***
Будни Кенджи не сильно отличаются от будней обычных людей — перекрывать себе газ и воду в одно и то же время, быстро преодолевать ступеньки, балансируя на них, ловить падающую на голову мебель. Ведьмы действительно притягивают несчастья — себе, в основном. Кенджи миллион раз проверил замок двери со скуки, переставил продукты и посуду, которые понадобятся (чтобы точно не разбились). Чужого прихода он ждал очень сильно. Хотя бы потому, что сам планировал готовить этот удон. Не то что бы он сомневался в кулинарных способностях Куникиды, просто готовить вместе с Кенджи — почти испытание. Кенджи и самому сложно. Но вот в его дверь стучат, и Миядзаве нужно либо усиленно подставляться, либо наоборот, усиленно делать вид, что он обычный человек, а это — обычное приглашение. Он не уверен, чего именно хочет добиться. — Куникида-сан! — выдохнул Кенджи довольно, когда открыл дверь. К нему действительно пришли, хотя Куникида всё ещё выглядел очень серьёзным и сосредоточенным. Видимо, это его обычное состояние. Кенджи пропустил его в квартиру, внимательно смотря вслед. — В общем, я переписал рецепт, и все продукты уже есть. Это не должно занять много времени. — Зачем конкретно ты меня позвал? — по-деловому спросил Куникида, пока Кенджи надеялся, что он всё убрал с верхних полок и спрятал. В его доме на идеалиста легко могло что-то упасть. — Одному было бы сложно готовить. Я боялся, что что-нибудь сгорит, — не мог же Кенджи добавить «я боюсь, что вы разрушите мою жизнь, поэтому хочу убедиться, что вы ни о чём и не догадываетесь». Для Куникиды было достаточно такого объяснения. Он уже поставил руки на пояс и хотел что-то сказать, как Кенджи замахал на него руками. — Только, Куникида-сан, мы вместе будем готовить! Вы же всегда во время готовки всё сам делать начинаете… — Только потому, что никто и не пытается следить за едой, — оскорбился Куникида и стал защищаться. Кенджи кивнул, подвинув кружку, и в следующий момент рука Куникиды с размахом опустилась на это место. От досады, видимо. Куникида очень даже заметил чужое движение, и с удивлением посмотрел. Он действительно успел убрать её ещё до того, как Доппо взмахнул рукой и чуть не расколотил посуду? — Да, но я сам бы хотел научиться это готовить. Мне просто нужна ваша помощь, — ответил Кенджи, пряча кружку в шкаф и ломая голову над тем, откуда она взялась на столе. Он же перепроверил! — Я и не собирался!.. — возмущается Куникида, почти краснея — ведь он очень даже «собирался». Не его это вина — решил Кенджи. Просто Куникида так привык, у него такой характер. Кенджи слегка сомневался, стоит ли ему напрямую Куникидой командовать; «взорвётся» ещё. — И можно нескромный вопрос? — Конечно, — Миядзава налил в кастрюлю воду, держа в уме, что её нужно будет перекрыть. — Ты не готовишь обычно? Иначе умел бы делать такое простое блюдо. — У меня некоторые проблемы с готовкой, в основном, с плитой, — ответил Кенджи, а Куникида распаковал лапшу. — Так что я хотел, чтобы вы занялись всем, что с ней связано, а я займусь нарезкой. На самом деле, оба они помнят, как Кенджи чуть не сгорел в этой квартире. С бытовыми делами мальчишке совсем не везло, если так подумать. Один раз сломал машинку в прачечной, два раза затопил соседей, едва не надышался газом — и это только то, что известно Куникиде. И в ответ на эти воспоминания Кенджи признался, что еду он обычно покупает готовую, по разным скидкам от своих знакомых — и сейчас у него в холодильнике пара контейнеров. — Не кажется, что лучше освоить кухню? Такой едой очень легко отравиться, — заметил Куникида, имея ввиду контейнеры. И долго они не хранятся, и денег всё равно больше уходит, и не всегда есть возможность всё это заказать. — Если бы это было возможно… — пожал плечами Кенджи и хмыкнул. Странный ответ от странного мальчишки, ну да ладно. — Но мне правда нравится еда, которую я