За спиной.

Нормальные люди в таких местах не собираются. Это было понятно ещё до прихода, но стоило зайти в помещение, как подтверждение бросилось в глаза. Впрочем, Крэйг сам являлся прекрасным примером собственного опасения: в нём нормальности было ничуть не больше, чем в азиате с портупеями поверх футболки и характерными следами верёвок на запястьях или девушке с секретиком, почти видным из-под слишком короткой юбки. Все они здесь — отчаявшиеся жертвы проблем, с которыми не в силах бороться самостоятельно, не способные найти того, кто эти проблемы примет. Вообще-то Такеру было более чем хорошо без всяких отношений. Не сказать, что он в принципе когда-либо хотел их. Это складывалось само собой: он искал парней на одну ночь, утром прощался с ними, а вечером видел на пороге своей съёмной квартирки. Будто он виноват, что красив, высок и невероятно хорош в постели. Это ведь не повод бегать за ним и кричать «ну прошу, Крэйг, давай хотя бы попробуем!». Потому что через некоторое время крики обожания неизбежно превратятся в «Чёрт, хватит. Меня это достало. Я так не могу, Такер, это за гранью. Прощай.». Такая драма, как будто между ними вообще что-то было. Кроме жалости, скуки и секса. Глупо было бы воспринимать всерьёз тех, кто понятия не имел, на что соглашался, западая на мужественное лицо и заботливые тёплые руки. И Крэйг не воспринимал, просто краткосрочные отношения с ними были удобнее, чем поиски нового партнёра. А эмоциональная составляющая… Они же не космос, чтобы что-то к ним чувствовать. Только Клайд с Токеном ни в какую не желали понимать логические цепочки и слушать адекватные доводы. Называя Такера занудой и пидорским теоретиком, они упорно продолжали навязывать другу способы знакомств. Слушать Клайда в этом вопросе довольно бредово, ведь тот предпочитал слоняться по стрип-барам вместо того, чтобы завести постоянную подружку. А вот Блэк внушал доверие стабильными, почти семейными взаимоотношениями с Николь, давно вышедшими за рамки подростковой влюблённости. И потому именно Токен окончательно убедил Крэйга согласиться на поход в клуб для знакомств. Вероятно Такер сгонял бы туда и под завывания Клайда, потому что этот мудак умел нудно заёбывать, но благодаря Блэку он относился к мероприятию чуть серьёзнее. Стрёмно, конечно, выставлять себя неудачником, но в конце концов, Крэйг нормальный парень с небольшой особенностью, так почему бы не найтись ещё одному такому же. — П-привет, акх! Ты чего здесь делаешь? Какой стресс! Звонкий голос доносится откуда-то из-за спины чуть ниже плеча, и Такер оборачивается, чтобы рассмотреть парня, осмелившегося заговорить с ним. Вообще-то неплохо. Ничего особенного, но и без заметных изъянов. Только неправильно застёгнутая рубашка раздражает, поэтому Крэйг без спроса продевает чёрные пуговицы в нужные петли и еле заметно кивает. Так лучше. — Аргх, прости! Я не заметил. Они всегда перестёгиваются, когда я отворачиваюсь. Такер приподнимает бровь, отмечая бредовость оправдания, но молчит. В детстве ему довелось пронаблюдать столько пиздеца, что самопроизвольно выскакивающие из петель пуговицы совершенно не кажутся чем-то из ряда вон. Ещё раз флегматично скользнув взглядом по собеседнику от растрёпанных сухих светлых волос до неаккуратно зашнурованных кроссовок, Крэйг ловит ощущение дежавю, но так и не вспоминает ничего конкретного. — Друзья заставили, — недовольно басит Такер, отвечая на первую реплику парня. — А, т-ты из этих, — разочарованное бормотание вводит в замешательство. — Да тут все вроде «эти»… — Нет, я про Заставленных. Агенты внешнего мира, засланные спецслужбами, какой стресс! — Вряд ли эти двое сойдут за ФБРовцев, — серьёзно замечает Крэйг, вспоминая непутёвого владельца обувного и юриста из Гарварда. Напомните, почему они до сих пор дружат. — Я Крэйг кстати. Крэйг Такер. — Твик! Твик… — Твик