засохшие герберы

Гермиона не любила переезжать. Все эти заботы вроде раскладывания вещей по многочисленным коробкам были не для неё. Ей нравилось прочно укрепляться и буквально прирастать корнями к месту, гордо носившему название «дом». Таких мест в жизни юной мисс Грейнджер было два – небольшой уютный коттедж из рыжего кирпича на окраине Лондона, внутри которого всегда витал аромат свежеиспеченных панкейков или кексов, и Хогвартс. Ирония в том, что Хогвартс вот уже как два года представляет из себя груду камней, причем как для магглов, так и для волшебников. Уже два года подряд Гермиона меняет квартиры одну за другой и частями вырывает из груди липкую привязанность, заставляя себя не думать о том, что могло случиться с её родным домом. Уже два года подряд никто не знает настоящего адреса Гермионы Грейнджер. Почти никто. На её тумбочке лежат разноцветные таблетки, ключи от съёмной квартиры, начатая пачка сигарет и засохшие герберы. Гермиона ненавидит герберы, ненавидит горькие пилюли, что приходится глотать каждый день, ненавидит серые потёртые обои с незамысловатыми узорами и осыпающуюся побелку, ненавидит Волдеморта за то, что он лишил её постоянного убежища, да она, черт возьми, ненавидит почти всё в этой жизни. Гермионе точно также не нравятся и сигареты, но девушка вынуждена глушить свою злобу в дыме едкого никотина, который дарит такое желаемое освобождение хотя бы на пару минут. А ещё Гермионе совершенно точно не нравятся поздние звонки в дверь и тот, кто за этим стоит. Ей не нравится Барти с этой его фирменной улыбкой-оскалом, взъерошенными волосами и букетом идиотских гербер, зажатых в руке. Ей не нравится, что он постоянно прислоняет их пёстрые бутоны к дверному глазку. Но тем не менее, она каждый раз сообщает ему свой новый адрес. И каждый раз корит себя за это. Обычно Барти приходит глубокой ночью, когда Тёмному Лорду и остальным Пожирателям нет до него никакого дела. Он всегда без труда отыскивает временное место жительства Гермионы и заявляется туда, как ни в чем не бывало, поскольку знает, что его уже ждут. Особо впечатлительные могли бы сказать, что между этими двумя любовь, но это не так. Их чувства больше похожи на пропасть, тьма которой безобразными лапами впивается в сердце и до боли сжимает его. Гермиона прекрасно понимает кто такой Барти Крауч-младший и какие именно поступки он совершает, но чёртову нить одержимости не так то просто перерезать, особенно если у тебя в арсенале только ржавые ножницы. Именно поэтому она каждый раз открывает ему дверь, делает пару шагов и утыкается лицом в тёплую грудь, попутно запуская пальцы в мягкие волосы. Хоть это и неправильно, но приятно до мурашек. А потом они занимаются сексом на маленькой неудобной кровати с жёстким матрасом. Иногда всё происходит нежно, а иногда Барти берёт её так, что потом ноги подрагивают последующие пару часов. Но одержимость Гермионы лишь хищно скалится и показывает палец вверх на все его действия. После полового акта девушка по обычаю прикрывается тонким одеялом и выкуривает пару сигарет, отравляя комнату густым дымом, а мужчина принимается водить холодными пальцами по обнаженной спине, оставляя невидимые следы. — Я скоро снова перееду, Барти, – однажды сказала Гермиона уставшим хриплым голосом. Она готовилась к этому разговору несколько дней, продумывая все реплики до мелочей. — Переезжай сколько хочешь, – ответил Пожиратель и сделал глоток коньяка, что притащил с собой из какого-то замызганного бара. — Нет, Барти, ты не понял, – начала объяснять она, – я перееду и… больше не напишу тебе свой адрес, – на середине предложения дыханье сбилось, но девушка всё же закончила. — Чего это ты вдруг так решила? – он уставился на неё мутным взглядом карих глаз и даже подпёр рукой подбородок, пытаясь сделать вид обеспокоенного человека. Крауч прекрасно знал, что та мелкая сущность, сидевшая глубоко внутри Гермионы, не позволит ей этого сделать. — Это надо прекращать. — Это? Что «это»? — Ты прекрасно знаешь. Хоть она и оттачивала все свои фразы, но в нужный момент не смогла собрать их все в цельный аргумент. Что-то мешало. А потом Барти молча слез с неудобной кровати, нашёл валяющуюся в разных местах одежду, натянул её и уходя хлопнул дверью. Гермиона осталась одна в маленькой квартирке с облупленной штукатуркой и серыми стенами. Она откинулась на подушку и по обычаю уставилась в потолок. Волшебница попыталась уснуть, но так и не сомкнула глаз вплоть до самого утра. В голове голодными кошками скреблись мысли о правильности принятого решения. Или неправильности. Вечером Гермиона начала собирать вещи, благо их было не так уж и много и все они помещались в её сумке, к которой девушка уже давно применила расширяющие чары. Буквально через час она была готова и, стоя на пороге, напоследок оглядывала место, что являлось её убежищем весь этот месяц. Как вдруг, где-то на краю сознания, тонкой змейкой зашевелилась одна неприятная мысль. Гермиона просто представила, как въедет в другую квартиру с точно таким же захудалым ремонтом и маленькой прикроватной тумбочкой, выложит на неё все необходимое и поймает себя на мысли, что чего-то определенно не хватает. Таблетки будут на месте, ключи и пачка сигарет тоже, а вот ненавистных гербер не будет. На следующее утро на подоконнике одной из комнат старого поместья Краучей появилось письмо, подписанное аккуратным почерком: 45Maydwell House Thomas Road London E14 7AP.