***
- Нет никаких доказательств, даже никакого намёка на то, что с помощью этого дикого эксперимента можно реабилитировать заключенных. Это пустая трата денег. Как эта чистоплюйка смеет мне указывать! Пусть это и её эксперимент, но я здесь главный! - Бушевал за закрытыми дверями, ведь его не впустили к амнистированному заключённому, Лекс Лютор. - Задал нам задачку этот скоростной ублюдок. Кто мог знать, что он невиновен? Все в чём-то замазаны, нужно лишь копнуть поглубже.***
Аллен снова был в том стерильном помещение перед глазами группы людей на одно лицо. Они вновь задавали ему очевидные вопросы, не слишком желая получать не устраивающие их ответы. Фарс продолжался без начала и конца, Аллену хотелось одноно единственного - вырваться отсюда как можно скорее и бежать без оглядки пока не подкосятся ноги. Он помнил, что мог делать это долго, и это воспоминание было неуловимым и расплывчатым... - Итак, до того, как ты добровольно вошел в симуляцию, вы подписали бумаги, снимающие с нас ответственность за любые полученные травмы. - Погодите, - Аллену вот в это никак не хотелось верить. Но как доказать то, что даже не помнишь? - Добровольно? - Да, как и все. У нас длинный список желающих участвовать в... - Стоп, - Аллен вновь остановил это словоблудие, чувствуя радостное возбуждение от того, что ставил их в неловкое положение, не играя по их правилам. - Мне сообщили, что я находился в камере смертников. Все остальные тоже оттуда? - Эм... ну да. Это было условием штата для получения гранта на исследования. Нам позволили проводить эксперимент только на тех, кого признали неисправимыми. Слова эти уязвили и Аллена, вызывая гнев, что вспыхнул моментально, подстегиваемый всей ситуацией в целом. Но что-либо сделать он не мог: бессмысленно злиться на бессердечных тварей, которыми по факту были эти экспериментаторы. - Знаете, что я обо всем этом думаю? Я чувствую обман! Слышу, что вы все говорите красивые слова об искуплении. Но пока я был там, то видел одни лишь ужасы. Одного парня растерзала акула! Людей там бьют и режут, в них стреляю... И насколько я понимаю, ни один из нас не заставил вас поверить, что мы заслуживает помилования. Так что же это за садистский эксперимент? - Я прекрасно понимаю ваши чувства... - Мне нужно не понимание, а ответы. Простите, но я чувствую себя потерянным с тех пор, как очнулся на этом проклятом острове. И вообще что означало "Райский Остров - ИЗНУТРИ"? - Это анаграмма - реабилитационное организованное изменение... - Многое из нас задавались вопросом, что вы спросите в первую очередь. Это безопасно? Справедливо? Честно? Мы творим добро? - Добро? Уж чего-чего, а его на острове и в помине не было! - Скажите честно вы предпочли бы гнить в тюрьме? - Там у меня хотя бы оставалось достоинство, - Аллен зло щурился и кидал яростные взгляды на эту коллегию, что решала сейчас его дальнейшую судьбу. Но ему уже стало всё равно. - Представляете какого это совершенно ничего не помнить о своём прошлом? Те годы просто исчезли... сколько прошло времени с моего ареста? Можете сказать? Один год или может два или пять? Они все синхронно переглянулись, им явно было что скрывать, даже Аллен с исковерканными воспоминаниями это понимал. Все эти недомолвки так раздражали, он чувствовал себя раздавленным. - Пистолет оказался на острове из-за неверного кода, - они сменили тему, чего и следовало ожидать. - Он же и позволил Бонни и Клайду проникнуть в симуляцию. - Вы поняли, что означает число тридцать девять? - Осклабился единственный мужчина, помимо Лютора, на этом сборище лицедеев, ничуть не уязвленный злостью допрашиваемого, будто точно знал, что с последним его выражением тому станет о чём задуматься. - Отвечу сам сразу! - Он слушал свой голос и наслаждался, произносимыми словами, его самомнение, наверное, было размером со всю планету. -Тридцать девять шагов по пляжу - это эзотерическая подсказка, которая должна была напомнить вам о реальном мире. Ведь тридцать девять - количество шагов от конца тюремного корпуса до электрического стула. - Выходит, смертники - просто подопытные кролики для вас... В голосе Аллена звенела боль и горечь, голос падал с каждым произнесённым словом. Справедливость, честность, безопасность, добро - красивые пустые слова. Лучше бы он умер... - Они вернуться, ваши воспоминания. Мы верим. Вы могли бы поделиться своим первым воспоминанием внутри симуляции?***
