you light up my heart

Чанёль уехал еще рано утром, не разбудив омегу, а просто подарив ему нежный поцелуй. Все вещи были собраны, омега еще ночью помог ему, складывая все по порядку и без единой складки. Дети спали у своих комнат, проверив их и, конечно же, поцеловав в открытый лоб, он умилялся, но время поджимало. Хоть и частный самолет, но опаздывать было нельзя. Ему было очень стыдно, что он соврал своей омеге на гладкой стадии отношения, но познакомить их как можно раньше тоже надо, не мог он долго скрывать эту тайну. В машине он размышлял, что же ему делать, как воспримет Бэк все это, ведь ему не хотелось его потерять заново. А на этот раз, он уверен, омега его совсем не простит. Еще 4 года назад в поиске омеги Пак столкнулся с преградами, его главный защитник, руководитель охраны был рядом с ним как и полагалось. Один из китайских соперников был недоволен, что Чанель почти владел всем миром, везде, на всех континентах были его недвижимости, плюс торговые центры, отели и рестораны, которые приносили немало доходов. За день его главная компания, не считая филиалов зарабатывала больше, чем тот китайский магнат, за полгода. Он решил поймать Пака и наконец убить его, поставив на все его дела точку. Но не тут то было, один из снайперов стрельнул прямо в сердце, но его спасли, а именно его охрана, с которым он был знаком еще с восьми лет. В порыве злости он ясно дал приказ принести голову этого снайпера, а еще того, на кого упало подозрение. Он сам не заметил, что алые глаза были активированы, и на его приказ побежали около двадцати человек сразу. Тот парень, кто принял удар, медленно умирал, захлебываясь кровью, а Пак не мог ничего поделать. — Позаботься о моем сыне, Чанёль, прошу, он еще слишком мал. Будь ему отцом. Мальчика нашли, но вот он был сиротой, папа умер еще при родах, а отец, пару дней назад, на руках у Пака. Мальчик знал только дядю Рю, а еще своих воспитателей в частном сиротском доме. Чанель помнил, как Рю долго горевал по своей омеге, которому он разрывал живот, чтобы спасти этого ребенка. Ведь другого выхода не было, они попали в аварию в глуши леса, возле трассы и всему виной была лис, которая как не вовремя вышел перед машиной. Омега знал, что он точно не выживет, он знал, что умрет на родах и все принял. Вот только альфу предупредить он забыл. Он приходил к сыну каждую неделю, спонсировал дом, заботился о сыне. Вот только мальчик не знал, что дядя Рю его настоящий отец, кого он так жаждал увидеть. Недавно до произошедшего при разговоре Рю хотел взять сына к себе, попросив разрешение у главы Фениксов, который отругал его до клеток мозга, ведь Фениксы просто так не должны гулять на стороне. Но он так и не успел привести его к семье. Чанель взял опеку над ним, мальчик, увидев мужчину, обнял его и прошептал «отец». Хотя ему было лет семь, он с улыбкой непонимающе посмотрел на Пака, не догадываясь ни о чем. Когда Джено исполнилось восемь, он все-таки рассказал ему абсолютно все, отправив мальчика учиться за границей, в Англию. Мальчик с семи лет жил с Паком около шесть месяцев, после чего захотел учиться в школе за границей. Чанель иногда его навещал, а отец и папа только поддерживали его. Ночью он получил известие, что Джено серьезно заболел, мальчику он привязался очень сильно, поэтому он просто должен был его с собой забрать, а еще познакомить с Бэкхеном. Его сразу же обняли, как только он зашел в комнату, мальчик был в пижамах, щечки порозовели, а он сам был очень рад увидеть Чана. Около пятнадцати часов ушел на перелет, а если он сейчас не поторопится, вероятнее всего, он опоздает на день рождение двойняшек. Немного отдохнув и забирая мальчика с собой, Чанель интересовался его делами, а еще предупреждал его о возможных причинах. — Отец, теперь я буду жить в Корее? — осторожно спросил Джено. — Как этого захочешь ты. У