покупаю. Сомневаюсь, что приготовил бы лучше. — Но и не думай сомневаться, что этот удон будет лучше, чем в кафе! — якобы пригрозил Куникида, воинственно возясь с овощами. Кенджи похихикал. Всё в порядке, и Куникида слишком сосредоточился на еде, чтобы подозревать его. От неаккуратного движения рукой Миядзава уронил нож, но даже испугаться не успел — поймал по привычке. Естественно, до того, как лезвие поранило бы ему ноги. Куникида был занят овощами и не заметил — замечательно. За время готовки Кенджи ронял и ловил нож три раза. Если с первым ему повезло, то второй и третий Куникида видел. Он даже хотел запретить Кенджи помогать на кухне, но Миядзава воспротивился — его аргументом было то, что это его дом и его ужин. Ещё и злополучная чашка вывалилась из шкафа — Кенджи еле успел поймать до того, как она свалилась ему на голову. Он из-за этого снова уронил нож… Тот полетел прямо к ногам, лезвием вниз, но Миядзава смог отдёрнуть ногу, а Куникида — схватить нож. — И часто такое у тебя происходит? — Доппо сложил нож в какой-то выдвижной ящик. Непонятно, зачем он вообще всё ещё у Кенджи был, ведь нарезать ничего не требовалось — лапша, овощи и мясо были почти готовы. Кенджи, вздохнув, куда-то убрал чашку. — Поэтому я и стараюсь не готовить. Всё будто валится из рук. Ой! — Кенджи помешал Куникиде открыть крышку, и поставил её так, чтобы на них не брызнуло масло. Куникида оторопел почти, наблюдая за этими движениями. Кенджи стал быстро оправдываться, заметив его взгляд. — Вы же всё ещё в рабочем костюме, и если он запачкается, то будет не очень хорошо… — Да, но как ты узнал, что масло брызнет именно сейчас и в нашу сторону? — Это что-то вроде интуиции на бытовые проблемы. Я привык, — посмеялся Кенджи, убирая крышку. — Неумеха, — фыркнул Куникида. Да, он имел ввиду невезение Кенджи на кухне, почти сверхъестественное. Сверхъестественное. При этом слове у него в памяти что-то всплывает, но сразу же гасится. Что-то…не так. Но Куникида не успевает об этом подумать. — Неправда! — Кенджи толкнул его кулаком в грудь, почти встав на носочки и возмущённо глядя снизу вверх. До того, как парень надулся обиженно, идеалист и не замечал, насколько Кенджи маленький. Но сейчас это очень смешно смотрелось. — Я не неумеха! Куникида-сан, извинитесь, — Кенджи снова глазами стреляет (уже почти привычно), а Куникида от смеха даже закрывает лицо. — Куникида-са-ан! Это не смешно, не смейтесь. Посмотрите мне в глаза и только попробуйте сказать, что я просто ничего не умею делать по дому! — Кенджи пытался дотянуться до его руки и от лица её убрать, а Доппо постарался успокоиться, делая глубокий вздох. Кенджи-таки поймал его руку. —…Пока не извинитесь, не отдам, — пробормотал он, щуря на него большие глаза, и прижал руку Куникиды к своей груди, не дав отстраниться. Бьётся быстро. Может, потому, что маленькое? Больше нужно работать, чтобы перенести всю кровь. Куникида на это надеется. — Ладно, прости. Это была просто шутка, не думаю, что ты виноват, — вздохнул Куникида, «забирая» свою руку и ладонью погладив Кенджи по голове. Как ни странно, бывают люди, с которыми почему-то всё время происходят неприятности. — Отлично! — Кенджи просиял, довольно на него зыркая, и Куникида хмыкнул снова. — Я всё слышу, Куникида-сан. Если мы собираемся есть, то нам понадобятся тарелки. Осталось только найти, куда я их убрал… — «Мы»? — зацепился Куникида за это слово. Кенджи оглянулся на него. — А вы не останетесь? Вы заслуживаете съесть тарелку только что приготовленного удона, — сказал Кенджи, сняв кастрюлю с плиты и на стол поставив. — Нет, я планировал пойти домой потом. Но ложку попробовать могу. Для ужина уже поздно, — бескомпромиссно говорит Куникида. В лице Кенджи изменилось что-то от его слов. Понятное дело, расстроился. Но… не из-за этого его лицо теперь кажется другим. Здесь что-то, чего Куникида