***
Легкая хмурость скользнула по лицу Жона, когда на его стук снова никто не ответил. Вытащив из кармана свиток, он проверил время. Уже начало восьмого. Она же сказала приходить в семь, не так ли? Внутри горел свет, указывая на то, что дома кто-то был. Или, по крайней мере так казалось. Ему пришла в голову мысль позвонить Руби, чтобы убедиться, что он действительно правильно понял, когда приходить. С другой стороны, это не могли быть никакие другие выходные. В конце концов, это именно та дата, которая должна ознаменовать их годовщину. Случайная мысль пришла ему в голову, и Жон потянулся к ручке, повернул ее и толкнул дверь. К его легкому удивлению, дверь распахнулась. Может быть, Руби была в ванной и оставила дверь незапертой, чтобы он мог войти? Это была совсем не плохая мысль. Несмотря на то, что на многие мили вокруг не было никого другого, она была опытной охотницей. Грабитель стал бы наименьшей проблемой для девушки. Жон отважился пройти вглубь домика, все еще не уверенный, что там действительно кто-то есть. Никто не поздоровался с ним. В гостиной никого не было. Насколько он мог судить, он был совершенно один. Звон собачьего ошейника быстро заставил его передумать. Нет, Цвай все же был дома. Хотя бы так. Крошечный песик подбежал к нему и, подпрыгнув, уперся лапками в голени Жона. Он наклонился и потрепал его мохнатую голову. — Привет, Цвай, — сказал он. — Где Руби? Цвай гавкнул. В одно мгновение он убрал лапы от Жона и побежал к лестнице, по которой только что спустился. Молодой человек, возможно, и был тугодумом, но он не был идиотом. Цвай явно хотел, чтобы он последовал за ним. Поднимаясь по лестнице, он облегченно выдохнул, услышав голос, который так долго ждал: — Жон? — Руби! — позвал он, не совсем в сторону ее комнаты. — Скажи мне, где ты. — Жон… помоги… Его словно пронзило молнией. В одно мгновение Жон преодолел оставшееся расстояние до комнаты Руби. Зайдя внутрь, его затрясло от увиденного. — Руби! — крикнул он, подбегая к лежащей на полу девушке. — Ты в порядке? Что случилось? — Я… повредила спину… — тихо ответила она. Жалобно. Едва сдерживая слезы. Все это выбило Жона из колеи. Он опустился на колени рядом с ней, взяв ее за руку. — Насколько сильно? Мне вызвать скорую? — Нет! — стала упираться она. — Нет, я в порядке. Я просто… поможешь мне встать? Он пристально посмотрел на нее сверху вниз. Казалось, она не слишком озабочена сложившейся ситуацией. Она не волновалась или тревожилась так, как это делал он. Может быть, он просто слишком остро отреагировал на то, что внезапно обнаружил свою девушку беспомощной на полу. — Уверена? — Да. Мне просто надо немного помочь, вот и все… Волна облегчения прокатилась по его телу. С ней все было в порядке. Она просто упала и повредила спину. Не беспокойся. Ее аура могла бы исцелить подобное в мгновение ока. — Разумеется, — улыбнулся он. Подхватив одной рукой ее под спину, а другой под колени, он убедился, что держит крепко, прежде чем продолжить. — Все нормально? Не больно? Руби покачала головой. — Н-нет. Я… в порядке… Он кивнул и с легким усилием поднял девушку с пола. Он делал подобное не впервые. Всегда приятно нести Руби на руках. Независимо от обстоятельств. Его пристальный взгляд упал на нее, и впервые с тех пор, как он зашел, он заметил, как много всего на ней… не было. Что на ней одето? Или, вернее, что на ней не надето? Руби всегда была фанаткой сапог и чулок, но… не настолько же! Он стоял, оторопев от наряда своей девушки. Наконец он смог заговорить: — Руби? Она посмотрела на него, прижимаясь к его груди. — Да? — Во что ты одета? Серебряные глаза расширились, и она быстро отвернулась. — Ничего! Я всегда так одеваюсь! Это действительно было отчасти правдой. За исключением того факта, что у ее ботинок никогда не было настолько высоких каблуков. Чулки, которые она носила, обычно были из более толстого материала, как у носков. Сейчас же все было на совершенно ином уровне. — Итак… и ты не оделась вот так по какому-то особенному поводу? — Нет! — возмутилась она. — И ты абсолютно