тебя есть огромный выбор, но прежде хорошенько подумай. — А чего хотите вы? — Я бы хотел, чтобы ты был вместе с нами. В Туманной Альбионе как обычно был густой туман, не позволяя самолетам летать, а родным увидеться вовремя; многие рейсы были отменены из-за непогоды, через часа три они всё-таки смогли вылететь. Чанель сидел рядом с сыном, младший спал, жар поднимался, но не выше 37.5. Решив, что это должно быть нормально, но все же беспокоясь о нем, он спросил у доктора. — Вам не о чем волноваться. Из-за того, что он болел три-четыре дня, лейкоциты только восстанавливаются, — бета надел перчатки и набирал на маленький шприц жаропонижающий. — Она должна спасть через часа два. Отдохните. Пак задремал, но с испугом проснулся, когда воздушное судно неприятно, но не сильно шатался. Стюардесса увидев это, пришла и попросила сохранить спокойствие. — Досадно вам сообщить, Господин Пак, но приземлиться мы в Инчхон никак не сможем, нам только что сообщили о непогоде. Если вы разрешите, то мы остановимся в Пусане. Чанель посмотрел на часы, в Сеуле уже семь вечера, день рождения обоих детей он точно пропустить не может, но приземлившись в Пусан в десять вечера, он позвонил Минсоку. Вертолет был готов, но летать нужно больше часа, поэтому он был очень раздражен. Младший остался в Пусане, присмотреть за ним остался доброволец Минсок. Через час, когда они приземлились, он взял щенка на руки, кто был подарком для Хену, а для старшего он решил подарить точно такие же часы, как у него, с маленьким черным бриллиантом внутри. Сейчас был самый разгар пробок, что еще сильнее взбесил Пака, он не мог нормально сидеть, потому что знал, что Бэк уложит детей в одиннадцать, а время уже больше одиннадцати. Он надеялся, что дети дождутся их, гости будут сидеть допоздна. Поговорить с омегой сегодня на него почти не было возможностей. Утром он лишь позвонил детям, обещая им крутые подарки и придти вовремя. Вот только подарки были готовы, но не он. Ночью в половине двенадцатого Пак зашел в дом омеги, сюда он переехал еще пять дней назад, каждую ночь прижимая к себе своего возлюбленного. Везде был выключен свет, в доме витал воздух разных блюд и знакомые запахи родственников. Он включил свет и снял обувь, решив, что не нужно уведомлять, что он пришел, вдруг разбудит детей, он поспешил в спальню. Поставив на землю щенка, который оглядывался по сторонам, альфа вошел глубже, но стол бы уже убран. Он тихо открыл дверь в спальню и увидел там комок счастья и невольно улыбнулся, увидев, что Бен спит. — Явился наконец? — спросил омега с ноткой обидой и не открыл глаза, укрываясь сильнее. — Дети уснули? — Они тебя волнуют? Удивительно, Пак, — фыркнув, ответил он и продолжил: — Папа их забрал. Чанель понял, что сильно оплошал, ведь он мог поручить Минсоку привести мальчика в Корею и остаться с ними. Безразличный, холодный голос парня его сильно напрягал. Пиджак уместился на диване рядом, Пак приблизился к омеге и хотел поцеловать в лоб, чтобы задобрить его, но не тут то было, неожиданно для него, омега повернулся в другую сторону. Сжав губы, он встал и хотел зайти в душ, ведь знал, что придется подождать, пока тот остынет. Как только дверь в ванную закрылся, Бэкхен встал и поплелся на кухню, доставая оттуда разные вкусности, догадываясь, что альфа голоден. Хоть он был и зол, но волновался о нем. Он подогрел еду, поставил разные салаты и заваривал зеленый горный чай. Альфа пару минут наблюдал за ним, не зная, как начать разговор, волосы были еще мокрыми, одной рукой он вытирал волосы полотенцем. — Поешь, ты наверное голоден, — омега сел за стол и наблюдал за альфой из-под падающих на глаза пепельных волос. — Спасибо, и. извини… Омега не отреагировал на слова мужчины, лишь испив немного чая. Чанель ел с удовольствием, наслаждаясь едой, что готовил омега на день рождение детей. — Теперь