсь, мы больше не увидимся, можешь и дальше развлекаться с кем хочешь.       Сколько нужно было силы воли, чтобы не сорваться на бег, как обиженная девочка, а спокойно уйти в том же направлении, в котором он сюда пришёл. Мир стал совсем неинтересным, тусклым. На что он вообще надеялся? На долго и счастливо? Красивой истории любви? Так не бывает в реальной жизни. И его ситуация прямое подтверждение этому.       Если бы Джено остался, то услышал бы от Усона «Я не хочу тебя отпускать, потому что только с тобой Калифорния заиграла новыми красками, и я научился любить», однако, теперь эти невысказанные слова оседают на языке Кима неприятной горечью.       Последний день в Калифорнии был самым худшим днём в его жизни. Сим-карту он зачем-то оставляет на память…       (Джено обещает себе никогда больше сюда не возвращаться)       Жизнь такая забавная штука — никогда не знаешь, каким местом она к тебе повернётся. Вот и Джено считает, что повернулась она не самым нужным местом в его жизни, сжимая ручку чемодана посреди уже знакомого аэропорта. Лос-Анджелес осенью мало чем отличается от летнего, но солнцепёка уже не было.       Он не ожидал получить грант на учёбу в Калифорнии, поэтому было крайне неожиданно узнать, что он вернётся в тот город, где когда-то он встретил свою первую любовь и разбитое сердце. Ли старался об этом не думать, пока такси ехало к нужному отелю. Перед глазами проносились знакомые места, ничего не забылось, всё так же ярко рисуется образ той самой набережной, где он гулял с родителями. Перед заселением в общежитие и учёбой Джено решил побывать во всех местах, напоминающих о счастливом и грустном лете в его восемнадцать.       Заселение в отель проходит успешно, он решает не терять ни минуты и идёт в их место с Усоном. Набережная в сентябре совсем кажется пустынной, лишь несколько туристов идут по своим делам. Море окрашивается в беспокойно синий цвет, накрывая волнами песок и оставляя на нём разводы пены. Он бы мог пройтись босиком по кромке берега, но заболеть в начале учебного года не хотелось. Стоя напротив моря, Ли вспоминает, что сохранил сим-карту, чтобы хоть что-то напоминало ему о проведённом времени в Лос-Анджелесе.       Как только телефон перезагружается, приходит СМС с номера, который он до сих пор помнит наизусть. Руки вмиг охватывает тремор, но он нажимает на уведомление.       «Мне кажется или прямо на берегу я вижу тебя?»