Лютор своего всё же добился, вот же непреклонный лысый хрен. Была бы ситуация другой или мир иным, они может и поладили даже. Встреча с глаза на глаз в пустынном идеально ничего не отражающем кабинете. Он сел за стол напротив Аллена и вперил в него свои будто бы и неживые глаза. Смотрел даже не моргая, а затем резко принялся говорить в своей излюбленной манере - забивая собеседника количеством малозначимых слов. - Ты выйдешь в мир никем и с ничем. А у меня большие связи, власть и влияние, я могу многое для тебя сделать одним лишь звонком. Но тому, кто меня разозлит и сделает своим врагом, тому на свободе и пары дней не прожить спокойно. Я могу посадить даже за то, что задницу неправильно подотрёшь. Но я могу стать могущественным другом, твоим благотворителем. Благодаря мне тебя не только не привлекут за ерунду, но и введут в высшее общество, представят представителям власти, может даже позволю им сделать из тебя героя. - А сумеете? - Аллену было забавно слушать этого самовлюбленного мужчину. Почему-то ему казалось. что прежде такие к нему и на пушечный выстрел подойти не могли. Из-за Снарта или того странного ощущения, что металось молнией где-то на задворках сознания и никак не могло облечься в слова? - Обычные люди долго не думают, а вертятся на моём члене, как послушные шлюхи. Жаль, что ты предпочитаешь строить из себя цельную и порядочную натуру, какой совсем не являешься, - слова жгли подобно демонам, что пытались отравить душу, но Аллен заставил себя молчать и поддаваться на столь дешёвые провокации. - Ты просто заноза в заднице. Лютер смотрел на него долго и пристально, а затем внезапно сорвался с места и принялся вышагивать из одного угла кабинета в другой, раскрывая свою душу. - Да, мы с Уоллер пытались саботировать программу. А всё потому, что знаем эту амбициозную гадину - Майклс, выдумавшую такую чушь про реабилитацию преступников, и сволочей из камеры смертников, тебя не касается, но другие то! Рамон, он взорвал ускоритель частиц! Джесси - настоящий психопат с манией величия! А бабенки, взявшие правосудие в свои руки?! Стоит ли тратить деньги налогоплательщиков, чтобы подарить им второй шанс? Или второй шанс больше заслуживают другие? Например, пострадавший в горячей точке, ветеран или ребенок, потерявший отца из-за несправедливой системы правосудия, как ты? - Прикрывать вашу задницу перед присяжными? - Просто не говорить обо мне, ясно? Разве можно было ожидать чего-то другого? Все пекутся только о себе и свои промашки скрывают любыми возможными средствами, лишь бы не потерять власть, что имеют... - Ладно, - решение было сложным, но Аллен принял его в одну секунду, потому что для него ничего трудного в этом не было. - Но с одним условием. - Каким? - Вытащите Ум и Снарта. - Они что, твои шлюшки что-ли? Но Аллен не слушал Лютор, не обращал внимание на его колкости, он чувствовал и ощущения бегали по его телу знакомыми волнами и одновременно с этим он понимал, что времени оставалось все меньше – скоро начальнику надоест играть в кошки-мышки, а выполнять условие он явно не намерен. Нужен обходной путь. «Отбрось план к чёртовой матери», - прозвучал в его голове наказ Снарта. Но размышления Аллена в туже секунду прервал громкий сигнал тревоги. На несколько мгновений вся тюрьма, казалось, замерла в напряжении, ожидания то ли нападения то ли ещё какой напасти. Сам Лютор весь сжался и потянулся за пистолетом, что был спрятан под столом, но делал он это до невозможного мучительно медленно. Время для Аллена растянулось, как бесконечно протяженная жвачка - Внимание! Мета-подавители вышли из строя! Вышли... мета... арх, – раздался в общем шуме громкий голос откуда-то сбоку. Во всей какофонии криков, коими взорвала будто бы сразу вся тюрьма, Аллен моргнул и увидел мужчину в жёлтом костюме, который пробивал своей ладонью грудь Лютора. Память о том, как это произошло с его матерью, жгла мозг и глаза. Но он заставил себя отвлечься от воспоминаний и сосредоточиться на происходящем, сорваться с места и схватить эту самую руку. Нет, Аллен не хотел останавливать этого "ангела мщения", ведь он делал как раз то, что хотелось самому шатену, а просто понять. Это лицо было из его прошлого. Он сжал предплечье и почувствовал особую частоту вибрации, и понял, что внутренности жертвы будут разорваны, но видимых наружных повреждений не останется. Аллен сам умел такое. - Здравствуй, Барри. Я уже убивал его и не раз. И убью снова, покажись мне это сейчас выгодным. В конце концов, с доверия начинается всякое предательство. Не так ли, мой милый Флэш? - Хмыкнул он, внимательно смотря на Аллена холодными голубыми глазами. - Все верно: пока у нас общая цель, я тебе нужен. Так было всегда, - но протянул свободную руку и легким движение мазнул кончиками пальцев по щеке Аллена. - Я предоставил запись, на которой признаюсь в убийстве твоей матери и в фальсификации смерти Гаррисона Уэллса от твоих рук. Запоздалые, но