моего пресса точно видно не будет, набрал я уже килограмм пять, это уж точно! — альфа поглаживал свой живот, хотя там ничего больше кубиков не было. Бэкхен на него посмотрел и было видно, то что он злился и обиделся на него, встав с места, он все убирал, а Пак попытался ему помочь, хотя бы с мытьем посуды, но омега несильно оттолкнул локтем и сказал: — Я сам. Смирившись и с этим, он стоял, подперевшись на стену и смотрел на силуэт омеги, надо с ним поговорить, уж точно. Посуда была вымыта и Бён не смотря на альфу, прошел рядом, но удивило альфу, то что он не в спальню пошел, а в комнату для гостей. Быстрыми шагами Чан поплелся за ним, но как только он хотел зайти в комнату, перед его носом хлопнули дверью, показывая этим, что он никак не хочет не поговорить и самое ужасное — не спать с ним. — Так не пойдет… — пробубнив себе под нос, он открыл дверь и поднял омегу на свои руки, пока тот от неожиданности, задышал сильно. — Ты что творишь? — Это ты что творишь? — у альфы был рассерженный вид и пугающий голос. Омегу уложили уже на их кровать, нависая сверху. Альфа смотрел на парня перед собой, прямо в глаза, заставляя второго смущенно отвести взгляд. Последний оттолкнул его, но Чанель успел взять в его плен, сильно к себе прижимая за талию, как он и ожидал, сопротивление не остановилось. — Разговор бы нам не помешал, Бэк, — Чанель явно был недоволен таким раскладом событии, но он ясно понимал, что виноват в этом лишь он. Мог бы и остаться и поручить это дело одному из доверенных лиц, но нет, он просто не смог так поступить с Джено. Бэкхен перестал сопротивляться и тихо лежал в объятьях мужчины, через пару минут, он убрал руки альфы. Пак подумал, что Бэкхен успокоился и послушает его, но злость никуда не уходила, он лишь встал с кровати и строго посмотрел на альфу. — Мне твои объяснении не нужны, ты мог бы хотя бы меня предупредить, что вернешься слишком поздно! Я волновался! Дети тебя ждали, ты понимаешь, они ждали, не задули свечи, не резали торт, дожидаясь тебя! Самое ужасное это то, что не дождались тебя, натянув на свои разочарованные лица милую улыбку, будто всем показывая все хорошо! Ты бы знал, как мне было больно, — омега повысил голос на Чанеля, уже не сдерживая себя. Он еле себя сдерживал, чтобы не заплакать, чтобы не показывать свои красные глаза альфе. — Если бы Хань не спас нас, все было бы гораздо хуже. — Бэк… — Молчи. Молчи, пока я не договорю, — он вытер свои слезы и дрожащим голосом продолжил. — Я почти шесть лет жил без тебя, я жил без твоего вранья, без твоих извинения, знаешь почему? Потому, что у меня есть они, ОНИ! Иногда мне так жаль, что решил дать тебе еще один шанс, козел! В этот же день, шесть лет назад, я умирал, думая лишь о своих детях. Но ты убил меня еще раз, заставив увидеть эти разочарованные взгляды моих детей! — Следи за словами, Бэкхен, не говори то, о чем ты можешь пожалеть завтра утром, — до этого, слушая омегу, взгляд Пака был на полу, он не мог смотреть в эти заплаканные глаза. — А ты за своими действиями, будь добр, выполняй хоть те обещание, что ты дал им. Альфа поднял свои алые глаза на омегу, пугая его до чертиков. Он все еще боялся этих алых глаз, когда Чанель встал с кровати, направляясь медленными шагами в сторону омеги, тот лишь инстинктивно отошел назад и отводя взгляд. — Сколько же времени ты хранил все это? А, Бэкхен? Ты и дальше в этом меня упрекать будешь? Единственная причина, по которой я не мог найти тебя, это то, что тебя скрывал мой отец! Я все это время искал тебя, потому что я влюбился в тебя уже с первого дня, но признать все-таки это не смог. В тот день я хотел начать все заново, но мой разум был затуманен! Все это тебе раз тысячи повторил! Жаль, что дал мне шанс? Хорошо, может мне уйти? — альфа уже прижал маленькое тельце в стену. — А насчет сегодняшнего я уже попросил у