точно не будешь развивать эту тему. Понял? Он улыбнулся и поцеловал ее в макушку. — Хорошо. Как скажешь. — Именно, как я скажу. Жон улыбнулся еще сильнее, готовясь переложить девушку на кровать. Ей определенно нужно полежать и отдохнуть, чтобы восстановить свою спину. В надежде, что ее аура сможет сделать это быстро. Укладывая ее, он заметил, что вся кровать усыпана лепестками роз. Тайны множились. — Что за цветы? — Мое проявление, — буднично ответила она. — Хорошо… — Не 'хорошокай' мне тут, мистер. Какое еще объяснение тебе нужно? Он поднял руки, отступая. — Ладно, ладно, — сказал он и попятился. — Давай я схожу за льдом. Тебе станет получше. — Да, — прошептала она. — Я… думаю мне нужно полежать и отдохнуть. Вряд ли смогу чем-нибудь сегодня заняться, — она отвела глаза. — Прости. — За что? — Ни за что. Совсем ни за что. Понял? Жон улыбнулся и наклонился к ней. Отбросив прядку волос с ее лба, он поцеловал ее. — Не волнуйся. Я скоро вернусь, хорошо? — Давай. Н-но помни, ничего странного не случилось. Хорошо? — Я понял, Руби. Ничего странного. Спускаясь по лестнице в поисках льда, Жон не удержался и с улыбкой покачал головой.***
Глаза приоткрылись, приветствуя чудесное субботнее утро. Лучики солнечного света пробивались сквозь крошечные щели, где занавески не полностью закрывали окно. Она чувствовала себя совершенно свободной от боли. Сегодня будет великий день! Руби оглянулась и увидела рядом с собой спящую фигуру своего парня. Обычно они были довольно горячей парой в постели, но состояние ее спины удержало их от подобных действий прошлой ночью. И это были не единственные занятия, в которых ей было отказано! Довольно! Рыжая осторожно выбралась из постели, стараясь не потревожить спящего партнера. Она чувствовала себя полностью здоровой, и большая часть ее хотела только одного: забраться обратно под одеяло и обнять мужчину рядом с ней. Или, по крайней мере, смотреть, как он спит, улыбаясь, как школьница. И не важно, что она все еще школьница! Но нет, у нее были более серьезные планы. Громадные планы. Сбросив пеньюар, в котором она заснула, Руби выскользнула из своей спальни и спустилась вниз. Обычно она не разгуливала по дому в обнаженном виде, но, с другой стороны, обычно ей негде было так делать. Да и причин так делать у нее тоже обычно не было. Ее отец был на какой-то конференции для преподавателей Сигнала. И она убедила Янг пойти потусоваться с ее друзьями, которых она, казалось, даже не видела с тех пор, как уехала учиться в Бикон. Теми друзьями, ради которых она бросила свою младшую сестру, что в конечном итоге позволило ей встретиться с Жоном. Возможно ей следует отправить всем этим глупым друзьям Янг открытки с выражением своей признательности. На пути в кухню Руби схватила передник и надела его. Первый шаг ее хитрого плана выполнен. Всего несколько вещей более сексуальны, чем готовка для ее мужчины будучи одетой только в открытый передник. Жон пробудится от аромата аппетитной еды и вида еще более аппетитной девушки. Подойдя к холодильнику, Руби открыла его и начала собирать продукты необходимые ей. — Так… — бормотала она сама себе. — Нужны яйца. Бекон. Хлеб уже лежит на столе… осталось только, чтобы Жон принес колбаску. Она глупо захихикала над дурацкой шуткой. И не важно насколько плохой. У нее отличное настроение. Сюрприз от приятных, сексуальных выходных был почти испорчен прошлой ночью, но, к счастью, ее оперативная хитрость смогла убедить Жона, что ничего необычного не произошло. Хотя ей было грустно, что они не смогли повеселиться прошлой ночью, выходные были еще впереди. Она все еще могла удивить его этим утром своей суперсексуальностью и разоружить его… а заодно и раздеть. Ее мужчина съест самый сексуальный и самый вкусный завтрак, который он когда-либо пробовал. А потом он сможет насладиться десертом. Звук шипящего на сковородке бекона наполнил ее уши. От запаха у нее потекли слюнки. Все в запланированном сценарии было очень аппетитным. Руби обхватила себя руками и начала осторожно раскачиваться взад-вперед, проигрывая