Diese kalte Nacht

В Вызимской корчме было шумнее, чем обычно. Впрочем, в любой корчме круглые сутки стоят шум и гам, будь то споры кметов о том, кто из них добьётся местной красавицы, выкрики пьянчуг, решивших подраться друг с другом или же громкая ругань проигравших в Гвинт. Сегодняшний же день был особенным для всех: Темерия вновь обрела свободу, хоть и не такую, о которой они мечтали. Отряд темерских партизан во главе со своим командиром громко и радостно обсуждал судьбу горячо любимой Темерии, да и его собственную. За последние пару лет их жизнь несколько раз переворачивалась, и приближающаяся наконец стабильность не могла не радовать уставших, потрепанных судьбой людей, которые так усердно за неё боролись. Роше, с момента как подписал вассальную присягу Нильфгаардской империи, был хмур и задумчив, снова и снова обдумывая, было ли верным его решение, или же в нем взыграло отчаяние и безысходность. Но что сделано – то сделано, назад дороги нет. Возможно, когда юная королева окрепнет, а он будет стар, Темерия обретёт полную независимость, спасёт весь Север. Анаис ведь так похожа на своего отца, которого все любили и уважали. Она такая же расчётливая, умная не по годам, и самое главное, столь же отважная, сколь и Его Величество, король Фольтест. – Тебе стоит расслабиться вместе со всеми, Роше, – сказала неожиданно подошедшая Бьянка. – Думаешь, все кончилось? Может, оно и так, но меня не покидает чувство, что мы что-то упустили... – Командир, вы с Талером обдумывали этот план месяцами, неужели ты думаешь, что упустил что-то важное? Сейчас нам нужен план действий. Темерия разорена, а наша королева пока не в состоянии навести порядок. Нам нужен работоспособный командир, Роше. Побереги себя, хотя бы ради Анаис и Темерии. Речь Бьянки должна была отрезвить разум Роше, но лишь подкрепила его сомнения. Она права: нужен план, но сейчас его мысли сплелись, словно клубок нитей. Он не знал, с чего начать: собирать ли налоги, вешать ли потенциальных заговорщиков против Анаис и её правления, а может, разыскать остальные партизанские отряды, дабы предотвратить нападки новых «союзников»? Вернон сейчас как никогда нуждался в советах Наталиса и Талера, хоть он и неоднократно обсуждал это с последним. Но ни того, ни другого рядом не было, а оставлять отряд на Бьянку он не хотел, хоть и был крепко уверен в её надёжности. Посидев ещё немного в раздумьях и не придя ни к какому решению, командир Полосок всё-таки махнул на это рукой и присоединился к своему отряду, уже неслабо опьяневшему от алкоголя сомнительного качества и происхождения. – Бьянка, чёрт возьми, дьявол кроется в мелочах, я мог упустить что-то незначительное, что-то, что сыграет с нами злую шутку! Мне нужен Ян, но он сейчас на границе, а до неё два дня пути. Вэс пристально и напряженно смотрела ему в глаза, словно пытаясь найти в них ответ на какой-то неозвученный вопрос, но вскоре её взгляд смягчился, потеплел. Она прекрасно знала своего командира – пошёл уже пятый год – и знала, что он будет изводить себя этими мыслями до изнеможения, как морального, так и физического. Он нужен Темерии, королеве, отряду, да хотя бы ей, в конце концов! Как бы она не старалась отмахнуться от этого чувства, Бьянка прекрасно понимала, что нуждается в Роше. – Выпей с нами, Роше! Ты что, дал какой-то идиотский религиозный обет, раз не притронулся к пиву за весь вечер? Подумай о чем-нибудь другом, об отряде, в конце концов. Распустишь ли ты его? Что нам делать с другими партизанскими движениями? – Не так-то легко перестать думать о чём-нибудь другом, когда мы сдали Лирию и Аэдирн. Вряд ли Стеннис и Мэва в восторге от такого, но как я и говорил, Темерия превыше всего... Однажды, Бьянка, Север вновь отвоюет свою свободу, я знаю, верь мне. А что до отряда… Я ещё не решил. А если и распущу, то что же ты, Бьянка, будешь делать? Неожиданно для него самого, Вернон вдруг понял, что не представляет её отдельно от него самого. Он привык чувствовать девушку за спиной, привык к её тихой, почти незаметной, но такой важной для него поддержке. Но не бегать же ей за ним по кустам целую вечность… – Но что мы будем делать после восстановления Темерии? Ловить Белок? Одни говорят, мол, Иорвет был замечен в Новиграде, а другие – что он уже червей кормит, чёрт его разберёт. Одно ясно точно: я от вас никуда не уйду. Мне и идти-то некуда, сам знаешь, – почему-то за столько проведённых в отряде лет она никогда не задумывалась о том, что она будет делать после роспуска Полосок. Бьянка привыкла быть рядом с Роше и отрядом. Было трудно представить себя отдельно от них. Столь резкое, внезапное и не очень-то приятное осознание сковало её душу ледяными цепями сомнения и отчаяния. Бьянка не знает, не помнит, как жить среди обычных людей где-нибудь в деревушке на окраине, где тихо и спокойно и даже проезжих