Драко наносит ответный удар

      — Давайте портключ, — поднимаясь, решительно потребовал парень.        Гоблин тоже встал, достал из ящика стола и протянул Малфою железную пластинку; Драко осторожно взял её. Подавая затем коробочку с кольцом лорда, Быстроцап напутствовал Малфоя:        — Еще раз хочу подчеркнуть: вас ждет испытание, и, чтобы его пройти, времени у вас в обрез. Не медлите и не колеблитесь, раз уж решились. Буду ждать лорда Блэка в любое удобное время. Вот кольцо, держите крепко, не упустите любой ценой. Чтобы активировать портключ, надавите на выпуклость в центе пластинк…        Окончание речи Быстроцапа Драко уже не слышал — сработавший портключ рывком забросил его в какое-то темное помещение.        Секунду ничего не происходило, а потом над головой сразу зажегся тусклый магический светильник, со стороны лестницы послышались шаркающие шаги и откуда-то сбоку раздался резкий женский голос:        — Кричер, кто здесь?        Драко дернулся: на стене висел портрет, ранее скрытый занавесками. С картины взирала леди Вальбурга, мамина тетя. Драко она пока не замечала.        — Я сейчас посмотрю, — надтреснутым голосом ответило создание, отдаленно похожее на домового эльфа и гораздо больше на сморщенный трухлявый гриб. Вероятно, это и был Кричер. Увидев Драко, он закричал:        — Волшебник в доме Блэков! Сюда не попасть посторонним!        Малфой шагнул вперед и встал прямо перед портретом.        — Драко Люциус Малфой, — отрекомендовался он.        — Ты вырос, — оценивающе глядя на внучатого племянника, проговорила леди Блэк. На полотне она была изображена в самом расцвете зрелой красоты; на надменном лице дамы сейчас ясно читался интерес. — Ты был совсем маленьким, когда я видела тебя в последний раз. Что привело тебя в дом Блэков?        Малфой уже открыл рот, чтобы изложить причины, но вдруг понял, что совершенно упустил из виду важную вещь. Он будет лордом потому, что Сириус, сын Вальбурги, погиб!        Не зная, как подступиться к объяснениям, Драко раскрыл красную коробочку, которую все еще стискивал в кулаке, и показал магическим портрету и существу кольцо.        — А! — сдавленно вскрикнула Вальбурга. — Сириус! Как это случилось? Его все-таки поймали?        — Так вы в курсе последних событий? — Драко испытал некоторое облегчение.        Ответил ему Кричер, низко поклонившись:        — Негодный сын хозяйки разбил ей сердце, но она все равно просила меня читать ей «Ежедневный пророк». Кричер почувствовал ночью, что в доме стало совсем плохо, магия рода скоро совсем ослабеет.        — Тогда не стой, Кричер, подготовь все необходимое! — Домовик с поклоном удалился. — Ты ведь пришел, чтобы тебя проверил Алтарь рода? Не боишься, что кровь Малфоев окажется жидковата?        — Нет, — отрезал Драко. — Я ведь и Блэк тоже.        — Наконец-то у рода появится достойный глава, — снова низко кланяясь, сказал домовик, отправляясь выполнять поручение. Ох как этот старик отличался от шустрого, но бесполезного и непочтительного Добби! Кричер, похоже, заслуживал уважения.        — Скажите, леди Вальбурга… — Драко хотел сразу прояснить еще один момент.        — Бабушка.        — Простите, что?        — Зови меня бабушкой, Дракон! Пусть я не стала матерью главы рода, так хоть побуду бабушкой лорда.        — Мне сказали, это будет трудно, бабушка. Что мне сделать?        — Просто не сдаваться и показать силу характера. Надеюсь, он у тебя есть, иначе все напрасно. Но мальчик, противостоящий целому министру, пусть у того не все в порядке с головой, должен справиться.        — Так вы и про это знаете! — воскликнул Драко.        — Я очень за тебя переживала, когда пришла страшная весть о твоих родителях. Никогда не прощу Дамблдора за то, что отказал твоему деду Сигнусу, пока тот был жив, в разрешении взять тебя.        — О чем это вы?        — Ты не знаешь? Хм, в газетах этого не было, но у нас, портретов, свои возможности. Я вижу, ты хочешь узнать подробности, но сейчас на это действительно нет времени. Мы обо всем поговорим позже. Кричер вернулся, иди за ним. Надеюсь, что скоро встречусь с тобой в качестве лорда Блэк!        Драко пошел за старым домовиком по мрачному коридору, а затем вверх по лестнице, где на стенах были развешаны головы эльфов рода Блэк, верой и правдой служивших своим хозяевам. Добби не принадлежал Блэкам, да и служил отвратно, но повесить здесь его голову захотелось с непреодолимой силой.        Кричер привел молодого хозяина в комнату, по убранству которой можно было судить, что это спальня лорда. Её обстановка, как всего дома в целом, ему не понравилась, хотя Малфой видел еще очень мало. Слишком всё мрачно: светлый и праздничный Малфой-мэнор, напоминающий бело-золотой Версаль, оставался для юноши эталоном.        — Наденьте это, молодой хозяин, — сказал домовик, выкладывая на кровать длинную льняную сорочку без украшений.        — Мне все снять? — Драко стало немного неловко. Эльфы, конечно, не маги, в Малфой-мэноре он их совсем не стеснялся, но…        Домовик кивнул и преданно уставился на Драко. Быстро раздевшись, парень натянул сорочку и, боязливо подхватив коробочку с кусачим перстнем, босиком отправился вслед за Кричером. В сам подвал особняка Блэков, где находился алтарь, который фактически и был Сердцем Блэков, эльф не пошел.        — Я должен дожидаться здесь, молодой хозяин.        Малфой расстроился, что он будет совсем один. Мудрый домовик, который не коверкал слова и даже умел читать, был бы хоть небольшой, но поддержкой.        Глухо ударила тяжелая железная дверь, закрывая алтарный зал. Назад пути нет.        Перед Драко раскинулось просторное помещение, отделанное в красно-черной гамме. У дальней стены виднелся неестественно черный камень больших размеров с неотесанными гранями; на него вполне можно было лечь взрослому человеку. Однако аура алтаря Блэков, казалось, негостеприимно говорила: «Прочь!»        Малфой примерно знал, что нужно делать. Он бывал на всех положенных ритуалах в подземелье Малфой-мэнора, где смотрел, как отец проводит все необходимые обряды. Но Люциуса арестовали, когда наследнику было всего одиннадцать, и он не успел обучить сына. Драко предстояло пройти трудный путь становления лордом одному.        Юноша попытался сделать глубокий вдох, чтобы успокоиться, но сам воздух отличался: если у алтаря Малфоев Драко дышалось, как в горах или в хвойном лесу, то здесь дыхание было тяжелым, как в горниле печи. Ноги настыли на каменном полу, нужно было решаться. Претендент на титул достал кольцо и, не колеблясь более, лег на жесткое ложе.        С минуту ничего не происходило. Приготовившийся к сильной боли Малфой запаниковал: что будет, если магия рода не захочет дать ему шанс? Но постепенно напряжение нарастало и переросло в нестерпимую ноющую боль, которая охватила все клетки тела юноши. Время остановилось.        Драко забыл обо всем: о своем желании стать лордом, чтобы отомстить обидчикам; спасти родителей от участи арестантов; о том, что нужно проявить силу, чтобы магия рода могла счесть его достойным. И хорошо, что он не смог ни о чем подумать, иначе уже сползал бы, поскуливая, с черного камня, вынося себе смертный приговор.        В мареве боли Малфой вдруг увидел большую черную собаку, появившуюся из ниоткуда. Пришло узнавание: «Это Грим». Пес, состоящий из клубов тьмы, медленно подошел и потянулся мордой к лежавшему.        Драко боялся собак и, следовательно, их не любил. Но сейчас он отчетливо осознал, что от его реакции зависит решение его судьбы. Грим — символ магии рода, ему не стать лордом, если он не примет наследие Блэков полностью — с их тяжелой, сводящей с ума силой, с мрачным особняком, с псом вместо павлина. Драко протянул руку и коснулся черной призрачной головы.        Внезапно он ощутил плоть под своей ладонью; тело, уже сгоравшее в огне немыслимой боли, словно взорвалось тысячей осколков. Драко Малфой, теперь лорд Блэк, потерял сознание.

