365 дней

       Вам знакомо ощущение, когда хочется поскорее сделать что-то, но еще не пришло время для этого? Думаю, такая дикая смесь эмоций знакома всем. Интерес, азарт, радость бурно смешиваются с расстройством, обидой и нетерпеливостью. Ну как можно такое терпеть?        Вот и Джаз Хендз не понимал, как он сможет хотя бы секунду усидеть на месте и не ринуться к Тиму Скэму с требованием объяснением.        Но делать это было нельзя. Нельзя было, чтобы их замечали вместе. Нельзя было, чтобы хоть одна живая душа узнала, что они вместе что-то замышляют. Поэтому Скэм так тщательно показывал свое безразличие к миму, пока стоял перед дверями его камеры вчера. Именно поэтому он максимально незаметно передал Хендзу информацию, которую знал сам. Именно поэтому сегодня в столовой он даже демонстративно кинул на Джаза взгляд, полный отвращения и ушел в другой конец помещения.        «Черт подери, как сделать вид, что мне на него так же плевать, как и ему на меня? — этим вопросом Джаз задавался уже минут десять, бесцельно пялясь на то, как двое других заключенных пытаются поделить место за большим столом в центре зала. — У меня все мысли только о том, что мне нужно больше информации. Как вступить в эту программу? Что нужно сделать, чтобы точно туда попасть? Возьмут ли меня туда?»        Джаз нервно поерзал на месте и устало взглянул на еду. Эта ночь снова выдалась для него бессонной, но на сей раз из-за того, что воображение рисовало картины свободной жизни, к которой он успел привыкнуть, пока в третий раз не вернулся в эту обитель зла. Картинки, не дававшие ему спать, были настолько яркими и отчетливыми, что в один момент Хендз начал подозревать у себя галлюцинации. Он мог, даже не закрывая глаз, во всех деталях увидеть то, что он будет делать, как только выйдет отсюда. Оставался только один вопрос, ответа на который Хендз до сих пор не придумал для себя.        «А стоит ли мне снова лезть во все эти злодейские планы, если я так часто прокалываюсь?»        Вопрос, конечно, хороший. С одной стороны, он все еще не смог воплотить свою мечту в жизнь. Но, с другой стороны, а нужно ли ему это? Настолько ли он заинтересован в том, чтобы заставить всех людей планеты боготворить пантомиму как искусство? Что он будет делать после того, как достигнет этой цели? Учитывая его «везучесть» в части исполнения планов без привлечения внимания, даже если он и сможет провернуть это, глупое агентство все равно все исправит.        Эти тупые шпионки никогда не дадут ему покоя. Особенно рыжая.        Саманта Симпсон… А что ему делать с ней? Как он сможет отомстить ей, если она мало того, что охраняется агентством, так и сама может так за себя постоять, что Джаз с первых ударов полетит в нокаут? По телу мима пробежали мурашки — их вызвали воспоминания о времени, проведенном с Мисс Чуткие пальцы. Или, вернее сказать, предательницей Самантой.        «Я все еще ее ненавижу, — Джаз сжал салфетку в кулак и резко поднялся из-за стола. К счастью, этого никто из всей столовой не заметил, — и моя ненависть только растет с каждым днем».        Он схватил со стола поднос, почти разлив то, что он не доел, на себя, но вовремя сдержал в себе все эмоции. Зачем ему снова привлекать к себе внимание не только преступников, но и охранников, которые стояли поодаль и смотрели прямо на него? Если он правильно понимал, сейчас ему нужно максимально подчистить свою репутацию, заставить охранников забыть о том инциденте со Скэмом. Иначе как ему еще попасть в ту программу?        Бурный потом мыслей, желаний и эмоций продолжал крутиться в голове Хендза, опьяняя сознание, которое и без этого было не слишком трезвым. Недосып, постоянное нервное напряжение, предвкушение побега и, наконец, это желание совершить то, что пока совершить невозможно — все это делало его разум затуманенным, а тело сверхнапряженным. — Эй, Хендз! — крикнул ему кто-то из охранников, когда он проходил мимо, но Джаз никак не отреагировал, ведь такие выкрики обычно не пробиваются сквозь бешеный поток мыслей. Тогда охранник догнал его и положил руку на плечо. Мим подскочил в прямом смысле этого слова, на секунду ему показалось, что на его плечо легла далеко не ладонь охранника, а его электрошок. Но, как оказалось, это был всего лишь обман сознания. Джаз медленно выдохнул, схватившись за сердце.        — Господи, Вы что творите?! — возмутился он, тщетно стараясь выпрямить колени перед охранником.        — Крикнул тебя, а ты как будто бы намеренно мимо прошел. Ты же в курсе, что так нельзя, актер погорелого театра? Чего ты так испугался?        — Кто ж вас, охранников, разберет? Я, по-вашему, задуматься не мог? А вы тут так резко…        — Меня не особо интересуют твои оправдания, идиот, — рассмеялся охранник, — мне главное, чтобы ты вел себя нормально, а не выпендривался. В общем, я не за тем начал этот разговор. Тебе передали письмо. После того, как закончится обед, я отдам его тебе. Если делов не успеешь натворить.        Хендз опешил. Какое письмо? Что внутри него? Кто мог вообще ему передать? Ни один из его ближайших родственников не знает, где он находится. Кому он мог понадобиться?        «А что, если это приглашение в программу? Я же мог его получить? У меня тут самый короткий срок, преступления как такового не было, сделать его я не успел. Неужели меня уже пригласили туда? Или судьба просто играет со мной?»        — Хендз, не пугай меня так, — охранник снова положил руку ему на плечо, а мим вздрогнул. Сам того не заметив, Хендз стоял, улыбаясь во весь рот. Может с его гримом это выглядело бы красиво, но без него он выглядел хуже любого маньяка. — До конца уже безумию поддался?        Джаз потряс головой в попытке хотя бы ненадолго убрать этот зверский оскал со своего лица.        — Прошу прощения за мое странное поведение, больше такого не повторится, — медленно проговорил Джаз в небольшом поклоне, стараясь контролировать каждую мышцу на своем лице. После этого он медленно выпрямился и резко развернулся, быстро проследовав в свою камеру, чтобы больше не мозолить глаза никому из охранников.        Оба сотрудника охраны, наблюдавшие за действиями мима, быстро переглянулись и, пожав плечами, рассмеялись. Все-таки каких только фриков не было в этой тюрьме за все время существования. Они привыкли. Как и сам Джаз.        Он ощущал, как к нему медленно, но верно, приближается паническая атака.        Хендз же в это время быстро добежал до своей камеры, зашел в нее и практически рухнул на свою кровать. Сердце билось просто с невероятной скоростью, заставляя кровь в венах двигаться быстрее, от чего ему становилось все жарче и жарче. Мим расстегнул пару пуговиц на своем комбинезоне и начал дышать как можно глубже, чтобы унять панику, которая все больше и больше поглощала его.        «Дыхание по квадрату… — звучало у него в голове. — Попробуй дыхание по квадрату…»        Новость о том, что он мог стать избранным для той программы, которая позволит ем смотаться отсюда (хотя у себя в голове он понимал, что все могло быть не так, как он себе представил), все-таки стала последней каплей для его организма. Теперь его переживания, которые он пытался подавить в себе, настойчиво пытались выйти единым потоком наружу. Джаз из последних сил искал хоть что-то похожее на квадрат. К его счастью, потолок его камеры был собран из особых панелей, которые имели прямоугольную форму.        «Вдох… — думал Хендз, медленно ведя глазами по одной стороне прямоугольника, — и выдох, — он плавно перешел на другую сторону. — Вдох… Выдох».        Спустя десять минут подобных дыхательных упражнений паническая атака отступила. Мим смог полностью расслабиться, ощущая даже некоторое облегчение. Все его тело наконец-то сняло все напряжение, а разум очистился от навязчивых мыслей. Он даже забыл о том, что совсем скоро он получит то заветное письмо от ненавистного всеми преступниками главы ВОЗЛ. Он забыл обо всем, что так ему мешало последние дни. Даже кровать казалась ему настолько мягкой, что даже кровать с водяным матрасом у него дома могла ей позавидовать.        