Beyond the world

Саске сидел не шевелясь, наблюдая за мельтешащей Алисой, которая то и дело перебегала то в одну сторону, то в другую. Девушка вбила в голову во чтобы то ни стало помочь ему завершить уже первый этап их обучения. Целое утро она ломала голову в поисках идей, но ничего путного не приходило, а когда у нее что-то не получалось, Фрайер не могла сидеть на одном месте и поэтому наворачивала круги вокруг брюнета. Его это не раздражало. Почему-то. Суматоха девушки, ее энергия, ее взбалмошность, ее поведение постепенно вошли в его жизнь, его личное пространство. Вошли и глубоко засели, что он более не мог себе представить другую жизнь. Учиха неустанно следил за девушкой, следил за ее передвижениями и подмечал каждый вдох и выдох. Следил, чтобы она жила. Так просто, чтобы спокойнее было. Под его глазами мешки — свидетельство бессонной ночи. Доказательство его ночного кошмара. Саске снилось Алиса. Мертвая, в луже собственной крови. Алая жидкость мочила ее темные локоны, пропитывала собой ее одежду. А он сам не мог ничего сделать. Стоял за треклятым барьером, без устали бился, но пробиться к девушке не смог. Беспомощно наблюдал, как ее голубые глаза, светившиеся как лед на солнце, превращались в безжизненное, мертвое море. Застывшие во времени, они смотрели в пустоту. Последнее, что запомнил Саске, проснувшись в холодном поту. Он не мог больше заснуть. Не мог быть в доме. Просто бродил в округе, дрожал от ночного холода. Просто пробрался к окну ее комнаты. Быть тенью — его стихия. Он стоял за тонким стеклом и ловил каждый ее вздох. Алиса крепко спала, восстанавливала силы. Внизу бушевало море, и только его шум нарушал угнетающую тишину, что била по ушам парня. Холодно больше не было, сердце быстро колотилось и пускала кровь по венам. Он сильно прислонился затылком к стене. Впервые каменная стена и одинарное окно стали той гранью, сквозь которую ему не пробиться. Нельзя пробиваться. Его собственно построенная нерушимая стена, по разные стороны которой стояли парень и девушка. Учиха и Фрайер. Два сильных воина. Такие похожие на поле битвы, с огнем в глазах, кровью врагов на своих руках, и такие разные в жизни. В ее глазах плясали лучи солнца и отражался свет луны, в его глазах пленилась темнота и смерть. Две противоположности. Саске усмехается от иронии, что захлестнула его. Захлебывается в насмешках судьбы. Окружен сюрпризами жизни. Не наученный любить, Учиха всегда отталкивал представительниц слабого пола, игнорировал их существование. И вот, Саске влюбился. Так просто. В ту, в которую нельзя. Та, которая наклонилась над сидящим парнем. Смущенно прикусывая губу, она заправляет прядь за ухо и медленно садится на его колени. Легкая и невесомая. Расстегивает кофту, что согревала в холодную погоду. Остается в одной сетчатой майке. Глаза Саске цепляются за ключицы, обтянутые молочной кожей. Он дает себе волю прикоснуться к девушке. Проводит пальцами по спине, нежной коже. Его пальцы загрубевшие, шершавые, израненные, но девушке все равно. Ей нравится, дрожит от прикосновений, трется об его бедра, дразнится. Она в опасной близости от его лица, ведь он вряд ли себя сдержит. Его, и без того черные, глаза потемнели от желания. Ее глаза доверчиво смотрят. Приблизившись к его губам, она томно выдыхает его имя:  — Саске… Учиха хмурится от того, что кто-то начинает трясти его и отвлекать от девушки. Он крепко жмурится и открывает глаза. Задремал ненадолго. Разочаровано смотрит на Алису, которая позвала его и высвободила из пленительно сна. Только во сне ему можно быть с ней.  — Если ты устал, то продолжим завтра, — обеспокоенным голосом сказала она. Девушка видела его усталость с самого утра, но он ясно дал ей понять, что намерен продолжать тренировки. — Я говорила, что тебя не ограничивают во времени. Разумеется, время поджимало. В мире творилось неладное, Алиса чувствовала это. Но выучить Саске — ее первостепенная миссия.  — Все нормально, — Саске встал и отряхнул штаны, — я буду продолжать. Он делает глубокий вдох и намеревается абстрагироваться от мира, но голос девушки опять вырывает его. Она топчется на месте и безобидно спрашивает:  — А может устроим перерыв? Саске вопросительно смотрит на нее.  — Пикник, — резко выпаливает она, — будем болтать на разные темы! Учиха скрестил руки на груди. Обычно он бы отказался от такого предложения, но сейчас усталость отражается даже в мышцах: хочется присесть и отдохнуть немного.  — Хочешь поговорить? И сколько же?  — До ночи, — она широко улыбалась. Парень даже опешил.  — Пяти минут вполне хватит, — пожал он плечами, но его слова были пропущены мимо ушей. Алиса выхватила припрятанную корзинку с фруктами, закусками и пледом.  — Я уже все подготовила! Из корзинки доносились булькающие звуки, и девушка достала бутылку.  — Это эль! Стащила у брата, только тс. Это будет нашим секретом. Фрайер хихикала как ребенок, пока Учиха помогал ей расстелить плед. Он вообще редко с кем-то ел и вот так просто сидел вместе. Во времена академии Наруто иногда умудрялся его затащить в Ичираку Рамен, но и там он по большей части молча поедал лапшу, напоминая Узумаки, что он полный добе. Пропускал слова блондина мимо ушей и сейчас понятия не имел, о чем говорить с девушкой. Но она первая задала вопрос.  — Ты же долго путешествуешь, да? Значит видел много стран, их культуру, как они живут. Расскажи мне, — глаза ее светились неподдельным интересом. Саске уставился на нее.  — Тебя отсюда не выпускают?  — Ох, это сложно объяснить, — ответ давался ей тяжело, она прикусывала губы. — В детстве мы катались по близстоящим деревушкам и даже были в стране песка. Я тогда встретила мальчика. Одинокого и грустного. Хотела с ним познакомиться, но мне почему-то запретили. Но сейчас он Казекаге! Учиха понял, о ком шла речь и мысленно усмехнулся, вспомнив что не единожды был близок к тому, чтобы убить этого «мальчика».  — Но, так как я состою в разведке, пока что не имею права покидать территорию далеко и надолго, — продолжила она с плохо скрываемым сожалением в голосе. Словно птица, запертая в клетке, но тем не менее все так же свободная и счастливая. Саске ненадолго призадумался. Не говорить же ей, что по большей части все его путешествия из города в город ограничиваются все теми же врагами, их лагерями, ворами, похитившими какой-нибудь свиток. У него просто нет времени останавливаться в крупных городах и изучать их культуры. Но тем не менее, он рассказал ей. О тех странах, в которых побывал, будучи генином, учеником Орочимару, опуская подробности его прошлой жизни. О стране волн, стране снега. О том, как впервые в жизни увидел поезд, и затем долго объяснял Алисе, что такое поезд. И, разумеется, страна огня. Девушка слушала с неподдельным любопытством, впитывая каждое слово и пытаясь представить все, о чем было рассказано. Учиха удивился сам с себя: он не мог подумать, что окажется хорошим рассказчиком. В одной из историй, так или иначе, парень упомянул Узумаки, и брюнетка не могла не спросить о его друзьях. Но это поставило брюнета в тупик. Да, Наруто был его другом. И им же все и ограничивалось. Саске не был настолько коммуникабельным, чтобы заводить друзей, но все равно, рассказывал ей о командах Академии, команде Така. Все эти люди были, наверное, ему товарищами, но для истории и любопытных голубых глаз их можно было переквалифицировать в друзей.  — А с кем ты общаешься? — задал он свой первый вопрос. Настал его черед слушать ее голос.  — С семьей. Продолжения не последовало, но громкая тишина намекала, что девушке нужно рассказать больше.  — Понимаешь, у нас в клане очень высоко ценятся связи и узы. Связи с семьей, безусловно. Я общаюсь с братом, с родителями, с дедушкой. Связь с животными, с стихиями, в конце концов. И узы. Между двумя людьми. Дружеские узы, которые могут возникнуть, когда ты встретишь того самого человека.  — И как это понять? Алиса чуть нахмурилась и почесала у виска.  — Ну, просто поймешь. Почувствуешь, что знаешь этого человека всю свою жизнь, хотя вы только впервые видитесь.  — Хм. Похоже на вымысел, — заметил парень, отхлебывая эль. Терпкий, приятный и хмельный. Напиток ему понравился.  — Но это правда, — пожала плечами Алиса, ничуть не обидевшись. Парень был уверен, что эта история понравилась бы Наруто, который яро пропагандирует дружбу. Саске некрепко сжал руки в кулаки, решившись задать вопрос, что слишком быстро образовался в его голове.  — А это касается только дружбы?  — М?  — Ты можешь встретить предназначенного тебе друга? Или это распространяется на нечто большее? Алиса еще чуть-чуть непонимающе на него смотрела, пока Саске тихо радовался, что не краснеет.  — А! — поняла она. — Нет, на любовь право выбора остается за человеком. Учиха едва сдержал облегченный выдох и тут же укорил себя. Откуда взялся в нем этот эгоизм. Кто-кто, а он явно не имел право вмешиваться в ее личную жизнь. В то время, как парень занимался мысленными упреками, Алису отвлек ее орел. Птица нахохлилась при виде Саске и злобно смотрела своими золотистыми глазами на него, явно прицеливаясь, куда бы укусить. И сделала бы это, если бы девушка не подкинула орлу кусочек мяса. Он выхватил его в воздухе и улетел трапезничать. Саске провожал его взглядом, называя птицу про себя голубем-переростком.  — Твоя ручная хищная птица?  — Это мой боевой товарищ! — она гордо вскинула голову вверх. Алиса смотрела на птицу, что кружила над водой. — Я нашла его неоперившимся птенцом. Но сколько бы не высматривала, не нашла гнезда поблизости. Я выходила его, выкормила и вот он сейчас всегда где-то поблизости, рядом со мной. Девушка легла на спину, слегка приправив длинные волосы. Саске последовал ее примеру. Смотрел как солнце медленно двигалось к горизонту. В его странствиях наблюдение за небом — одно из немногих развлечений. Только сейчас это развлечение было разбавлено присутствием девушки, на которую хотелось смотреть больше, чем на небо. Алиса крутила в руках цветок. Язык дракона. Вот только лепестки его были надрезаны. Слишком ровно, будто кому-то было нечем заняться, и он ножницами резал по листьям. Лепестки цветка немного колыхались от ветра и начали срастаться. Парень, не моргая, наблюдал, как две половинки каждого листика потихоньку соединялись, вновь становясь полноценным листом. Фрайер вскочила на ноги.  — Это получилось! Сработало! Саске оперся локтями и посмотрел на девушку.  — Что сработало? Она остановилась прыгать и кружиться.  — Метод, разработанный лично мной в обуздании стихии земли. Практически у всех возникают с этим сложности. Но я поняла одну простую вещь. Земля слишком неотделима от природы. Сейчас эти понятия сравнивают друг с другом, но важно знать одно — без гармонии с природой не будет гармонии с землей. Учиха все еще мало понимал, к чему клонит девушка.  — Мы с тобой устроили пикник, общались на природе, отдыхали, расслабились, наслаждались этой атмосферой. Земля любит мир. Любит, когда на ней люди чувствуют себя спокойно. Когда они живут, а не занимаются войнами, проливая кровь. И вот результат: последняя стихия тебя приняла. Саске встал на ноги и не верил, что у него получилось. Контролировать четыре стихии. То, что раньше казалось ему нелепым, теперь его. Его способность. Его сила. Он повторил то, что в самом начале пути показала ему Алиса. Не прошло и двух недель, но такое чувство, что прошла вечность. Парень опустил руку в огонь, забирая небольшое пламя, опустил его на траву, усилил ветром, залил водой и восстановил сожженную часть. Так легко и непринужденно, словно он занимался с этим с рождения. Саске посмотрел на небо, надеясь, что его родные гордятся им сейчас. Он и не заметил, как Алиса кинулась к нему и крепко обнимала за шею, вставая на носочки так сильно, насколько могла. Опорой для нее сейчас служил парень, который пребывал в растерянности. Фрайер не висла на нем, а прижималась сильно. И Учиха почувствовал ее радость. Радость за него. Чистую и искреннюю. Она проживала этот небольшой путь вместе с ним. Саске казалось такой правильной сейчас ситуация. Он неспешно обнял ее за талию одной рукой, будто боясь, что девушка в одночасье исчезнет, а вторую положил на затылок брюнетки, привлекая ближе. Уткнулся носом в ее волосы. Мягкие, шелковистые. Пахнущие миндалем и карамелью. И пусть для нее это были дружеские объятия, Саске считал это своим воздухом. Вдыхал каждую секунду. Прижимал теснее и мысленно просил ее разрешения. В первый и последний раз. Один единственный раз просил у нее позволения на объятие. Ненадолго прижать эту хрупкую девушку к себе и запоминать мгновения. Непозволительно близко. Непростительно хорошо.