***

       Северус Снейп, проследив за порядком на обеде, уходил из Большого зала в числе последних. Происшествий не было, и ничего не отвлекало профессора от мыслей о крестнике. Как он там? Что ему предстоит? Но, кроме заботы о Драко Малфое, зельевар думал еще об одном человеке, ныне покойном.        Сириус Блэк, Джеймс Поттер — что бы о вас ни говорили остальные, вы были подонками, и это кричала душа подростка-Нюниуса, который все никак не мог вырасти. И теперь мастеру Снейпу, как заботливому папочке, приходилось утешать свое неповзрослевшее альтер-эго: «Они получили по заслугам!»        Направляясь к своим комнатам, где он оставил для Драко открытым камин, Снейп почувствовал прикосновение невидимой ладошки. Обернувшись, он увидел старого эльфа, на наволочке которого красовалась большая буква «Б». Сердце забилось от радости: «Все получилось!».        — Хозяин Драко просил найти вас, мастер Снейп, — проговорил домовик. — И взять все зелья. Поскорее!        С домовиком на хвосте Северус влетел в свои покои, выгреб с полок и ящичков гору флаконов, которые варил для себя, чтобы поддержать силы после наказания Лорда.        — Хозяин Драко открыл для вас камин. Надо сказать адрес — «Сердце Блэков», — сказал эльф и исчез, чтобы встретить зельевара уже в каминной дома на Гриммо, 12.        Поспешно перебирая тоненькими ножками, Кричер повел Снейпа в хозяйскую спальню. Там на большой кровати лежал молодой лорд. Никто бы не подумал, что это четырнадцатилетний мальчик — и до этого взросло выглядящий, Драко теперь казался значительно старше. Снейп, только утром видевший крестника, поразился перемене. Малфой сильно похудел, под глазами залегли глубокие тени, а загорелая кожа казалась бледной.        — Крестный, — позвал Драко. Его искусанные до крови губы шевелились почти беззвучно.        Зельевар, скинув оцепенение, приступил к лечению. Наскоро продиагностировав пациента, Северус установил сильное магическое и физическое истощение. После нескольких флаконов сильнодействующих зелий, с трудом влитых и проглоченных, Снейп наложил пару медицинских заклинаний. Теперь оставалось только ждать.        Глядя на облегченно закрывшего глаза Драко, Северус, дожидаясь, когда можно будет расспросить крестника, думал о своей нелегкой ноше, которая на него свалилась три года назад. Ответственность за судьбу одиннадцатилетнего ребенка, практически лишившегося родителей, легла на его плечи. Но Снейп не жалел. У Северуса не было детей, и теперь он уже вряд ли заведет; его единственная любимая женщина выбрала не его, а потом умерла. Все, что в суровом сердце угрюмого мизантропа еще отзывалось любовью, принадлежало Драко, без преувеличения ставшего ему сыном.        Снейп старался, как мог, подбодрить скучавшего по матери и отцу мальчишку, учил защитным заклинаниям, лечил травмы. Объяснял возмущенному крестнику, почему на Слизерине не принято жаловаться на других, а нужно научиться молча давать отпор. Почему декан не вмешивается в личные отношения учеников своего факультета, и как эти отношения выстраивать. Как быть выше всеобщей ненависти к сыну пожирателя, и как не дать ей разгореться сильнее. Учил азам окклюменции, чтобы на эмоциональном лице крестника нельзя было читать, как в открытой книге.        — Крестный, — позвал Драко. Выглядел он сейчас лучше и, видимо, чувствовал себя тоже.        Снейп наколдовал Темпус. Его не было в Хогвартсе слишком долго.        — Мы поговорим позже, сейчас мне нужно вернуться. Я оставлю тебе зелья, они тебя поддержат. Постарайся попасть на ужин. Надо, чтобы тебя увидели в Большом зале и не заподозрили ни в чем. И наложи чары гламура, — саркастически закончил зельевар.        — Хорошо, крестный, Кричер тебя проводит, — ответил Малфой, махая Северусу на прощанье. На указательном пальце его левой руки блеснуло кольцо лорда Блэк.