Забытые на Планете Кошмаров в Туманности Ориона

* * * * * «Внезапно что-то недоброе вторглось извне, прервало радость пробуждения от девяностодневного сна. Эрг Hoop осознал себя начальником экспедиции и принялся отчаянно бороться, пытаясь вернуть нормальное сознание. Наконец он сообразил, что звездолет экстренно тормозится анамезонными двигателями — следовательно, что-то случилось. Он попытался встать. Но тело еще не слушалось, ноги подогнулись, и он мешком упал на пол своей каюты. Все же ему удалось проползти до двери, открыть ее. В коридоре Эрг Hoop поднялся на четвереньки и ввалился в центральный пост. Уставившиеся на экраны и циферблаты, люди испуганно оглянулись и подскочили к начальнику. Тот, не в силах встать, выговорил: — Экраны, передние… переключите на инфракрасную… остановите… моторы! Боразоновые цилиндры погасли одновременно с умолкшей вибрацией корпуса. На правом переднем экране появилась огромная звезда, светившая тусклым красно-коричневым светом. На мгновение все оцепенели, не сводя глаз с громадного диска, возникшего из тьмы прямо перед носом корабля». Иван Ефремов, «Туманность Андромеды». * * * * * Кранн? 202,107? * * * * * Невозможно было сказать, сколько минут или часов продолжалось падение; невозможно было понять, как глубоко под землю провалился «Черный Вампир». Тем не менее, как только пилоту удалось стабилизировать корабль, генерал Кибо Ройс немедленно спросил: — Как глубоко мы провалились? — Понятия не имею, — совершенно не по уставу отозвался пилот. — Альтиметр сошел с ума и показывает какую-то ерунду. По всему маленькому кораблику люди поднимались на ноги и занимали свои посты. У Микло Брейза своего поста как такового не было, поэтому он осмелился направиться вслед за генералом на капитанский мостик. Дана Холт и комиссар Альфардо прошмыгнули следом — и разинули рты от изумления. Потому что не только альтиметр, но и передний обзорный экран показывал какую-то ерунду — как и радары, как и все остальные приборы. — Я выбрал инфракрасный режим, — извиняющимся тоном сообщил капитан «Вампира», — в нашей ситуации он оптимален… наверно… — Если древние сказки про чудовищных и могущественных Червей оказались правдой, то что еще могло оказаться правдой? — прошептал потрясенный Альфардо Норт. — С этого момента поподробнее, мистер Норт, — хладнокровно произнес генерал Ройс. — Я хочу понять, на что мы смотрим — и меня устроит любое разумное объяснение. — Подземное царство Червей… — начал было Альфардо, -…понимаете, мы ведь не знали, как глубоко оно простирается, а в легендах говорилось всякое… — Например? — Кибо Ройс был на удивление терпелив, если принимать во внимание обстоятельства. — Согласно одной из версий, — продолжал молодой краннианец, — речь шла не только о туннелях и пещерах, но о целом подземном мире. О внутренней планете. Понимаете? Одна планета внутри другой… — Да, — генерал наконец-то стал проявлять признаки нетерпения, — такие сказки встречаются во многих обитаемых мирах, даже на нашей родной Талларне. Мне пришлось изучать их по долгу службы — искусство подземной войны, сами понимаете. В 9999 случаях из 10000 они так и остаются сказками. Как минимум одну внутреннюю планету нам удалось обнаружить в… неважно где, эта была секретная операция. А что мы видим здесь?! Целую подземную солнечную систему!!! — Целый подземный космос! — восторженно прошептала Дана. Брейз покосился в ее сторону — глаза старой подруги за стеклом шлема горели от восторга. — Целая вселенная! — Солнечная система, — упрямо повторил генерал и повернулся к своим офицерам, успевшим занять посты — штурману, навигатору и другим. — За работу, дамы и господа. Рассчитайте орбиты этих небесных… подземных тел, размеры и так далее. Это вообще гелиоцентрическая система или геоцентрическая? Вряд ли она образовалась естественным путем, поэтому может быть хоть селеноцентрической. О, да здесь и астероиды есть… — криво усмехнулся Кибо Ройс. — Горько признавать, но боюсь, моих инженеров для завоевания всех этих миров может оказаться недостаточно. Придется звать на помощь конвенциональные космические силы! Эта война может изрядно затянуться… «Прикуси себе язык», — подумал Микло Брейз.