Драко наносит ответный удар

      Поттер, сидя после позднего ужина у палатки, собирался поразмышлять об увиденном матче, как вдруг рядом раздалось шипение:         — С-ссколько двуногих, вес-ссде на них натыкаеш-шшссся!        Храбрый гриффиндорец вздрогнул. С недавних пор он стал бояться змей и стыдиться своего замечательного умения говорить на парселтанге.        Из палатки выглянул мистер Уизли.         — Фред! Джордж! — позвал он. — Ложитесь, портал домой рано утром. — И, обращаясь к другу сына, добавил: — Ты тоже иди, Гарри, надо хоть немного поспать.        Мальчик встал, разминая затекшие ноги, но отправиться в палатку не удалось — сначала в отдалении, а потом приближаясь, раздались пронзительные крики. Из палаток выглянули заспанные девочки и Рон с братьями.         — Что за шум?        Мистер Уизли сориентировался быстрее всех:         — Быстро одевайтесь и берите палочки! Похоже, пьяные фанаты устроили потасовку. Нам стоит быть наготове, когда они доберутся сюда.        Однако к крикам добавились взрывы; темное небо окрасилось всполохами начинающегося пожара. Не было похоже, что это просто дебоширы. И, подтверждая серьезность ситуации, наверху среди звезд зазеленел череп, из которого медленно и зловеще выползала змея.        Гарри в ступоре уставился на призрачную рептилию; глядя на небо, он видел василиска, выползающего из статуи Салазара Слизерина.

