Пиратка

— Миледи, позвольте задать вопрос? — Можно подумать, я могу вам что-то запретить, — тихо ответила Эмма, перебирая пальцами края носового платка, который с самого начала трапезы сжимала в руках под столом. Она с трудом сдерживала дрожь, которую вызывал у нее вкрадчивый голос капитана пиратского судна Рея. Он представился ей сразу после того, как закончился абордаж «Гордости Британии», и грязные матросы втащили ее на борт его корабля и едва ли не швырнули ему под ноги. Он подал ей руку, представился, держался учтиво и даже пытался придерживаться этикета, но она не позволяла себе обманываться на его счет. — Ваш супруг, достопочтимый герцог, сколько ему? По-моему, хорошо за шестьдесят? Девушка кивнула, все так же не поднимая взгляда. Она не понимала, к чему ведет Рей, но была уверена, что не хотела бы этого знать. От того, чтобы впасть в истерику, ее сдерживала только фамильная гордость Холландов и нежелание показывать свой страх перед этим надменным молодым мужчиной с острой бородкой и пронзительными глазами цвета океана. — Скажите мне, миледи, неужели ваш дражайший супруг все еще в силах? — Что, простите? — Эмма закашлялась, краснея в цвет своему алому платью. Она все-таки посмотрела на Рея, который сидел, развалившись на стуле напротив нее. Эмма смотрела на него с яростью, не понимая, к чему он клонит, но точно уверенная в одном: он насмехается над ней и пытается унизить. — Я имею в виду, в состоянии ли он выполнять свой супружеский долг в таком преклонном возрасте? — в глазах капитана плясали все черти проклятого моря. — Хотя, о чем вопрос, — тут же ответил он сам себе. — Когда в женах такая красавица, даже умирающий сможет поднять своего… — В приличном обществе не принято обсуждать подобные темы, — еле дыша сказала Эмма. — Значит, вам повезло, вы в обществе пирата, — подмигнул Рей, жадно вгрызаясь в кусок мяса. — Забудьте о приличиях, — он снова отхлебнул вина, а потом посмотрел на девушку поверх бокала. — Бьюсь об заклад, ваша постель пустует неделями, в то время как ваш супруг пьет одно снадобье за другим, готовясь навестить вашу спальню. Стоит ли того титул герцогини? Девушка молчала. Ей было нечего ему сказать. Он попал в самую точку. Ее супруг приходил к ней раз в месяц в ночь, указанную лекарем, как самую благоприятную для зачатия. От него пахло корешками, которые он без конца жевал, чтобы ему хватило сил сделать желанного наследника. А Эмма ненавидела такие ночи и радовалась, что старый герцог не навещает ее чаще. И титул герцогини не стоил ничего, потому что она ненавидела каждый день, который проводила в сером одиночестве в доме супруга. Но какому-то грязному пирату она бы в жизни в этом не призналась. О таких вещах не говорят, да и гордость бы не позволила. Она окинула взглядом каюту, снова посмотрела на Рея, которого боялась и презирала одновременно, а потом едва ли не залпом опрокинула в себя бокал вина, разбавленного с водой. Эмма жадно глотала терпкий напиток, не обращая внимания на капли, которые скользили по подбородку. Рей был прав еще кое в чем: она была в обществе пирата на грязном пиратском судне. Корабль, на котором она плыла в гости к родителям, потопили, ее команда, вероятно, пошла на корм рыбам, а она заложница насмешливого капитана, который заводит с ней неприличные разговоры. Ей было нечего терять, кроме своей гордости. Достоинства в ней не стало с того самого дня, как она сказала «да» безобразному и старому герцогу, за которого вышла по настоянию родителей. Вино ударило в голову, подарив приятную легкость во всем теле. Эмма громко поставила бокал на стол, а потом облизала влажные губы и посмотрела на Рея, который жадно следил за тем, как темно-бордовые дорожки пролившегося вина стекают по ее подбородку на шею, а оттуда вниз, теряясь в соблазнительном декольте тесного корсажа ее платья. — Мистер… — Эмма запнулась, вдруг осознав, что не знает его фамилии, только имя. — Рей. Рей, скажите, зачем я здесь? — Ваш супруг задолжал мне корабль, — хмыкнул мужчина, снимая ножом кожуру с крупного яблока. — Конечно, не напрямую. Его люди потопили один из трех моих кораблей. Я в ответ утопил несколько кораблей герцога, но этого недостаточно. Все-таки «Веселая грешница» была любимым моим кораблем. Так что я потопил еще один его корабль и решил взять вас в плен, чтобы обменять на самое