I'm half a heart without you

Лиам с родителями и сёстрами смотрел фильм, лёжа на мягком ковре в гостиной, помахивая ногами в воздухе. Упёршись локтями в приятный на ощупь ворс и уткнувшись подбородком в ладони, он наблюдал за действием на экране. Это был его один из самых любимых фильмов о соулмейтах с тех пор, как мама рассказала ему, что у каждого человека есть родственная душа и как её найти. Когда фильм закончился, Рут и Никола стали настаивать на ещё одном, а Лиам, быстро встав с пола, побежал вверх по лестнице. Он забежал в свою комнату и, закрыв за собой дверь, достал из-под подушки небольшой, но толстенький блокнот, обложка которого была усыпана наклейками с изображением различных супергероев. Лиам подошёл к столу, на котором царил беспорядок: комиксы, карандаши, фигурки почти всех персонажей Marvel и DC, листы с рисунками, фломастеры всех цветов были не убраны с самого утра. Лиам аккуратно сложил в стопку комиксы и рисунки, фигурки убрал обратно на полку, а карандаши и фломастеры просто сдвинул в сторону. Усевшись на стул, мальчик открыл блокнот на чистой странице и, взяв яркий фломастер, начал писать слегка корявым почерком: «То, чем я займусь со своим соулмейтом». На некоторых пунктах его фантазия требовала рисунка, и мальчик старательно выводил линии, слегка высунув язык и чуть нахмурив брови. Например, под семнадцатым пунктом, где Лиам написал, мол, им нужно «завести щенка по имени Локи», лист уже был шершавым из-за того, что он неоднократно стирал линии карандаша, пока рисовал собаку. Он также тяжело вздыхал и чуть ли не плакал, когда не мог нарисовать точно такую же вывеску, как у кафе мисс Лин, куда он с семьей ходил каждое воскресенье. Деньги, которые Лиам получал от родственников на Рождество или день рождения, он убирал в коробку из-под обуви, лежащую у него под кроватью, потому что однажды мама сказала ему, что родственные души не живут в одном городе. С тех пор он откладывал на билет каждый цент. Они с Найлом часто представляли совместные прогулки в парках, походы в кафе или просто праздники и посиделки на заднем дворе. Найл был уверен, что его родственная душа — повар, поэтому просил маму научить его готовить, чтобы в будущем не упасть в грязь лицом. А из-за того, что за пару месяцев до этого Никола в свой день рождения спустилась на завтрак и произнесла низким мужским голосом «Здравствуйте, я Эван», Лиам завёл привычку периодически бегать к ней в комнату и расспрашивать обо всём снова и снова. Лиаму было десять, но с тех пор, как он воодушевился всем этим, прошло уже четырнадцать лет. Теперь всё, что у него осталось, — это маленький потрёпанный блокнот, в котором всё ещё был тот список, с годами становящийся лишь длиннее. Коробка из-под обуви, в которой он хранил деньги, давно опустела, а сестру он больше не расспрашивал. Всё это время Лиам думал об уютных, домашних вечерах, где они будут готовить на кухне, петь и дурачиться, а потом идти на диван и смотреть очередной фильм про супергероев, который они знают наизусть; на середине они отвлекались бы на поцелуи, не обращая ни на что внимая, и в итоге отрывались бы друг от друга уже на титрах. Он думал и о том, как на ужин вместо готовых блюд они устроят беспорядок на кухне, а затем, будучи измазанными в муке и соусе, закажут пиццу и съедят её, сидя на диване и смотря вечернее шоу. Лиам мечтал об этом, но это стало лишь его очередным плодом воображения, потому что теперь он актер и редко бывает дома. Всё началось в каникулы перед поступлением, когда они всей семьей устроили вечер фильмов. Он стоял перед телевизором, повторяя всё за главными героями, а Рут снимала его пародию на телефон. Чуть позже она выложила это видео в инстаграм, чтобы его могли увидеть все родственники. Как оказалось, увидели не только они. Через месяц Рут вбежала на кухню, визжа и крепко сжимая в руке телефон. Когда она чуть успокоилась, то сказала, что ей написал менеджер самого Альфонсо Куарона и