забвение сотворённое

Она вновь заходит в кабинет Фарагонды. Там вновь пахнет терпкой малиной и пылью со страниц древних фолиантов; немного — удушающим отчаянием, которое заменяет входящим кровь, чуть больше — светлой надеждой, которая эту кровь превращает в тромб; вновь садится на мягкое кресло — ах, какое удобное — смотрит вновь на светлое окно — ах, какой приятной энергетикой наполнен кабинет. И Фарагонда — сродни божеству в родном царстве. Флору едва не выворачивает от тошноты. Она гипнотизирует пальцы — сбитые в кровь ногти и неаккуратные мозоли — делая вид, что заинтересована в диалоге чуть больше, чем есть на самом деле. — Флора, — чеканит Фарагонда и голос ее — скопление айсбергов. — Где ваши подруги? — Не знаю, мисс Фарагонда, — виновато говорит Флора. Виновато — потому что ей, в общем-то, похуй, где подруги. Им, думается, тоже. Она спрашивает то же самое, но в разных вариациях — ни на одну из них Флора не ведется, но не потому, что она такая умная и проницательная, а потому что действительно не знает, где их носит, и хочет только, чтоб ее не стошнило прямо на этот всегда чистенький ковер прямо сейчас. Она глубоко вздыхает и давится, но Фарагонда ожидаемо этого не видит. Зато — видит что-то другое. Флоре очень хочется, чтобы ей это понравилось и она ее отпустила, потому что еще минута — и она закричит. Минуты не проходит. ** — Ты как? — Выбери термины, которыми Фарагонда обычно описывает поведение ведьм — вот точно так же. Палладиум кладет руку ей на поясницу и обнимает. Флора утыкается ему в плечо и обхватывает за плечи. Она видит белые тонкие шрамы на его ушах. Она думает, какая же Фарагонда лицемерная сука. А может не лицемерная, просто все они — часть ее грандиозного плана, в котором не фигурируют их чувства, поэтому зачем о них задумываться. В какой-то степени такой подход даже восхищает. Наряду с желанием написать на ее могиле «тварь, манипулятор и просто очаровательная директриса». Палладиум смеется, когда она говорит ему об этом. Его поцелуи остаются единственным, почему она не свернула шею — Фарагонде или кому другому, хотя первой-то и не выйдет. Она не дура, как бы им не хотелось обратного. — Так, где они? У тебя спасение мира в расписании после утреннего секса, а ты ведь хорошая девочка, Флора, пунктуальная, — усмехается Палладиум, проводя рукой по ее губам. Флора раздраженно шипит, потому что времени у них в обрез. — А утренний секс был? — Ты разве только что не с него? — Мое тело и так отдано похотливому трехсотлетнему эльфу, пожалей хотя бы мозг, — морщит нос Флора, когда он садится на кровать. Она — сверху на колени. — Ты сама мне отдалась, — напоминает он и плавно гладит рукой по чужому бедру. Как удобно, что Флора носит только юбки. Та вздрагивает и судорожно выдыхает — никак не привыкнет, но этого и не надо. — За оценку по Природной Магии, — бормочет она, наклоняясь к его шее и оставляя еле заметный поцелуй. — За такую послушную шлюху я бы поставил и не только оценку, — становится тише под конец, когда Флора прикусывает кожу, а другой рукой — тянется к ширинке. Он проводит ладонью по бедру вверх и отодвигает ткань — Флора уже заведена хотя бы потому, что в последнее время им не удавалось остаться вместе, а еще потому, что Палладиум охуенно горячий по ее мнению. Впрочем, судя по тому, как встает его член, он такого же мнения и о ней. — Давай, поработай сегодня ртом, — шепчет он ей на ухо, хватая за волосы. Она пристраивается между разведенными ногами и осторожно обхватывает ртом головку — Палладиум никогда не делает это резко, позволяя ей привыкнуть, но когда он