Жемчужный лёд

      Темнота впервые мне неуютна… Минимализм кажется давящей пустотой. Утопая и захлёбываясь в собственных чувствах, словно в дешёвом вине с резким спиртным запахом, становлюсь абсолютным ничем. Пустой зеленоватой бутылкой, выброшенной за ненадобностью и разбившейся о мусорный бак…       Некогда окрылившая меня любовь, выдрала всё до последнего пера, бросив обратно на землю. И теперь с переломанными конечностями и кровоточащими лопатками мне нужно цепляться за жизнь? Как же бессмысленно… Холодная кожа, кровь цвета увядших роз… Мёртвое тело – всё, что от меня осталось.       По мрачной ткани, задёрнутых штор, скользнул неестественный свет. Если это она, то я захлебнусь слезами или проглочу язык и задохнусь… Я не выдержу видеть её, быть рядом и не иметь возможности даже в мыслях назвать своей.       Трель звонка, пожирающая тишину. Поднявшись с дивана, ватными ногами, не чувствующими под собой паркет, подступаю к двери. Я не замечал, что петли так пронзительно скрипят…       На секунду прикрыл глаза, сделав глубокий вдох… Хотелось, чтобы мгновение томительно обратилось в минуту.       – Йо! – холодная ладонь легла на плечо, слегка сжимая его.       Лёгкая радость наполнила меня всего на секунду, тут же сменившись раздражением и разочарованием. Это был Бенни Барт… Всего лишь…       – Здравствуй, прости, у меня не прибрано, – я как-то вяло махнул рукой в сторону гостиной, пропуская его внутрь дома. Говорить с кем-либо желания не было, но и прогонять, поддавшись воле эмоций… Не слишком вежливо с моей стороны.       – Порядок, – блондин улыбнулся, блеснув белоснежными клыками. – Ты ещё не видел, во что превращается моя гримёрка во время концерта… Смена костюмов, поправление грима – и всё это за несколько минут, в жутчайшей спешке!       Какой жизнерадостный. Сопровождает свои слова жестами, вечно улыбается… Скулы, интересно, от улыбки не сводит?       – Оу, – Барт нахмурил брови, очертил полосу языком по внутренней стороне щеки и слегла закусил губу, его ладони скользнули по кожаной обивке дивана, слегка царапая его ногтями. – Не знал, что Ван Арт умеет так открыто грубить. Это даже мило… В каком-то извращённом смысле.       Он тихо рассмеялся, а после, оперевшись острым подбородок на кулак, пронзительно посмотрел на меня своими золотистыми глазами.       – Я сказал это вслух? – прозвучало, как утверждение, а не вопрос. Нужно держать себя в руках… – Прошу прощения. Я сейчас не в духе. Можем закончить этот разговор, как можно скорее? Так будет лучше для нас обоих.       – Можем, – блондин хмыкнул. – Но тебе это не особо поможет. Виктор, давай начистоту, а? От несчастной любви спасаются разговорами с друзьями, а не тихим благородным пьянством, – он кивнул на почти пустую бутылку дорогого вина, стоящую на журнальном столике. – Вариант такой себе, мягко говоря, для моралиста вроде тебя.       – Не помню, чтобы мы становились друзьями, – я сел в кресло напротив него, прикрыв глаза ладонью и запрокинув голову, предпринял попытку собрать разрозненные мысли в единое целое. Что ему нужно? Так весело лезть в чью-то душу, не вытерев ботинки?       – Ты имеешь что-то против «GUCCI»? Не знал, – усмешка искривила его тонкие губы. Издевается что ли? Вот же ж…       – Не лезь в мою голову, – холодным и твёрдым голосом произнёс я. Молодой вампир читает мои мысли… Виктор Ван Арт, сосредоточься.       – Моё преимущество в том, что я не отказался от человеческой крови, – он слегка улыбнулся, а после приблизился ко мне, сев на корточки возле моих ног. Со светом луны его оттенок глаз смотрелся контрастно... тепло. Вампиры с такими глазами – редкость. Тени играли на его чётких линиях его скул, волосы переливались жемчужным, розово-серебряным, оттенком. У Бенни утончённая внешность, чем-то схожая с женской.       – Ещё раз назовёшь меня девчонкой, и я обижусь, – он продолжал улыбаться, смотря на меня снизу вверх.       – Чего ты добиваешься? – проще сдаться и выслушать его, чем силой прогонять из дома. Ударить его? Как-то эта мысль в голове не укладывается, слишком слащавый и женственный.       – Мне нужна музыка к моей новой песне. На недавнем интервью я ляпнул про дату выхода нового трека, который абсолютно не был готов на тот момент. И теперь у меня проблемы, – Бенни облизнул пересохшие губы и продолжил. – Песню я написал, кровью и потом, но музыки до сих пор нет: Айю не принимает уже третий вариант. Она назвала двух именитых композиторов бездарями, которые выдают звук слива туалета за музыку, и теперь они не отвечают на мои звонки…       – Я к этому какое отношение имею? – этот разговор порядком меня выматывал. Просто оставь меня в тишине...       – Если я не выпущу трек в названную дату, то потеряю какую-то часть фанатов… И Айю выгрызет мне мозг своими маленькими зубами, – блондин забавно оскалился, говоря это, но я был не в силах выдавить из себя улыбку.       – Айю – кто это? Твой менеджер? – слишком устал, чтобы воспринимать быструю речь… Сколько дней уже прошло? Сколько я не пил кровь?..       – Да, можно назвать её и менеджером… Ей нравится музыка, которую ты пишешь, – свалился на мою голову каменным снегом.       – Я сейчас не в состоянии… И не знаю буду ли когда-либо, – прошу, просто сдайся и уйди.       – Это не единственная причина, почему я здесь, – неожиданно лицо Барта оказалось совсем рядом, наши носы почти соприкасались кончиками. – Я не умею сидеть в стороне, зная о чужих страданиях.       – Хватит… Уходи, – я попытался его оттолкнуть, но блондин лишь слегка пошатнулся.       В глазах предательски поплыло: я слишком давно не питался, и это давало о себе знать. Мутная дымка размыла контуры; стены, словно плавились в своём движении… Бенни воспользовался моей беспомощностью. Его холодные губы коснулись моих. Укусив меня за нижнюю губу, он слизнул выступившую каплю крови и довольно ухмыльнулся.       – Расслабься, тебе станет легче, – второй поцелуй; его мокрый язык скользит по моему нёбу, зубам... Золотистые глаза игриво блестят в темноте, гипнотизируют, зная, что у меня нет сил на сопротивление.       Блондин устроился на моих коленях, его худое тело оказалось тяжелее, чем я предполагал. Прикосновения тонких длинных пальцев к рёбрам, холодные и ласкающие. Кончик его языка скользнул по моему клыку, оцарапавшись… Крохотная капля крови, и я утратил контроль над собой.       Голод. Чувства, накалённые до предела. Боль, не покидавшая тело так долго, что стала частью меня. Металлическое послевкусие... Я уже не был собой.       Слегка обветренные сладковатые от прозрачного блеска губы, терзаемые жёсткими страстными поцелуями, – Бенни почему-то не отталкивал меня, а прижимался ближе.       Под его холодной тонкой кожей просвечивались синеватые линии вен. Хрупкий, молодой вампир… Слишком живой и человечный для бессмертного. В чём-то он напоминал Мию… Так же внезапно столкнулся с вампирами, обзавёлся друзьями среди них, но сохранил личный нейтралитет.       – Ненавижу, когда меня с кем-то сравнивают, – зубы Бенни царапнули вену на моей шее. – Я всегда оказываюсь лучше, запомни.       Почему-то я поверил в эти слова: было ли это вызвано какими-то зародившимися в тот чувствами или эмоциональной сломленностью – не могу сказать точно, но… В тот момент я чётко ощущал, что хочу только его.       Обнял за тонкую талию, прижимая к себе, ощущая под пальцами выпирающие рёбра певца. Длинноватые пряди осветлённых волос щекотали кожу лица и шеи…       – Перейдём к чему-то более интересному? – хитрая улыбка… Он похож на лиса.       Бенни слез с моих колен. Слегка теранулся коленом о мой пах, словно случайно, и опустился на колени перед креслом.       То, что он творил, ещё неделю назад я бы не принял в силу традиционности и некой консервативности своих взглядов. Но сейчас… был только он и я. И иного способа заполнить зияющую дыру на месте сердца для меня, верно, не было. Мой развитый Дар Луны перед его золотыми глазами был ничем – я, как приворожённый, смотрел, как его тонкие длинные пальцы касаются пряжки ремня, расстёгивают его, переходя к ширинке…       Мокрый язык скользнул по головке, лизнув её; Бенни вобрал половину длины в рот, начал посасывать, изредка пошло причмокивая. Он смотрел на меня неотрывно, то ли насмешливо, то ли игриво – в его взгляде плясали черти.       