не может понять. Кенджи решал несколько мгновений, готов ли он на сделку со своей совестью. — Останьтесь, — попросил Кенджи, подняв голову. Улыбка, прямой прищуренный взгляд — он приятный, но в Куникиде почему-то проснулось предчувствие, что лучше бы ему уйти. Хотя он сейчас заколебался. Кенджи подошёл ещё чуть ближе и сказал опять, с той же интонацией, — Поужинайте со мной, Куникида-сан. И с губ Куникиды чуть не сорвалось «хорошо». Он вовремя отвернулся, не совсем понимая, что происходит. Ему будто давили на мысли, пусть и очень осторожно и потихоньку. — Прости, но нет. У меня режим. Если тебе ещё понадобится помощь с этим, то зови, — Куникида додумал «а то убьёшься». Миядзава ухнул что-то и пошёл проводить гостя. Ещё бы чуть-чуть магии, и подействовало бы. Если бы Кенджи не опасался, то смог бы надавить сильнее. На Куникиду не действовал привычный уровень — бывают просто люди, меньше воспринимающие магию. И Кенджи вовсе не нравилось осознавать, что Куникида — один из них. Но Миядзава устыдился давить ещё сильнее, чем сейчас. Куникида-сан будет теперь избегать его… Проходя в коридоре, Кенджи запнулся об половицу, и, к несчастью, заметил свой мешок с посудой. Он пытался удержать равновесие, но уже было бесполезно — опять его предал собственный дом! Уже представив как разобьёт всю посуду, Кенджи закрыл глаза. И не упал. Куникида поймал его за плечи, не дав свалиться и расквасить нос, а Кенджи это помогло восстановить равновесие. — Вот и посуда нашлась. Спасибо, — сказал Кенджи, становясь наконец перед дверью. — Фантастическое невезение, — заметил Куникида напоследок. «И правда. Фантастическое. С чего бы это, Куникида?» — Кенджи предстояло вернуть посуду на кухню и сбегать к газовому крану. С остальным, наверное, всё. Он явно поступил неправильно, когда всё-таки попытался подчинить. И привлёк к себе внимание странным поведением, из которого Куникида может сделать свои выводы. Хотел бы Кенджи сказать, что оставил всё идти своим чередом и больше не лез в это. Но нет. Слишком интересно, как Доппо ищет его, о чём думает и как делает выводы, поэтому Кенджи на работе наблюдал за ним больше. Смотрел чаще. Даже порывался пару раз подойти и предложить ещё что-то вместе приготовить. Но Кенджи пришло в голову другое. Его сущность ведь должна ему хоть как-то помогать? И всего один раз, которым Кенджи воспользуется. Его намерения ведь кристально чисты и понятны! Он хочет пообщаться с Куникидой. Кенджи закрывает глаза, вспоминая, как использовал уже подобную силу. Она единственная, которую он хорошо контролирует. Он приоткрыл глаза немного, посмотрел на стрелки часов и самому себе улыбнулся. Самое время. Никто не сказал Кенджи, что у него глаза порозовели, словно воспалились, и зрачок стал алым отдавать. — Куникида-сан, можно пообедать с вами? — Кенджи нужно заглянуть в чужие глаза лишь на секунду, чтобы человек был в его распоряжении. Куникида не может отказаться. Он, кажется, и не собирался. Как здорово. В мыслях Куникиды некоторый разлад из-за чужого вмешательства — Кенджи сам не до конца понимает, как воздействует на чужой разум. Но начинает входить во вкус, и это приятное чувство. Улыбался он теперь слишком ведьминой улыбкой — довольной и хитрой, по-другому говоря. В Куникиде зарождалось осознание, что им манипулируют. Но пока оно даже не стало мыслью; а посмотрев вдруг на Кенджи, Куникида испытывал лишь чувство дежавю. Доппо заметил, что Кенджи себе вообще ничего не заказал, но не то, как его глаза меняются с каждой минутой. — А когда именно ты сюда устроился? — поинтересовался Доппо. Он пытался вспомнить всё и сразу, ведь точно о чём-то забыл. О какой-то своей важной задаче, которую, возможно, должен решать прямо сейчас. И в попытках об этом вспомнить, в памяти всплыло, что он не помнит точный момент появления этого мальчишки здесь. Примерно два года назад, и