План

Мальчишка рос в приюте. Сложно не стать волчонком в среде озлобленных, полуголодных мальчишек. Вот только в этой стае он был волчонком-альбиносом. Остальные ребята знали, словно нутром чуяли, что он не такой как все. Они гнали его, не брали свои игры, насмехались. Том никогда не вписывался в эту разношерстную солянку, которая существовала в детдоме. Он бы может и хотел быть таким как все, да только у него не было единого шанса. Том так и оставался, в стороне от всеобщих игр и развлечений. Но все это длилось до того момента, как у Филлипа Роу вспыхнули волосы. Здоровяк-хулиган, пытавшийся отобрать припрятанное Томом яблоко получил по заслугам. И тогда мальчишка воспрял духом. Его маленькая слабость, инаковость, за которую его так старательно отвергало общество, оказалась даром свыше. Не иначе как кто-то Всесильный и справедливый посмотрел на их приют сверху и решил уравновесить Тома со своими противниками. Мальчишка тщательно лелеял и взращивал ту искорку, что жила у него внутри и была способна творить чудеса. Она поддавалась с трудом, но у Тома было достаточно времени, чтобы исследовать это чудо. Препарировать, как лягушку на уроках биологии. Самое ироничное, что все что говорил священник в воскресной школе, оказалось неправдой. Добро и смирение – убивали едва зародившееся чудо. Злость и ярость – заставляли огонь внутри расти с новой силой. Предметы послушно летали по комнате, мелкие клочки бумаги вспыхивали огнем, а кролик Билли Стаббса – повесился на стропилах. Кролика было жалко, но Том задушил в себе эти чувства. Не он начал эту войну. Тем более в ушах до сих пор звенели слова: “Колдовское отродье! Да тебя мать потому и бросила, что такой выродок никому не нужен!” Шло время и сила Тома росла, благо вокруг было полно народу, которые подпитывали его ненависть. И дети, которые шпыняли его с удвоенной силой, и воспитатели старательно не обращавшие на это внимание… И весь в мир, включая старуху миссис Коул, которая обещала запихнуть его в психушку. Он словно был один против всех. А потом появился волшебник. Загадочный мужчина, который поджег его шкаф. Из-за одной коробки. Три вещи. Том хранил их, напоминание о том, что он хоть и один, но может противостоять всем. Йо-йо Бишопа, который столкнул его с лестницы, серебряный наперсток Эми, которая подложила иголку ему в подушку и губная гармоника Стэнфорда, который придумывал тупые стишки про “ведьмино отродье”. Профессор Дамблдор… Огонь отражался в его очках, делая волшебника поразительно пугающим. Том знал, что чтобы вызвать огонь, нужна настоящая, идущая изнутри ярость. И он испугался этого волшебника, который испытывал такое чувство, только чтобы проучить ребенка. Но, к счастью, профессор не сильно им интересовался. Он дал деньги и ушел, лишь сказав как попасть в Косой переулок. Ещё один безразличный взрослый. Такой же как и все они. Остаток каникул Том провел в Косом переулке. До волшебной улочки было около четырех миль, но он каждый день таскался туда, чтобы рассматривать витрины и волшебников, полистать учебники во Флориш Блоттс и жадно поглазеть на сладости в магазинчике возле банка. Это были самые счастливые недели в его жизни, ведь он открыл новый мир, который мог исследовать, и в котором он не был белой вороной. По крайней мере, он так думал. А потом все его мечты разбились о “Слизерин”, который прокричала шляпа. В своей бедной, залатанной мантии он опять отличался от ребят за столом. Дети вокруг были опрятны и ловко пользовались вилкой и ножом, а Том чувствовал себя как нищий попавший на обед аристократов. Так и началась школьная жизнь. Его не замечали. Полукровка, “маггловский выкормыш”, оборванец… Никто не говорил ему этого в лицо, но Том видел всё это в их взглядах. Его не донимали, не делали пакости как в приюте, но он просто не существовал для этих ребят, которые обсуждали спортивные метлы и мерялись древностью своих родов. И даже при