события у себя в голове. Жон проснется от аромата свежеприготовленного завтрака и спустится на кухню. Где найдет свою девушку, одетую в красный передник с надписью: «поцелуй повара», и пару тарелок на столе с бесподобной едой. — Доброе утро, милый, — скажет она. — Проголодался? Он станет пожирать ее великолепие взглядом. — Очень голоден. Что на завтрак? Она пожмет плечами, скромно улыбаясь, и бросит взгляд на стол. — Выбирать тебе. Еду на столе или же… — она подойдет к нему, обнимет его за плечи и прошепчет на ушко: — Или же меня. Он облизнет губы, и решение о том, что он съест, примется мгновенно. Его руки обхватят ее спину, одна рука двинется к ее попке, он поднимет ее и посадит на стол рядом с дымящимися тарелками с едой. Он снимет с себя одежду, а она останется лишь в одном узком фартуке. И в это наполненное страстью утро добавятся пара яиц. Блестящие кексики. И может чья-то колбаска… Жгучая боль вырвала Руби из мира фантазий, вызванная раскаленными каплями жира, разлетающимися из сковородки прямо на ее голую кожу. — А-а-а-ай! — непроизвольно закричала она. Руки дернулись быстрее, чем она успела подумать, и задели сковородку с раскаленным жиром. Усиленные аурой они отправили ее в полет, и содержимое прилетело прямо на нежную гладкую кожу.***
Звук леденящего кровь крика разбудил Жона. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что его девушки нигде нет. Он мгновенно проснулся, сбросил одеяло, выскочил из комнаты и бросился вниз по лестнице. Запах еды наполнил его ноздри, но в текущий момент его это не волновало. Случилось что-то ужасное и самым важным было найти Руби и убедиться, что она в порядке. Его босые ноги проскользили на кухню, где он, к счастью, нашел свою рыжую живой и здоровой. Почти… в сложившейся ситуации. Руби склонилась над кухонной раковиной, неаккуратно выплескивая воду на свое тело, не заботясь о том, насколько сильно она заливает полы. Он сразу заметил, что на ней был только передник, но вопросы о том, почему это так, можно было отложить на потом. — Руби, — выдохнул он. — Что случилось? Ты в порядке? — Ай-яй-яй-яй-яй-яй-яй! — причитала она, обливая водой свою грудь, стоя у раковины. — Жжется! Что ж, по крайней мере, она не испытывала ужасной изнуряющей боли, которая потребовала бы визита в больницу. Второй раз с тех пор, как он прибыл сюда, Жон отбросил самые худшие опасения в сторону, и начал более рационально смотреть на ситуацию вокруг. Еда, которую он учуял ранее, была разбросана по всему полу рядом с плитой. Цвай стоял там же, поглощая то, что было кусочками бекона и яиц, казалось, не заботясь о бедственном положении Руби. Для блондина детали головоломки уже начали складываться вместе. Руби обожглась, когда готовила еду. Судя по всему, грудь, если уж именно ее она поливала холодной водой. Исход предсказуем, учитывая, что на ней надет только короткий узкий передник. Что опять же задавало больше вопросов, чем приносило ответов. Он подошел к ней и положил руку на плечо. — Я могу тебе помочь? Руби выключила кран, сурово сопя и глядя на покрасневшую кожу ее груди и шеи. — Там… в аптечке есть мазь, — тихо ответила она. Жон ободряюще сжал ее плечо. — Я скоро вернусь. Найти ее не заняло много времени, и вскоре Жон вернулся на кухню. Он нашел Руби, сидящей за столом, и присев рядом, выдавил немного крема на свои пальцы. — Я намажу или сама справишься? — спросил он. Она тихо буркнула: — Ты… Он улыбнулся. — Хорошо. Может быть немного холодно, особенно на ожогах. Готова? Она молча кивнула. Выбрав самую широкую область, какую только мог, Жон начал втирать целебную мазь в ее кожу. Сначала она вздрогнула от холода, боли или, возможно, от того и другого вместе. Но довольно скоро она привыкла к его прикосновениям, когда он втирал в нее успокаивающий крем. Ее плечи вздрогнули, вместе с громким стоном, вырвавшемся из ее горла. — Итак… — напряженно начал он. — Как так получилось, что все содержимое сковороды оказалось у тебя на груди? Она надулась, не отрывая взгляда от его руки, приносящей блаженство. — Меньше