Совет

Ингрессус был искренне рад. Он уверенно побеждал в турнире, раскидывая соперников направо и налево. Лидер Волтариса не злорадствовал, нет, хотя другие Ардони явно могли бы так подумать, если бы знали, кто перед ними на самом деле. Впрочем, Ингрессус не был уверен, как его примут. Как-никак, прошло много лет. Он очень надеялся на благосклонность и разумность Мастеров, иначе… Что ни говори, а сражения Ардони выглядят красиво. Мелькающие светящиеся цвета, разнообразное алмазное оружие, переливающееся эффектами, и практически магия Песен. Волтарис уверенно отбивался от двоих одним, даже незажжённым мечом, прибегая к акробатическим приёмам. Скорости его реакции и неутомимости многие могли бы позавидовать. Последнего Калтариса за спиной Ингрессус откинул Аггровзрывом не глядя, элегантно присев на одно колено чтобы завернуть руку назад. Затем одним плавным, но стремительным движением распрямился перед Мастерами, доставая посох из-за спины и гордо со звоном втыкая в землю. Даже не запыхался. А воины Калтариса ведь считались лучшими. Это честь. На долю секунды на лице Ингрессуса мелькнула улыбка. Не ехидная, а самая что ни на есть настоящая, довольная. Надо же, всегда спокойный, уверенный, полный контроля, сейчас не сдержался. Кажется, он чувствовал счастье… Он долго шёл к этому, в прямом и переносном смысле. Он честно победил, он станет действительным обладателем всех Главных Песен и наконец искупит Волтарис, вернёт им былую славу. Как лидер клана, Ардони очень хотел, чтобы его люди перестали выживать на заснеженных склонах суровой горы Велгин и возвратились в полные жизни долины. И, благодаря его плану, теперь это виделось возможным. Если всё пойдёт как надо, даже можно навсегда забыть о мести. Под его предводительством с общей силой всех Песен, Ардония разобьёт Незер в пух и прах. Четверо Мастеров подошли к полю боя, неся переливающиеся, манящие своим светом Песни. Победитель прямо смотрел на лидеров, ни капли не смущаясь и не волнуясь, что показалось восторженным зрителям проявлением фантастического стоицизма характера. Да, такой боец необходим их армии. Хотя, фактически, Ингрессус по положению был равен своим наградителям и потому не робел. — Как твоё имя, воин? — Мастера стали в ряд, подняв Песни перед собой, готовые назвать их нового обладателя. Ингрессус видел, как они хотели ему доверять, надеялись, что это покончит с Адом, и в то же время немного опасались. Всё ещё не уверены, что такую силу можно поручать в одни руки. Впрочем, он их прекрасно понимал: все помнили, что произошло в прошлый раз. Но в этот раз злоупотребление не будет допущено, уж он сделает всё для этого. — Я Ингрессус, — маскировка сошла, раскрывая оригинальный цвет, коралловый с оттенком янтарного, но всё же — красный. Он поднял посох, принявший истинный вид, внимательно обводя решительным взглядом ахнувших зрителей на скалах. Многие прикрыли рукой распахнутый в ужасе рот. А на некоторых лицах отобразились не страх или удивление, а… огорчение. «Всё ещё помнят тот ужас… Как и я», — в глазах Ингрессуса мелькнули характерные его обычному виду лёгкая грусть, сожаление. Не за то, что раскрылся — он хотел быть честным, позволить Мастерам сделать выбор, зная, кто перед ними. Он продолжал пытался показать, что не имеет злых намерений и чистосердечно раскаивается за прошлое Волтарис, хотя на душе уже немного заскребли чешуйницы. «Но толпа есть толпа, её легко напугать и застать врасплох. В любом случае, это не важно. Важно лишь решение лидеров», — Ардони снова, но более заметно улыбнулся пониманию, что больше не надо скрываться, притворяться и что он всё же победил — и склонил голову, проявляя смирение и уважение к судьям. Они равны, но Ингрессус этим жестом преклонения был готов дать им последний шанс принять его. Но лидеры не проявили благодушие. Явление призрака прошлого испугало и поразило их в плохом смысле. После всего, Волтарис думали захватить то, за что и были изгнаны?! Подобная наглость возмутительна до глубины сознания! Стража моментально окружила так и не признанного чемпиона, заставив того немного растеряться, но не дрогнуть. Выражение дружелюбия окончательно слетело с его лица, замененное маской холодности. Трое Мастеров презрительно отвернулись, унося прочь Главные Песни. Только Эгус Несторис на секунду задержал на нём взгляд, полный… разочарования. «В чём? — хотелось спросить, закричать Ингрессусу. — Что чемпион — не Несторис, как ты уже было подумал? Что я решил прийти сюда? Что из всех участников победил именно Волтарис? В себе, что понадеялись будто турнир будет хорошим решением? В чём?!» Все без слов начали расходиться. На Ингрессуса осталось всего двое стражников, которых он бы с лёгкостью уложил в две секунды, но его это не заботило. Молча, победитель бесстрастным взглядом исподлобья провожал Мастеров, словно ожидая, что произойдёт чудо, что они вот-вот передумают и обернутся… Но чуда не случилось. В горле стал ком, обида слизнем засела в сердце. Они разочаровались? А уж он-то как! Он имел такое же право на Главные Песни, как и все участники! Он показал себя сильнейшим и умнейшим на турнире, достойнейшим Ардони! Они должны быть ЕГО.

