Клевер

      Хинами лежала на диване в комнате над Антейку и чувствовала себя совершенно обессиленной. Очень хотелось плакать, но слёзы как будто закончились, а это противное чувство пустоты внутри так никуда не делось. «Интересно, сколько я уже так лежу?» — отрешённо думала девочка, сильнее прижимая колени к груди.       В дверь кто-то постучал. Если честно Хинами не хотелось никого видеть, но она всё равно подняла голову и робким дрожащим голоском спросила:       — Д-да? К-кто там?       — Привет Хинами, можно я войду? — в комнату заглянула Кая Ирими, которая работает официанткой в Антейку и дружит с мамой Хинами. «Точнее теперь уже дружила», — мысленно поправила себя девочка и её глаза защипало от слёз. Привыкать говорить про маму в прошедшем времени было очень горько.       — Я купила тебе вещи первой необходимости: средства гигиены и кое-что из одежды, — после этих слов Хинами опустила взгляд чуть ниже и заметила пакет в руках Ирими, — я заметила, что большую часть забот о тебе взяла на себя Тоука, но не думаю, что у школьницы много лишних денег, — женщина присела на диван в ногах Хинами и положила пакет на стол.       — Спасибо вам, — отозвалась Хинами.       — Может сразу примеришь? Я не знала размеры и пришлось подбирать на глаз. К тому же пора уже переодеть это платье, ты в нём уже давно ходишь, — Кая говорила медленно, тщательно подбирая слова и очень боясь как-то задеть бедную девочку случайной неосторожной фразой. И тут женщина вздрогнула от её внезапно резкого ответа.       — Нет! — Хинами и сама испугалась от того, как громко прозвучал её голос, поэтому продолжила значительно тише, вжав голову в плечи, как зашуганный зверёк, который ждёт удара, — Я не хочу его снимать...       — Почему? Если, конечно, это не секрет, — аккуратно поинтересовалась Ирими.       — Папа подарил мне это платье на последний день рождения, а мама ободок к нему, — девочка взяла со стола украшение для волос, показвая его собеседнице.       — Красиво. И всё с клевером и платье, и ободок, — сказала женщина, никак не ожидая бурную реакцию Хинами, последовавшую за этой безобидной фразой.       Девочка зарыдала, изо всех сил сжимая подол платья своими маленькими кулачками.       — Они... Они говорили, что четырёхлистный клевер принесёт мне удачу! И где?! Где эта удача?! Мои родители мертвы, а я осталась совсем одна! И никакой удачи!       Кая Ирими подсела ближе к девочке и начала успокаивающе гладить её по голове. Кому как не печально известной «чёрной собаке», убившей столько же, сколько и потерявшей, понимать, что слова тут бессмысленны и никому не помогут. Так они и сидели вдвоём, пока слёзы Хинами не иссякли.       — А... Можно я ещё в этом платье побуду? — спросила девочка, неловким движением руки вытирая слёзы.       — Можно, — спокойно ответила Ирими и подумала: «Всё-таки четырёхлистный клевер принёс тебе толику удачи, Хинами. Ведь ты жива. Но оценишь эту удачу ты не сейчас, а значительно позже».