неприлично

      Любовь важнее, но что если одному хочется лишиться девственности без неё, а второму хочется её нагло забрать? Тут уже решает не разум, а алкоголь, ведь, действуя на клетки мозга, клоны не понимают, что хотят это настолько сильно, что, стукнувшись передними зубами во время поцелуя, седьмой теряет над собой контроль. Он крепко хватает Феликса за бедра, притягивает к себе и поднимает на руки. Младший не отставал, мыча в поцелуй и прижимаясь в ответ к Королю. Оба рады, безумно довольны своим положением, хотят большего — в ход идут мокрые от слюны языки, но ведущую роль занимает как раз таки Рома. Прижимает свою пассию к кровати, давит на колени и не получив никакого сопротивления, свободно раздвигает ноги и умещается между ними. Так жарко и так приятно!       Феликс уже протекал, он чувствовал запах альфы, прижимался и тянулся за поцелуями, желая, чтобы его рот был хоть чем-то занят. Стонать просто от таких поглаживаний он не собирался, пусть они так сильно возбуждали и заставляли крутиться на спине. Рука Ромео ползёт к ширинке младшего, давит на мокрый бугорок — слышится прекрасный и нежный стон спереди, прямо на ухо, альфа двигает пальцами прямо сквозь ткань, не обращая внимания на то, что омеге может быть больно от таких действий. Феля тянет руку в ответ, только она дрожала от того же возбуждения, к паху Ромы, поглаживает и кусает свою нижнюю губку, закатывает глаза, испуская себя. Под одеждой влажности стало ещё больше, было немного некомфортно, к тому же запах стал куда сильнее.       — У м-меня течка-ах! Рома! — омега стонет от такой резко ставшей грубой руки Ромео, что сейчас так нагло надавила на промежность пальцами. Стало почему-то так стыдно, младший закрывает рот рукой, отрицательно мотыляя головой, пытаясь сказать, что вот так делать не стоит. Вторую ручку убирает с возбуждения Короля к себе, стягивая чёрные брюки и с дрожащими коленями поднимаясь и раздвигая ноги. Мужчине открылся замечательный вид на истекающую смазкой дырочку омеги, на небольшой пенис с такими же небольшими яичками.       — Боже, Феля… Какой вид… — возбуждённо шепчет альфа, радуясь такой раскрепощённости своего Валета. Семёрка кладёт руку на бедро, собирает такую нужную сейчас смазку в перемешку со спермой, потом медленно давит двумя пальцами в промежность. Младший замычал, отодвигаясь назад и вновь мотая головой в разные стороны. Шепчет лишь одно слово: «Больно». И Король смягчает свои действия, убирая руку. Теперь просто гладит Феликса по его ягодицам, пока тот пытается расслабиться и самостоятельно вставить в себя два пальца и хоть как-то ими подвигать внутри, чтобы неторопливый альфа смог сделать то, что так хотят оба.       — Мм… Неп… Неприятно. Вхх… — омега скулит, но с трудом вводит в себя пальцы, выгибая спину и раздвигая их. Мужчина только пытается отвлечь Фелю от этих неприятных ощущений, гладит его колени, талию, между тем целуя каждый участок тела, до куда только дотягивался. Шея, щеки, грудь, живот — все было в засосах и легких укусах. Кусать маленькое и пока-что невинное тело не хотелось, Рома не сходил с ума, как это делают другие альфы, сразу ставят метки на течных. Этот Король не такой. Понимает же, что после этой ночи, когда оставит метку, будет мучаться от желания ещё одного секса с Валетом. Нет уж, никакой метки.       Запах Феликса постепенно проникал в разум семёрки, заставлял делать куда агрессивные поцелуи и засосы, желание укусить в плечо или в шею стало в несколько раз сильнее. Младший уже во всю растягивал своё нутро, пыхтя и постанывая имя Короля. Стонал нежно, просил поцеловать его ещё раз, жалко, что обнять не может. Одной рукой придерживает свою ногу, а второй как раз готовит своё тело для такого желанного события. Как же он мечтал, чтобы в него проникло что-то покрупнее обычных пальцев, чтобы его внутренности распирало, из легких выбивали весь воздух и, о чёрт! Феля гортанно стонет, вытаскивая пальцы.       — Я… Не м-могу… П-пожалуйста, Ромео… Ром… — лепечет младший, стягивая с альфы его розоватого оттенка рубашку, галстук-бабочку, и скуля ещё сильнее, чуть ли не плача. Этот торс, мышцы на руках, твердый плоский живот и ноги, такие красивые — Феликс уже конкретно поплыл от желания быть выебанным таким Королём, потому просто так застонал, заставляя седьмого буквально разорвать на себе последнюю одежду. Омега радуется, но дрожит от непонятного волнения и страха, его Король буквально озверел, впиваясь в нежные губы, снизу надевая контрацептив. Дорогой, с сильным запахом, но он не перебьёт запах Валета, дышать которым стало просто в кайф.       — Будет больно, если что, можешь толкаться и бить меня, я только так остановлюсь. Хорошо? — говорит старший, прислоняя головку члена к дырочке, чуть надавливая, вызывая у омеги бурю новых эмоций. Надо же, потерять свою невинность с помощью алкоголя и течки — это уметь нужно! Четвёрка соглашается, поглаживая Ромео по волосам, целуя его щёки от нетерпения, ощутить ещё больше эмоций. И он их получает спустя несколько секунд, когда головка с пошлым хлюпом от большого количества смазки вошла в его жаждущее тело. Сначала вскрикивает, сжав розовые космы Короля, но тут же расслабляется, поднимая ноги к альфе на поясницу. Седьмой входит дальше, растягивая туговатые стеночки своей плотью, слушая стоны и болезненное мычание Феликса. Но омега его даже и останавливать не думал, ведь тогда и привыкать будет слишком долго и также болезненно. Он сдерживает крики в себе, постанывая да и только.       Проходит минута, и Ромео полностью внутри течного Валета, давит головкой на бугорок простаты, от чего Феля уже плачет. Хотел опустить руку, поласкать себя немного рукой, но Король его опередил, нежно обхватив основание пальцами. Сладкий стон срывается с уст омеги, он немного поднимает таз вверх, желая побудить старшего на некоторые действия. И он их опять получает, из него неспеша выходят, потом также толкаются внутрь, повторяя такие движения ещё несколько минут, пока внутри не стало достаточно свободно. И это нравится обоим, Феликс обхватывает шею Ромы руками, выгибает свою спину, кричит и стонет одновременно, пытается как-то помочь старшему и более опытному альфе с движениями.       — Тише… — Ромео пытается немного успокоить активного омегу, сжимая его таз обеими руками, не давая и шанса продолжать движения к члену. — Я сам могу… — мужчина, конечно же, был рад тому, что Феликс не лежит просто так, как некоторые омеги, одним словом говоря, как бревно, активничает. Но он и вправду любил делать это сам, давить на омегу, выбивать стоны и мольбы. А вот Феликсу наоборот понравилось, он хотел бы попробовать и самому всё это сделать, пусть даже и не все, но хоть как-то помочь Королю. Порадовать его, что-ли?       — Н-но, мм, я тоже х-хочу-умх! — его нагло и грубо затыкают поцелуем, язык проникает внутрь рта, захватывая язык Феликса в ловушку. Глаза сами закатываются, четвертый расслабляется, но не надолго, ведь через несколько секунд его резко поднимают вверх, садят на пах, -Чёрт! — Ах! Д-да! — запищал младший, оседая вниз. Его руки опускаются на собственные ягодицы, омежка пытается вспомнить хоть что-то из порнографии, когда пассивы были сверху. Раздвигает булочки, сжимает их пальцами и плавно поднимается вверх, опускается, чувствуя приятную волну. Стонет и мычит, а потом чувствует руки альфы на своих, как сжимают пальцами и двигают немного быстрее. Следом Феликс изливается, вскрикнув, начиная послушно ускоряться и стонать чуть громче. Чуть ли не задыхается, когда столь сильные руки сжимают его талию и садят по самое основание. Вошли глубоко, оставили заметный бугорок на плоском животе.       — Ро-оме-ео-о! А-а-ыи… — омежка плачет от удовольствия, пытается подняться вверх, но не получается. Рома даже здесь не дал право подвигаться самому, грубо входя снизу. Феля вновь стонет и кричит, выгибая свою спину, вновь изливаясь себе на живот. Как же, сука, хорошо! Король и вправду опытный и несдержанный во время секса, как говорили знакомые, спавшие с ним. По двери неожиданно застучали то-ли ногами, то-ли кулаками, крича, чтобы они хоть как-то сбавили тон. Пиковому Королю тошно находиться рядом с дверью, потому грозит убить каждого в комнате. Феликс только застонал громче после неожиданного шлепка по ягодице, восьмёрка не выдерживает накала страстей и ударив по двери своим ключом, уходит прочь из дома.

***

      — Уф-ф… Я б-больше не м-могу… — лепечет лежавшая на кровати омежка, прикрывая интимные места пледом и руками, старается как-то спрятать красные отметины на своём теле, в итоге укрывается до шеи. Ромео только улыбается, обнимая того за талию.       — Мне тоже понравилось…