***
Сидя на скамейке в большой комнате, Жон все еще не мог поверить, что он здесь. Он не мог поверить, что позволил разбудить себя и вытащить в Вейл субботним утром. Когда он мог бы спокойно выспаться и наконец-то отдохнуть после длинной недели в Биконе. Тренировочные схватки и учеба накладывали свой отпечаток на растущие тела, и он не был исключением. А еще обиднее, что он мог бы играть в видеоигры. Или читать комиксы. Или вообще что угодно, что все равно было бы лучше, чем тратить свое время так… Так! Чем бы это не было! Первый Национальный Банк Вейла был переполнен людьми, так как он рано закрывался в субботу. Таким образом, любому, кому нужно было сделать какое-либо дело, приходилось успевать к полудню. До полудня. Он должен был спать еще до полудня! Это просто нелепо. Краем глаза он заметил ярко-красную накидку и увидел, как Руби в третий раз возвращается на скамейку. С третьей чашкой кофе. Обычно напитки были бесплатными для всех клиентов, но могли ли они действительно называть себя клиентами? Все, что они делали с тех пор, как прибыли сюда — это сидели здесь и смотрели, как настоящие клиенты занимаются своими делами. Плюхнувшись рядом с ним, Руби сделала глоток своего напитка и улыбнулась. Жон глянул на жидкость и увидел, что она была светло-коричневого цвета, граничащего с бежевым. Сколько же сливок она туда положила? Судя по тому, как она практически подпрыгивала на своем сиденье, кофеина было тоже немало. А еще много сахара. Всегда энергичная девушка встала почти на уровень гиперактивности Норы. Наконец он решился разобраться с происходящим. Он ждал уже достаточно долго, чтобы эта поездка в центр Вейла к чему-либо привела. — Руби? — Да? — Зачем мы в банке? — Потому что взрослые ходят в банк, — объяснила она так, будто это самая очевидная вещь в мире. К сожалению, нет. Не для всех. И это только породило новые вопросы. Тишина повисла над скамейкой, на которой они сидели. Ноги Руби возбужденно дрыгались вверх-вниз, когда она сидела там, напевая веселую мелодию, как будто пребывание в банке было для нее каким-то удивительным опытом. С другой стороны, Жон не мог не испытывать смертельной скуки. Может быть наблюдение за людьми доставляло удовольствие Руби? — Итак, ты видел динамику акций? — спросила Руби. Он повернулся, уставившись на девушку удивленным взглядом. — Э-э… нет? А ты? Она довольно кивнула и глотнула кофе. — Да. Она не радует, Жон. Очень не радует. Он смотрел, как она делает еще один глоток. Решив подыграть всему, что она скажет, он продолжил: — Почему? — Стрелка показывает вниз, — объяснила она. — Это значит, что мы должны злиться. Это… правда? Если бы у них были какие-то инвестиции на фондовом рынке, то это так. Но у них их не было. По правде говоря, Жон совершенно не разбирался ни в акциях, ни в финансах вообще. Он знал, что и Руби тоже. — Понятно. — Да. Тупое правительство, — расстроенно пробормотала Руби. — Люди лишаться работы из-за них. Кто снова проголосует за этот Совет? Идиоты, вот кто! В ней так говорит кофе? Или Руби сошла с ума? Кофеин творил странные вещи. Странные, как с доктором Ублеком. Что происходит? — Руби, ты вообще понимаешь, о чем говоришь? — Конечно, понимаю, — ответила она, указывая на один из настенных телевизионных экранов. — Пока я ждала кофе, я слышала, как парень по телевизору говорил об этом, — ее лицо помрачнело, когда она посмотрела ему в глаза. — Все очень плохо, Жон. Очень плохо. Из-за череды ограблений в последнее время цены на прах зашкаливают. И акции ПКШ падают. И это все вина правительства, что оно не предотвратило этого. Жон поднял голову и увидел, что действительно идет передача каких-то финансовых новостей. Обычные говорящие головы в костюмах, предположительно обсуждающие инвестиционные советы и корпоративные новости. Очевидно, они забили Руби голову всякой чепухой, которую она бездумно повторяла ему. — Итак… что будем делать? — спросил он. Наклонив голову вместе с чашкой назад, Руби допила свой кофе. — Взять еще кружечку, — ответила