Давай рискнём

      Восторг повис в воздухе в суеверном страхе, что очнувшаяся девушка сейчас исчезнет или вновь погрузится в сон. Но ничего подобного не происходило. Гермиона медленно села на кровати, спокойно оглядела каждого присутствующего и легонько ущипнула себя за руку, после чего неожиданно для всех звонко рассмеялась: всё получилось, она вновь оказалась права.       Мелодия смеха девушки вывела всех из оцепенения:       — Гермиона, наконец-то!       — Ну, ты даёшь, соня. Столько спать!       — Это всё мой делюминатор!       Восторженные возгласы окружили девушку, но преимущественно они исходили от гриффиндорцев, слизеринцы со свойственным им хладнокровием стояли позади. Первым подошёл Блейз, когда Гарри, Джинни и Рон отступили:       — С возвращением, — мягко поприветствовал Забини, нежно целуя руку девушки.       Смущение лёгкой волной накрыло Гермиону, но та постаралась как можно скорее это скрыть:       — Я тоже рада тебя видеть.       Паркинсон не приблизилась к кровати, а осталась стоять рядом с Малфоем, снисходительно смотря на всё происходящее:       — Теперь мы квиты, Грейнджер.       — Ты не была ничего мне должна.       — Не терплю неоплаченных счетов, — ответила горделивая Пэнси, словно не слышащая последней фразы. После чего сразу же развернулась на каблуках и ушла, оставляя радостную компанию в поместье Малфоя.       Это был самый тяжёлый шаг в жизни Пэнси Паркинсон: не тот, который вёл её в Хогвартс или к Распределяющей шляпе, не тогда, когда надо было выбрать сторону в битве, где свои и чужие смешались в один клубок трагедий и смертей. А сейчас, стоя в школьном коридоре, пойти в направлении к той, которая всегда была предметом насмешки, жалости и снисхождения.       — Спасибо, — звонким, не дрогнувшим голосом сказала Пэнси. «Не показывай свой страх», — так всегда учил её отец, которого теперь отправили в Азкабан за поддержку Волан-де-Морта. Жизнь — удивительная, витиеватая субстанция, которая порой подкидывает невероятные сюрпризы. Слизеринка про себя усмехнулась: «Как прозаично, всё её существование зависело от поступка этой маглорождённой».       — Рада была помочь, — с улыбкой ответила Гермиона, — я поняла, что он важен для твоей семьи, тебя, — лёгкая искорка блеснула в глазах, лишь мгновения этого отблеска хватило, чтобы помочь осознать Паркинсон простую истину — она знает об истинности реликвии.       — Я твоя должница. Как представится случай, я верну тебе долг. — И, развернувшись на каблуках, девушка старалась идти как можно ровнее, несмотря на внутренний звон, который предательски говорил о власти чужого человека над её тайной.       — Не бойся, Пэнси. Грейнджер, может, не показатель аристократизма, но она благородна до мозга костей. Она будет хранить это до могильной плиты, — уже сидя в гостиной, успокаивал её Малфой.       — Возможно, ты прав, — в усталой задумчивости ответила девушка.       — Как иронично, Гермиона Грейнджер стала чуть ли не твоей крёстной. Найти и восстановить семейную реликвию, помогающую наследовать и титул, и состояние, и родовую защиту. Мда, чем же ты собираешься отплатить ей? — с весёлой усмешкой поинтересовался Драко.       — Думаю, случай рано или поздно представится, — огрызнулась Пэнси.       Драко внимательно смотрел на гриффиндорку, не думая скрывать своё любопытство от того, что же будет дальше. Иное измерение, там, где была девушка и откуда благополучно вернулась, стало для них какой-то отправной точкой, но куда? В начало или конец? Этого слизеринец понять пока что не мог и, признаться честно, не хотел понимать. Ведь в этих пустых размышлениях не было смысла, они не вели ни к чему хорошему, а только к разочарованию, безысходности и пустоте. За всё время размышлений Малфоя, ухода Пэнси и визгов львят Грейнджер так и не осмелилась взглянуть на того, кто помогал ей парить над пропастью. Но не из-за него ли она парила?       Когда общее восторженное состояние улеглось, а Гермиона всем доказала, что с ней всё в полном порядке, наступило обсуждение того, что произошло за то время, пока девушка витала в иных измерениях.       — Раз Герми здесь, значит, план с Пэнси уже не нужен нам, — задумчиво сказал Гарри.       «Интересно, а кто-нибудь, кроме меня, когда-нибудь осознает, что её это бесит?» — раздражённо подумал Малфой, когда он от внутреннего кипячения поправил свои идеальные, платиновые волосы.       — Мне кажется, не стоит от него отказываться, идея здравая, с умеренным риском, и можно будет что-то выудить, — вслух анализировала гриффиндорка. Эта привычка появилась ещё в Хогвартсе, когда, из-за страха что-то упустить, юная школьница прочитывала вслух каждое слово учебника, а в последствии и свитков из запретной секции.       — Но прибегать мы к нему сейчас не будем, я прав? — закончил фразу вальяжно сидящий в кресле Малфой, покручивая в руках рокс с огневиски.       — Прав. Это хороший запасной план, который пригодился бы, если бы я продолжила находиться в спящем состоянии. Но сейчас я здесь, а значит, это ещё лучше, — с улыбкой на лице пояснила Гермиона. Это выражение лица могло говорить только об одном — о безграничной уверенности в себе.       — И чем же? — аккуратно спросил Рон, который на удивление всех не убежал из Мэнора при первой возможности.       — Козыри так быстро не раскрывают, Рональд.       — А ещё нужно уметь блефовать, Грейнджер, — как бы невзначай бросил Драко, смотря с большей заинтересованностью на огонь, чем на девушку.       — Не тебе меня учить, Малфой, — с акцентом на последнее слово ответила Гермиона.       Чувство неопределённости, которое неприятным колом стояло у каждого в горле, исчезло. Ничего не изменилось, искры и остроты продолжают витать между ними, а значит, нет повода для страхов, ревности, злости, недоумения.       «Путь открыт?»       «Что между ними произошло?»       «Что случилось в том измерении?»       «Отлично, преимущество за мной».       Разные мысли были у тех, кто сидел в изящной гостиной, но все они не касались сути.       — Что ж, — резко прервав молчание, сказала Гермиона, — не будем более утомлять Драко своим присутствием. Спасибо за гостеприимство.       — Это для меня честь, мисс замминистра магии, — с холодной улыбкой ответил Драко.       Девушка лишь закатила глаза и, попрощавшись с друзьями, отправилась туда, где всегда находила покой — домой.