появился он тут точно позже Куникиды. Но при каких обстоятельствах? Неизвестно, и это странно. — Я почему-то не могу этого вспомнить. Кенджи закашлялся, ведь именно в этот злосчастный момент решил выпить воды. К Куникиде наконец-то вернулась ясность мысли. — Директор нашёл меня и предложил вступить в агенство. Два года назад, — ответил Кенджи, пожимая плечами. — Простите, не назову точную дату. Приятно было поболтать, и… мне нужно идти, — Кенджи махнул на прощание, подарив улыбку, и вышел из-за стола. Кенджи не свойственно такое поведение. «Ладно», — подумал Куникида, возвращаясь к еде. Он не это хотел узнать, когда задавал вопрос. Да, он помнит, что в какой-то день директор назначил поездку на другой остров, откуда они должны были забрать новичка. Но к тому моменту они с Кенджи уже были знакомы, а сам момент этого «знакомства» не вспоминался никак. Это разжигало нечто вроде интереса. И, сам не зная почему, Куникида смотрел Кенджи вслед. Ведьма никак не хотела находиться. Доппо всё же считал, что это женщина, но девушки из агентства вообще не вели себя подозрительно — были обычными людьми. Дазай, услышав о его выводах, посмеялся, но убедил Куникиду продолжать поиски, сказав: «Твои действия помогают. Сам увидишь». К чувству ответственности за этот вопрос прибавился интерес к Кенджи. Куникида ловил себя ненароком на том, что ему любопытно, как Миядзава проводит день. То есть, раньше ему было всё равно. Сейчас, вспомнив о «бытовых бедах», он поглядывает на мальчишку. Заметил даже, что тот слишком не неуклюжий. Если что-то на него падает или стремится упасть, Кенджи все быстро ловит или поправляет, будто автоматически. Он-то ловкий, но с ним рядом вещи словно становятся неуклюжими. И это было забавно. Это стало тем, на что Куникида обычно отвлекается. Это стало причиной, почему они вдруг начали переглядываться с мальчишкой. В конце концов, тяга и интерес росли, Куникида не мог этого не признать. Потому предложил поужинать у него дома. Видел бы кто кроме Куникиды удивлённые глаза Миядзавы… Доппо и не понимал сначала, что странного в его предложении, пока Кенджи не согласился и не спросил о времени. Тут же уточнять пришлось, что и готовить они будут вместе (это наконец-то стёрло с щёк Кенджи румянец, зато глаза у него прямо загорелись). — Тогда, после работы я весь ваш, — засмеялся Кенджи, пожав ему руку. Отлично, хотя радость от этих слов и была странной. Будто долгожданный отдых. И так стало происходить постоянно — Куникида звал, Кенджи соглашался, а Доппо всё пытался утолить свой интерес. Было в Кенджи что-то ему неведомое и неясное. Что-то, из-за чего Куникида был доволен, когда мальчишка рядом. И при этом, Доппо чего-то ждал. Когда Кенджи сам приглашает сходить куда-то, у него странный голос и странный вид. Может, с непривычки. Так или иначе, Куникида не помнит, чтобы отказывал ему хоть раз, а иногда ему ведь и планы передвигать приходилось. То, что он спокойно сдвигает своё расписание, уже необычно. Если они вместе, у Доппо хорошее расположение духа. Не столько из-за присутствия Кенджи, сколько из-за утоления своего интереса, заставляющего тянуться. Кенджи видел. Он не мог этим пользоваться, а ведь так хотелось! Он был полностью уверен, что не использует магию, а Куникида с ним всегда по своей воле. Ему льстило, что рядом с ним Доппо улыбался. Нравилось, когда Куникида помогал ему избежать какой-то неприятности, возникающей из-за… сущности. И так вышло, что интерес Куникиды показался ему чем-то бо́льшим. Наверное, в тот момент, когда Куникида сказал ему «С агентством у нас не такие отношения, как с тобой». Видеть Куникиду Доппо смущённым (и недовольным слегка, конечно) Миядзаве очень понравилось. И поддавшись эмоциям, Кенджи отвёл Куникиду в дальний конец парка, где никого не было, чтобы пристально посмотреть в глаза и подняться на носочки. — Поцелуйте