быстроходное судно, что принадлежит его компании. Но, не беспокойтесь, миледи, я не причиню вам никакого вреда. Если вы только сами меня не попросите. Снова усмешка. Рей встал, обошел стол, налил ей еще вина из кувшина и поставил на ее тарелку очищенное яблоко. — Ешьте, пейте, вы моя почетная гостья, — Рей придвинул к ней кубок. Он нависал над ней, опираясь рукой о стол, и его дыхание щекотало ее лицо. Эмма ощутила какое-то незнакомое тревожное волнение, зарождавшееся в груди. — Миледи, вы так и не ответили на мой вопрос, — напомнил мужчина, возвращаясь к своему месту за столом. Эмма не могла не признать, что он был красив. Высокий, стройный, загорелый, как и все моряки. У него было красивое лицо с благородным профилем, и, если бы не длинные, перехваченные банданой волосы, бородка и одежда, он бы легко сошел за дворянина. — А что вы ожидаете услышать? — Эмма вдруг поняла, что ей владеет не разум и расчет, а вино. Оно теплой волной разбегалось по телу, даря легкость ногам и свободу языку. Дышать в тугом корсаже было все труднее, а щеки почему-то горели. Эта перемена не укрылась от внимательного взгляда Рея, который пил уже четвертый бокал, но все еще нисколько не охмелел. — Вы не привыкли пить столько вина? — весело спросил он, поднимая свой бокал. — Нет, не привыкла, — криво усмехнулась девушка. — Титул обязывает. — И много у вас обязательств? — Достаточно. — А что же вы получаете взамен? — Ничего, — выпалила Эмма первое, что в голову пришло. Она и сама не знала, зачем сказала правду. Мать и отец радовались положению в обществе, связям, дорогим подаркам, а ей все это было безразлично. Ее не радовали новые платья, шикарные украшения, только книги. Романы о настоящей любви и приключениях, которые она читала втайне от мужа и родителей. Что-то подсказывало ей, что они бы не одобрили ее выбор. Рей хмыкнул, явно довольный ее ответом. Потом подхватил со стола бокал и подошел к ней. Сдвинув вбок тарелку, к которой она так и не притронулась, он облокотился о край стола и посмотрел на девушку сверху вниз. — Разве что это? — он поймал пальцами тяжелую сережку с большой черной жемчужиной. Эмма, кажется даже перестала дышать от волнения. — Вы, миледи, как и я, берете золотом. — Это подарок, — герцогиня оттолкнула его руку. — Как вы позволяете себе равнять меня с собой? — По-вашему, брать золото силой не так почетно, как лечь под старого герцога? — Вас подозрительно сильно беспокоит моя супружеская жизнь, — отрезала Эмма, вдруг окончательно осмелев. Она встала из-за стола, решительно сжимая свой бокал, а потом опрокинула его до дна. Она со злостью смотрела на Рея, который выразительно изогнул брови и смотрел на нее с веселым недоумением, словно ожидая, что же она такого собирается вытворить. — Я хочу спать. Покиньте каюту, — потребовала Эмма. — Это моя каюта, миледи, — напомнил Рей. — То есть вы не собираетесь уступить ее мне? — возмутилась герцогиня. — Это не по-джентельменски! — Осмелюсь вам напомнить, что я пират, — хищно улыбнулся Рей. — И если уж вам так не хочется оставаться тут со мной, можете составить компанию матросне. Они будут вам рады. Он снова над нею издевался и наслаждался ее беспомощной злостью. Эмма покосилась на шпагу, лежавшую на его рабочем столе, заваленном картами, но до нее было слишком далеко. К тому же, она все равно не умела фехтовать. — Тогда… тогда… — она задохнулась от возмущения, а потом повернулась к нему спиной. — Расстегните мой корсаж. — Что? — Рей не знал, что его поразило больше: ее требование или то, с какой сталью в голосе она его произнесла. — Вы предлагаете мне спать в этом платье? — Вы еще не ели и уже собираетесь спать? Эмма посмотрела на него поверх плеча. — Как мало вы знаете о женском платье, Рей. Это зашнуровано так туго, что если я в нем поем, то мне станет трудно дышать и я упаду в обморок. Такой радости я вам не доставлю, так что, расстегивайте. Она вздрогнула, когда услышала, как капитан спрыгнул со стола на деревянный пол. Шаг, второй, и вот он уже у нее за спиной, убирает в сторону волосы с ее шеи, открывая доступ к десяткам маленьких пуговичек, тянувшихся до самой юбки платья. Его пальцы были загрубевшими от постоянной работы на корабле и с трудом справлялись с крошечными пуговицами, но он терпеливо расстегивал одну за одной, слегка взволнованный тем, что увидит