слов, больше дела. Он закатил глаза. — Да, дорогая. Тихий стон удовольствия вырвался из ее губ, когда он продолжил. Если бы не тот факт, что он лечил ее ожоги, момент можно было бы считать романтичным. А почти полное отсутствие на ней одежды добавляло атмосферы. Несколько минут, пока они сидели в тишине, Жон думал, как начать этот разговор. В конце концов он решил идти напролом и действовать прямолинейно. — Эй, Руби? А почему ты готовила голой? Серебряные глаза взметнулись вверх и уставились на него. — Я не была голой, Жон! Вообще-то на мне надет передник! Да. И этот передник сотворил чудо, почти защитив ее от готовящейся еды. — Хорошо, пусть так, — согласился он. — Но все же. Почему ты одета только в передник? — Это, эм… — начала она, отводя взгляд и осматривая комнату. — Моя старая привычка. Это делает еду вкуснее. Так, эм, меньше ткани летает в воздухе и портит вкус. Понимаешь? Нет. Жон вырос с семью сестрами, и родители кормили всю эту ораву детей. И никогда в своей жизни он не слышал, что готовка голышом делает вкус еды лучше. И за это он очень благодарен. — Ткань в воздухе? — переспросил он. — …да. Он моргнул. — Хорошо. Как скажешь. Руби нахмурилась. — Да. И я скажу. В душе я любитель шеф-повар, и это секретная техника, о которой большинство не знает, — она ткнула в его руку пальцем. — Считай тебе повезло, что я раскрыла его тебе. — Ага, — согласился он. — Мне очень повезло. — Именно. — Как и тебе. Тебе очень повезло, что у тебя открыта аура. Как и твоя спина, эти ожоги пройдут спустя несколько часов. Для нормальных людей это закончилось бы ожогами, пожалуй, второй степени. Она стрельнула в него взглядом. — Ты хочешь сказать, что я не нормальная? Жон прикрыл глаза. — Э-эм… — Выбирай слова тщательнее, парень мой. Строгий тон ее голоса возвестил его о неминуемом наказании, если он ответит неправильно. Образ того, как она сердито и безрезультатно колотит своими крошечными кулачками по его груди, был совершенно очарователен. Почти таким, чтобы заставить его намеренно дать ей плохой ответ. Но все же он решил сказать честно. — Ты не нормальная, — утвердил он. — Потому что ты моя суперклевая, экстраособенная и уникальная девушка. Она несколько раз моргнула, прежде чем небольшой румянец окрасил ее лицо. Серебряные глаза смущенно дернулись в сторону. — Я думаю твой ответ приемлем. Жон улыбнулся. Ведь то, что он сказал, правда. Эта девушка действительно уникальна.***
Руби провалила оба своих плана, но не все еще потеряно! Как и предсказывала Жон, жировые ожоги на ее груди зажили всего за несколько часов. Аура действительно удивительная вещь. Помимо удаления уродливых красных отметин, которые портили ее безупречную кожу, она дала ей еще одну возможность показать Жону свою дикую сторону. Шанс на одно пикантное озорство со своим парнем в честь их годовщины. И к ее счастью, Жон ни о чем не догадывался. Иногда он был таким бестолковым. Она послала его за дровами. В хижине заканчивалось топливо для камина, и поэтому ей показалось хорошей идеей попросить своего большого неуклюжего парня нарубить их. Между тем это дало бы время Руби, чтобы подготовить ее сюрприз. Сексуальный наряд не удался ночью. Сексуальный завтрак провалился утром. На этот раз… на этот раз она не проиграет! Он вернется в любой момент, и когда зайдет, он увидит свою девушку, лежащей на ковре перед камином с миской клубники и упаковкой взбитых сливок. Ничто, абсолютно ничто не было настолько же романтичным, как нежная любовь у камина. Тепло и потрескивание поленьев создадут настроение для максимальной страсти. Добавление ее любимой еды и восхитительных взбитых сливок вознесет их на вершины. Это была бы самая романтичная вещь на свете! И, возможно, она могла пролить немного взбитых сливок на себя. Клубника не единственная вещь, которая может быть покрыта сладкой восхитительной пенкой. Ее тело содрогнулось от восторга при одной мысли об этом. Сегодняшний вечер должен был стать волшебным событием, которое они запомнят на всю оставшуюся жизнь. После стольких предыдущих неудач это