Удар, еще один удар, подсечка, разворот и снова удар. Он повторяет это словно сломанная пластинка, проигрывающая одно и тоже. Но это не спасает его от новых ран и боли. Ему все также… также нестерпимо горько.
Случайно пропустив удар косы, тело сразу же пронзила резкая боль и началось обильное кровотечение.
Как же…
…досадно, осознавать насколько же жалок.
Это невыносимо, молю, остановитесь.
В голове набатом звучали слова, мольба, и даже адреналин не может их смазать, притупить. Они такие четкие и ясные, что руки начинают опускать и глаза тухнут. В них больше не горит огонь жизни, воли, а значит и пламени больше нет. Яркий янтарь, сменяется бутылочным цветом, становясь все темнее и темнее. И вот, гипер режим подошел к концу, как и желание жить.
А было ли оно?
Последняя атака, которая скорее всего будет смертельной. Как же долго он ждал этого, желал всем своим изломанным и покореженным существом.
На это скорее всего смотрят с ужасом и бессилием, ведь если Деймон победит, это будет значить, что все, конец, и никакого хэппи энда не будет, а лишь жестокая реальность. Хотелось рассмеяться им в лицо полубезумным смехом, а чего вы ожидали от мафии? Что все будет радужно, красиво и счастливо? Ха-ха-ха, нет.
Это реальный мир, черт побери, снимите уже наконец свои розовые очки!
Прикрыв на секунду глаза, глубоко выдохнул и увернувшись от удара, распахнул очи, где можно было увидеть лишь одно желание, облеченное в слова.
Убей меня, прошу.
Спейд замер, пораженно всматриваясь в мои глаза, с каждой секундой все сильнее хмурясь. Пока он бегал глазами, казалось бы по воздуху, я открывал ему свои воспоминания и всю боль, которая скопилась во мне за все это время. Первые ужасные воспоминания день, когда меня запечатали. Наверное это и стало отправной точкой. Тогда во мне впервые и убили волю к жизни самым жестоким способом. После шли тренировки «В стиле этой гребанной Вонголы», ну если опустить подробности, то дальше шли все сражения, в которых уже сам ломал себя, без помощи остальных.
Наклонив голову чуть в бок, стал медленно оседать на землю, приземляясь на колени. Ну и чего же ты медлишь, Великий Первый Туман Вонголы? Отчего же ты молчишь и с какой-то грустью, всматриваешься в мои черты? Почему же ты опускаешь свою косу, хмурясь? Не останавливаясь. Просто прекрати мои страдания.
Убей меня.
— Ну-фу-фу, Дечимо, — прозвучал тихий шелестящий шепот около уха. — поднимай руки и продолжай сражаться. Ты же хотел стать Десятым боссом Вонголы.
Произнес туман, сладко улыбнувшись отчего мне захотелось самому прострелить себе висок. Сморщив нос, растянул губы в изломанной усмешке, от которой многих передернуло, интуиция любезно сообщила. И выплюнул слова ему в лицо с таким ядом, что многие попятились или приземлились на свои пятые точки, упав от шока. Они никак не ожидали такого от обычно спокойного и доброго подростка.
— Да не сдалась мне твоя Вонгола. Я никогда не хотел быть Дечимо, но думаешь кто-нибудь меня об этом спрашивал? Да?! Тогда разочарую тебя. Потому что им нужна марионетка! — прокричал ему в лицо, безумно рассмеявшись, но как-то… устало. — Особенно Девятому, который совсем не хочет отдавать свой пост, какому-то японскому пацану, который и жизни то по сути не видел.
Раздраженно вздохнув, прикрыл глаза. Не хочу больше ничего видеть и по хорошему слышать. Максимум что я хочу, это отдохнуть от этой… жизни. Ужасно устал, от того, что меня ломали перестраивали, пытались зажечь внутри меня волю
которую они же и убили, хаха.
Я не любил драться или наносить какой-либо вред людям, но никого это не волновало, они просто ломали меня и перестраивали так, как им нравится. Не заботясь о моральном и физическом состоянии. Хотелось кричать: «Остановитесь, прошу! Не ломайте меня, хватит!». Но вместо этого, лишь хмуро смотрел на репетитора и шел дальше, уничтожая себя уже изнутри, медленно, но верно выгорая. Воспоминания просочились мимо толщи усталости и частичной опустошенности.
Мукуро, бедный ребенок, которому капитально промыли мозги, шел на эту битву, как на плаху. Мы такие разные, но одновременно такие похожие. Он перед смертью хотел отомстить, а я нет.
Занзас, уставший мужчина снаружи и морально уничтоженный подросток внутри. Ему эта Вонгола нахер не сдалась. Вария его семья, которая уже сидит в печенке рядом с виски. После битвы кинул мне в лицо эти кольца, которые уже я хотел кинуть в лицо отцу, ведь именно он втянул меня в это.