пригласил Лиама на пробы в новом фильме, а Брэд Бёрд, в свою очередь, оценил его голос и сказал, что это то, что нужно для персонажа его нового мультфильма. Сперва роли были эпизодическими, и у Лиама не уходило на это слишком много времени. Первые годы в университете шли спокойно, но в конце третьего курса ему пришлось забыть об учёбе, потому что его пригласили сниматься в одной из главных ролей в сериале от Нетфликса. Когда через две недели после прослушивания ему на почту прислали сообщение о том, что его утвердили на роль, то у Лиама глаза на лоб полезли, потому что с ним в списке были такие звезды, как Эль Фаннинг и Джеймс Франко. После такого Пейн послал к чертям свой факультет журналистики. Но к ещё большему удивлению Пейна, спустя два года на смену его агенту Мелиссе пришёл не кто иной, как Найл Хоран. После школы их пути разошлись, потому что Пейн поступил в Лондонский колледж, а блондин укатил учиться на повара во Францию. Но как оказалось, он послал это после первого же семестра, и, не сказав никому ни слова, перевёлся в совершенно другую область. И Лиам понятия не имел, как этот парень без опыта тут же стал его агентом, а не помощником Мелиссы. « — Это называется милая улыбка и хорошо подвешенный язык, — Хоран улыбнулся во все тридцать два, пока помогал Лиаму репетировать. Пейн посмотрел на него с поднятой бровью, отчего Найл закатил глаза. — Ну и связи, ладно. Я жил в комнате с нариком. Надоело натыкаться на его дерьмо, а потом слушать нытьё, когда ему нечем было закинуться. И я сделал как в «Бесстыжих». Помнишь ту серию, где Карл запирал их в чулане? У них была ломка, но в итоге они стали адекватными людьми, способными здраво мыслить и нормально функционировать. — Ты запер парня в чулане общаги? — Лиам посмотрел на друга широко раскрытыми глазами. Чуланы в его общежитии оставляли желать лучшего: Лиам почти уверен, что в них даже мыши боялись селиться. — Нет, конечно. В комнате, а сам переехал на несколько дней к другу. Койка его соседа пустовала, потому что он лежал в больнице с переломом или чем-то вроде того. В итоге мой сосед стал нормальным, а его отец, будучи какой-то крупной шишкой, в знак благодарности сказал, что я могу просить всё что угодно. И вот, — Хоран развёл руками, — я тут». Найл был идеальным агентом, и Лиам не преувеличивал, даже учитывая, что они были друзьями. Пока Лиам снимался в третьем заключительном сезоне, Хоран умудрился не только впихнуть Пейна в экранизацию книги, съёмки которой начнутся через три года, но и пять реклам, ещё один сериал и эпизодическую роль в фильме. Он даже как-то умудрился записать его на кастинг к самому Вуди Аллену. Лиам был уверен, что провалит его, узнав, что помимо него на эту роль пробуется Тимоти Шаламе, Том Холланд и Нат Вулф. Но то, чего Лиам не ожидал совсем, так это прихода Найла с предложением от Руперта ДеМарко. С одной стороны, это один из самых востребованных режиссеров, фильмы которого не получают оценку ниже 90%, но, с другой стороны, основные жанры его фильмов — драмы и романтичные комедии. Настолько романтичные, что там больше романтики, нежели комедии, ну и Лиам не смотрит такое. Он пытался себя пересилить, когда на Рождество Рут включила один из фильмов Руперта. Лиам ушёл спустя двадцать минут. Это не его жанр. Абсолютно. — Найл, ты знаешь, как я не люблю эти дурацкие драмы, — Лиам простонал, прочитав часть сценария, который Хоран кинул перед ним на кухонный стол минут пятнадцать назад. Найл закатил глаза, явно не обрадованный тем, что Пейн так и не понял, что ему, как начинающему актеру, просто необходимо хвататься за любую роль, которая может возвысить его. — Режиссер этой дурацкой драмы, Лиам, Руперт ДеМарко. И его дурацкие фильмы всегда попадают в номинации. А актеры его дурацких фильмов получают весьма недурацкие предложения от съёмочных компаний. Так что заткнись и готовься, потому что завтра тебе надо быть в третьем кабинете одиннадцатого павильона в девять утра.