Твик? Серьёзно? — Ага… — парнишка явно расстроен бестактным вопросом. — Да не, я не прикалываюсь. Просто необычно. Теперь в секунду назад грустных травянисто-зелёных глазах отражается смесь недоверия и радости. Крэйг ведь должен был сказать «странно». Все всегда говорили, что Твик странный. А вот необычным его ещё не называли, и это почти восторг — быть в чужих глазах не стрёмным типом с ебанутыми загонами, а кем-то уникально нестандартным. — Мальчики, не меня ждёте? — заговочески шепчет странный мужик среднего возраста и уже тянет руки, чтобы приобнять обоих парней за талию, но Такер загораживает от него Твика и молча пихает в лицо незнакомцу кулак с выставленным средним пальцем. — Ты что, послал меня? — интонации мужика становятся угрожающими. — Нет. — Ты меня послал. Ты показал мне фак, чёрт тебя побери! — Нет, — Крэйг совершенно спокоен, отрицая очевидное. Это что-то вроде его фишки. Будучи подростком, он бил морду всем, кто ввязывался с ним в конфликт, но однажды ему надоело, и тогда вспомнился детский трюк. Удивительно, но сработало. Проще было казаться странным, чем разбираться с полицией и ежедневно обрабатывать костяшки сбитых кулаков. К счастью, этот мужик так же посчитал его ненормальным, потому что махнул рукой и нетвёрдыми шагами поплёлся искать новую жертву приставаний. — Я вспомнил! — радостно верещит Твик, не переставая дрожать от страха всем телом. До сегодняшнего дня приставалы вроде уходящего сального дядьки были для него кошмаром наяву. Хотя что ещё считать явью… Но суть не в этом, потому что Твик вспомнил. — Ты же Крэйг! Крэйг Такер! — Да, я сказал это две минуты назад. — Нет-нет, ты Крэйг, — заметив напряжённый взгляд тёмно-синих глаз Твик спохватывается и принимается спешно объяснять, — мы учились в параллели. Просто ты без шапки и больше не говоришь в нос, но… Но я запомнил твой средний палец! — Это не то, что стоит кричать в толпе гомиков, знаешь? — Такер смотрит спокойно, но усмехается. А Твик смеётся громко, хоть и немного нервно. Теперь то дежавю становится осмысленным. Крэйг очень старался забыть всё, что связано с сумасшедшим городком, в котором ему не посчастливилось вырасти, и, видимо, Твика он тоже вычеркнул из памяти. Фак, похоже, и Бронкс не хочет оставлять Такера в покое, подкидывая дурацкие совпадения, выбивающиеся из логики. Да и какая разница, откуда этот пацан, раз он тоже переехал, оставив Южный Парк на задворках воспоминаний. Будь он психом, остался бы в сбрендившем городке, а здесь они оба просто люди. — З-здесь довольно скучно, агх! — Твик глотает кофе из потрёпанного термоса и зарывается пальцами в волосы, растрёпывая их ещё сильнее. — И что ты тогда здесь делаешь? — Жду, пока ты предложишь уйти, — с закрытыми глазами выговаривает Твик, испуганно сжимаясь. Кажется, эту фразу он репетировал перед зеркалом сотни раз, но говорить перед живым человеком всё равно страшно. Дешёвый флирт с первого попавшегося сайта в интернете. — А, тогда я предлагаю. Знаю одну отличную бургерную. По крайней мере там не травят всякой дрянью. Твик быстро кивает и суёт руки в потёртые карманы джинсов. Раз Такер говорит, что там не подсыпают отраву, значит, наверное, так оно и есть. Потому что во всех остальных фастфудах мясо сделано из кишков чумных крыс и тараканов, умерших от яда, это точно. Возвращаясь домой, Крэйг думает, что зря. Зря поддался уговорам, зря пошёл, чтоб без пиздежа перед друзьями, зря ответил Твику и особенно зря сейчас об этом размышляет. И миллион раз зря добавил Твика на фейсбуке. «Добрался домой?» — строчит Такер и откидывает телефон на кровать в жесте показушного пофигизма. А через десять минут сжимает кулаки, потому что ответа не дожидается. — «Я не пойду опять искать тебя.» — зачем-то добавляет он, вспоминая недавнюю беготню по торговому центру в поисках светлой макушки. В закрытом помещении найти