-Габриэль…
-Габриэль..-Габриэль…
Этот шепот всегда на периферии его сознания. Не различить, не понять, чей это голос. Голоса. Их много, они наслаиваются друг на друга, перекрывают друг друга, сливаясь в едва различимый, но настойчивый шум:-Габриэль…
-Пей, Габриэль…-Пей… Пей..
Они накатывают приливной волной, пульсируют, приближаясь, и затихают пенными шорохами. Заглушают его собственный пульс, почти грохочущий в ночной темноте. -Пей, Габриэль… Этого не должно быть. Их не должно быть. Ведь Карл вылечил его. Карл вбил шприц с зельем прямо в его сердце, пробив грудную клетку. Да и в любом случае, оборотням не нужна кровь. Они не подвластны этой дикой, необузданной, ненасытной жажде. Это доля вампиров.-Габриэль…
Почему же он слышит их? Каждую ночь. Каждую богом забытую ночь, с той самой - ужасной, незабываемой, безмерно печальной. Они почти стихают днем, но по ночам он никуда не может скрыться от них. Он молчит, но знает, что Карл тревожится. Боится даже. Не его, Габриэля, а за него. Словно знает, что именно раздирает охотника изнутри. Габриэль почти не спит: уходит ночами от костра, сбегает с постоялых дворов. Отказывается от предложений остановиться в любом селении. Сопротивляется всем попыткам Карла вернуться к цивилизации. И ничего не говорит в ответ ни на прямые, ни на едва завуалированные вопросы, которыми послушник засыпает его чуть ли не ежечасно. -Габриэль… Не бойся, Габриэль… Пей. Господь, за что? Ты изгнал меня отовсюду, Ты лишил меня своей милости, Ты отвернулся от меня. Что непоправимого я сделал, Господи? За что я несу этот крест? Я делаю все, чтобы искупить свою вину за то, о чем я даже не помню. За что же Ты обрек меня еще и на эту всепоглощающую жажду?-Пей, Габриэль… Пей.. И воздастся тебе...