***

Утро было отвратным. Лиам проснулся около трёх часов ночи из-за чувства тошноты, около шести его и вовсе вырвало. Голова жутко болела из-за недостатка сна, глаза щипало, и в целом он чувствовал себя как в тумане. Во время свадьбы Николы, для которой арендовали яхту, Лиам узнал, что у него морская болезнь. Вот сейчас чувство было точно такое же. В груди словно находился воздушный шар с водой, от которого Лиам никак не мог избавиться, а голова кружилась, как детские карусели с лошадками. Дерьмо, а не утро. Тяжело вздохнув и посмотрев на часы, которые показывали семь утра, Лиам нехотя встал с кровати, зажмурив глаза от назойливой головной боли. Медленно шаркая ногами по полу, он направился в ванную. Пару минут Лиам провёл возле унитаза, надеясь, что водяной шар выйдет, но, так ничего и не дождавшись, он стянул с себя одежду и залез в душевую кабину. Под душем он провёл довольно много времени лишь из-за того, что прохладная вода приятно освежала его тело, отчего головная боль уже не казалась такой резкой. Завтракать он не собирался, потому что во время чистки зубов лишь одного представления яичницы с беконом и салата хватило, чтобы его желудок тут же вздрогнул от этой мысли. На часах было восемь утра, когда Лиам зашёл в спальню с полотенцем, обмотанным вокруг его бёдер. Он не знал, в каком виде ему стоит появиться перед ДеМарко. С одной стороны, это только прослушивание, поэтому наряжаться нет смысла, а с другой стороны, ему не хотелось выглядеть глупо. В итоге Лиам надел чёрные джинсы и бледно-жёлтый свитер, так как, хоть он и находится в Калифорнии, ветер в начале января холодный. Из-за своего самочувствия Лиам не стал брать машину, боясь, что его скрючит по дороге, поэтому он вызвал такси. Сидя в гостиной и листая ленту твиттера, он отвечал некоторым фанатам в ожидании сообщения о подъехавшей машине.

***

У входа в павильон стоял Найл, держа в руках два стаканчика с кофе и разговаривая с кем-то по телефону. Лиам вышел из машины, расплатившись с таксистом, и медленно поплёлся к другу. Каждый раз, когда подошва его кроссовок соприкасалась с асфальтом, в его голове эхом отдавался стук, сотрясающий черепную коробку. — Выглядишь как дерьмо, — Найл с сочувствием посмотрел на друга, вытаскивая один стаканчик из картонной подставки и протягивая его Лиаму. — Чувствую себя так же, — Пейн отказался от кофе, потому что не хотел выблевать его на Руперта через двадцать минут. Он вообще не хотел на середине прослушивания выворачивать свой желудок на кого-то из комиссии, но чувствовал, что ему этого не миновать. Лиам хотел позвонить Найлу утром и сказать о своём дерьмовом состоянии, но тогда он понял, что никто не придёт в другой день, чтобы оценить его актёрскую игру. — Значит, слушай, — они шли по коридору, — их там четверо, но решает всё Руперт, поэтому если трое скажут «да», а ДеМарко — «нет», то значит «нет». Пол коридора, по которому они шли, был покрыт ковролином, который смягчал головную боль Лиама на 0.01%. Пейн бы с радостью отправился домой, чтобы страдать в своей постели, а не находиться тут, пытаясь выдавить максимум из своего позеленевшего тела. — С тобой точно всё хорошо? Мы можем уйти, плевать на это, я найду тебе другую роль, — Найл выкинул пустой стаканчик из-под кофе в мусорное ведро, а нетронутый поставил на столик, стоящий возле нужной им двери. — Порядок, — Лиам показал два больших пальца и попытался улыбнулся. — Убери это со своего лица, мне не по себе, — Найл скривился, глядя на Пейна. Внезапно дверь открылась, ударив Найла по плечу, и тот взвизгнул, отпрыгивая в сторону и потирая ушибленное место, шипя. — Ой, прошу прощения, — из проёма с ошарашенным лицом показалась Линдси, девушка, которая договаривалась о прослушивании с Найлом. — Всё в порядке, — Найл последний раз провёл ладонью по плечу и повернулся к Пейну, кивая на открытую дверь, давая немое приглашение. Едва Лиам сделал шаг, как перед глазами всё расплылось, ноги пошатнулись, и он, качаясь, упал на пол. Последнее, что Пейн услышал — визг Линдси.