она. — Забавно, но обычно я не пью кофе. Но положи в него достаточно хороших добавок, и он станет восхитителен! Неудивительно, что взрослые пьют его каждый день! Когда Руби встала и подошла к кофемашине в четвертый раз, ее перехватил мужчина в форме службы безопасности. Он проводил Руби обратно к тому месту, где сидел Жон, отчего блондин забеспокоился и слегка растерялся. — Извините, вы двое ждете своих родителей? — спросил охранник. — Нет, — ответила Руби. — У вас здесь какие-то дела? — Да. — Могу я узнать какие? Вы слоняетесь здесь и только пьете кофе уже больше получаса. — Мои дела — это не ваше дело, — веско ответила она. Мужчина вздохнул, явно раздосадованный, но придержал язык, не уверенный кто эта девочка-подросток. Которая, о чем он даже не подозревал, могла бы с легкостью выпотрошить его, если бы дело дошло до драки. Конечно, Руби никогда бы так не поступила. — Послушайте, если вы здесь не по какому-то делу и у вас нет никакой встречи, мне придется попросить вас уйти. Это не торговый центр, и вы не можете просто болтаться и только пить кофе. Хорошо? Руби нахмурилась. — Ладно. Жон, пойдем в другой банк. Как будто это могло быть угрозой для людей, которые не потеряют ни единой льены от ее решения, Руби схватила Жона за руку и потащила его через двери. Ее стальная хватка на его запястье заставила его стиснуть зубы от боли. Девушка, должно быть, рассердилась из-за того, что ее выгнали из банка. Когда они вышли на тротуар, Руби снова заговорила: — Жон, мы должны найти работу. Он бросил очередной любопытный взгляд на нее. — Мы должны? — Да! — не сдавалась она. — Я к тому, что нам почти восемнадцать! Руби забавно обходится со словом «почти». — Нет, это мне почти восемнадцать, — уточнил он. — Тебе все еще пятнадцать. А твой день рождения только после фестиваля Вайтел. — Я уже близко! Тише едешь, дальше будешь! — Не думаю, что это применимо к возрасту. — В любом случае нам нужна работа, — настаивала она. — Разве ты не видел, что там произошло? Единственная причина, по которой нас выгнали, заключалась в том, что мы не пришли туда, чтобы снять или внести льены. Если бы у нас была работа, у нас были бы льены! Тогда мы могли бы ходить в банк! Он все еще не понимал, почему поход в банк был такой важной вещью. И все же это не самый насущный вопрос. У них вроде как были более серьезные заботы на ближайшее время. — Мы еще только студенты, Руби, — объяснил он. — У нас еще нет времени на работу. — Студенты не платят по счетам, Жон! — выкрикнула она. — Нам нужна работа ради этих прекрасных зеленых… К тому же, устроившись на работу, мы покажем, что мы уже взрослые! Жону не нужно было доказывать, что он уже взрослый. Он знал, кто он есть. Ему было семнадцать лет. Ребенок. Студент. Воспитанник академии охотников. Сейчас ему меньше всего хотелось ввязываться в какие-либо внеклассные занятия, которые могли бы отвлечь его от пути воина. — И ты ради этого вытащила меня из кровати? — спросил он. — Руби, я собираюсь… — Уверена, если у тебя будет работа и свободные льены, то Вайсс определенно заинтересуется тобой. — …пойти с тобой и найти работу! — закончил он, его глаза светились, а губы сложились в счастливую улыбку. — Как насчет этого? Он показал на первое, что увидел — «Обычные Воки». Руби оглядела фасад сверху вниз, прежде чем одобрительно кивнуть. — Звучит неплохо! Я имею в виду, насколько тяжелой может быть работа в ресторанчике? Мы все время готовим еду. И не похоже, что готовка пятильеновых воков такая уж тяжелая, правда? Жон согласно кивнул. — Именно. Это практически халява. — Отлично, пойдем! Зайдя в ресторан, они увидели пожилого мужчину за прилавком. Он выглядел, как владелец заведения, или хотя бы управляющий. — Извините, сэр, — начала Руби. — Я и мой друг ищем работу. Вы нанимаете кого-нибудь? Мужчина изучал их несколько секунд и промямлим что-то неразборчивое. Со скоростью, достойной проявления Руби, он кинулся в подсобку и почти мгновенно вернулся с двумя комплектами униформы. Он отдал их парочке подростков и жестом пригласил их зайти и переодеться.***