только сделает совершенство этого вечера еще более совершенным! Когда он вернется, так и будет. Она схватила свой свиток и проверила время. Его уже давно не было. Неужели парень не понимает, что у них только в эти выходные, они могут расслабиться и повеселиться? В понедельник они вернутся в Бикон! Назад в комнаты общежития! Вернутся к глупым товарищам по команде, которые постоянно прерывали любые попытки заняться любовью! В животе у нее заурчало, и она перевела взгляд на тарелку с подготовленной клубникой. Стебли уже были удалены для максимальной романтического эффекта, поэтому она схватила один и сунула его в рот. Его сладкие соки взорвались у нее во рту, мгновенно утолив голод. Через несколько секунд она поняла свою ошибку. Она хотела еще. А Жона по-прежнему нигде не было. — Глупый, медленный Жон, — проворчала она. Взяв новую клубнику, она надкусила ее, прежде чем продолжить: — Он что не понимает, что я голодна? Конечно нет, но это не мешало ей жаловаться. И он, конечно же, не понимал, что она голодна во многих смыслах. Если бы было наоборот, он, возможно, прекратил заниматься дровами и занялся бы ей. — Я говорю о том, как можно так долго рубить дрова? — спросила она в пустоту и положила очередную ягоду себе в рот. — Это же не выход на задание или что-либо подобное. Взяв банку со взбитыми сливками, она поднесла ее насадку к губам и выплеснула в рот изрядное количество крема. Теперь, когда она начала, она просто не могла остановиться. Это было слишком хорошо. Слишком увлекательно. У Руби всегда были проблемы, когда дело касалось сладостей. Она в одиночку проглатывала целые подносы с печеньем. Сегодня все было точно так же. Жону очень повезет, если он сможет насладиться хотя бы одним кусочком нежного угощения, которое она приготовила. Ягода за ягодой клубника исчезала из миски. Нажатие за нажатием опустошали баллончик со взбитыми сливками. Это было прекрасно. Им не нужна была еда, чтобы хорошо провести время. А ей, в конце концов, нужна была энергия. Да. Весь этот сахар обеспечит ее безграничной энергией, которая ей понадобится, когда Жон наконец вернется. В каком-то смысле, съев всю еду сама, она сделала ему одолжение. Наверное, ему следует поблагодарить ее за это. Размышляя подобным образом, спустя некоторое время она в одиночку сточила всю приготовленную еду.***
Жон подошел к двери, неся охапку дров. Собирать их оказалось самым легким в этом деле. Он не ожидал, что столкнется с стайкой гримм снаружи. Вырезание беовульфов задержало его. Он надеялся, что это не нарушило планы Руби. Поставив дрова на пол большой стопкой, он взялся за ручку и толкнул дверь. Освободившись, он мог перенести их небольшими партиями, а не пытаться сохранить равновесие, жонглируя ими, пытаясь попасть в домик. В конце концов, он не хотел упасть и пораниться, как Руби прошлой ночью. Она такая глупышка. Прелестная дурашка. Войдя внутрь, его приветствовали тихие страдальческие стоны упомянутой девушки. Она лежала на диване в гостиной, прижимая руки к животу и уставившись в потолок. Он легонько покачал головой. Какая беда настигла ее на этот раз? — Я вернулся, — объявил он. Он сомневался, что она не услышала, как он зашел, но теперь ей придется обратить на него внимание. — Жон… — простонала она. Сняв перчатки, он подошел и наклонился над диваном на один с ней уровень. Он положил руку ей на живот и нежно погладил его. — Что на этот раз? — Мой… животик болит… Это он уже понял. Вопрос в том, как это случилось. — Ты съела что-то не то? Она затрясла головой. — Нет. Я съела вкусняшки… — она повернула голову и посмотрела куда-то сквозь Жона. — Слишком много… Жон повернулся и посмотрел туда, куда уставилась Руби. Разумеется, миска и балончик со взбитыми сливками валялись у камина. Вероятно, тоже пустой. Есть присказка, что много хорошего, это тоже плохо. Как никогда она подходила этой ситуации, если судить по состоянию Руби. Повернувшись к ней, он погладил ее волосы. — Ты действительно особенная. Она фыркнула. — Жон… Я неудачница. Ему было плохо, когда ей плохо, но пока