***

Всё вокруг было черно. Водяной шар в груди исчез, а головная боль была почти незаметна, хотя в ушах стоял небольшой гул. Под собой Лиам чувствовал до неприятного жёсткую поверхность. Должно быть, после его обморока Найл вызвал скорую, и Лиам теперь лежал на больничной койке, либо он был всё там же, на полу, потому что запах лекарств, присущий больницам, не чувствовался. Но, открыв глаза, вместо противных белых стен и светлого потолка Лиам увидел бледно-серую плитку на стенах и грязно-серый потолок. Комната была слишком маленькая для больничной палаты и слишком тёмная, холодная, в какой-то степени даже жуткая. Сбоку послышалась какая-то возня и шмыганье носом. Пейн повернул голову и увидел парня в, твою ж мать, синей тюремной форме, который что-то чёркал в своем блокноте. — Твою мать, — Лиам сам не заметил, как произнёс это, и тут же пожалел о сказанном, потому что парень посмотрел на него широко раскрытыми глазами. — Повтори, — голос его был звонким, с британским акцентом и слегка настороженным тоном, словно ему было достаточно услышать хоть одно слово, произнесённое Лиамом, чтобы убедиться в своих догадках. Пейн лишь продолжил таращиться на него, лёжа на койке, боясь пошевельнуться. Он сразу же вспомнил слова Николы и Рут о том, как им было плохо, прежде чем они оказались в другом теле. Блять. Его соулмейт — уголовник. Отлично начался день. Парень напротив широко улыбнулся и, отложив блокнот в сторону, встал со своей койки. Он подошёл к Лиаму и сел с краю, но Пейн тут же подпрыгнул и отполз на другой конец, подгибая колени к груди. Парень напротив чуть нахмурился, но потом слабо улыбнулся. — Так, значит, ты его соулмейт, да? — парень потёр подбородок, выглядя довольным. — Я Луи. — Плевать, — сказал Лиам слишком резко, а Луи в ответ на это лишь хмыкнул. — Согласен, — кивнул он, откидываясь спиной на стену, — я бы тоже был напуган до дерьма, окажись я вдруг за решёткой. Но ты не думай о нём ничего плохого из-за этого, — Луи обвёл рукой комнату, — он хороший. Лиам истерически засмеялся. Уголовники никогда не бывают хорошими. Если они за решёткой, то значит заслужили это. Просто так туда не попадают. — Будь он хорошим, его бы здесь не было. Что он сделал? За что он тут? — Лиам мысленно вздрогнул от собственного тона, потому что было неясно, как Луи реагирует на грубость. Лёгкая улыбка, играющая на лице Луи, вдруг исчезла, и он нахмурился, словно не хотел говорить об этом. Поэтому к тому моменту Лиам уже успел подумать обо всех ужасных преступлениях из тех судебных шоу, что так любит его отец. — Слушай, он это сделал, потому что была причина. Ясно? Он не… — Что он совершил? — истерически крикнул Лиам, прервав Луи. — Убийство, — рявкнул Томлинсон, явно раздражённый настроением Лиама. Глаза Лиама стали размером с Юпитер. Ему не нужен убийца, чёрт возьми. Вдруг они начнут ругаться, и он прирежет Лиама за то, что тот назовёт его глупым. Все его представления о тихих вечерах с объятьями и поцелуями заменились жуткими картинами, в которых всплывали образы оружия и красно-синих сирен. Лиам лихорадочно затряс головой, он хотел, чтобы эти два часа прошли как можно быстрее. Он хотел быть дома, рядом с Найлом, смотреть с ним новый выпуск Джеймса Кордена, а вечером пробовать очередной рецепт, который взбрёл Хорану в голову. Он хотел сидеть в кресле на балконе и смотреть на закат, на то, как розовое небо отражается в океане. Он хотел ходить по пляжу вечером, когда там мало народу, и слушать шум волн. Он не хотел сидеть в маленькой серой камере. Он не хотел, чтобы Луи так смотрел на него. Он не хотел, чтобы его соулмейтом был убийца. Лиам замотал головой, сильнее прижимая колени к груди. Луи вздохнул, кивая головой. — Он знал, что ты не захочешь его такого. Знал, но до последнего надеялся, что ты его примешь. Соулмейты, все дела. Но, видимо, зря, — Луи встал и, сделав три шага, плюхнулся обратно на свою койку, беря в руки блокнот и ручку. Лиам прерывисто вздохнул. Паника начала понемногу отступать — возможно, из-за того, что Луи не собирался сдирать с него кожу — и он начал рассматривать тело, в которое попал. Он вытянул руки вперёд, не удивившись двум набитым рукавам. Длинные и тонкие пальцы, смуглая кожа, аккуратный шрам на большом пальце левой руки. Покрутив головой, Лиам увидел на столике рядом с койкой стопку книг, которая больше походила на учебный материал, а не на книжки, которые читают, чтобы скоротать время, а также стопку альбомов и два карандаша. Стол выглядел так, будто он принадлежал студенту, а не заключённому. Поза была неудобной, поэтому Лиам немного повозился и взял подушку, чтобы положить её под спину, однако он остановился, увидев под ней помятую фотографию. Лиам посмотрел на Луи, но тот сидел на своей койке, скрестив ноги, и не отводил взгляд от блокнота, в котором что-то писал. Пейн потянулся к фотографии, буквально съедаемый собственным любопытством. На ней была изображена девушка, лет восемнадцати на вид, с кудрявыми рыжими волосами чуть выше талии. Она широко улыбалась, стоя у дерева и прикрываясь рукой от солнца. Фотография была потёртой, помятой и чуть выцветшей. Лиам перевернул её, и надпись на обратной стороне вызвала неприятное чувство в груди. «Прости за то, что сделал, Харпер. Надеюсь, что ты права. Люблю тебя и чертовски скучаю». Лиам положил фотографию на место и накрыл её подушкой, как было изначально. Не то чтобы он ревновал, просто он думал, что это неправильно — встречаться с кем-то, кроме своего соулмейта. Он даже не целовался, если не считать пьяного Найла. Но, видимо, так думал только Лиам. А с другой стороны, это не его дело, ведь он не хочет быть соулмейтом этого парня.

