Добровольная жертва

Шэнь Цзю не раз видел, как укрощают собак, огрызнувшихся на хозяина. Зрелище это было кровавое, но, если собака выживала, то подчиняться начинала беспрекословно. Его всегда это удивляло — почему никто из них не пытался сбежать? Что ж, теперь-то он понял. Эта была его первая попытка побега. Шэнь Цзю, шатаясь, поднялся. Из его носа, рта и ушей стекала кровь, капая на пол (он знал, что позднее придется ее оттереть). Цю Цзяньло подошел ближе и хладнокровно нанес последний удар, пришедшийся по челюсти, пустив в ход рукоятку плети. Вся боль, которую Шэнь Цзю испытывал раньше, включая жизнь на улице, была ничтожной по сравнению с этим. Когда через несколько секунд к нему вернулось сознание, мальчик не мог встать. Он лежал ровно там, где упал, и молча, снизу вверх, наблюдал за своим мучителем. В глазах темнело, пронзительный звон внутри головы мешал думать, но Шэнь Цзю еще воспринимал реальность. — Будь послушным, развлекай Тан-эр, и получишь здесь кров и еду. А начнешь спорить или снова убежишь — я изобью тебя, как собаку, и ты не выйдешь отсюда, пока все следы не заживут. Понял? Говоря это, молодой господин бесстрашно гладил его по его длинным, слипшимся от крови волосам. И Шэнь Цзю покорно терпел, не сопротивляясь, и только слабо вздрагивал от каждого прикосновения. На вторую попытку решиться было сложнее. Третью он предпринял лишь через год. А на новые у него сил не осталось. Шэнь Цзю чувствовал, что не выдерживает — самым худшим было то, что происходящее перестало казаться ему чем-то неправильным. Он был всего только вещью, и если раньше у Шэнь Цзю сводило зубы, когда он слышал подобное, то сейчас осталась лишь усталая покорность. Он еще не сдался окончательно, но до этого осталось недолго. Шэнь Цзю привычно напрягся, когда за дверью раздались шаги, но с места не сдвинулся. Это точно был не Цю Цзяньло — походка твердая и размеренная, а не торопливо-агрессивная. Мальчик поднялся с пола и подошел ближе, вглядываясь в тени. Луна проникала сквозь бумажные створки двери, заливая светом пустой коридор, и отсюда прекрасно был виден силуэт, остановившийся снаружи. — Это ты? Как ты сюда вошел? Из-за двери послышался смешок. — Прими мои условия, и я научу тебя, как быть незаметным. Шэнь Цзю приоткрыл створку, и острый серый взгляд встретился с янтарным. У демона У Яньцзы были жесткие черты лица и сероватая, обветренная кожа, но это он заметил и в первый раз. А вот глаза рассмотреть не успел. Шэнь Цзю не боялся — страх для тех, кому есть, что терять. — Так ты решил, что ответишь на мое предложение? Я прихожу сюда в последний раз. — Что я должен отдать взамен? Подобный вопрос, исходящий от раба, был просто-напросто смешным. Но демон не стал бы приходить, если бы ничего не мог получить. — Самую малость, — заверил У Яньцзы таким тоном, что стало ясно — от него потребуют чего-то невероятного. Может быть, даже невозможного. — Свою душу. — Душу? — недоуменно переспросил Шэнь Цзю. На его лице впервые за время разговора появились хоть какие-то эмоции — легчайший намек на удивление. Он совершенно не чувствовал, что ему предстоит потерять что-то ценное. Но ему было любопытно. — Зачем? Разве мир не полон людей, готовых отдать свои души за такую силу? — Но мне нужна твоя, — мягко ответил Старейшина. Он не убеждал, не запугивал, не требовал. — Ну что, согласен? — О чем тут думать? — вопросом на вопрос ответил Шэнь Цзю. Он не знал, зачем кому-то понадобился никчемный мусор вроде его души, но не собирался давать повода для сомнений. — Разумеется. Только не просите потом забрать обратно, если она окажется негодной. Старейшина фыркнул, когтистая ладонь легла на плечо. — Будет больно, — предупредил он. — Мне все равно, — искренне ответил Шэнь Цзю. Когда у него будет такая же сила, как у этого демона, он выберется из поместья. Если Ци-гэ не вернулся за ним, значит, он попал в беду, и только Сяо Цзю может его спасти. Душа — не такая уж большая цена за это, верно?