***
– Ты пишешь? – мягко улыбнулась она. – Что это, дневник? – Не совсем. Почти. Это не обо мне. То есть… раз уж ты спросила – я хотел позже отдать тебе, но… В общем, когда надо будет, постарайся это обнародовать. – Опубликовать? – В идеале, но это неважно. Это то, что люди должны знать. Это не касается Киры, – торопливо добавил он. – Но это касается L, верно? – Не люблю твою проницательность, – Мелло зябко передернул голым обожженным плечом. – Хочется всегда держать ствол под рукой. На первый взгляд его смерть ничего не изменила в жизни Халле. Из-за Киры погибли более близкие ей люди. Тем более, Мелло сам был далеко не чист: кровавой бойне в штабе над головой невозмутимого, как Будда, Ниа, СПК обязан ему. В их недолгом общении не пахло дружбой и уж точно никакой романтикой, хотя Халле особо не скрывала того, что была бы не против расслабиться в его компании разок-другой, при этом не беря в расчет чувства. Однако его невозможно было отвлечь от цели, тем более такими примитивными способами. Она осталась его информатором и сообщником. Со временем градус накалился. Когда на смену его полудетским играм в кошки-мышки с Ниа, невольным участником которых стала Халле, пришло осознанное и сохранившее им жизни желание пожертвовать собой, в сознании Лиднер что-то с треском перевернулось. К прежнему отношению прибавилось что-то щемящее, что-то глубоко личное. Его смерть стала ударом под дых, согнула и связала в узел. Когда она смотрела на рушащееся горящее здание, слушала треск балок, разрасталось совершенно иррациональное чувство потери. Мэлло сам был как огонь – не мог задеть вскользь, так или иначе, все, чего касался. Банда Росса хорошее тому подтверждение. – Вы подозреваетесь в соучастии в похищении Киеми Такады. Она ждала этого. Такаду убил Кира как раз потому, что она попалась. Халле действительно виновата, только не за ту смерть. Не за того человека. ...Она рывком захлопнула тетрадку. Он не думал о себе. Он думал о памяти L.***
Мелло очнулся в месте, отдаленно напоминавшем его последнее прибежище. Боль в груди отзывалась эхом, хоть и не убивала. Вокруг все обгорело. Огонь, казалось, не брал его. Лизнул его в щеку шершавым языком. Он сам стал огнем. Вспомнил про Мэтта. Пушечное мясо. Без тетрадей-убийц и уродливых потусторонних существ. Без возможности что-то изменить. Мысли обожгли, заставив впервые за много лет пожалеть о чем-то. Мысли отматывались назад. К человеку, последнему, кто видел его живым, кроме его убийцы. Кто и подвигнул его на этот отчаянный шаг. Жива ли хотя бы она? Как оказалось, жива. Даже с квартиры не съехала. ...Встреча до смешного напоминала последний раз, когда он был в ее доме. Только теперь не было пистолета, не было ее готовности, зато на Халле была хоть какая-то одежда в виде халата. В лице, правда, за считанную секунду не стало и кровинки. Она даже покачнулась. – Этого не может… Однако оправилась быстро – и среагировала. – Кто ты такой?! – кричала Халле, заломив руки незваному гостю. Не ожидавший такого теплого приема, Мелло даже растерялся. – Кто тебя подослал? К чему эта провокация? Отвечай!! – Я уже и забыл… какая ты… можешь быть, – выдавил он. – Успокойся, Хал. Это я. Изображать меня нет смысла. Я отдал тебе перед… уходом. Кое-что. Рукопись. – Мелло мертв, – шок не сходил с её лица, – я сама видела… – Ты видела мое тело? – Есть на что посмотреть? Мелло тоже не сдержал кривую ухмылку, однако продолжил: – Так как? – Нет, только пожар в том месте, где ты находился. На секунду он замолчал. – А Мэтт? – Там все точно. Спокойствие далось с видимым усилием. Собравшись, он продолжил. – Итак, ни моего имени в тетради, ни тела, ничего. Одни слова Такады в телефонном разговоре перед ее собственной смертью. Тебе не кажется, что этого маловато для того, чтобы добровольно признать себя покойником? Это было слишком. Когда она только смирилась. – Впрочем, сейчас я все равно что… – Тогда зачем ты здесь? – Мне некуда больше пойти. Халле прислонилась к косяку, обняв себя за плечи. – Я не знаю. Если эти высшие силы действительно… то они зло пошутили надо мной. – Мелло почувствовал, что может этим поделиться. – Кира разоблачен и погиб. Нет Ватари. Нет, черт возьми, Мэтта. – «И самое главное», сказал про себя Мелло. – Нет L. Что остается? – Есть будущее, – еле слышно сказала Халле. Мелло насторожился. Лиднер умная женщина, но то ли момент был драматический… В глазах промелькнуло что-то, будто она скажет что-то ужасно глупое и неуместное, в духе безмозглой подружки Ягами Лайта. Сколько ей сейчас, тридцать два? Замужем не была. Детей нет. Роман с сослуживцем обрушился по причине того, что Мелло слишком любит оставлять метки, будь то элементы шевелюры и шорох шоколада на пленке. В любой профессии есть свои издержки. Мелло как наяву видел, как, снимая со спинки дивана длинный соломенный волос, Лауд натянуто и нервно смеялся. В конце концов, могла бы и убрать перед приходом любовника. – Вы ведь его поймали? – Да. Ниа разоблачил его. Благодаря тебе. Он сам сказал так Ягами. У него до сих пор лежит та игрушка-наперсток с вытаращенными глазами, – внезапно сказала Халле. И это был гром среди ясного неба, вспышка, озарившая уже начавший было обступать мрак. – Он очень вырос за три года. Твой соперник. По изуродованному, зацелованному огнем, лицу Мелло расползся радостный оскал. Приблизившись к Халле вплотную, он взял ее за подбородок, аккуратно провел большим пальцем. – Я рад, что не ошибся в тебе. ...И Халле наконец осмелилась сделать то, что давно хотела. В конце концов, если только пламени до сих пор позволено касаться его тела – так и быть, она станет огнем.