«Все знают, что смерть н͗е͊ӥ́з̼б͆е̍ж̿н̇а̽, но так как она не близка, то никто о ней не думает.» © Аристотель.
***
Шум кофемашины может запросто отвлечь от самых разных, временами по-настоящему страшных, мыслей. Казалось бы, обычная техника с кучей кнопок, наполняющая кружки сотрудников уголовного розыска кипятком, вряд ли способна на такие щедрые поступки, как создание внутреннего умиротворения, но порой она действительно спасала. Спасала их от тягостных размышлений. Размышлений о тех, кого не смогли спасти они. Арсений был частым гостем массивного аппарата, заливавшего уже не первую за день кружку чёрным кофе, пар от которой так приятно обжигал кончики его пальцев. Это действие всякий раз заставляло очнуться, задумчиво провести слегка обожжёнными подушечками по нижней губе и вновь вернуться в реальность. Суровую, трудную и довольно жестокую, но реальность, где жизнь незнакомого человека играет куда большую роль, чем своя собственная. — Земля, приём! — окликнул друга Матвиенко, хлопнув того тонкой папкой по плечу. Красочная реакция Попова, состоящая из резких подёргиваний и ругательств, адресованных в сторону хвостатого армянина, рассмешила шутника ещё больше. — По ночам спать надо… Или у вас свидание с кофемашинкой? — Иди ты, — продолжал шипеть мужчина, сразу же обернувшийся в сторону глумящегося над ним Серёжи. Внимание приковала та самая папка в руках оперуполномоченного, на лицевой стороне которой находился исписанный листочек. И судя по размашистому почерку, адрес, красовавшийся на этой ярко жёлтой бумажке, был записан в спешке, не предвещавшей ничего хорошего. — Что на этот раз? — Самоубийство в Калининском, — Матвиенко махнул рукой сотрудникам, ожидавшим его прямо на выходе из отделения, и поспешил накинуть на голову капюшон, — Подозрение на умышленное доведение… Ладно, я погнал. — Ага, — только и успел кинуть Арс вслед другу, скрывшемуся за дверьми здания безопасности. Ночь выдалась весьма неважной, отчего Попову и пришлось периодически прогуливаться от кабинета до чудо-машинки, вливая в себя очередное эспрессо. Наконец-то закрытое дело, висевшее на нём не первый месяц, к сожалению, было далеко не самым радостным событием недели. Подозреваемый и правда оказался тем убийцей, за которым непрерывно гнался Арсений. Но известно это стало слишком поздно. Вышедшая на след полиция приехала сразу после того, как преступник застрелил свою семью, а потом и себя. С одной стороны хорошо, что весь этот кошмар закончился. Одним убийцей в тот вечер точно стало меньше. Но с другой — оперуполномоченный, работающий в поте лица над расследованием, поиском и зацепками, не успел поймать сумасшедшего. Не успел спасти людей, живущих в той квартире. Не успел посадить этого ублюдка.***
— Мы просто обязаны были отпраздновать твоё раскрытое дело! — весело воскликнула девушка, отчаянно пытавшаяся достать бокалы с верхней полки, поднявшись на носочки. — Антон, блин! Помоги, будь другом! — Извини. Конечно, — выдохнул паренёк, коротко улыбнувшись. В доме Оксаны, кажется, только Шастун доставал посуду с её верхних полок, так как чаще остальных заглядывал в гости. Рост в почти два метра словно был предназначен именно для этого, ну или девушка нарочно сделала подвесные шкафы такой высоты, чтобы каждый раз подрывать юношу. — Что-то ты слишком радостная. — Кто-то же должен быть. Я вот на твоём лице даже намёка на улыбку не вижу, — Шаст устало фыркнул, на что Фролова наигранно надула нижнюю губу. — Тош, ну что такое? — М-м? Ничего, — молодой оперуполномоченный натянуто улыбнулся, забирая из девочкиных ручек бутылку красного вина. Он бы не отказался и от простого пива напротив телека, но тут просто грех обламывать подругу с «аристократическим» ужином, приуроченным к закрытому следствию. — Всё-таки третье законченное дело за четыре месяца работы, можем себе позволить. — Вот и я о чём! — Оксана крутилась вокруг стола и нервно поправляла каждый элемент посуды, пока Антон не сводил глаз с жаркого, стремительно покрывающегося румяной корочкой в духовке. Всё казалось слишком роскошным. Гостиная вымыта до блеска, скатерть выглажена настолько, что даже с увеличительным стеклом вряд ли можно было найти хотя бы единственную складочку, а новые свечки изящно смотрелись на фоне праздничного сервиза, который Фролова бережно хранила в самой дальней полке и за которым, конечно же, опять лазал только Шастун. — Кстати, а где ребя… — стоило парню чуть приоткрыть рот и почти задать волнующий вопрос, как в прихожей тут же послышалась трель дверного звонка, от которого подпрыгнула даже хозяйка квартиры.***