— Мне нужна лапша! Руби требовала с кухни порцию лапши. У них кончилась лапша. Как у них могла кончиться лапша? Все, что они подавали, это лапша! За последние несколько часов молодая девушка успела проникнуться презрением к большинству людей. Люди глупы. Невежественны. Грубы. Некомпетентны. Невнимательны. И куча других эпитетов, которые она еще не придумала. Все сводилось к тому, что клиент не всегда прав! Клиент всегда глуп! Глуп, глуп, глуп! Один спросил, подают ли они гамбургеры. Другой спросил, подают ли они пиццу. Разве они похожи на пиццерию? Или пицца была в меню? «А где же меню?» — спросил он тогда. Прямо над тобой! Буквально прямо над прилавком! Но нет, ты слишком занят, разглядывая эти чертовы стены, чтобы заглянуть в меню, не так ли? Жон толкнул дверь, ведущую на кухню, держа в руках поднос с дымящейся лапшой. —Лапша готова! — прокричал он, как это было принято в заведении. Это помогало сообщить официантам, что он выходит, так что не было никакого риска, что кто-то столкнется с ним и рискует получить травму. Или ошпариться лапшой. Боги, эти люди так расстраиваются тому, что приходиться ждать свою лапшу, как будто для них это вопрос жизни и смерти. Боже упаси, чтобы им пришлось посидеть хоть минуту, в ожидании своего заказа! — Тащи ее к четвертому столику, — крикнула она парню. Она не сердилась на него. Ей приходилось только кричать. Там, за стойкой, так близко к кухне, было слишком шумно. Клиенты ничего не понимали. Они никогда не понимали. Пожалуй, самыми худшими клиентами были бормочущие люди. Те люди, которые говорили так тихо, что вы не могли понять, что они говорили в полуметре от вас. Поначалу Руби была очень вежлива. Однако всего через несколько часов, проведенных за стойкой, ее манеры испарились, как вода, в которой варили лапшу. Она подняла глаза от кассы и увидела очередь, которая тянулась от нее к двери. Мрачная усмешка скользнула по ее губам. Это безумие. Как столько людей могло заинтересоваться этой долбаной лапшой? Следующий клиент шагнул вперед, чтобы расплатиться. Он заказал четыре миски лапши. Нажав соответствующие кнопки на своем экране, она подсчитала общую сумму. — С вас двадцать две льены и пять льеноцентов. Мужчина удивленно посмотрел на нее, словно она его разыгрывала. — Что? Но лапша стоит по пять льен за порцию. Руби заговорила сквозь стиснутые зубы: — Да, сэр, — спокойно ответила она. — Плюс налог. — Извините, — отвлек ее другой мужчина, только что подошедший к стойке. — Я могу взять еще соли? — Так, налог на продажу всего десять процентов. Откуда взялись еще пять льеноцентов? Руби моргнула. Этот парень серьезно? Он серьезно возмущается из-за пяти долбаных льеноцентов? У него нет жизни? Или он не понимает, что задерживает огромную очередь желающих пообедать? Она глубоко вдохнула носом. — Налог в Вейле составляет десять целых и двадцать пять сотых процента. — Что? Вы уверены? Я никогда подобного не слышал. Ее рука привычно потянулась к Кресент Роуз, но нашла лишь пустоту. Она не с ней. Что, наверное, к лучшему. — Если вы хотите, то можете поговорить об этом с нашим менеджером, — предложила она. — Нет, все в порядке, — усмехнулся мужчина. Он снова странно на нее посмотрел. Словно его только что ограбили. Словно Руби бесчестная воровка. Пяти льеноцентов. Так оно и продолжалось. Снова и снова. Человек за человеком. Минута за минутой. Конечно, встречались и хорошие люди. Однако идиоты всегда выделялись больше всех. Грубые, бесцеремонные придурки! Наконец происходящее стало замедляться. От взгляда на часы ее сердце заколотилось. Рабочий день заканчивался. После того как они с Жоном отметились в графике, Руби решила больше никогда не разговаривать с другими людьми. Она больше никогда не хотела слышать слово «лапша». Она хотела больше никогда не возвращаться на эту ужасную, отвратительную, никчемную работу. Она ее ненавидела. Она жутко ее ненавидела. И зарплата оказалась смехотворной! Не удивительно, что ее немезида, Роман