таком “теплом” приеме, Том больше всего боялся, что он проснется в своей приютской кровати, а “Хогвартс” окажется сном. Или того хуже, он очнется в палате с мягкими стенами, обколотый успокоительными, как обещала миссис Коул. Он подрывался ночами и нашаривал волшебную палочку, и только она могла дать ему спокойствие, которое он искал. Магия давалась ему легко, стоило только добавить каплю злости в заклинание и спичка охотно становилась иголкой, а перо взмывало ввысь. Он получал баллы для факультета, был даже лучшим на курсе, но это все никак не помогало вписаться в компанию высокомерных снобов, которыми были его однокурсники. Когда же поезд вез его назад, в Лондон, на школьные каникулы, он безумно злился на этот несправедливый мир. Это было неправильно. Он принадлежал миру волшебства. Он должен быть там. Этот мир его по праву. Но его вышвыривали к магглам, как нашкодившего щенка. И тогда он решил изменить всё. Перекроить этот мир под себя. Если волшебники не хотят его принимать, то он заставит их силой. В конце концов, он был лучшим на своем курсе, даже при том что, одногруппники могли заниматься дома, учиться у родителей и читать любые книги, а Реддлу доставались лишь потрепанные, разрисованные учебники и библиотечные пособия. Он подошел к перестройке мира творчески: чтобы возвести своё, нужно сначала разломать существующее. Перемешать всех чистокровных, магглорожденных, взрослых и детей, сжечь их идеалы, превратить пепел, а потом начать с чистого листа. Его план, его “великая идея” придавали ему сил. И так удобно оказалось, что его беспутная мамаша, была из “древнего” дома. Немного пафоса, обещаний “отомстить всем врагам и возродить великий Род”, и вот его соседи по комнате уже внимательно прислушиваются к его словам. А ведь, в нём самом ничего не поменялось. Но теперь он был не оборванцем из мира магглом, а пропавшим наследником чистокровного рода. И ведь самое паршивое, что эти ребята, которые были его “друзьями” плевать хотели на него едва заканчивался школьный год. Они отправлялись в свои богатенькие особняки, а он ехал в приют, в то время как на Лондон падали маггловские бомбы. И ничто не подпитывало его ненависть лучше, чем эти каникулы. Все хорошие, умные взрослые, которые должны были защищать его, беспомощного подростка, разводили руками. Все “друзья” забывали о нём, хотя он был бы им благодарен даже, если бы его пустили пожить в домике прислуги. Миру было на него плевать. И он плевал в ответ. “Пожиратели смерти” – жестокая, карикатурная организация появилась на свет как раз, когда над головой звучал рев самолетов, а совсем рядом раздавались взрывы. Реддл хотел взять всех чистокровных белоручек, повязать их кровью и клеймить. Так чтобы, когда наступит финал, они точно не отмылись. План шел как по нотам. Пожиратели получали метки и творили такие мерзости, на которые только был способен человек. Тому лишь оставалось удивляться их фантазии и тому насколько далеко может зайти человек, неограниченный никакими моральными нормами. Самое смешное, что магическая Британия не спешила дать отпор. Всем было плевать друг на друга. Чиновники пытались откупиться, семьи накрывали Фиделиусом свои дома и прятались по норам как крысы. Даже авроры, и те с удовольствием брали взятки, отпуская очередного задержанного Пожирателя. И вот когда насилие достигло апогея, Том перешел к последнему этапу своего плана. Переселиться в тело, какого-нибудь полукровки из приличной семьи, подстроив все так, будто мальчишка победитель Темного Лорда. Ребенок вырастет, пользуясь всеобщим уважением и тогда Том легко сможет диктовать свои законы и правила, построить справедливую государственную систему на обломках сгоревшей магической Британии. Ребенок-спаситель, ставший политиком, что может быть проще для нового старта? Том Реддл, известный как Темный Лорд, направил палочку на Гарри Поттера и хладнокровно произнес: – Авада Кедавра.