человека не так уж сложно, а вот слоняться по городу, зная только примерный адрес — бесполезное занятие. Нет-нет, он не будет этим заниматься. «Да, добрался» — высвечивается в телефоне через полчаса, когда Крэйг уже натягивает толстовку и собирается в путь. Блядь. Твик вызывает жалость. Такер упорно отвергает словосочетание «желание позаботиться», поэтому обзывает свои чувства этим неприятным словом. И по той же причине ему стоит нахрен забыть про весь сегодняшний день. Твик смотрел так, будто Крэйг до него снизошёл и теперь будет защищать до скончания времён. А Такеру слишком нравилось это отношение. Но так же он прекрасно знал, что такие взгляды тухнут, заменяясь на сухое «отвали хотя бы сейчас» или истеричное «тебе плевать на мои чувства!». Твик не продержится и недели, слишком он воздушная, переменчивая натура, совсем не умеющая скрывать эмоции. «Привет. Я выиграл билеты на бейсбол, но идти одному как-то глупо, да и вообще спорт мне не нравится. Пойдём вместе?» Устало потерев переносицу, Крэйг тяжело вздыхает. Друзей у Твика нет, при прошлой встрече этот печальный факт проскользнул в диалоге, а предложить продать будет как-то… Так, что даже деревянно бесчувственный Такер не может такое написать. «Бейсбол? Чёрт, чел, однозначно. Забились.» Да, так лучше всего. Бейсбол ведь охренительно интересная вещь, там есть большие перчатки и тяжёлые биты, и профессиональные спортсмены круто бегают по отметкам, а комментаторы время от времени кричат «хоумран!». Почти так же бессмысленно, как какой-нибудь кёрлинг или кибер-чемпионаты по FIFA. Сигарета заканчивается до того, как Крэйг успевает это заметить, поэтому он втягивает тяжёлый дым тлеющего фильтра. К счастью, настроение и без того хуже некуда, и тошнотворный привкус просто не может стать последней каплей. Твик радостно улыбается, подбегая к очереди, и протягивает один билет. Действительно выигрышный, даже с фирменной лотерейной ленточкой. Если бы Твик купил билеты ради встречи, Такер прикончил бы его на месте, честное слово. — Привет! Прости, я искал одинаковые носки. Думал, гномы украли по одному из каждой пары, но вспомнил, что они остались в Парке. В смысле гномы. Носки я с собой взял. Но они уже износились, поэтому сейчас на мне местные носки. Я довольно часто их меняю, ведь иначе могут отсохнуть пальцы, а это такой стресс, — заговариваясь, Твик делает глоток из уже знакомого потрёпанного термоса. В нос стоящих поблизости людей ударяет едкий запах кофе. — Привет. Всё нормально, я не долго ждал, — Крэйг, конечно, выслушал всю тираду с монотонно серьёзным лицом, но не стал расспрашивать ни о гномах, ни о гнилых пальцах, иначе это затянулось бы на всё время игры, а может и ещё дольше. В прошлый раз Твик целый час говорил о том, что в его комнате живёт доппельгангер, который боится только солнца и песен One Republic, кроме Apologize, потому что от неё они оба начинают плакать. С-к-у-ч-н-о. Такер хочет прямо сейчас пойти в тату-салон, чтобы набить это слово на лбу, лишь бы был повод свалить со стадиона. Заряженный всеобщим ликованием Твик подхватывает ритм и со временем начинает вроде как искренне болеть за одну из команд. Крэйг болеет за то, что сможет уйти домой сразу после игры. — Хочешь пойти ко мне н-на работу? — Твик спрашивает, словно отрывает пластырь: быстро и зажмурившись. Сказать «нет», когда собеседник выглядит таким загнанным, таким нуждающимся в согласии, Такер не может. Он кивает и суёт руки в карманы тёмно-синей кофты, готовясь проделать долгий путь до автобусной остановки. Какой же чертовский давящий весь этот день. Твик, как оказалось, работает в фирменной кофейне его семьи. Хочется спросить, всё ли в его жизни связано с кофе, но Крэйг молчит. Ответ слишком очевиден. Пока Твик сбегает решить какие-то вопросы со сменами бариста, Такер оглядывается по сторонам и выходит на улицу