В коридоре он отчетливо услышал голоса. Голоса тех, кто довел его до такого состояния за последнюю неделю. Тот, кем ему лучше бы сейчас стараться не контактировать, и кто придумал просто гениальный план побега. Ну, и его сильно вспыльчивый, но глупый дружок.        «Интересно, почему он выбрал для этого плана меня, которого раньше вообще всерьез не воспринимал, а не своего друга? Почему для него выгодно выпустить именно меня? С Газом все получилось бы проще, их ежедневные контакты не пришлось бы объяснять, все выглядело бы очень естественно»        Джаз аккуратно поднялся с кровати и выглянул в коридор. Скэм уже прошел мимо, он упустил возможность хотя бы взглядом встретиться с его союзником. Но тот вопрос, который возник у него в голове, звучал логично. Неужели это просто пробный план, а он подопытный кролик? А потом, если он провалит прохождение этой программы, его ошибки просто учтет Тим и его команда и благополучно выйдут отсюда, а он продолжит гнить в этой тюрьме. Сгнить, правда, не получится, срок всего год, но психику это точно сломает достаточно сильно.        Джаз нервно сглотнул. План больше не казался гениальным. Теперь он, наоборот, ощущал его ненадежность, ощущал, что он заранее обречен на провал.       — Эй, Хендз, ты точно начинаешь меня пугать, — сказал охранник, стоя за стеклом камеры и глядя прямо на него.        Джаз слегка вздрогнул. Судя по всему, он сидел неподвижно и пялился в одну точку в течение достаточно длительного промежутка времени. А что ему еще оставалось?        — Прошу прощения, задумался немного.        — Вот твое письмо, — охранник закинул письмо в камеру через специальный прорезь в стекле камеры. — Продолжишь вести себя странно — донесу начальству. Понял меня?        — Да, сэр, — мим встал с кровати, подходя к письму, которое валялось на полу.        Проводив сотрудника охраны взглядом, Джаз медленно вскрыл идеально белый конверт без единой надписи. Единственное, что было на нем изображено — логотип ВОЗЛ. А значит, там точно было то, чего на данный момент получать он не хотел.        В конверте лежало письмо, написанное от руки. Неужели официальные предложения в ВОЗЛ теперь делаются именно так? Пишутся максимально аккуратным почерком на листочке и упаковываются в конверт организации? На преступников теперь и картриджа жалко?        Нехотя, Хендз заставил себя начать разбирать то, что там написано.        «Дорогой Джаз Хендз! Мы с тобой давно не виделись. И знаешь что? Я скучаю. Скучаю по тому времении, что мы с тобой провели вдвоем. То, что мы успели совершить вместе, на самом деле, просто впечатляет. Иногда я думаю, что мы бы могли стать хорошей командой, но, к сожалению, наши пути расходятся в наших взглядах. Я всегда была лишь за то, чтобы в мире был мир, чтобы люди были счастливы, чтобы улыбались и чувствовали себя в безопасности. Ты же, в свою очередь, наоборот, был убежден, что люди должны гореть чем-то так же, как и ты, заставлял действовать по их воле. Уверена, ты до сих пор думаешь, что пантомиму должны любить все. Но правда ли это так? Это предмет исключительно ТВОЕЙ страсти. Ни моей, ни кого-то другого. Только твоей. И я надеюсь, что, отсидев очередной срок, ты наконец-то поймешь это. Поймешь, что так поступать плохо. Увидишь ошибки в своем поведении и, наконец, исправишься.        А я пока буду ждать твоего возвращения с надеждой, что ты прислушаешься к моим словам.        С уважением,        Саманта.»        Желание Джаза поскорее скомкать этот листок и разорвать его вместе с конвертом быстро утихло после того, как он заметил, что некоторые буквы внутри письма выделены жирнее.        «Мик. рона. ушник… Микронаушник. внут. ри. Микронаушник внутри!»        Он быстро откинул письмо в сторону и залез рукой в конверт, предварительно зайдя в слепую зону камеры. Подушечками пальцев он почувствовал что-то едва ощутимое.        «Надеюсь, что когда я выйду отсюда, ты будешь страдать, Саманта. Хорошо, что ты не моя», — успел подумал Хендз, прежде чем быстро поместил новый девайс себе в ухо.        — Слишком долго, Хендз, — тут же послышалось в ухе.