тебя прощения, я признаю свою ошибку, но я тоже не виноват, что погода испортилась! Хватит во всем винить меня. Альфа не заметил, что маленькое тело уже дрожало от страха, а глаза стали мокрыми от слез. Он сразу же пришел в себя, увидев слезы на глазах у любимого. Хотел вытереть его слезы, но как только он приблизился в щеке, Бэкхён задрожал еще сильнее и будто пряча себя, поднял плечи. Большая ладонь остановилась прямо перед его щекой, а глаза обрели свой естественный цвет. Он без слов понял, что омега до сих пор его боится, а в особенности от его алых глаз. Каждую ночь, когда глаза Чанёля невольно обретала алый цвет, Бен просыпался в холодном поту, извиваясь в постели. — Прости, малыш, прости своего дурака, — альфа прижал к себе парня, нахмурив брови и вдыхая запах персика и шампуни. Он поцеловал его макушку, а Бэкхен обнял в ответ альфу. — Никогда, слышишь? Никогда я тебя не прощу за это… — от слов, что произнесла омега, все еще рыдая где то на ключицах старшего, было понятно только это. Последний почувствовал влагу на своей безразмерной футболке и поднял его на руки, усадив на край мягкой мебели. — Но ты никогда меня не разлюбишь, уж я это знаю, — омега шмыгнул носом и заплаканными глазами посмотрел на Чанеля. — Бэкхен? — острожно позвал его Пак, тот вытер слезы и поднял еще раз свой взгляд. От испуга он сильно оттолкнул парня, чьи глаза стали алыми, до чертиков напугав его. От резкого толчка, сам Бэкхен упал на пол. — Так и знал, что ты боишься моих глаз, — констатировал факт и подтвердил свои догадки. Он вернул свои обычные глаза и помог встать ему. — Ты со мной в игры играть хочешь? Никогда не смотри на меня с…- договорить ему не дали мягкие губы альфы, поочередно начиная сминать тонкие и безумно вкусные губы омеги. Они еле оторвались друг-друга, только тогда, когда ноги Бэкхена начали подкоситься. Бэкхен сел на колени Пака и покрывал шею мелкими поцелуями, чтобы отвлечь его, иначе Пак уж точно заговорит о страхе. Он поднялся вверх и вздохнул возле уха и вобрал в рот мочку, чуть зубами оттягивая ее. — Ты что делаешь? — томно вздохнул Пак, показывая ему, что с этими действиями кому-то завтра будет ой как не сладко. — Хочу своего Феникса… Чанель повалил его на кровать и начал покрывать шею омеги поцелуями. Помогая друг-другу снять бесполезные сейчас вещи гардероба, они ласкали друг-друга. Последний раз оттягивая нижнюю губу омеги, Чанель покрывал шею поцелуями, а ниже отметинами. Он остановился на острых ключицах, на которых так и хотелось оставить свою метку, показывая всем, что омега принадлежит только ему. Пак каждый раз воздерживался и только томно вдыхая запах, а Бэкхен все замечал. Ниже спустившись, он вобрал в рот сосок и лаская зубами и языком, сорвав с губ Бэкхена пошлые стоны. Он выгибался сильно, от чего хрустнула поясница. Бока были заняты большими руками, а член уже стоял колом. — Не томи же… Чанель лишь хмыкнул и спустился ниже, целуя живот омеги: маленькие растяжки, чего ненавидел Бен в своем теле до ужаса, большой шрам от операции. Это немного грело его сердце, иногда дотрагивался перед сном, но омега наотрез ему запретила, что либо сделать с этим животом. Он провел по нему языком и хотел было погладить мягкий живот, хрупкая рука остановила его. — Просто не зацикливайся на животе, эти шрамы… — Они прекрасны, они мне нравятся и даже не смей прятать их от меня. Омега закрыл рот тыльной стороной руки и застонал, пока Чанель надавил на низ живота. — Раздвинь ноги шире, малыш… Бэкхен сделал все, как просил Чанель и ждал, когда это уже закончится, потому что ждать уже не осталось сил. — Да возьми ты меня уже! Альфа хмыкнул и хитро улыбнулся, незаметно для омеги вводив на сухую два пальца полностью. Омега закричал, потому что ему было неприятно, а еще больно. — Ты чокнутый альфа… больно жее. — Тш, это твое наказание. Бэкхен