меня. Ему было интересно. Этим шёпотом и странной интонацией, а также следующим действием он хотел проверить… что-то. Может, убедиться в том, что ему очень хочется поцеловать Куникиду. Ну, его скачущее настроение (отображающееся на внешности) и замершее сердце уже что-то говорили. Кенджи был на седьмом небе, когда Куникида взаправду поцеловал его. Кенджи и сам не понял, что подавил чужую волю. Он был слишком счастлив. Доппо наклонился и коснулся губ, держа Миядзаву за подбородок. Чужое тело было слегка замёрзшим, и довольный Кенджи улыбнулся в поцелуй. Но пришло время отстраниться, и Кенджи увидел правду, оторопев. Вернее, он увидел бездумный, ужасно отуманенный взгляд Куникиды, с которым Кенджи поступил, как с марионеткой. — Простите! П-простите, я… — оборвался голос. Куникида не слушает сейчас, он — марионетка, потому что Кенджи слишком много давил на него магией. Очень хотел заполучить. — Простите, что мы не смогли стать друзьями, — печально сказал Кенджи, улыбнувшись. Магия каплями стекала с его глаз. Жаль, что Куникида не запомнит — так бы он ведьму в два счёта узнал. А так, ведьма коротко целует его в губы ещё раз, прежде чем снять свои чары и исчезнуть (сбежать).***
— Я знаю теперь, кто ведьма. Спасибо, Куникида, — внезапно сказал Дазай, ударив его по плечу. Куникида недовольно поморщился — голова почему-то болела со вчерашнего вечера, а ведь он не пил. — Что? Как? — Доппо смутно забеспокоился, бросив на Дазая короткий взгляд. Напарник ухмылялся, крутя в пальцах ручку от «Идеала». — Ну, тебя неожиданно стали контролировать и привораживать. Я не думал, что так случится, но вышло очень удачно! Ты с энтузиазмом повёлся на магию ведьмы, — Дазай залился смехом, пока у Куникиды ползли брови на лоб. — И благодаря этому, я смог всё выяснить! Ещё раз спасибо, — Дазай хотел шутливо пожать ему руку, но Доппо сильно её сжал и дёрнул суицидника на себя. — Ты попросил меня это сделать только для того, чтобы использовать в качестве подопытного?! То есть, по твоей вине я… — Не моя вина, что на тебе использовали магию, — осадил Дазай, отцепив руки Куникиды от себя. — Если кого-то и хочешь винить, то точно не меня. Я считал, что на тебя не действуют ведьмины штучки, но некоторые всё-таки сработали. А наша ведьма — Кенджи. Куникида мысленно оступился и провалился в пропасть. Его контролировали. Его привораживали? «Полный бред, этот мальчишка не мог…» — ведьмы приносят несчастья. Рядом с ними постоянно что-то происходит, пытается убить, ведь они — что-то вроде нарушения баланса между эсперами и людьми. Ведьм веками пытались отлавливать, и люди сочиняли считалки. «Раз мама, два мама, ведьмы слёз не льют…», — рыдают камнями, — «…раз мама, два мама, ведьмы все умрут». — «Я много раз видел, как он избегает неприятностей. На него всё время что-то падает, ломается рядом с ним. Когда мы катались на лодке, он почти упал за борт. Его жизнь — абсолютный бардак. И мне это нравилось. Я думал…что мне нравится помогать в поддержании порядка». — После встречи с Кенджи постоянно спутывались мысли и болела голова. Почти каждый раз. И глаза, ведьмины глаза. Наконец-то Куникида смог вспомнить, как они выглядят. Они у Кенджи были розовыми, либо фиолетовыми, когда он ещё и странную улыбку тянул. —…Куникида, это всего лишь ребёнок. Не смотри так, будто решил его убить. — Я думал, что всё чувствую по собственной воле, — ответил Доппо, сняв очки, якобы спокойно. Его голос был наполнен отвращением. — Ты хоть понимаешь, какого́, когда твои эмоции симулируют? Думать, что… — Куникида не договорил и закрыл лицо рукой. Голова раскалывалась. — «Думать» о чём? Ты же не хочешь сказать, что… влюбился? — медленно произнёс Дазай, надеясь, что ошибается. Куникида с яростью на него обернулся. — Оу… — Я не это вовсе хочу сказать! Просто жалею, что зря потратил время, — Куникида протёр очки и едва не сломал