Кипяток тонкой струйкой наполнял кружку, керамические стенки которой украшены забавной цитатой «Я не рыбка, но иногда исполняю», а некоторые буквы уже успели стереться от такого частого использования. Арсений смотрел на бродящих туда-сюда работников, всё ещё пустующую стойку секретарши, уволившуюся буквально на днях, и маленький телевизор в углу приёмной, всегда показывающий новостной канал, так ещё и без звука. Поэтому мужчина и не обратил внимания ни на бегущую строку с громким заголовком, ни на знакомое лицо, у которого журналистка так отчаянно пыталась узнать хоть какие-то подробности произошедшего, и, разумеется, ни на размытые фотографии окровавленного трупа, удачно слитые в интернет за последний час. — Попов! — мужчина, прежде меланхолично тянущийся к кружке, вздрогнул от грозного рыка начальника, не решаясь повернуться к нему лицом. — Какого чёрта я должен разыскивать тебя по всему отделению! — не останавливался Шеминов, приближаясь всё ближе к застывшему сотруднику. — Станислав Владимирович! — Арс вскинул руки в жесте «Ну не виноват я» и развернулся, добавив максимально страдальческое лицо. Больше всего сейчас хотелось спокойно выпить шестую по счёту порцию кофе, запрокинув ноги на свой рабочий стол, и уставиться в стену, на которой уже не было треклятых бумажек с разгадками прошлого убийства. — Арсений Сергеевич! — Стас мгновенно скопировал интонацию собеседника, махнув рукой в сторону незаметной техники, также часто называемой зомбоящиком. — Живо выезжаешь к Матвиенко, а то он там один не справится, — губы Попова слегка задрожали, — Без вопросов. Арс, я сказал живо! Оперуполномоченный скривил губы, бросив недовольный взгляд в сторону телевизора, где крутили сюжет с его таким же вымотанным другом, и, схватив стакан с бодрящим напитком, направился в сторону кабинета. Погода в апреле была ни к чёрту — вечные дожди смешивались с ледяным ветром, а выход на улицу превращался в настоящую пытку. Арсений только и успел сделать пару глотков, чем обжёг себе верхнее нёбо, накинул на плечи пальто и по привычке вздёрнул воротник, приведя тот в стоячее положение. Затуманенная голова всё ещё не отпускала, отчего позади послышались возмущённые гудки водителей, когда машина Попова так и не тронулась на переключившийся зелёный. По правде сказать, он действительно надеялся на благосклонность Шеминова, ведь отправлять на очередное убийство после неудачно закрытого дела — совсем не лучшая затея. Но начальнику казалось, что потерянный в мыслях сотрудник на месте преступления куда лучше, чем его полное отсутствие. А вот Арс сейчас мог бы легко поспорить с подобным заявлением, продемонстрировав Станиславу Борисовичу все прелести плохо соображающей головы на своём собственном примере. — Я уж думал не дождусь, — хмыкнул Матвиенко, ожидавший друга подле подъезда замызганной пятиэтажки. Во дворе торчала пара полицейских машин, скорая и, естественно, куда же без них — фургончики журналистов и телевизионщиков, привлекавшие ещё больше внимания мирных жителей. Нездоровый интерес со стороны СМИ начинал не на шутку настораживать, ведь до самоубийц нет никого дела порой даже самой полиции. — К делу, — остановив поток приближавшихся подколок Серёжи, немного грубо отозвался прибывший опер. Зашарпанное здание, кричащее о капитальном ремонте, ни капли не удивляло Арсения, напротив, составляло полную картину случившегося, — Н-да… Ещё бы не покончить с жизнью в таких-то условиях. — Арс, он не по собственной воле выпилился, — Попов удивлённо приподнял брови, настаивая на более чётком ответе. — Поднимемся и ты всё сам поймёшь. Его нашла соседка, — парень медленно поднимался по лестнице, пропуская встревоженных жильцов, — Говорит, в дверь позвонили, когда вышла — никого уже не было. Дверь в квартиру убитого была чуть приоткрыта, ну и… — Пашу вызвал? — поинтересовался мужчина, словно игнорирующий информацию от Матвиенко, внимательно оглядывая скудный этаж, на котором жил убитый и та самая соседка, в данные секунды отходившая от шока в машине скорой помощи, что стояла у крыльца. — Да, он здесь, — армянин прошёл в затхлую комнатушку, именуемую прихожей. Пара старых кед, куртки, висевшие на самоклеящихся крючках и потрескавшиеся потолки никак не складывались с понятием «дом». Дом - это ведь там, где уютно. Это то место, куда хочется возвращаться каждый вечер, выпивать чашку зелёного чая, параллельно слушая неразборчивые