кусал уже руку, не зная что делать, а второй рукой он сжимал простыню. Чанель медленно его растягивал, аккуратно надавив на стенки и добавляя пальцы. Когда он решил, что достаточно, вытащив пальцы, навис над омегой. Он целовал его так нежно, без давление, со всей любовью. Чувства омеги били по голове, уши стали красными и он почувствовал прилив крови на ушах из-за возбуждения. Чувства к альфе били легкой волной о сердце парня, посылая по телу тысячи разрядов. Любовь и привязанность растекались по телу с кровью, это сделало его уж слишком податливым и нежным на руках у альфы. Альфа отстранился и пару раз провел по своему члену, достав неоткуда тюбик со смазкой. Он надавил себе на руку и на проход омежки, который вздрогнул от прохлады. Медленно начав входить в тело омеги, он зашипел от узости, стенки туго охватывали член альфы. Из глаз омеги брызнули слезы, он захныкал, сжав пальцы на ногах. Когда он полностью вошел, Бэкхен застонал и обхватил талию альфы ногами, чтобы он еще не двигался, но через несколько секунд, как только привык, кивнул альфе, который начал медленно двигаться. Он с каждым толчком набирал темп, срывая с губ омеги только стоны. — Ёль… еще раз, там мхмм… альфа толкнулся еще раз, попадая в точку, посылая по телу Бэкхена искорки электричества. Бэкхен не сдерживал себя и громко стонал, пока Чанель целовал его стройные ноги, одной рукой чуть надавив на живот. Из-за плоскости и худобы член ощущался, поэтому взяв в руки хрупкие пальцы, что сжимали белое постельное белье, он направил на живот, чуть надавив. Бэкхен был не в силах открыть глаза, но он отчетливо чувствовал пошлую улыбку Чанеля и член под рукой. Омега кончил на живот, когда Чанель начал бить по заветному месту пару раз, от чего он выгибался дугой. А альфа вышел, надрачивая, он тоже кончил на живот парня, зная, что он скорее всего не захочет сейчас ребенка. Чанель вытер живот влажным полотенцем и поцеловал омегу в губы. У Бэкхена не осталось и немного силы, чтобы перевернуться, но ему помогли сильные руки альфы. Последний целовал шею, когда Бэкхен произнес то, чего не ожидал Чанель. — Просто сделай это… — Что? — Поставь мне свою метку. Бэкхен не был уверен, но он очень хотел обрадовать его и наконец чувствовать себя принадлежащим альфе, полностью. Хотел дотрагиваться, смотря на зеркало, и улыбаться, как все омеги. Ему хоть и двадцать пять, казалось, что он еще шестнадцатилетняя омега, что пока ни о чем не могла думать во время секса. Чанель улыбнулся и поцеловал его в мягкие губы, спускаясь ниже, он не сильно кусал кожу, чуть оттягивая. Ближе к шею от ключицы он целовал и впился зубами в молочное тело, заставляя хозяина сильно застонать, но после этого заплакать. Слёзы стекали невольно, а на белую подушку упали капли крови, Чанель пару раз вылизал рану и уткнулся в шею, обнимая его. — Я теперь твой. — Ты всегда был моим, малыш. С рождения. Омега уткнулся ему в шею и тихо лежал, под звуком равномерной дыхании альфы, пока он сам не нарушил тишину. — Ты ведь хочешь малыша, да? — Хочу, я не смог увидеть тебя, когда ты был беременным. И не смог быть с тобой, когда ты рожал их. Очень хочу увидеть тебя пузатым. За эти слова он получил по животу не сильно, но ощутимо: — Пузатый значит? Альфа, вообще то там будет твой ребёнок. — Очень хочу это осуществить, малыш. А еще я хочу очень большую семью. — А сколько детей ты хочешь? — он глянул на глаза альфы с любопытством и чмокнул в губы. — Ну скорее пять-шесть. Я рос единственным ребенком, да и учился я за границей, а Хань всегда был с родителями. Я был одинок, пока там я не встретил Сехуна. — Сам будешь их рожать. Ты даже не знаешь, как мне было больно. Альфа засмеялся и прижал омегу ближе, вдыхая теперь их смешанный запах. — Хочу завтра тебя познакомить с кем то. — С кем? — устало произнес он, прикрывая глаза. — Завтра увидишь.