Ключевая случайность

— Значит, вы не знаете, по каким причинам ваш рассудок не пострадал во время Инцидента? Гектор Кранц лишь угрюмо покачал головой и взъерошил волосы. Этот вопрос до смерти ему надоел – ведь сотрудники ФБР допрашивали его уже четвертый раз, снова и снова получая порцию недоумения и молчания. Бывший капрал USMC дураком не был и решил не рисковать. Может, Гектор и умолчал о некоторых деталях той ночи. Но его память помнит каждую мелочь: все "до" и все "после". ...Дело было в сверхурочных: беспорядки на улицах вынудили Шарифа добавить к зарплате премиальные за охрану главного здания от слишком ретивых противников имплантов, пока не будет увеличен штат службы физическое безопасности. Несмотря на то, что смена Гектора уже закончилась, он согласился остаться на ночь – все равно домашний холодильник (как и вся остальная квартира) был пуст. В пару Кранцу поставили бывшего полицейского Уэйна Хааса: тот, несмотря на ворчливый характер и не очень дружелюбное отношение к лично Дженсену, оказался неплохим парнем. К вечеру толпа бастующих затихла. Через стекло Гектор видел, как курят и переговариваются полицейские из группы быстрого реагирования, оцепившие штаб "Шариф Индастриз". Хаас же, развалившийся на диване, молча смотрел в потолок – наверное, вспоминал свое спецназовское прошлое. Именно в этот момент Кранц решил отойти перекусить – что поделать, вкусные бургеры с чесночным соусом всегда были его слабостью. Как только он вошел в зал, то хмыкнул, зная, что жизнь в очередной раз решила посмеяться над ним: обаятельная и веселая Мария Локвуд, синеглазая красавица из отдела по связям с общественностью, заказала себе два последних бургера. Гектор до сих пор не понимал, почему Мэри улыбнулась и предложила ему, простому охраннику и калеке в придачу, поесть вместе с ней. Кранц согласился, и следующий час они мило беседовали на разные темы, не обращая внимание на что-то-там болтающий телевизор. Хаас, судя по молчанию в эфире, не возражал... или вообще заснул. В какой-то момент Detroit Today перешел в режим прямого эфира и начал транслировать выступление самого Хью Дэрроу, создателя технологии имплантов. Гектор Кранц знал, что был обязан британцу многим, если не всем – участь абсолютно слепого и беспомощного человека его не привлекала. А потом началось ЭТО. Кибернетические глаза старого образца, которые установили раненому в Заливе капралу, отказали почти полностью. Изображение расплывалось и рябило, отдавая ядовитыми сиреневыми или красными расцветками, инфолинк надрывался от количества выскакивающих ошибок... а в придачу Гектору достался непрерывный тихий писк, заложивший уши. Только через минуту, кое-как собравшись с мыслями, Кранц понял, что ему повезло. Что он вполне мог оказаться на месте тех бедолаг, которые на его глазах разрывали глотки всем тем, кому не посчастливилось оказаться рядом с аугментированными людьми. Из наушника слышался сдавленный мат Хааса, прерываемый глухими ударами: кто-то пытался прорваться в холл. Дальний пост охраны, расположенный на вертолетной площадке, молчал... и через несколько секунд Гектор понял, почему: прямо на него выскочили двое его коллег. Сознание, кричавшее, что это ни в чем не повинные люди, умудрилось состыковаться с набором рефлексов – и автоматная очередь из "Санкции" пробила нижние конечности Биггса и Ламии. Все в точности как на войне. Только эта война – необъявленная. Держа в одной руке винтовку, а в другой – тонкое запястье Мэри, Гектор несся в холл и ругался сквозь зубы: Фрэнсис Притчард был прав. Этот гребаный мизантроп, параноик и по совместительству начальник отдела информационной безопасности был прав по всем пунктам – настойчиво рассылал всем работникам сообщения о том, что стоит не торопиться с заменой биочипов: существовала вероятность того, что ошибку удастся устранить иным образом. Тогда Кранц лишь посмеялся... каким же он был идиотом! Ресепшн, удобно сделанный в форме незаконченного круга, стал прекрасной позицией для двух вооруженных охранников и одной совершенно беззащитной девушки. Хаас, глядя на стучащих головами в стекло полицейских, лихорадочно пытался дозваться по рации до соседнего поста, но ответом ему была тишина. Кошмар закончился лишь через какой-то час, когда Притчард подключился к сети оповещения и сообщил, что подача сигнала прекращена. Как только поднялось солнце, на мадам Маргулис и мисс Локвуд навалилась обязанность узнавать о происшествиях в городе и зачеркивать имена погибших в период Инцидента сотрудниках. Чудом выжившие Юджин Биггс и Пол Ламия, лежавшие в больничной палате с простреленными ногами, шокированно смотрели на экраны телевизоров: в ходе разрушения Панхеи пропали без вести Хью Дэрроу, Уильям Таггарт, Дэвид Шариф, Адам Дженсен и еще несколько десятков человек. Финальным аккордом стало выступление в ООН, посвященное опасности аугментированных людей. Работники штаб-квартиры косились на Гектора – и Уэйну Хаасу, охрипшему от многочисленных повторов, приходилось досконально объяснять каждому прибывшему, что как раз Кранц остался одним из немногих, кто не спятил. О причине происходящего Гектор догадался почти сразу, поэтому притащил Притчарду пакет с отборным кофе и задал один простой вопрос "Зачем?". Фрэнк, явно удовлетворенный тем, что кто-то признает его высокий интеллект, посоветовал лишь пересмотреть ближайшие новости и подумать. А еще – промолчать о своей неспособности строить рабочий график: ведь Кранц записывался на прием в клинику ПРОТЕЗ, чтобы сменить биочип, но благополучно забыл об этом, когда остался на ночное дежурство. Судьба "Шариф Индастриз" была предрешена: компанию почти сразу начали поглощать стервятники из "Тай-Юн Медикал". И, уходя из здания компании с коробками в руках, бывший охранник Гектор Кранц и бывшая сотрудница отдела по связям с общественностью Мария Локвуд понимали только одно. Что дальше будет еще хуже.