голоса, доносящиеся из телевизора, и зависать над бумагами до поздней ночи, заливаясь ещё несколькими кружками травяного напитка. Но никак не пыльное жилище, в котором даже переспать одну ночь элементарно неприятно. Нет, скорее невозможно. Эта квартира напоминала брошенную берлогу отшельника, забывшего о существовании тряпок, собственно также, как и о пыли. Всюду валялись вещи, одежда и всякая макулатура из тетрадей или каких-то распечаток, яро напомнившие о том, что тут всё же есть жизнь. Точнее… Она была до сегодняшнего дня. Арсений осторожно передвигался по квартире, то и дело собирая носками лакированных ботинок мусор. На немой вопрос «где?» Серёжа лишь кивнул в сторону ванной, пропустив коллегу вперёд, и зашёл следом, уведя взгляд на скучающего судмедэксперта. — Паш, начинай, — скомандовал Матвиенко, легонько пихая заметно притихшего Добровольского, так безучастно прислонившегося к стене. Бездыханное тело, что лежало в наполненной ванне, раскинуло свои кровавые руки, алые ручьи с которых живописно стекали по стенкам. Стеклянные глаза его уставлены прямо в сторону открытой двери, будто труп выискивал в проёме того самого виновника происшествия, отчего у только что зашедшего в комнату Попова по телу пробежала неприятная дрожь. — На обеих руках довольно глубокие порезы, задеты были и вены, — Павел показал на струйки, стремящиеся к полу, — И артерии, судя по брызгам яркой крови на стене. На пальцах можно заметить следы от старых осознанных порезов, так что не удивлюсь, если в дальнейшем обнаружу на нём куда больше шрамов, — врач тяжело вздохнул, садясь на корточки возле мертвеца, и, подтянув перчатку, осторожно прикоснулся к коже головы. — А теперь самое интересное. Видите? — Ну? — нахмурился Арс, наклонившись чуть ближе, в попытке разглядеть что-то на бледном участке за ухом, в который так уверенно тыкал Добровольский. — У него на затылке едва заметная гематома. Вот здесь, — мужчина обвёл пальцем розоватую отметину. — След от пистолета, — подытожил Попов, поднимаясь на ноги, — Значит он привёл сюда его насильно, посадил в эту страшенную ванну и приказал вспороться. Замечательно! — нервно рявкнул оперуполномоченный, никак не настраивавший себя на очередное тяжкое дело. Он ведь правда даже не успел оправиться от предыдущего расследования, как на его плечи решили повесить очередное, наверняка не менее сложное. Это, по правде говоря, жутко вымораживало петербуржца, чётко понимавшего, в какую же лужу он влип. В огромную такую… Огромную кровавую лужу. — Это хоть точно его квартира? — Арсений махнул рукой в сторону, описывая пару мелких кругов в воздухе, словно обрисовывая спальню позади. — Если судить по словам не очень разговорчивой соседки — да. Обычный студент. Снимал эту квартиру уже четвёртый курс, вроде был нормальным парнишкой, — Серёжа почесал затылок, стараясь поскорее покинуть ванную комнату, отчего чуть не навернулся о корзину с грязным бельём. — Да сука! Вот ведь срач! — пыхтел под нос опер, теперь же следящий за каждым своим шагом.***
— Предлагаю тост! — Фролова вскочила со стула, подняв бокал в воздух, и обернулась в сторону собравшейся компании, — За очередное раскрытое дело Шаста и мир во всём мире! — Ура! — коротко согласился Дима, чокаясь сперва с женой, а затем и с ребятами, чуть приподнявшись со своего места. Антон молча наблюдал за этим действом, принимая поздравления друзей без особого энтузиазма, будто он закрывал дела каждый день. Будто это успело стать для него привычной обыденностью. А это для парнишки самое страшное, что только может случиться, ведь «убийство» и «повседневность» не должны стоять в одной линейке слов, а уж тем более так близко друг к другу. — Мир во всём мире, — под тихие слова Шастуна, в играющем на фоне телевизоре наконец закончилась мелодрама, быстро сменившаяся выпуском вечерних новостей. Всё было вполне спокойно, пока монотонный голос ведущей не произнёс «кровавое убийство самоубийцы», а после не последовал короткий сюжет от любопытных репортёров канала. — Окс, пожалуйста, сделай чуть громче. Оксана, прежде не вникавшая в суть новостной программы, послушно прибавила громкость и с лёгкой опаской покосилась в сторону заинтересованного юноши, внимавшего каждое слово, произнесённое журналистом. Его всегда приковывали только громкие заголовки, хотя по натуре своей он был достаточно тихим молодым человеком, что всегда являлось небольшим поводом для подколок от коллег. Друзья, оторвавшиеся от тарелок, также увлечённо глядели в экран, пока не обратили внимание на зарождавшийся огонёк в зелёных глазах, жадно поглощающих малую долю информации. — Мне нужно это дело.***