что ничем кроме улыбки он не мог ей помочь. — Почему? — Я так старалась сделать незабываемыми эти выходные, — объяснила она. — Сексуальная ночнушка и сапоги прошлой ночью. Сегодня утром я готовила завтрак только в переднике. Я хотела быть сексуальной для тебя. Эти выходные должны были стать особенными. И каждый раз, когда я все портила, тебе приходилось заботиться обо мне. Жон почувствовал ком в горле. Бедненькая. Она так старалась и все зря. Старалась для него. — Все должно было быть не так, — продолжила она. — Ты нес меня в постель, но не так, как я хотела. Ты втирал в меня масло, но не то, что я хотела. А сейчас… сейчас я не справилась с глупой клубникой и сливочным кремом! Я абсолютная неудачница! К черту ком. На его глаза наворачивались слезы. Он не хотел плакать, но видеть любимую девушку, настолько подавленной, разрывало ему сердце. Он обхватил ее крошечную ладошку своей огромной лапой. И крепко сжав ее, заговорил: — Руби… тебе не надо так стараться, чтобы быть сексуальной. Ты уже такая. Она моргнула несколько раз и посмотрела ему в глаза. Влага в ее глазах грозилась пролиться по щекам. — Правда? — Правда, — улыбнулся он. — Все в тебе уже сексуально. Не только твое личико или тело. Твоя неуклюжесть. Твоя упертость. То, как ты заботишься о своей семье и друзьях. Твой оптимизм. Ты не смогла бы перестать быть сексуальной, даже если бы попыталась. Она с трудом подавила отрыжку, подступившую к горлу. — Даже сейчас? Жон в свою очередь с трудом сдержал смех от этого зрелища. — Даже сейчас. Твои попытки и провалы, а затем попытки исправить эти провалы — это одни из самых привлекательных вещей, что ты когда-либо делала. Это так… по-руби. Так в твоем стиле. И я никогда не считал тебя более привлекательной, чем когда ты остаешься сама собой. — Ты говоришь, что я не только милая и очаровательная? Что я и сексуальная тоже? В этом дело? Она комплексовала? Наверно это из-за Янг, пусть и не преднамеренно. Жизнь в тени старшей блондинистой сестры-красотки, наверное, заставила ее чувствовать себя… неправильно в определенных смыслах. Ему придется выложиться на полную, чтобы успокоить ее. — Поверь мне. Ты самая сексуальная девушка, что я знаю. Никто не может так разжигать мои чувства, как это делаешь ты. Плотину наконец прорвало, и водопад слез хлынул из ее глаз. — Жон… — она шмыгнула. — Я так тебя люблю. — Я тоже тебя люблю. Он наклонился и нежно поцеловал ее в губы. Ей не нужны безумные наряды. Не нужны странные ролевые игры. Он любит Руби всю, какая она есть. И все странности, которые у нее есть. — И не важно сколько раз ты оступишься, — продолжил он. — Я всегда тебя подхвачу. Тихий смешок сорвался с ее губ. Хорошо. Все, что он хотел, это видеть ее счастливой. Она не должна чувствовать, что как-то подвела его. Она вытянула руку и коснулась несколькими пальцами его щеки. — Что я сделала, чтобы заслужить тебя? Жон вспомнил самое начало. Их самую первую встречу. — Ты взорвалась. Ее глаза сузились, и она надулась. — Что? — В первый раз, когда мы встретились в Биконе, — стал объяснять он. — Когда ты сбежала от Вайсс. Ты взорвалась. Если подумать… ты вредишь себе с самой первой нашей встречи. И все это время я помогаю тебе снова встать на ноги. На лице Руби расплылась дурацкая ухмылка. До нее наконец то дошло. Как и то, что он всегда готов помочь ей, как бы сильно она не поранилась. — Да. Думаю, ты прав. — Так что не беспокойся об этом, Бомбочка, — пошутил он. — Я всегда помогу тебе встать на ноги. Как и в самый первый раз. Ее рука потянулась к его, сплетая пальцы, и она посмотрела ему в глаза. — Я думаю, мне это нравится. — У тебя нет выбора. Кто-то должен защищать тебя от самой себя. Я хочу сказать, что у нас еще впереди ночь и день. И я уверен, что что-нибудь случится. Он почувствовал, как ее пальцы скользнули сквозь его. — Да. Что-то определенно случится. На этот раз точно. Он посмотрел на нее. — Не могу дождаться. Руби притянула Жона и поцеловала его глубоким, страстным поцелуем. Со вкусом клубники. Он не мог представить себе выходные лучше.