всё же извинения. - Я вспомнил! - воскликнул Барри Аллен, его разум затопили видения прошлого. Напротив него стоял Эобард Тоун, человек сделавший его Флэшем, чтобы Барри в будущем вновь вдохновил его своим примером. Они были связаны теснее, чем им этого даже хотелось. Хищное лицо с острыми чертами и капризным изгибом губ, смотрело пристально, сколько бы отрицательных черт не было в его внешности он был неоспоримо привлекательным. - Ты убивал людей. Не случайно, а спланировано. - На это были уважительные причины, - он вырвал руку из груди Лютора, и тот бесчувственно повалился на стол. - Как сейчас. Он посмотрел на Эобарда ещё раз, убеждаясь, что не упустил взглядом коварной ухмылки, азартного блеска в глазах или подозрительного движения руки. - Знаешь, годы, что я провел вдали от моего заклятого противника - Флэша, чуть не свели меня с ума. Да, я совершал ужасные поступки. Как плохому человеку доказать, что он не столько уж плох? Сделать что-то хорошее, да. Так что я могу сделать для тебя? - Помоги освободить друзей. Он смотрел Аллену прямо в глаза, и тот выдержал его тревожный, прожигающий насквозь взгляд. Это длилось целую вечность для обычных людей, но для мета-людей, обладающей сверхчеловеческой скоростью, прошло не больше минуты, и в конце концов они просто кивнули друг другу и одновременно сорвались с места. Пользование супер-скоростью было сродни езде на велосипеде и, начав бежать, Барри Аллен мгновенно припомнил и всё остальное, что в дополнение к этой его сверхспособности. Два спидстера, быстро, как им всегда было по вкусу делать что-угодно, вывели коллег Аллена по острову из симуляции. Не всех, конечно, но они никогда и не пытались взваливать на себя ношу героев, чтобы оказаться спасителями для всех и каждого. Аллен смотрел на Снарта, дожидаясь, когда память вернётся к этому роскошному мужчине - любви всей жизни Барри. Тонкие брови в это время изобразили на красивом, аристократичном лице хмурость, что ему безумно шла, но не предвещала ничего хорошего, так что Леонард Снарт просто схватил своего неуловимого любовника и прижал к себе со всем страстью. - Всё что вы видите вокруг реально кроме одной детали, - Лайла Майклс подошла к ним сззади, незамеченная в пылу радостной встречи в реальности. - Вас самих. Барри, ты провел в тюрьме 25 лет до отправки на остров. - Что? - Аллен прикоснулся к своему лицу, но никаких возрастных изменений не ощутил. - Какой сейчас год? - Две тысячи сорок второй. А ваша внешность - временная аватарка, вы все пока что в своих глазах выглядите так, какими были тогда, когда совершили преступление. Простите, это всё было моей идеей, но она же себя оправдала. Вы совсем скоро вспомните свою настоящую внешность. - Трюкачу должно быть уже лет за восемьдесят, - Снарт пристально вгляделся в бездыханно лежащего русоволосого молодого мужчину. - Покойся с миром, дядюшка, всё лучше, чем быть застеленным, как дикое животное, при очередном побеге. Аллен ощущал, как его тянет в стороны и норовит разорвать надвое, будто он летит в бесконечную пропасть, где попадает в объятия любимого — точно так, как в реальности. Его присутствие рядом стало отчетливее, ярче, весомее, будто до этого их все время разделяло огромное расстояние. Он слышал, как совсем рядом бьется родное горячее сердце. Эти ощущения вынудили даже чуть отстраниться затем, чтобы увидеть его лицо — заново изучить взглядом, вглядываясь в каждый изгиб, в холодные, как снег, глаза, заглядывая теперь чуточку глубже, чем ранее, погружаясь в неистовый жар, что связывал только их. Он ощущал его переживания — как его переполняют эмоции. Словно теперь, пережив это испытание на виртуальном острове, они делили все пополам. От переизбытка нового Аллен шумно выдохнул. - Ещё одно ограбление? Прямо сейчас. - Тряхнём стариной? - Безусловно и ещё как тряхнём. Прощение возможно даже для самых тёмных душ. Мы должны запоминать хорошие и благородные события. Прощая близких за то, в чём сами все грешим, мы, по сути, прощаем себя. Искупление должно быть возможным и обоюдным. Любите пророка, ибо он любит грешника. Любите грешника, ибо он есть вы. Если не станет грешника, какой прок в искуплении? Если не станет грехов, что же тогда прощать? Искупление принимает различные формы — искренние извинения, широкий жест, тихая мольба или что-то более сложное, более тёмное... Более трудное для понимания. И хотя никакое искупление не изменит прошлого, оно способно излечить нас, восстановить отношения и связи, которые, как нам казалось, утеряны навсегда. Всякая душа измеряется огромностью своего стремления. А наказание — не что иное, как признание того, что преступление искуплено.