их, надевая, — на ерунду и притворство. От этого ведь можно избавиться, да? — О чём ты? По сути, ты уже избавился. Приворотные чары действуют только тогда, когда ведьма смотрит на тебя и целенаправленно их использует. Ну ладно, тогда я схожу за браслетом и предложу Кенджи-куну сковать магию. Ничем плохим это для него не кончится. Только глупостей, — Дазай сделал паузу и понизил тон, прежде чем уйти, — не наделай. — Кто из нас ещё делает глупости, — фыркнул Куникида в ответ. Он был слегка сбит с толку, но гораздо сильнее — оскорблён. Особенно вспоминая довольный вид мальчишки, когда тот говорил что-нибудь со странной интонацией. Но самым неприятным была заинтересованность, которая не пропала. Теперь Куникида знает чужой секрет, и это лишь восполнило пробелы, даже в памяти. Но ничего в целом не изменилось. Есть желание продолжить… что бы у них там ни было. Нет, с ним точно что-то сделали, раз «приворот» не прекратил действовать. Подумать только, он действительно дал себя обмануть. В обмен на прекрасные моменты. — Куникида-сан, вы не помните, что вчера на прогулке было? — Кенджи материализовался рядом, наклонив забавно свою соломенную голову. И что ему ответить, если его теперь сразу простить хочется? Скорее всего, (Куникида скрипнул зубами) из-за магии. Мальчишка пытался заглянуть в глаза и почти выглядел виноватым. Почему Куникида, чёрт возьми, рад его видеть? — Не помню. И скорее всего, из-за тебя, — твёрдо сказал он, поднявшись. У Кенджи лицо побелело и застыло от неожиданности этой фразы. — Почему вы так решили? — спросил он, слабовато улыбаясь, на троечку. Или на двойку сразу — очень неправдоподобно. — Может, потому, что ты на меня магически воздействуешь? Лезешь в память, — безжалостно сказал Куникида, стараясь устыдить. Но напуганный взгляд и чужое почти заикание не входили в его планы. — Так вы… знаете? — спросил Кенджи с такой интонацией, будто услышал о гибели друга. Его воспалённые глаза бегали, и пальцы на руках дёргались сильно. Куникида понял, что происходит неладное. Этого не должно было произойти… Куникида не волновал Кенджи раньше от слова совсем, даже когда кричал. У ведьм нет возлюбленных, это непреложная истина, и то, что Куникида узнал… Он обязательно узнает, что Кенджи на самом деле, он вспомнит тот день, когда Кенджи забрали из деревни. Какую разруху Миядзава устроил. Кенджи даже не может поднять на Куникиду глаза. Тот, кажется, волнуется. А то чем объяснить прикосновение к лицу, и то, что идеалист поднял его подбородок? Кенджи заалел, поймав несколько взглядов коллег по офису. На Куникиду и глаз скосить не получается — страшно. — Что-то не?.. — …У тебя с лицом что-то, по нему идут фиолетовые тени и трещины, — сказал Куникида твёрдо и беспокойно, сильно сжимая плечо. Кенджи отскочил и лицо прикрывать бросился. Но поздно — кожа у глаз болит, и на слёзы тянет, а по рукам тоже трещины пошли фиолетовые. Кенджи может только попытаться спокойно дышать. Его не должно захватить пламя магии, не должно сломать его тело и разум помутить. Тогда разрушится всё, что ему дорого, его снова домой отправят, если не под замо́к! Теперь всем вокруг стало понятно. Теперь каждый знает (Кенджи отошёл, шатаясь, к стене, пока магия заражала его фиолетовой паутиной по ногам, точно показывая вены), что Кенджи ведьма. Голоса коллег такие громкие… Забавно, что Кенджи раньше этого не замечал. Скосила очень сильная слабость. Он может просто отключиться, некоторое время отдохнуть от треволнений и осесть у стены, пока к нему никто не бросился и зарядом магии не получил. Дышать трудно… И видеть тоже. Он под контролем всё удержит, если заснёт — тогда его просто отнесут в медпункт, и не случится как дома, когда Кенджи уничтожил целый луг и сам чуть не умер. — Отключаться не смей, — сказал внезапно Куникида, хрипло и грубо. Кенджи почему-то разобрал его слова, разобрал, что