***

— Ну же, Ли, расскажи мне, — Найл не отставал от него с тех пор, как Лиам вновь стал собой. — Я не хочу, — Пейн пытался отвлечься, перечитывая часть сценария. Когда Лиам вырубился в коридоре, Линдси тут же завизжала, после чего все трое, находившиеся в кабинете, выбежали узнать, что случилось. И, когда оказалось, что Лиам уже не Лиам, Руперт сказал прийти ему следующим утром. — Да ладно тебе, я же… — Найл, я не хочу, поймёшь ты или нет? — Лиам откинулся на спинку дивана, на что Хоран цокнул. — Ой, кстати, — Найл взял со столика какой-то лист и протянул его Лиаму. — Что это? — Пейн почти начал читать его, но остановился, когда услышал Найла. — Твой соулмейт написал, — Лиам замер, хмурясь, а затем скомкал лист и бросил его через плечо. На минуту в комнате воцарилась тишина. — Эм, объяснишь? — Найл явно ничего не понимал. — Не хочу. Можешь никому не говорить о том, что случилось сегодня? — Хоран нахмурился, явно желая услышать больше, но нехотя кивнул. Лиам встал с дивана и направился на балкон, оставив ничего не понимающего Найла на диване в гостиной. Пейн не хотел, чтобы Найл начал расспрашивать его обо всём. Он не хотел, чтобы его расспрашивал кто-либо ещё, но, вопреки его желанию, об этом знало больше людей, чем ему хотелось бы. Поэтому его настроение испортилось ещё сильнее. Лиам хотел, чтобы это прекратилось. Лиам хотел другого соулмейта.