«Не отдали по хорошему, отдадут по плохому».

Но искра грусти так и не погасла в красных глазах.

***

— Гнать его отсюда взашей и усилить охрану на границе с Велгрин! — лидер Мендориса проявлял наибольшую враждебность к забытому клану. Он резче всех отвернулся тогда, на поле боя, и сейчас явно не мучился угрызениями совести за, технически, обман. В отличие от Эгуса. — Погодите, мы не можем так поступить с честным победителем турнира. Мы пойдём против своих же правил! — Честным? В каком месте притворяться членом другого — твоего, кстати, — клана и раскрыться только победив — честно?! Тут ни о каких правилах не может быть и речи! Дело о нашей же безопасности! — Ну, с другой стороны, мы не знаем, такой ли уж враг ли нам Ингрессус, — вступил в спор Мастер Калтариса. Лицо Мендориса перекосило от произнесённого имени, но он не успел ничего сказать, как снова слово взял почувствовавший поддержку предводитель Несториса: — Да, и речь не идёт о простой ситуации. Если бы была мирная обстановка, такое стоило бы безоговорочно пресечь. Но нам нужны союзники против Хроноса, и Волтарис сейчас нет смысла мстить, мы с ними в одной лодке. — А может, они именно этого и добиваются, чтоб мы так думали, чтоб внедриться в наши ряды и… — подала голос подпирающая стену Сэндорис. — Или они действительно готовы раскаяться и помочь, — всё напирал Эгус, казалось, твёрдо решивший довериться Ингрессусу. — Волтарис-то? Не верю. Что хотите делайте — не верю, — более спокойно хмыкнул, взмахнув руками, Мендорис. Разговор ненадолго зашёл в тупик. Пока что все оставались при своих мнениях и никто не знал, что делать дальше, на чём сойтись. Тем более, дискуссии на повышенных тонах — не признак Мастеров. — Позвольте мне сказать до конца, а потом говорите что угодно, — поднял руку Несторис с усталым видом. Как, по видимому, единственный представитель своей стороны «за», он порядком утомился. — Как мы помним, когда-то все четыре Главные Песни принадлежали Волтарис. Никто не был против такого положения дел, пока они не… заигрались, мягко скажем. Мастера хмыкнули, но смолчали. — Но, к большому нашему сожалению, исторически сложилось так, что именно у Волтарис лучше всех выходило справляться с Главными Песнями. — Ага, а ещё у них лучше всех выходило злоупотреблять ими, — заметила Мастер Сэндориса, за что на неё тут же зацыкали и зашикали. Эгус продолжил свою речь. — С момента их ужасного поступка прошло очень много лет, некоторые уже и запамятовали, что когда-то был пятый клан. Напомните, на какой срок их изгнали? Все задумались, наклонив головы. — Кажется, бессрочно, — тихо буркнул лидер Мендориса. — Вот-вот, «кажется». Волтарис так долго не проявляли себя, что мы было забыли о них. И тут вдруг их лидер появляется, и не в мирный час, а когда мы ищем воина для противоборствования Незеру, для помощи всей Ардонии. — Ингрессус появляется… когда возникает возможность по праву заполучить Главные Песни, — поражённый собственной мыслью, Калтарис даже забывает поначалу закрыть рот, обводя пустым взглядом союзников. У фразы двойной акцент: всё, что нужно Волтарис