***

       Утром был найден окаменевшим Колин Криви, любящий бродить в одиночестве по замку, фотографируя его живописные уголки.        За обедом в Большом зале Гарри, испытывая смутное беспокойство, непонятно почему появившееся, слушал Лаванду Браун, которая на весь гриффиндорский стол пересказывала новости.         — Нашел его Филч, вернее, миссис Норрис, она-то завхоза и привела. А Колин лежит совсем неподвижный, а в руках у него колдокамера треснутая!        На уроках все только и говорили о невероятном и ужасном событии, высказывая различные предположения. Гермиона в ответ на вопрос, что думает она, сказала, что сначала сходит в библиотеку. Уизли, который теперь на занятиях садился не с Гарри, а с Лонгботтомом, все свободное время проводил вместе с другими ребятами из комнаты. Эта шумная компания громко рассуждала, что могло окаменить ученика. Шестой проявлял смекалку и чудеса дедукции:         — Кто мог проклясть Колина? Да и за что, он же первокурсник? Только если кому-то не нравилось, что он всех колдографирует. А Криви больше всех щелкал Поттера! А Поттер вчера шипел по-змеиному! Значит, Поттер — темный маг и мог проклясть Колина!        Сидящему рядом Невиллу было очевидно неловко, он ерзал и норовил отвернуться, но у Финнигана и Томаса горели глаза. Такие глаза были у Пирса и других мальчишек из гнусной шайки Дадли, когда они планировали бить слабого очкарика. Гарри хорошо знал это выражение лица, на котором явственно читалось предвкушение травли. И она наступила — вечером того же дня окаменела Пенелопа Кристалл с Рейвенкло.        Сразу же объявили, что занятия отменяются; даже ужин подали в гостиную факультета. Перси, до этого по многолетней привычке игнорировавший умствования младшего, теперь громко поддержал Рона, несмотря на все нестыковки его версии.        Макгонагалл, пришедшая в гостиную своего факультета (что еще больше подчеркивало форс-мажор), была немногословна. Она заверила, что окаменение обратимо, и запретила ходить по замку под страхом отчисления.        Кормак Маклаген, самоуверенный паренек курсом старше Гарри, спросил:         — Профессор, а может, опасность для нас внутри? — и, видя недоумение Минервы, пояснил. — Мы же тут заперты со змееустом!        Заместительница директора вскинула голову, неодобрительно глядя на спросившего:         — Глупости, мистер Маклаген. Итак, оставайтесь в гостиной. Преподаватели позаботятся обо всем.        Семена упали на подготовленную почву; только вчера ужасавшиеся парселтангу грифы теперь не сомневались, что окаменение двух студентов — дело рук страшного Гарри Поттера. Поразительно быстро все забыли, как дружески общались с Гарри больше года, хвалили за скромность, за головокружительные финты и победы в квиддиче. Теперь при виде Гарри отсаживались подальше или вообще уходили. Только Гермиона не торопилась с выводами.         — После уроков я успела зайти в библиотеку. Я поискала волшебное существо, которое может окаменить человека, и обнаружила, что это кокатрис и василиск.         — Почему ты думаешь, что это не волшебник? — спросил Гарри. На самом деле он был благодарен подруге за то, что она не думала на него.         — Возможно, преподаватели и могут использовать такие сложные заклинания. но вряд ли им это нужно. Посторонних здесь нет, а ученики, даже старшекурсники, не справятся.         — Но откуда здесь василиск или этот… катрайтис?         — Кокатрис, Гарри. А вот откуда, нам и предстоит выяснить.        Поттер не хотел впутывать примерную студентку в очередную авантюру, но Гермиона и слышать не хотела о том, чтобы бросить друга без помощи на растерзание переменчивой толпы. Она предложила не дожидаться, пока бойкот перерастет в избиение, и найти доказательства невиновности Поттера.        Привычно поместившись вдвоем под мантией-невидимкой, они с Грейнджер отправились бродить без цели по пустынным коридорам. Где именно нашли окаменевших студентов, они не знали. Оказавшись у туалета Плаксы Миртл, друзья увидели Дамблдора, Снейпа и Флитвика. Какое-то время учителя просто махали палочками, что-то тихо проговаривая, потом директор один сделал несколько мощных пассов руками, от чего у двери туалета заискрились разноцветные всполохи.         — Дожили! Ставить Фиделиус на двери туалета! — прорычал Снейп. Его можно было понять — с утра весь персонал школы пытался устранить угрозу ученикам и спасти уже пострадавших.         — Что поделать, Северус, — откликнулся директор устало. — Мы ведь не можем закрыть проход, так как не владеем серпентарго.         — Так пусть тот, кто владеет, закроет его!         — Думаю, это было сделано непреднамеренно, а значит, велика вероятность того, что специально отдать команду механизму не получится. Так что действуем, как наметили.        С этими словами директор спрятал палочку, внимательно поглядел в дальний угол, где не дыша стояли нарушители порядка, и зашагал прочь; деканы Рейвенкло и Слизерина тоже не задержались. А потрясенная Гермиона, скинув мантию, глядела на не менее потрясенного змееуста Гарри Поттера.        Вернувшись в общежитие, Гарри и Гермиона молча разошлись по комнатам; девочка в знак поддержки только крепко сжала другу руку. Заснуть ни та, ни другой так и не смогли. О чем думала Грейнджер? Вероятно, что предпринять, чтобы все исправить. А вот Гарри, с трудом осознав, что это его слова на парселтанге открыли какой-то таинственный проход и выпустили то существо, о котором вычитала самая умная девочка Хогвартса, мучился от чувства вины и желания, не дожидаясь утра, бежать к директору и признаться.        Утром, казалось, ситуация нормализовалась — гриффиндорцам разрешили завтракать в Большом зале, а потом пойти на уроки. Перси, возможно, впервые за всю свою бытность старостой построил свой факультет и повел со всяческими предосторожностями на трапезу.        Но кусок никому не лез в горло (ну, если только Рону Уизли). Сидящие за столами то и дело поглядывали на преподавателей, бледных и невыспавшихся, ожидая, не сделают ли они или директор заявление. Однако прояснили ситуацию совсем другие маги.        От дверей Большого зала решительно шагал Скримджер с парой авроров; за ними едва поспевал Филч, запоздало пытаясь задержать незваных гостей.        Проигнорировав школьную администрацию и профессоров, главный мракоборец подошел к столу Слизерина и, встав прямо напротив Драко Малфоя, сказал:         — Драко Малфой, вы арестованы за нападение на двух учеников Хогвартса! Сдайте свою палочку и следуйте за нами!