— Ты обошёл соседей? — запрыгивая за руль, спросил Арсений, протянув другу бумажный стаканчик свежего кофе. Тот удовлетворительно мотнул головой, сразу ответив и на вопрос, и заодно поблагодарив мужчину за напиток. — Что узнал? — Кирилл… Новиченко кажется. В общем, соседи мало что знают о нём. Говорят, приезжий. Ни родителей, ни родственников, соответственно, никто знать не знает. Женщина, вон, в скорой оклематься пытается, — Серёжа отвёл палец в сторону двора, — Рассказала, как тот порядочным жильцом был: помогал пакеты донести, дверь лифта подержать и так далее. Только вот она его последние полгода, а то и больше, вообще не видела, — Матвиенко замолк, делая пару глотков, довольно облизнув потрескавшиеся губы, — Короче, слышала, как к нему периодически приходил арендодатель за платой и девчонка какая-то продукты носила. — Ясно, — как-то слишком обречённо выдохнул Попов, в то время как его пальцы отбивали ритм песни, слабо игравшей по радио. Пустой взгляд следил за автомобильными дворниками, монотонно двигающимися из стороны в сторону, погружая в транс и, конечно, стирая редкие капли дождя, шумно разбивающиеся о лобовое стекло машины. — Стас дал команду возвращаться в отдел, так что на арендодателя выйдем завтра. Будь добр, Арс, выспись и не пугай человека на опросе своим видом, — усмехнувшись, бурчал Серёжа, наблюдая за темнеющим асфальтом. — Работы по горло конечно… Оперуполномоченный молча завёл машину, трогая ту с места, всё так же меланхолично стуча по баранке в бит тихой мелодии, чем немного начинал напрягать Матвиенко, тупо уставившегося в окно. Серые пейзажи города смазывались, растёкшимися по стеклу, капельками, напоминая неумелую картинку художника-новичка, выплёскивающего лишь скучные цвета, тут же размазав краски по всему холсту. Из сонного состояния Попова выводили лишь гудки других автомобилей и пешеходы, то и дело норовящие попасть под колёса. Возможно, был бы Арсений пешеходом — понял бы странную фишку светофоров, светящих зелёный, кажется, абсолютно всем, кому только не лень пересечь дорогу. А потому, он в любом случае нашёл бы хоть одну причину, чтобы лишний раз упрекнуть странный режим регулировки движения улиц. Дождь превратился в довольно сильный ливень, стоило только ребятам доехать до дверей знакомого здания, вследствие чего те и явились на работу до нитки промокшие. Серёжу так и не спас его капюшон, а Арс особо не пытался защититься от крупных капель, едва прикрывшись рукавом тёмного пальто. Но внимание остальных сотрудников службы было обращено далеко не на сырых напарников, отряхивавшихся в дверях, а на двухметрового паренька, о чём-то мило беседовавшим с начальником. — Попов, Матвиенко! — громко подозвал их Стас, прежде поморщившись от внешнего вида лучших работников. — Я смотрю вы хорошо попотели сегодня, — неловкая шутка Шеминова, явно намекала на то, что парням пора узнать о существовании зонта. — Короче, у меня для вас приятная новость. Я подключаю к вашему делу нового сотрудника, — мужчина обернулся, плавно махнув рукой незнакомцу, чтобы тот подошёл ближе к коллегам. — Антон Шастун, приятно познакомиться, — молодой человек протянул руку, поочерёдно пожимая чужие ладони. Холодный металл многочисленных колец, на этих тонких пальцах, дал Арсению слабый разряд, вновь пробуждая, будто от сна. Попов удивлённо распахнул глаза, изучающе осматривая вытянутое лицо напротив. — Я хочу помочь вам с раскрытием дела. — А ты, прости, не много ли о себе возомнил? — огрызнулся Серёжа, сразу бросившийся атаковать, защищая свалившееся на него убийство. Сейчас он был слишком похож на маленькую собачонку, оголяющую свои клыки, бешено брызжа слюной на какого-нибудь доброго лабрадора, в четных попытках защитить хозяина. Или на йорка с таким же забавным хвостиком. — А вы, простите, много ли дел раскрыли за последнее время? — Антон явно мог за себя постоять, особенно тогда, когда на него беспричинно набрасывались грубые армяне. Матвиенко справедливо промолчал на такое резкое замечание — сразу же портить отношения с новым напарником, так ещё и на глазах у начальства, он точно не хотел. Арс похлопал друга по плечу, то ли остужая его пыл, то ли благодаря его за несостоявшийся конфликт. — Добро пожаловать, Антон Шастун, — Арсений улыбнулся впервые за день, адресовав эту самую светлую эмоцию новому напарнику.***
не̓и̚збͅежна