в любое время — Песни, но добыть их они хотят без насилия и, как оказалось, открыто. Эгус решил развивать второй смысл догадки: — Ингрессус мог бы вообще не раскрыться, тогда точно получив эту силу, которую позже было бы очень тяжело отнять. Я не знаю, какой у него был мотив так поступать, но в любом случае, он всячески показывал дружелюбие и смирение. Хитрость это или нет, притворство — как мы узнали, маскироваться он может не хуже шалкера — я не могу сейчас судить. Вы можете сказать: «Но он ведь Мастер клана и априори… «выше» простых Ардони». Да, Мастер, однако, с другой стороны, в этом есть смысл, ведь за лидером, за уже являющимся, признанным лидером, пойдут люди. А правила не запрещали участия ни для кого-либо. Все, кто восхотел, мог присоединиться к турниру. Мы отказались, поскольку не выявили такого желания и стали судьями. Ингрессус нашёл законную лазейку, которая законно могла гарантировать ему шанс заполучить Главные Песни. Шанс большой, но далеко не стопроцентный. Значит, теоретически он был готов проиграть. Но подумайте, что может случиться, если в ответ на его че… почти честную победу и мирные действия он получит ненависть и отказ. А у него, кстати, было полное право желать отмщения. — Так что ты предлагаешь, к чему ведёшь? — одновременно спросили предводители Сэндориса и Калтариса. — Он хочет позволить чемпиону получить свою награду, — со сложенными на груди руками прошипел Мендорис. Снова воцарилась оглушающая тишина. Как никогда лидеры чувствовали на себе ответственность за судьбу Ардони, если не всей их земли. И этим выбором могли обрести их либо на процветание, либо на погибель. — Если это будет означать, что мы поступим честно и все кланы, наконец-то, будут вместе, я за, — допускающим тоном пропел Мастер Калтариса. — Я поддерживаю, — не давая себе передумать, вскинулась Сэндорис. Теперь трое смотрели на одного, остающегося «против». Мендорис тяжело вздохнул: — Естественно, мы будем за ним присматривать. — Разумеется, — кивнул Эгус. — Пока Волтарис точно не докажут свои намерения. Мастер закинул голову, добавляя затылок в список мест, поддерживающих стену. На его губах играла обречённая, но с проблеском надежды, ухмылка. — Согласен. — Отлично. Тогда утром сообщим ему о решении совета. Они не знали, что уже было поздно. Что обиженный Ингрессус уже пробирался в одиночку к Главным Песням через пламя и трупы. Преданный, ущемлённый, как он считал, лидер не знал пощады. Гнев ложился на всех без исключения. Он не знал, что его вендетта повлечёт за собой страшные события, что в будущем назовут Великой Войной. Что те, против кого он собирался помочь сражаться, станут ему союзниками. И что он, так не похожий ни по виду, ни по голосу, ни по возрасту, получит прозвище: Певец Смерти. Как и не знал Эгус Несторис, что ему, как последнему уцелевшему Мастеру, сохранившему свою Агрессиум Прайм, придётся выводить всех выживших из деревень, оплакивая трагедию и проклиная себя за то, что хотел довериться такому чудовищу. Никто не знал, что этот ночной совет был последним. Как и не вспомнил, что на нём было вынесено.