его сейчас придерживают для того, чтобы не парил и стоял ровно. Чтобы сила не начала выкручивать тело под разными углами, поднимая его всё выше, и не текла вместо крови, капая с губ. Кенджи трясло. Идеалист больно оттягивал ему волосы — как странно, что Кенджи почувствовал это только сейчас. Он до этого стоял с белыми глазами и на ощущения не реагировал, пока Куникида его не позвал. Не ясно, лучше от этого или хуже. Снова начинает трясти, а тени паутины на лице уже выступать вперёд начинают, расползаясь на шею. Куникида возненавидит его, когда узнает про приказ с поцелуем! Кто знает, что это может спровоцировать, когда Кенджи увидит разочарованный взгляд; он буквально от удара магии взорвёт что-нибудь! — Кенджи, прекрати! Осталось подождать немного и Дазай вернётся со своим артефактом, просто немного продержись, ничего не уничтожая, — в голосе Куникиды настоящий страх, и Кенджи хнычет. Несколько рук удерживали его, чтоб не вырвался, потому что тело сильно трясло. А белая пелена с глаз не исчезала. Точно ведь, если Кенджи заснёт, то он потеряет контроль, а не обретёт его, и может не проснуться. Куникида держит его лицо. Возможно, пытается смотреть в незрячие глаза, пока Кенджи пропускает воздух в лёгкие с сильным шумом. Всё ещё не видно ничего. Всё ещё мало что чувствуется. И они то ли не говорят ничего, чтобы не сделать хуже, то ли Кенджи не может больше их услышать. — Куникида-сан?.. — медленно сказал Кенджи, пытаясь посмотреть на него. Словно не мог. Медленное превращение ведьмы выглядело по-настоящему неприятно — такой сильный человек, коллега, и в таком слабом обличье, беспомощный, но неконтролируемый. Куникида пытался его успокоить. Это совсем не его стезя, но кто ещё? Накаджима, Танидзаки и Кёка держали, не давая Кенджи на порыве своей магии оторваться от земли. Дазай искал артефакт где-то, может быть — даже не в агентстве. И кто-то ещё нашёл бы хоть какие-то слова? Оказал бы влияние? Если это — страх Кенджи, то Куникиде понятно, почему парень не хотел раскрывать свою сущность, почему он в Доппо то странное настроение поддерживал. Он просто не может с собой справиться, и чего хочет — не знает. — Это я. Всё нормально, тебя никто ни в чём не обвиняет, — Куникида прекратил оттягивать ему волосы, потому что слова вызвали очень неожиданную реакцию, а Доппо и так не очень знал, что сейчас ему делать. Фиолетовая жидкость прекратила течь по лицу Кенджи, но из глаз полились слёзы. Они застывали в камешки разноцветные, падали на пол и разбивались. Но у Кенджи на лице было лишь удивление (и много-много мелких и красивых падающих камней). И хоть время было неподходящим, Куникида отметил, что таких красивых камней он никогда ещё не видел. Жаль, что срок их жизни — несколько секунд. Ведьмы приносят несчастья, а их слёзы ценны. Это всё, что Куникида знал раньше. Знает ли он больше сейчас? — Твоё появление в агентстве ничего не разрушило. Ты лишь пришёл туда, где твоё место, — он постарался успокоить, вытирая слёзы, а точнее — камни смахивая. Кенджи будто и дёргаться стал меньше, застыл. В Куникиде что-то будит его пустой взгляд и то, как Кенджи ориентируется на голос. Всё становилось спокойнее. Его почти не требовалось держать. Куникида спокойно взял в руки чужое лицо и приблизился, носом к носу. — Ты здесь нужен. Твоя сущность никогда не мешала тебе работать, Кенджи. И… — Доппо запнулся, бешено шевеля шестерёнками в голове, когда мысли вдруг ухнули в пустоту. —…не все ведьмы приносят несчастья. Нам ты не принёс ни одного. — Правда? — вопрос Кенджи прозвучал почти растерянно, а ещё его почему-то отпустили. Кажется, Накаджима, от удивления, а за ним и все перестали мальчишку держать. Но от земли тот не оторвался. Сделал шаг вперёд, будто всё уже мог видеть и адекватно оценивать (какая-то странная сила пылала на нём и сейчас). Ему не нравилось двигаться вслепую, не