Торчвик, жил кражами. Жить честным трудом оказалось нелегко. — Руби? Ее трясло от ее мыслей, пока они с Жоном уходили оттуда. Она подняла взгляд на блондина. — Да? — Ты в порядке? В порядке? Нет. Абсолютно. Однако она не хотела расстраивать своего друга своими проблемами. — Да. Почему спрашиваешь? Жон посмотрел на свою руку. — Потому что ты используешь мою руку, как игрушку для снятия стресса? Она проследила за его взглядом. Ее рука действительно сжимала его руку, сжимала ее изо всех сил, пока они шли. Через мгновение она отпустила его руку, и он облегченно потер ее. — Прости, — пробормотала она. — Все нормально. Сегодня тяжелый день. И правда. Им необходимо спустить пар. И она знала, как это сделать. По-взрослому. — Ты прав, — загорелась она. — Давай повеселимся! — Повеселимся? — переспросил он. — Конечно, я только за, чтобы повеселиться. Что ты предлагаешь? — Пойдем в клуб! Он покосился на нее. — В клуб? — Да! Как взрослые! После тяжелого рабочего дня они идут в клуб, чтобы выпить, обсудить случившееся на работе и вытанцевать все накопившиеся проблемы! Он рассеянно потер затылок. — Не думаю, что ты не права, понимаешь? Но мы вроде еще слишком юны для подобного, не находишь? — Нет! Янг уже ходила в клубы. Если она достаточно взрослая для такого, то и я тоже! — она схватила его за руку и снова куда-то потащила. — Пошли. Я знаю отличное место! Парень уже не сопротивлялся тому, что она куда-то вела его, ускорившись благодаря проявлению.***
Это место было совершенно иным. Жон огляделся вокруг, рассматривая море людей на танцполе. В этом освещении они казались не более чем тенями людей, движущихся под мигающими стробоскопами. Обычно он чувствовал бы себя более комфортно там, чем сидя здесь, в баре, но ему нужно было следить за Руби. Что-то в ней сегодня было не так, и он не собирался бросать ее на произвол судьбы. С Руби, сидящей справа от него, и парой молодых брюнеток слева, все, что он мог сделать, это сидеть и ждать, пока она получит то, за чем пришла сюда. Наверное, молоко. Девушка действительно любила свое молоко. Крупный мужчина за стойкой был занят тем, что протирал стакан, и каждые несколько секунд поглядывал на странную пару. Он явно нервничал. Или был растерян. Или, может быть, какие-то другие эмоции, которые Жон просто не мог прочитать. Взгляд на Руби показал, что она все еще была в плохом настроении после смены в «Обычных Воках». Интересно, придет ли она завтра туда работать? Боги свидетели, что он точно нет. — Итак, я готова, — наконец сказала Руби, привлекая внимание бармена. Она снова заглянула в свой свиток на мгновение, прежде чем окончательно повернулась к мужчине. — Что будете? — низким голосом спросил тот. Еще взгляд на свиток. — Клубничный рассвет. Безо льда. Да, и один маленький зонтик. Она прочитала это со свитка? Она говорила так неестественно. Словно говорила по бумажке. Вроде того разговора в банке. Бармен нахмурился. — Девочка, я знаю, что ты слишком молода для этого клуба. И подобных напитков. Как насчет того, что вместо этого я дам тебе… Он замолчал, когда Руби ударила кулаком по стойке. — Ладно, слушай сюда, приятель! У меня был чертовски длинный рабочий день! — удар! — И все, что я сейчас хочу, это пойти куда-нибудь и выпить чего-нибудь вкусненького! — удар! — Я не думаю, что много прошу, просто заказывая этот звездючий клубничный рассвет, чтобы забыть обо всех сумкиных сынах, с которыми я столкнулась на работе! Так ты мне его нальешь или нет? Жону пришлось через силу кашлянуть, чтобы подавить смех. Это была самая восхитительно невинная вспышка гнева, которую он когда-либо слышал в своей жизни. Руби, вероятно, думала, что ее голос звучит жестко и устрашающе, но все это было разрушено ее полной неспособностью использовать настоящие ругательства. Она так старалась казаться взрослой, что он не мог испортить ей настроение. Вместо этого он просто смотрел на нее с усмешкой, прикрыв лицо. К его удивлению, однако, бармен смягчился. — Да, конечно, — сказал он и приступил к смешиванию