вновь кладет руку на ее голову и начинает вести так, как удобно ему — совершенно не заботясь о чужом комфорте — Флора чувствует, что ноги подкашиваются. Как хорошо, что она сидит. Он срывается в полустон — Флора проводит языком по всей длине, затем — по головке, ощущая соленый привкус. Доставляет дикое удовольствие дразнить его и в то же время подчиняться, когда ее используют. — Ты охуенно смотришься с членом во рту, — бормочет Палладиум, ударяя Флору по щеке. Она едва сдерживается, чтобы не тянутся к себе пальцами — знает, что господину это не нравится. Но как, блять, здесь сдерживаться, когда он насаживает ее глубже, заставляя давиться и стонать — член упирается в глотку, и она дергается наверх рефлекторно. Палладиум отпускает волосы, позволяя самостоятельно довести его, затем — кончает ей на лицо и в рот, и Флора почти физически слышит шлюха, замершее у него на губах. — Только моя, понятно? — говорит вместо этого он, заставляя ее встать. От хищнического огня в его глазах бьет дрожь. — Делай со мной, что хочешь, — просит она, когда ее ставят на четвереньки и ударяют по ягодице. Затем — еще. И еще. Начинает немного болеть, и она вздрагивает при новом ударе, а потом вновь выгибается — заслужила это наказание. Под конец порки Флора уже невнятно стонет, едва не умоляя трахнуть ее, но Палладиум наслаждается реакцией — проводит пальцами по красным следам, и она слышит его довольную усмешку. Это чертовски заводит. — Какая нетерпеливая, — еще удар. Затем ее волосы неожиданно оттягивают назад, и Палладиум хрипло шепчет на ухо: — Я вытрахаю тебя так, что ты сидеть не сможешь. — Пожалуйста, господин, — бормочет она, сжимая простынь в руках. что угодно. Едва слышное шуршание упаковкой от презерватива затягивается и, когда она вновь тянется к себе, то получает не сильный, но ощутимый удар по спине. — Я не разрешал, — его голос доносится совсем рядом — уверенный и властный. — Извините, господин. Мгновение спустя чувствует касание чужих пальцев чуть ниже таза, а затем он входит — собственной смазки хватает, чтобы сделать ощущения безболезненными, но Флоре все равно мало и она дрожит, утыкаясь лицом в подушку, чтобы не афишировать совсем уж громко. — Тише, ты же не хочешь, чтобы нас услышали? — Палладиум зажимает ей рот одной рукой, другой — опирается на кровать и резко толкается сзади, отчего сбивается дыхание и горят легкие. Флора хрипит из-за недостатка воздуха. Перед глазами плывет от удовольствия — он стонет ей в такт, неспособный сдержаться. — Хорошая девочка. — Палладиума тоже ощутимо несет, это слышно по голосу, и Флора выгибается навстречу, дергая бедрами. Он пальцами ведет по спине, опускаясь к самой шее и обхватывает горло — осторожно и аккуратно — сжимает — так, как нравится Флоре. Ей хочется кричать от удовольствия. Он ускоряет темп, отчего Флора совершенно теряется в ощущениях. Несколько ярких толчков — и оба кончают, с тяжелым дыханием падая на постель. Мир кружится, и ей приходится закрыть глаза, чтобы привести эмоции в порядок. — В следующий раз наденешь ошейник, — спустя долгие минуты молчания говорит Палладиум и гладит рукой по животу вверх, задевая соски, отчего ее прошибает электрическим током. — Вместе с поводком. — Касается чужой шеи, где осталось бы слишком много следов, если бы не магия. — Как скажешь, — усмехается Флора, склоняя голову. Ей никогда не устать смотреть на него после секса. — Иди сюда, — он притягивает ее к себе и целует — мягко и спокойно. Флора доверчиво закрывает глаза и, запрокинув ногу, прислушивается к чужому сердцебиению. Без него все могло быть гораздо хуже.