С ее губ текла кровь...

      С ее опухших губ текла кровь, с губ на подбородок, с подбородка капая на пол, прямо под грязные мужские ботинки.       Майкл, сколько Мэг его знает, никогда не поднимал на нее руку, как бы отвратительно, по мнению маньяка, она себя ни вела. Будь то слишком громко разговаривала, даже переходя на крик, или пыталась сбежать, кому-нибудь позвонить, чтобы спасти свой зад, ударить его… Все, грубо говоря, прощалось. Максимум, на который мог пойти Майерс, чтобы наказать непутевую дурочку — это запереть ее мелкую тушку в подвале и лишить еды на ближайшие два дня. Три от силы.       Но сегодня…       Майкл обнаружил то, что видеть ему не следовало. Таблетки. Противозачаточные.       Стоило бы удивиться тому, откуда они вообще взялись в этом богом забытом месте, где Мэг их достала, кто их принес… Одно Майкл знал точно — принимаются они с завидной регулярностью уже очень долгое время. Когда там у них был первый раз?.. Давненько. Майерс прекрасно помнил каждое мгновение той ночи, но не помнил точно, когда же она была. Но судя по нескольким пустым пачкам от таблеток, которые Мэг не выкидывала, а прятала, чтобы маньяк точно ничего и никогда не узнал, она начала принимать их достаточно давно. Может, даже до того, как Майкл насильно ей овладел.       И она молчала. Она буквально губила, как думал убийца, свой организм для того, чтобы у нее не было ребенка. А помнится кто-то говорил, мол, «Я люблю детей! Росла я в большой семье одного католического священника в Техасе. Надеюсь, когда-нибудь я тоже обзаведусь такой большой семьей».       И конечно же Майерс в эти семейные планы не вписывался…       Мэг столько пыталась его убить, поранить какими-нибудь острыми предметами, покалечить, кинув в него что-нибудь тяжелое. Получалось скверно. У нее руки-ниточки, насколько серьезным может быть урон? Но энтузиазма ей было не занимать…       И почему-то именно эта идиотская новость заставила Майкла выйти из себя, собрать все прогнившие осколки своего сердца и, чтобы оно опять разбилось вдребезги. Заставить выйти из себя, поднять руку на девушку… Может, и не на любимую, но на ту, к которой он привязался. Как какой-то паразит, который забрался слишком глубоко, и теперь и без него никак, и с ним худо. Паразит же. Или как наркотик… Да, как наркотик. И ты настолько сильно обдолбался, что жить без него не можешь. А он уже не приносит того наслаждения, что и раньше… Но жить без него ты по-прежнему не можешь.       Ненавидит за предательство, хотя доверия никакого и не было. Любит всем сердцем, а сердца у него нет. Хочет убить, а жить больше не сможет. Ненавидит, а она ему нужна. Нужна зачем? Нужна…       Майкл тяжело развернулся к двери подвала, собираясь покинуть его, чтобы все как следует обдумать, прийти в себя, в это же время устроив для Мэг очередную порцию страданий в качестве наказания!       — Ненавижу! — вдруг выкрикнула ослабевшая девушка, глотая свою кровь. — Ненавижу! Знаешь, насколько сильно? Мое тело состоит из сотни тысяч миллионов атомов, и если бы на каждом из них было бы выгравировано слово «ненависть», на каждой полосочке, на каждой частичке, мелким шрифтом, без пробелов, это бы и не описало и одну миллионную часть того, как же я тебя ненавижу в одну сотую одной сотой секунды… Ненавижу…       Дверь перед ней захлопнулась, оставляя девушку в полной темноте.       — Ненавижу!