* * *

      — Я всё равно считаю это абсурдом! — стараясь не сорваться на крик, пытался переубедить Гарри.       С последних событий прошло несколько дней, жизнь потекла своим чередом и даже стала приобретать форму чего-то обыденного.       — Прекрати, я — исполняющая обязанности министра, и на открытие корпуса Святого Мунго не могу не прийти. Всё будет хорошо, — с ободряющей улыбкой посмотрела Гермиона на друга.       Последний взгляд в зеркало. «Всё идеально». Графитовое платье с юбкой плиссе и чёрными лодочками создали образ элегантного, собранного и изящного руководителя. Как только рука коснулась двери, на лице появилась улыбка, которая становилась броней, помогающей не потерять себя в потоке лести, колкостей и интриг.       Сливки магического сообщества восседали, ожидая конца торжественной части и начала фуршета, где можно будет как бы невзначай обсудить многие животрепещущие темы, в том числе и принятие закона о полной свободе эльфов.       Гермиона плавно поднялась на трибуну и, направив на горло палочку, прошептала: «Сонорус».       — Последствия первой и второй магической войны будут неотступно следовать за каждым из нас в виде воспоминаний о погибших, раненных и пропавших без вести. Наша личная боль от многочисленных потерь не уменьшилась и не притупилась за последние годы, и не сможет никогда отступить из нашего израненного сердца, — мелодичный голос девушки нежной трелью пробегал по залу, не оставляя никого не заинтересованным в её речи. В том числе и мужчину, сидящего в последнем ряду. Лёгкий шёпот сорвался с его узко сжатых губ, почти незаметная глазу палочка, выглядывающая из-под края мантии, была направлена в сторону говорящей.       — Наши израненные сердца должны объединиться, — нежный перелив сменился на более сконцентрированный голос девушки, который могли различить лишь немногие сидящие в первом ряду: Гарри, Джинни, Блейз и Драко.       — Что-то случилось, — отметил Забини, слегка склонив голову в сторону Малфоя, тот лишь незаметно кивнул. Но что именно произошло, сказать никто не мог, а тем временем громоздкая трибуна скрывала от лишних глаз не только хрупкую фигуру замминистра магии, но и целую битву.       С каждым последующим словом лицо Гермионы приобретало всё более бледный вид, на лбу и шее появились мелкие капельки липкого пота, руки сжимались в попытке обрести контроль и не закричать от пронзающей боли.       Графитовое платье стало окрашиваться в кроваво-красный цвет из-за многочисленных ран, появляющихся с каждым вымолвленным словом.       — Личная боль должна перерасти в национальную и стать объединяющим фактором для всей нации волшебников. Открытие нового блока больницы Святого Мунго стало не первым, но важным шагом в том, чтобы ознаменовать начало наступления периода переосмысления наших поступков и попытки переродить нашу боль в то, что станет фундаментом для будущих поколений, — Грейнджер с трудом удерживалась от того, чтобы не закричать во весь голос от невероятных мук, которые пронзали её тело.       «Держись, последний шаг».       — Я с невероятной благодарностью хотела бы выразить почтение человеку, который внёс неоценимый вклад в строительство Святого Мунго. И именно с этим человеком я хотела бы официально открыть новый корпус. Аплодисменты лорду Драко Малфою!       Когда удивлённые и громогласные овации взорвали зал, у девушки появилась возможность закончить эту пытку:       — Праесидиум, — невидимый купол, избавляющий девушку от страданий, обволок её.       — Импатиенс, — пятна крови стали невидимы для окружающих, пока Гермиона сама не снимет заклятие.       Драко уже поднимался на сцену, а значит, времени на заживляющее заклятие уже не было. Гриффиндорка не могла не чувствовать кровоточащие раны, которые пронзили всё её тело, но думать об этом не было ни времени, ни возможности.       Улыбка покоилась на губах Малфоя, но в глазах была озабоченность. Свой вопрос он смог выразить лишь слегка вздёрнутой бровью, но Гермиона не отреагировала на его знак и продолжила официальную часть:       — Готовы, мистер Малфой? — стараясь не выдавать себя, улыбаясь, спросила девушка.       — Всегда готов, мисс Грейнджер, — поддерживая образ, ответил Драко.       Молодые люди направили палочку на пустырь и вместе произнесли:       — Круста! — и в ту же секунду на месте голой земли появился новый корпус Святого Мунго.       Когда официальная часть закончилась, а восторженная аристократия удалилась на фуршет, Малфой, повернувшись к Гермионе, спросил:       — Что случилось?       Девушка в ответ прикоснулась к своему платью и, показав окровавленные пальцы, прошептала:       — Уведи меня отсюда.