почти не бывает. Даже самые простые житейские радости недоступны, когда ты только и делаешь, что пытаешься выжить среди кустов и окопов на очередной войне. Но даже если бы Бьянка попыталась вспомнить, каково это, то навряд ли бы у неё получилось. Скоя'таэли убили её родных, мучили её годами, неудивительно, что все воспоминания о некогда спокойной крестьянской жизни давным-давно стёрлись. Да и зачем ей это, ведь Вернон подарил ей новые возможности, свободу действий, и теперь она вправе жить так, как захочет. Но ведь не только служебные обязательства держали её рядом с командиром… Достаточно было лишь взглянуть Роше в глаза, чтобы понять, что же ещё удерживало её рядом с ним помимо банальных долга и благодарности. Она всегда понимала, что такого человека, как Вернон трудно удержать на одном месте, с ним трудно построить будущее, иметь дом, детей и хозяйство. Она, в конце концов, тоже солдат, она отказалась от типичной женской доли, но почему-то рядом с ним это забывалось, и порой она почти чувствовала, что живёт обычной, спокойной жизнью. Должно быть, это и стало причиной её проблем с дисциплиной. Роше наверняка уже давно догадался, но она не могла быть в этом уверена: чем глубже Бьянка его узнавала, тем труднее было читать его эмоции, которые он наловчился скрывать за все эти годы. Надеяться на что-либо было глупо и бесполезно, но как ни странно, надежда придаёт сил, и именно она была ресурсом для борьбы с неисчерпаемой упёртостью командира. Взгляд Роше словно был отражением её собственного: он внимательно и настойчиво смотрел ей прямо в глаза. У него не было никакого желания отворачиваться или уходить, казалось, даже малейшее движение может разрушить этот странный, чувственный момент. Хотелось лишь сидеть рядом, чувствовать тепло её тела, её дыхание. Все, чего он хотел — взять её за по-солдатски грубые, но всё ещё по-девичьи изящные руки и никогда больше не отпускать. Но даже это приходилось отложить, ведь Темерия по-прежнему нуждалась в твердой руке правителя, в авторитете королевы, и его задачей было обеспечить это. Анаис быстро учится, она станет великой, могущественной королевой. Она будет достойной владычицей, он это знал. Но пока что ему предстояло направлять юную королеву, быть для неё опорой, чтобы она впоследствии стала такой же сильной и мудрой правительницей. Ну а его собственной опорой будет Бьянка, которая всегда готова поддержать его, понять и принять, несмотря ни на что. Как только Роше вышел из корчмы, пропитавшейся запахом алкоголя, пред ним предстала тихая звёздная ночь. Он уже давно забыл, каким завораживающим был этот вид, как он мог часами всматриваться в темное, безоблачное, усеянное звёздами вызимское небо, забыл, как же сильно ему хотелось навеки остаться в одной из таких ночей. Звезды бы не ранили его — ни словом, ни мечом — но они подобны этой ночи, они слепы и глухи к его молитвам. Он один в этом мире. Она несмело, бесшумно подошла и встала рядом. Не он один не мог уснуть в эту красивую, чарующую ночь. Даже не выйдя из казарм, она чувствовала, она знала, что он был именно здесь. Бьянка хотела побыть с ним наедине, поговорить без косых взглядов и дурацких шуток отряда в их адрес, но лишь завидев его силуэт, Бьянка поняла, что никакие разговоры сейчас не нужны. Ни ей, ни ему. Всё, чего она хотела — взять его за руку, сплошь покрытую мозолями от грубой рукояти меча и молча смотреть на тысячи звёзд, усеявших небо, словно те девицы на площадях, пускающиеся в пляс, распевая веселые песни, не в силах сдержать радость от вновь обретенной свободы. Бьянка ни за что не могла бы помыслить, что когда-то будет мечтать о таком. Мечтать о её командире и наставнике... Чёрт. «Это неправильно, это недопустимо, я не должна», но её рука, словно обретя собственную волю тянется к командирской. Он крепко сжал её в ответ, и они оба удивились от того, как легко переплелись их пальцы, словно они оба были созданы, чтобы держать друг друга за руку в эту тихую, прохладную ночь. Она в жизни не чувствовала себя лучше, чем сейчас. Прохлада и тишина вызимской ночи вдруг одурманила её, но в то же время прояснила то, что Бьянка никак не могла понять. Именно этого она втайне хотела на протяжении нескольких лет, именно об этом мечтала. Роше смотрел на неё, и она видела нежность в его взгляде, как бы он не старался скрыть её. Он лишь крепче сжал её руку, едва заметно погладив её ладонь. Он знал, что пока что это всё, что они могут себе позволить. Может быть, однажды они обретут друг друга, но даже то, что он имел сейчас смогло согреть его сердце, которое, как думал Вернон, давным-давно превратилось в холодный непробиваемый кусок камня. Обычно ночи даруют людям лишь страх, безнадежность и горе, но эта была особенной. В эту ночь они обрели нежность и спокойствие, в которых так сильно нуждались всё это время.