Провёл языком по дорсальной вене, слегка прикусив её клыками… Я шумно выдохнул, воздух обжигал лёгкие, дышать становилось всё тяжелее.       – Виктор Ван Арт, действующий князь, в моей власти, – самоуверенность в каждом слове. – Как мило… и возбуждающе.       Он снова принялся сосать, вбирая член в рот уже почти полностью.       Удовольствие и расслабление медленно растекались по телу, подобно яду… Пусть это приведёт к моей смерти, моральной или физической, мне всё равно. Сейчас мне это необходимо.       Бенни выпустил член изо рта, слегка высунув язык… Головку и его язык соединяла тонкая прозрачная ниточка слюны. Я находился на грани самообладания, впиваясь пальцами в обивку кресла, старался сдерживаться, чтобы не накинуться на него.       – Вик, – облизнув головку, блондин наклонил голову вбок. – Твоя сдержанность так бесит…       Он поднялся с пола. Колено Бенни оказалось между моих ног, у паха; одной рукой он опёрся на спинку кресла, другой сжал моё плечо. Горячо выдохнул мне в губы:       – Ну же, хватит сдерживаться, – он ловко развязал узел галстука и, обернув полоску ткани вокруг моей шеи, начал слегка придушивать меня. Мне никогда не нравились галстуки, но из-за звания князя я стал носить их…       – Если продолжишь молчать я… – он сильнее затянул ткань галстука на моей шее, но вдруг резко ослабил, загадочно улыбнувшись. – Трахну тебя.       Впервые за долгое время слабая улыбка тронула мои губы. Посмотрев ему в глаза, я намеренно заставил его прочитать свои мысли.       «Тогда я продолжу молчать».       – Вик, а ты тот ещё извращенец! Не знал, что наш князь по мальчикам, – лизнув мои губы, он отстранился. – Но я приятно удивлён.       Барт начал раздеваться. Сбросил с себя кожаную куртку, затем начал стягивать полупрозрачную футболку…       – Лёгкий стриптиз только для тебя, – он подмигнул мне, кидая одежду на пол.       Начал расстёгивать пуговицы моей рубашки, страстно целуя в губы. Вскоре холодная кожа наших тел соприкоснулась…       Дальше был туман: кажется, я всё-таки потерял голову… Я подхватил Бенни на руки и отнёс в свою спальню.       Потом… Помню, как Бенни оседлал меня, начал насаживаться на мой член. Такой узкий… Я не долго позволил ему быть сверху, повалив и подмяв под себя.       – Наконец-то, думал, не дождусь, – его смех сорвался на стон из-за того, что я резко вошёл в него.       Входя в него резко и до упора, пошлого шлепка соприкосновения тел, я почему-то вновь начал чувствовать себя живым. Бенни цеплялся за мои плечи и спину, оставляя на коже красные полосы от ногтей. В сексе он был страстным и милым. Его стоны, срывающийся голос… Сейчас он был по-настоящему красив. Странно, что я этого никогда не замечал…       Бенни кончил довольно быстро. Сперма запачкала наши животы, выплеснувшись. Я замер, почти полностью выходя из него.       – Ты не подумай, – он лёгко чмокнул меня в губы, обнимая. – Просто долбить по простате – читерский приёмчик.       Он приподнялся, слез с моего члена. Вновь начал делать мне минет… В этот раз он двигал головой и рукой активнее. Вскоре я почувствовал, что кончу; жар охватил тело.       – Бенни, – хотел оттолкнуть его, предупредить, но по итогу… Кончил ему на лицо.       – Извращенец, – блондин хрипло рассмеялся. Резко переменившись в лице, смотря мне в глаза затуманенным взглядом, подушечками пальцев собрал капли спермы и слизнул. – Ты мне нравишься всё больше.       После этого я возбудился второй раз… Чёртов мальчишка сводил меня с ума всю ночь.       Утро встретило лёгкой головной болью. Бенни сидел на подоконнике в моей не застёгнутой рубашке, которая откровенно была ему велика. Смотрел куда-то в солнечную даль, обняв себя за одно колено.       Я тихо приблизился к нему, поцеловал в макушку, зарываясь ладонью в растрёпанные жемчужные пряди.       – Если скажешь, что хочешь забыть эту ночь, я просто развернусь и уйду, никто и никогда ничего не узнает, можешь быть уверен, – он произнёс это достаточно тихо, не глядя на меня.       Вместо ответа я лишь сильнее прижал его к груди. Возникло желание позвонить Мие, попросить к телефону Макса и искренне пожелать им счастья. Своё я, кажется, уже нашёл… Точнее, оно само пришло ко мне.