коктейля. — А вам? Он понял, что бармен обратился к нему. — Эм, просто воды. Заворчав, мужчина налил один коктейль и наполнил другой бокал водой. Яркий напиток стоял перед Руби, переливаясь красным и оранжевым, и правда напоминая рассвет. Девушка сделала глоток и засияла улыбкой. — Вау! Вкусно! Еще глоток. И еще. Спустя несколько минут напиток подействовал, и девушка осела на стойку, используя руки, как подставку. — Глупые клиенты, — пробормотала она. — Зачем ты просишь еще соли. Она стоит на твоем тупом столе. Клиенты действительно глупы. Проработав всего один день, Жон полностью это прочувствовал. Он решил стать нормальным клиентом с этого дня. Теперь он понимал, как тяжело работать в закусочных. — Да, определенно, — поддержал он. Осоловевшая Руби стала раскачиваться на стуле, заваливаясь налево, на его плечо. Вернее, на его лицо. Он почувствовал, как она глубоко вдохнула, через ткань своей толстовки, а затем услышал тихий стон, сорвавшийся с ее губ: — Жон. Он наклонился ближе к темнорыжей голове. — Да? — Ты пахнешь прачечной. Он моргнул. — Ну, да. Ты уткнулась в мою толстовку. Руби фыркнула, отстраняясь с лицом красным в тон ее плащу. — Скорее… хорошовку! Потому что она хорошая! — она рассмеялась своей шутке и, обхватив его руками, снова прижалась к его плечу. — Ты такой смешной, Жон! Он ведь не шутил. Точнее, именно она пошутила. Очевидно, что она напилась. Но он не хотел расстраивать ее. — Э-э… спасибо? Она снова хихикнула. — И ми-и-и-и-илый!.. — пропела она. — Вайсс ничего не понимает. Он не знал, какое отношение ко всему этому имеет Вайсс, но ему казалось, что сейчас прозвучат самые сокровенные мысли Руби. Он недоумевал, почему она считает Вайсс глупой. Возможно, им следует поскорее вернуться в Бикон. Она вышла и сделала то, что собиралась сделать. Вероятно, в таком состоянии она не стала бы особенно сопротивляться. — Эй, — сказала она, ткнув Жона в ребро. — Эй! — Да? — Ты помнишь… помнишь, как мы впервые встретились? Он помнил. Руби только что взорвалась. Буквально. После грубой перепалки с Вайсс, она лежала в середине кратера. Без Янг. Без друзей. Пока не пришел он. — Да, — ухмыльнулся он. — Бомбочка. Руби снова отстранилась от его плеча, на этот раз глядя на него глазами, не верящими в подобное предательство. Она несильно шлепнула его по плечу тылом ладони. — Придурок! — рассмеялась она. — А… а тогда ты? — Тошнотик. — Д-да! Точно, Тошнотик! Ты собираешься, собираешься тошнить опять? Учитывая, что он пил только воду, нет. Маленькую мисс пьяная-с-одного-стакана куда вероятнее стошнит сегодня. — Нет. — Эй! — возмутилась она. — Э-это я должна была сказать! Жон вспомнил, как они с Руби проводили время вместе. Когда он сомневался в своих лидерских способностях. «Нет» действительно частенько говорила именно она. — Ни-ничего, — продолжила она. — Я не против. Потому что мы друзья. Как благородно с ее стороны. Отдать ему это слово. Жон покачал головой, весело глядя на ее лицо. Покрасневшее лицо. Ее прикрытые глаза. Она в одном шаге от того, чтобы уснуть прямо тут, на его руках. Она погладила его плечо, опускаясь к бицепсам. — Ты… ты мой друг с самого первого дня, — ее пальцы остановились. — Даже раньше Вайсс. Ты всегда рядом, да, Жон? Да. Как и сегодня. Как и сейчас. — Да, — согласился он. — Ты моя подруга. Она стиснула его руку, заговорив: — И… и, если быть честной, если бы не было Вайсс или Янг, то я хотела бы, чтобы ты стал моим партнером. Жон не мог не чувствовать то же самое. Если бы не Пирра, он бы тоже хотел Руби в качестве партнера. Рен и Нора были замечательными друзьями, но они нужны друг другу. Никто другой в мире не мог справиться с Норой, кроме Рена. Они были созданы друг для друга. — Тебе стоит отступиться от нее, — указала ему Руби. Почти торжественным тоном. В ее осоловевших глазах горела серьезность. — Она… она тебе не подходит. Жон нахмурился. — Тогда почему ты предложила мне найти работу ради нее? — Потому что мне нужен был кто-то. Пришлось убеждать тебя, — ее голова снова прилегла