красотку-герцогиню в одном нательном платье. — Это будет очень неприлично, миледи, — шепнул он, спуская с ее плеч рукава. — Как хорошо, что общество подходящее, — фыркнула Эмма. Рей только усмехнулся, уже куда проворнее ослабляя шнуровку корсета. Эмма наконец смогла вдохнуть полной грудью, и ее охватило такое прекрасное ощущение свободы и легкости, что она на миг даже забыла о том, где она и с кем. — У вас красивая спина, — заметил Рей, проводя кончиками пальцев вдоль ее позвоночника. Его прикосновение обожгло ее даже сквозь ткань нательного платья. Оно было медленным и тягучим, как его голос, и вызывало дрожь во всем теле. Эмма понимала, что должна возмутиться, оттолкнуть его, но на самом деле, воображение предлагало ей совсем другие варианты развития событий. — Жаль, что такая красота оказалась не в тех руках, — с жалостью выдохнул капитан, убирая руку. — Сейчас, я, кажется, в руках пирата, — выдохнула Эмма, не сдвинувшись с места. Рей замер, услышав ее слова. Молодая герцогиня снова его удивила. Она обернулась так, что он видел ее точеный профиль. Он не мог отвести взгляда от золотистого локона, упавшего на ее щеку. Он заправил его за ухо, еле ощутимо проводя пальцем по ее коже, что была нежнее шелка и бледна, как ее нательное платье. — Неужели вам не страшно, герцогиня? — вкрадчиво спросил Рей, опускаясь пальцами ниже, лаская ее шею, которая тут же покрылась мурашками. — Мой титул ничего не стоит, как я уже сказала. Не называйте меня так. Я Эмма. — Эмма, — он повторил ее имя тихим шепотом, выдохнув его в копну золотистых волос. — Слишком простое имя для миледи, — проговорил он, оглаживая ее плечи. — И в самый раз для пиратки, — его ладони соскользнули вперед и ловко потянули за завязочки под горлом. Эмма прерывисто вздохнула, когда он потянул платье вниз, обнажая ее грудь. Она не успела опомниться, а руки Рея уже мягко сжимали ее, нежно оглаживая, чуть оттягивая соски. Низ живота свело, а внутри что-то екнуло в сладком предвкушении, совсем как в романах, что она так любила. Рей касался девушки нежно, почти трепетно, боясь спугнуть ее внезапную решимость. Его сводил с ума красивый изгиб изящной тонкой шеи, трепетание густых ресниц, нежно-розовые губы. Его руки жадно стягивали платье все ниже и ниже, пока оно не соскользнуло на пол. Он отступил назад, наслаждаясь открывшимся ему видом. Узкая изящная спина с красивой ложбинкой вдоль позвоночника, красивые округлые бедра, пышные ягодицы и длинные ноги — тело герцогини было прекрасно. Рей потянулся рукой к волосам Эммы и вытащил заколку, удерживающую волосы наверху. Золотистые локоны рассыпались по спине. Эмма стояла, боясь шелохнуться и почти не дыша. Она впервые была совершенно обнажена перед мужчиной, да еще и при свете. Свечи, стоявшие на столах и комоде, давали достаточно света, чтобы Рей мог изучить каждый изгиб ее тела. Это и пугало, и возбуждало одновременно. Она чувствовала какую-то сладкую истому, которая зарождалась внизу ее живота и растекалась по телу, затмевая собой жалкие доводы разума, кричавшего, что она сошла с ума. Шумно втянув в себя воздух, Эмма прикрыла руками грудь и повернулась к Рею. Он стоял в шаге от нее, и глаза его горели. Он поймал пальцами ее локон, а потом поднес к лицу и прижался к нему губами. Эмма смотрела на него во все глаза, совсем позабыв о собственной наготе, чувствуя только жар, что разливался под кожей. Она потянулась пальцами к пуговицам на его рубахе и стала торопливо расстегивать одну за другой, желая как можно скорее увидеть его обнаженным. Рей смотрел на нее все с той же неизменной усмешкой, а потом вдруг положил свою руку ей между ног. — Я едва к тебе прикоснулся, а ты уже вся влажная, — удивленно заметил он, едва задевая кончиком пальца ее клитор. — Неужели тебя так заводит мысль об адюльтере? — Меня заводишь ты, — выдохнула Эмма, а потом закусила губу, потому что движения пальцев Рея стали более настойчивыми. Она распахнула его рубашку и прижалась губами к его загорелой коже. Она целовала его грудь, слыша частый и тяжелый стук его сердца, и сходя с ума от того, что с ней вытворяли его пальцы. Рей схватил со стола бокал вина, жадно отхлебнул из него, а потом обхватил свободной рукой шею Эммы, притянул ее лицо к своему и впился в губы девушки поцелуем. Он нагло переплетал свой язык с ее, продолжая трогать ее между ног