нравилось, что Куникида прекратил говорить и отступил. Казалось, сердце быстро стучало у каждого, кто наблюдал или участвовал. — Да, — в один голос, все агенты ответили, обступив Кенджи. Миядзава оглядывался, почти улыбаясь, и всё пытался кого-либо рассмотреть. Но он всё ещё был в состоянии очень подвешенном. Тогда его сначала обнял Ацуши. Потом Кёка. Танидзаки вместе присоединились, к Кенджи подступая, и парень-ведьма не мог уже разобрать, кто именно его обнимает, потому что переживали все, рук и объятий было много. Так спокойно. Миядзава, когда стирал им память в деревне, не мог и подумать, что его сущность не вызовет отторжения. Забавно, его друзья просто за него волновались, и всё. Кенджи глубоко вздохнул и из объятий выбрался, посмеиваясь. Кто-то облегчённо выдохнул. Да и самому Кенджи после раскрытия стало легче. Была только одна проблема сейчас. — А что с глазами, Кенджи-кун? — поинтересовался Ацуши, кладя ему на плечо руку. Кенджи улыбнулся, стараясь всех успокоить. — Я не могу сам выйти из этого состояния. Нужен какой-то мощный отток магии, ну или вещь, которая сможет её контролировать. Если Дазай-сан принесёт её, всё снова будет нормально, — ответил он. Он всё также ничего не видел, да и темень, похожая на мешки под глазами, не ушла с кожи. Кенджи, на слух ориентируясь, сделал шаг. Он не мог выйти из этого состояния ещё и потому, что сильно волновался. Кенджи подошёл к Куникиде, хотя, может, и не планировал. Его шаги вслепую чуть не привели к падению. Доппо придержал его за плечо, прожигая парня взглядом, но тот, казалось, обрадовался. Или ещё сильнее разволновался, судя по фиолетовой вспышке в глазах. — Пока Дазай-сан не придёт, вы можете… — Миядзава запнулся, опустив голову, —…держать меня за руку? — Ты опять? — спросил Куникида предупреждающе и с подозрением. Кенджи замотал головой, смахивая последние слёзы. — Вовсе нет. Просто так будет спокойнее. Мне нужна ваша помощь, — тихо ответил Миядзава. Его взяли за руку, поддавшись на уговоры, и повели к дивану. — Я думал, что общаюсь с вами без магии. Но, как оказалось, я не умею без неё общаться с тем, от кого без ума, — Кенджи сжал его руку, слепо подняв голову. Куникида вспыхнул. Он сообщил другим работникам, что посидит с Кенджи один, пока Дазай не придёт. Кенджи был рад наконец выдохнуть, положить голову Куникиде на плечо и посидеть вместе, пусть и в обстановке не совсем нормальной. Чужая поддержка заставляла успокаиваться — давно Кенджи не знал этого чувства. — Я помню все твои неудачи. Как в считалке. Только ты выжил при каждом обстоятельстве, — сказал Куникида, наклонив свою голову к его. Кенджи прикрыл глаза. — Я привык, — усмехнулся он. — Хотя то, как вы старались помочь мне, очень сильно сбивало с толку. Спасибо, что не дали «в речке утонуть». — Ты без ума от меня из-за этого? Потому что я влез в твои проблемы? — поинтересовался Куникида. Он внимательно косил взгляд в сторону «ведьмы», хотя ничего и не мог прочитать по лицу. Лишь то, что Кенджи, когда тот признался, стало легче. Признался в том, что он ведьма, вот что Доппо имел ввиду. Не другое признание… Если это вообще им было. — Нет. Из-за чего-то другого, но… это очень приятный бонус, — тепло сказал Кенджи, говоря так тихо, что его физически мог услышать только Куникида. — Собираешься передать мне управление твоей жизнью? — якобы серьёзно спросил Куникида, погладив трещины на чужой щеке. От них остался на пальце фиолетовый блестящий след. — Боже, нет! Это ужасно звучит. Вам лишь бы язвить, Куникида-сан, и так — всё время. Это может ранить людей, — улыбнулся Кенджи, дёрнувшись от прикосновения. — Вы бы злились, если бы вспомнили произошедшее в парке. — Но сомневаюсь, что долго. — Давайте потом сделаем ставки на то, кто из вас влюбился первым, а пока… Да, а пока им нужно было испугаться голоса Дазая и надеть на Кенджи артефакт.