***
Рыжеволосая девушка шла по темной аллее. С каждым днём вечер становился всё длиннее, а светлое время суток — короче. Подходя к девятиэтажке, она увидела родные жёлтые жигули, которые были хоть и старенькими, но всё ещё на ходу. Девушка набрала в лёгкие побольше воздуха и шагнула в***
– Леночка, сестрица, ты где? – Наташа прошла по тёмному коридору на кухню. За кухонным столом сидела её названная сестра и смотрела в одну точку, блуждая в своих мыслях. Наталья покачала головой и открыла маленький холодильник фирмы "Айсберг". – Лен, а ты знала, что у тебя здесь мышь повесилась? Что, даже продуктов не могла купить к приезду сестры, а? – в привычной манере она захлопнула дверцу и опёрлась руками на стол. – Опять ты со своими нравоучениями, Наталья, – голос Беловой звучал тихо. Её глаза были красными от слёз, а причёска растрепалась. Выглядела она, скажем так, не очень. – Что-то ты совсем плохо выглядишь. Что случилось-то? - Романова присела напротив девушки, хмурясь. В её голову закрались совсем нелучезарные подозрения. – Да уж. Давно ты у нас не была, - Лена вздохнула и снова опустила взгляд. Следующие слова дались ей тяжело. – СССР распался. – Как?! – глаза Наташи резко округлились. В голове не укладывалось, может это какая-то шутка? Но, судя по виду сестры, это была шутка только судьбы. – Вот, то-то и оно! А продуктов нет потому, что инфляции, моя дорогая, продукты охренеть какие дорогие! – Елена вскинула руки и начала ходить кругами. Негодование, которое она долго прятала внутри, грозилось выплеснуться наружу. – Пока ты там по своим заграницам шлялась, в нашей стране (***
– Так, тебе деньги нужны? Я могу дать, – Наташа с твёрдой решимостью посмотрела на девушку. – Не нужны мне твои деньги, Наташа, я же вернуть не смогу, - вяло отмахнувшись, будто от назойливой мухи, Лена откинулась на спинку стула. – Ой, да не надо ничего возвращать. Ты ж мне как сестра! – Сестры не целуются и не спят друг с другом, Наталья. – Инцест — дело семейное, Елена! На том и порешили.***
– Нет, ну ты пойми, дело вовсе не в деньгах, – Лена отхлебнула немного чая, собираясь с мыслями. Они нашли старый пакетик грузинского чай, оставшегося ещё со времён СССР. Он, как и все другие советские предметы в доме, навевал грусть и печаль. – Сходи в любой ближайший ларёк и там тебе скажут, что кроме капусты морской нихренашечки нет. Наташа тяжело вздохнула. – Нет, ну стоило уехать всего на пару лет из РСФСР, так это самое РСФСР уже Российской Федерацией стало. Чертов Ельцин! – Тише ты. Нельзя так говорить, вдруг кто подслушивает, – Елена приставила палец к губам Наташи, чтобы та замолчала. – Ну, мало ли кто может нас подслушивать, – пожав плечами, она ответила на немой вопрос рыжеволосой. – Тьфу, опять ты со своими теориями заговора. Я уж думала, что что–то серьёзное. – Это серьёзно! Наташа только отмахнулась.***
– Так, ты тут на долго? - Елена решила задать вопрос, который долго вертелся у неё на языке. – Или как обычно — "Привет, Лен! Как дела? В школе все нормально? Прости, у меня самолёт через 15 минут, я пришла просто поздороваться, и уже со своим парнем улетаю в Америку. Не скучай, через 10 лет приеду, пока!"? – Что ты вообще такое говоришь? Было–то всего один раз. И он вообще не мой парень, у нас с ним ничего не было, – Наташа возмутилась, вскинув руки. – Так, как в школе дела? – Наташа! – под укоризненный взгляд Лены, Наташа расхохоталась. Она действительно приезжала очень редко, но в этом не было её вины! Ну, почти не было. Не могла же она сказать ребёнку, что её сестра работает шпионом, в самом–то деле! И пусть этому ребёнку уже за двадцать!***
Через три дня Наташе снова пришлось уезжать по своим супер-пупер-секретным делам. – Может, ты всё-таки останешься? – Лена спросила это уже в пятый раз за всё то время, пока они были на перроне, и в восемнадцатый раз за весь день. – Ленусик, ну что ты как маленькая? Я вернусь уже через каких-то полгода, и обещаю, что возьму отпуск, и мы сможем провести побольше времени вместе. – Но я все равно буду скучать, ты же знаешь, – Елена прильнула к Наташе и сильно-сильно обняла. У обеих носы защипало, глаза заслезились, но они не плакали. Они гордые, поэтому поплачут уже потом, вдали друг от друга. – Ну–ну, мелкая, всё хорошо, Наташенька скоро приедет, а ты пока никого не слушайся и делай, все, что надо, ладно? – девушка кивнула и громко шмыгнула носом. – А теперь отпусти меня потому, что поезд сейчас уедет без меня. И неважно, что до отправления ещё 20 минут. Это неважно. Потому что, если бы они простояли бы так ещё пару минут, то из глаз потекли бы слёзы, а ехать куда–то совсем расхотелось. Но работа — это важно. Для неё она всегда была важнее. Елена нехотя отцепилась от сестры, позволяя ей снова пропасть из своей жизни. Они обе знали, что вернётся Романова точно не через полгода, и даже не через год. Но они хотели верить в это потому, что им ещё оставалось делать? Ведь работа есть работа, и её надо выполнять.***
В следующий свой приезд Наташа узнала о том, что их девятиэтажку взорвали террористы*, а на пост президента