так, что Эмме приходилось хвататься за его плечи, чтобы не рухнуть на пол. Горячее винное дыхание обжигало ее лицо, распаляя все сильней. Рей свободной рукой смел со стола все, что на нем было, а потом вдруг резко развернул Эмму спиной к себе. Прежде чем она поняла, что происходит, он надавил ей между лопаток, вынуждая лечь грудью на стол. — Эмма, расставь ноги шире, — потребовал он, проводя ладонью по ее спине. Эмма с замирающим сердцем послушно сделала то, что он просил. Она была готова сделать что угодно, только бы Рей снова потрогал ее между ног и загасил то пламя, что сам же в ней разжег. — Молодец, — довольно сказал Рей, шлепнув ее по заднице. Он расстегнул ремень, спустил штаны и вжался своим крепко стоящим членом в ее ягодицы. Эмма тихо застонала, когда его пальцы снова проскользнули между ее бедер, лаская и дразня. — Рей, пожалуйста, — всхлипнула она, оглядываясь. — Какая нетерпеливая, — фыркнул Рей, опускаясь на нее сверху. — Мне это нравится, — шепнул он ей на ухо, а потом поцеловал ее в шею, слегка прихватив кожу зубами, оставляя небольшую отметину на ее белоснежной коже. Эмма сводила его с ума своей покорностью и тем, как ее тело реагировало на его ласки. Истосковавшееся по мужским прикосновениям, податливое и такое красивое, оно откликалось на каждое его движение. Рей обхватил руками бедра Эммы, а потом вошел в нее резким, сильным движением. Она была горячей, влажной и восхитительно тугой. Он толкался в нее до упора, ускоряясь с каждым движением, а сдавленные всхлипы и стоны герцогини распаляли его все сильнее. Эмма кусала губы, но ей все равно не удавалось сдерживать рвущиеся наружу стоны удовольствия. Впервые в жизни она испытывала наслаждение, которое мужчина мог подарить женщине. Она с такой легкостью отдалась капитану пиратского судна, словно была не герцогиней, а портовой девкой. Рей до боли сжимал ее ягодицы и шумно и часто дышал ей в плечо, снова и снова проникая в ее тело. Это было пошло, грязно, развратно, но как же чертовски хорошо. Она забыла обо всем, растворяясь в удовольствии. Весь ее мир сжался до их горячих тел, жаркого частого дыхания, сильных рук Рея на ее бедрах и ее собственных тихих всхлипов. Они продолжали и продолжали, сзади, лицом друг к другу, на столе, под столом, в кровати, и никак не могли насытиться друг другом. Уже под утро, когда сквозь крошечное окошко каюты пробился первый луч солнца, они просто лежали на узкой кровати Рея, обессилевшие и улыбающиеся. — А ты не так уж плох. Для пирата, — тихо фыркнула Эмма, пряча лицо у него на груди. — А ты поразительно развратна для герцогини, — усмехнулся Рей. — Мне даже жаль, что женщине не место в море и на корабле.

***

Эмма стояла на причале и наблюдала, как солнце опускается за горизонт. Казалось, оно тонет в море. Она потянулась к уху, нащупав круглую черную жемчужину. Вторую она отдала Рею два месяца назад, в тот самый день, когда люди герцога выкрали ее с пиратского корабля и пустили его ко дну. Она не знала, удалось ли ему выжить, но всем сердцем надеялась, что да. И каждый вечер она приходила на пристань, надеясь услышать его насмешливый голос или разглядеть в толпе людей его ярко-алую бандану. Люди разбредались кто по домам, кто по кабакам, а она все стояла и глядела в бесконечную морскую синь, сама не понимая, что пытается там разглядеть. Она глубоко-глубоко вдохнула соленый воздух, который теперь навсегда был связан для нее со свободой, счастьем и любовью. — Миледи, позвольте задать вопрос? — спросили у нее за спиной. Сердце Эммы перестало биться на миг, а потом пустилось вскачь. Она схватилась за грудь, словно пытаясь его угомонить, и никак не могла решиться обернуться, боясь, что это ошибка или разыгравшееся воображение. — Можно подумать, я могу вам что-то запретить, — тихо проговорила она, все-таки оборачиваясь. Это был Рей. Та же невыносимая усмешка и невероятные синие глаза. Он стоял близко-близко к ней, не пытаясь ее коснуться. Только смотрел так пристально, будто пытался вынуть из нее душу. — Я набираю команду на свой новый корабль. На «Черную Жемчужину», — он коснулся пальцами серьги, висевшей в его левом ухе. Той самой, что она ему подарила. — А как насчет, женщине не место на корабле? — хитро пощурилась Эмма, напомнив ему фразу, которую он сказал в их первую ночь.  — Только если в капитанской каюте.