Бьякуран, заигравшийся ребенок. Одинокий малыш жаждущий внимания отца, которого не заботило это. И захват мира, был отчаянным криком души парня: «Вот, я здесь... Посмотри же на меня!». Я и не хотел убивать его, но увидев этот надлом в лиловых глазах напротив, решил прекратить его страдания, хотя бы в этом будущем.
Шимон: забитые, робкие, униженные, сломанные подростки, которые делают это уже не по собственному желанию. Они просто двигаются вперед, точнее их подталкивают. Ими не руководили, а аккуратно направляли, показывая куда идти, чтобы найти то место, где будет хоть немного меньше этой боли. Вот только розовые очки забыли с них снять.
Все мы разные, но такие похожие. Мы сломанные дети своими родителями, родственниками, знакомыми или даже чужими людьми. Судьба решила, что мы тот процент людей, которые должны страдать за благо других.
Это настолько больно осознавать, что эмоции просто сгорают в затухающем огне посмертной воли, обращаясь в пепел, из которого уже никогда не восстанут, ведь они не гребаный феникс. Опустив руки, чуть запрокинул голову, прямо говоря: «Давай же, всего одно движение, пожалуйста», но вместо слов Деймона я слышу своего репетитора.
Хотя мой ли?
— Что ты творишь, никчемный Тсуна?! — прорычал аркобалено солнца, с неверием смотря на всю эту картину.
Повернув голову, с ожиданием посмотрел на сильнейшее солнце. Я даю последний шанс, чтобы все исправить и может быть даже прощу ему все грехи, ведь эта нездоровая привязанность все еще живет во мне. Но вместо слов он смотрит, так… презрительно. Словно его любимая кукла, была отобрана у него самым ненавистным человеком на свете. Скажи уже что-нибудь… Ну скажи… не молчи, не молчи! И не смотри на меня так, прошу! Просто не отталкивай меня… о Ками, молю…
— Я разочарован… — произнес Реборн и сморщив нос, отвернулся. Он был зол на Девятого и на себя за то, что отправил подростка на эту битву.
Внутри что-то окончательно оборвалось, разбилось. Надлом стал разрастаться, полностью уничтожая меня и мое Небо. Стержень или правильнее сказать воля, что из раза в раз не давала мне упасть на колени и уже никогда не подняться, разлетелась вдребезги словно хрупкий хрусталь. И на место каких-либо чувств пришла опустошенность вместе с равнодушием. Апатия накрыла с головой и пламя забилось, будто напуганная птица в клетке, чуть ли не вспарывая мне грудину, перед тем, как навсегда затухнуть. Лицо озарила сломанная усмешка, открывающая вид на белоснежные, заостренные клыки, а глаза… Теперь они уже ничего не отражали, кроме широко распахнутых в шоке аквамариновых омутов напротив. Повернувшись назад, запрокинул голову назад, прикрыл очи и в тот же миг пропал оскал с моего лица, сменившись на умиротворенную улыбку. Мне что-то кричали, просили подняться и сделать уже что-нибудь, но простите ребят. Я так устал, что…
— Не нужно кричать, все уже кончено… — произнес последние слова перед темнотой, распахнувшей для меня свои холодные, но такие уютные объятья.
Коса мягко вошла в плоть, разрывая грудную клетку, достигая еще отчаянно бьющегося сердца, окропляя все находящиеся рядом кровью.
И я уже не слышал панических криков и пораженного взгляда своего… нет, не так. Уже не видел пораженного взгляда Реборна, который до последнего ждал, когда же его лучший и любимый ученик поднимется с колен и надерет задницу, этому туману. Но нужно правильно подбирать формулировку, проклятое
Sole. Ведь в этом мире никто не умеет читать мысли, а лишь предугадывать их. Ты был слишком высокомерен и уверен, за что и поплатился.
Где же в это время была твоя паранойя? — спросил насмешливо внутренний голос, так похожий на голос Тсунаеши.
В этот день Вонгола лишилась наследника. Хранители своего неба, а Емицу с Наной единственного сына.
Деймон, с сожалением смотрел на уже мертвое тело подростка, на лице которого застыла умиротворенная и даже в каком-то смысле блаженная улыбка. Ему было жаль, столь светлого ребенка.
Вонгола перестала быть ему чем-то дорогим еще очень давно. Елена, его дорогая возлюбленная умерла по вине этой проклятой и прогнившей королевской семьи. И этот ребенок, которого она сломала, изломала и полностью уничтожила, умер от его руки. Это очень иронично и грустно.
Подойдя ближе и присев на корточки, аккуратно убрал мешающую прядь на лице и поцеловал в лоб. Правильно ли он поступил облегчив страдания ребенка? И хотела ли этого Елена? Ведь он был так на нее похож своей душой, которая была настолько изломанна, что даже у него, уже давно не испытывающего ничего кроме равнодушия, в душе заворочалась, что-то темное, страшное и такое невыносимо горькое.
Вонгола Деймона достала, по ее вине умерла его возлюбленная и мальчик, который его заворожил. Если так подумать он и так много для нее сделал…
…поэтому он же и убьет ее.