на его плечо. — Янг — задница. Вайсс туда же. А Блейк книжница. Оставался только ты. Всегда готовый, — она сжала его сильнее. — Всегда. Даже сегодня. Наверно… нужен был ты, Жон. Ее речь становилась непонятной. Она пыталась что-то сказать, но он не мог сопоставить все детали. — Руби, все хорошо? Может пойдем спать? — Как никогда х… хорошо, — соврала она. Даже если не понимала этого. — Потому что ты рядом. Мой лучший друг-не-Вайсс. Мой лучший парень друг. Он обрадовался, что она так ценит его компанию. Если не Вайсс, то хоть кто-то из их команды оценил его. Он правда дорожил Руби и их дружбой. Как он и сказал в их самую первую встречу, она милая чудачка. Уникальная. И она становилась еще милее в ситуациях, как сейчас. Он не ожидал, что она окажется такой слабой к алкоголю. По правде говоря, ему нравилось то, как она цеплялась за его руку, даже если это дружеское пьяное цепляние. — Может я могла бы стать Вайсс, — бормотала она ему в плечо. — Рядом с тобой. С самого первого дня. Настоящий парень друг… как в сказке. Холодок пробежал по его телу. Она сейчас и правда… — Руби, что ты пытаешься сказать? — тишина. — Руби? Тихое сопение прозвучало вместо ответа, она так и не отпустила его руку. Напилась. В доску. С одного стакана. И сказала так… много. Может даже больше, чем хотела. Жон глубоко вдохнул, а затем оплатил их счет. Вернее, ее. Так аккуратно, как только смог, он встал и, взяв на руки ее крохотное тельце, вынес ее из клуба. Хорошо выспится в Биконе, и все будет хорошо. А потом, может быть, если она конечно вспомнит об этом, он спросит, что она имела в виду под «стать Вайсс».***
Серебряные глаза распахнулись, и ее мир взорвался болью. Но она хотя бы была в постели. Глаза открылись шире, и она привстала. Стоп. В кровати? Руби обвела взглядом такую знакомую комнату в общежитии. Как? Когда? Так много вопросов, так мало ответов. — Доброе утро, спящая красавица. А может и нет. Руби увидела возвышающуюся Янг. Стоп, возвышающуюся? Она что, в кровати Вайсс? Похоже на то. Она потянулась и приложила руку к голове. К ее раздробленному мозгу. Она знала, что такое невозможно, но чувствовала именно это. И живот болел. Она чувствовала, что ее сейчас вырвет. — О-ой… — простонала она. — Животик болит… — О, Руби, — проворковала Янг. — Что случилось? Она жалобно застонала. — Я-я-я-янг. Можно я не пойду на занятия? — Конечно. Мгновенно ей стало лучше. Всего несколько вещей в мире могли быть лучше, чем не пойти на занятия. Особенно, если и правда болеешь. — Ура! Ты самая классная старшая сестра на све… — Потому что сегодня воскресенье! В то же мгновение сердце Руби дернулось. Как и желудок. — О боги… Она вскочила и рванулась к ванной. Опорожнив желудок, она переродилась и чувствовала себя намного лучше, чем несколько минут назад. — Отстойно… — простонала она. — Я не хочу болеть на выходных! — Такова жизнь, Руби, — усмехнулась Янг. — Как вообще тебе стало так плохо? Вчера вроде все было нормально. Как? Она вспомнила вчерашнюю прогулку с Жоном. Банк. Работа. Клуб. Клуб… Оу. Точно. Но как она умудрилась так сильно напиться? Она обязательно спросит Жона об этом при следующей их встрече. — Ну, поскольку ты не взяла меня с вами меня в кино, я решила показать тебе, какая я на самом деле взрослая, — объяснила она. — Потому, мы с Жоном провели весь вчерашний день, занимаясь всякими взрослыми делами вместе. И это было самое выматывающее, что я когда-либо делала в своей жизни! Я не ожидала, что это настолько неприятно! Улыбка сползла с лица Янг. — Что? — Да… а сейчас… сейчас я приболела… Вздох сорвался с губ Янг. — Утренняя тошнота… — прошептала она. — А? — Ничего, Руби, — поспешно ответила она, выходя из комнаты. Ее лицо побледнело, а глаза наполнились беспощадным ледяным пламенем, когда она толкнула дверь. — Ничего. Отдыхай. Мне нужно основательно побеседовать с Жоном. Извини… Руби рухнула обратно на кровать Вайсс, когда дверь закрылась. Она не хотела становиться взрослой. Это тяжело. Теперь она хотела оставаться ребенком вечно.