покурить. Не нравится ему всё это, очень не нравится. Особенно то, как Твик украдкой на него смотрит. И то, как он сам съедает взглядом каждое движение тонких рук, хаотично облепленных детскими пластырями. — Почему ты ни о ч-чём меня не спрашиваешь? — нарушает молчание Твик, крепко сжимая бумажный стаканчик с американо. — В смысле? Я спрашивал имя, возраст, только что спрашивал про работу… — Не строй дурака, аргх! Я про бургеры, носки, злых двойников и то, что у тебя за спиной шевелит теневыми щупальцами какая-то тварь. Крэйг понимает, к чему Твик ведёт, однако стоит заметить, что последнее утверждение на удивление точное. — Да мне как-то похуй. Если тебе так хочется, то почему бы не тараканы, гномы, One Republic и мои ментальные чудища. Твик пялится опешивше, таращит глаза до покраснения и почти расплёскивает кипяток из стакана. Запомнил. Крэйг запомнил весь ебучий бред, который без устали мельтешит в больном сознании. Как будто этот хмурый тип верит в бессмысленные россказни параноика и не собирается делать вид, что Твик ничего не говорил. — Знаешь, в кладовке живёт Вскрыватель Пакетов. Он ничего не забирает, просто вскрывает своим когтем пакеты из новой партии кофейных зёрен. — До свидания, мистер Твик! — кричит на всё опустевшее кафе последний уходящий работник и с улыбкой машет рукой. Крэйг не удерживается от смешка, потому что «мистер» Твик жуть как боится заходить в тёмную комнату проверять поставки. — Идём. Если что, я этому Вскрывателю Пакетов его же коготь в жопу засуну. Почему-то это утверждение не вызывает у Твика и тени сомнений. Крэйг высокий, у него широкие плечи и мускулистые руки с проступающими на предплечьях венами, такими же синими как любимая кофта. Если Крэйг захочет, он даст пизды даже Супермэну. Хочется думать, что ради Твика он мог бы навалять какому-то жалкому монстру. Щёлкнув выключателем, Такер машет рукой, чтобы Твик шёл за ним. — Похоже, сегодня у него дела в какой-нибудь другой кладовке, — серьёзно замечает Крэйг и треплет Твика по голове, успокаивая его слишком частое дыхание. Работать в кофейню Такер не нанимался, ему вполне хватает своих проблем, но как-то глупо было бы уйти сейчас, оставляя Твика наедине с плотными пачками разномастного кофе и страхами насчёт когтистого монстра. Так что Крэйг остаётся, сидит на металлическом столике, облокачивается плечами о стену и записывает количество пачек сортов из новой партии своим мелким ровным почерком, иногда вставая, чтобы перетащить особенно большие коробки. Чёрт, уже почти ночь, а ведь завтра к самой первой экскурсии. Твик оказывается в непосредственной близости крайне неожиданно. Такер не успевает даже отложить блокнот, когда чужие дрожащие ладони касаются его груди и ведут вниз, отчаянно цепляясь за пряжку ремня. Ресницы на полузакрытых глазах трепещут, а зубы терзают припухшую нижнюю губу. Твик не отрывает взгляд от пола, будто посмотреть в глаза Крэйга — самое ужасное, что может произойти в жизни. Не согласиться с этим Такер не может, он тоже совсем не хочет видеть все эти застывшие вопросы и показушную уверенность в действиях. Он, конечно, не знает, но с чего-то уверен, что Твик не привык промышлять минетами в кладовке собственного кафе. — Не надо, — Крэйг ловит чужие пальцы и сжимает их в своей широкой горячей ладони. — Давай обойдёмся без этого. — С-сегодня? — с липкой больной надеждой спрашивает Твик. — Совсем. Ты хороший парень и обязательно найдёшь себе кого-нибудь менее… крэйганутого. — Это я з-здесь крэйганулся. — Не надо, — более настойчиво повторяет Такер, дружески поглаживая худое плечо. — Л-ладно. Я знал, что не могу тебе… Просто знакомые, да? — растерянно бормочет Твик, выдавливая дружелюбную улыбку и отходя на шаг. — Да не в тебе дело, дурень, — Крэйг закатывает глаза и устало выдыхает. Вот всегда так: либо Такер импотент, либо это юзернейм недостаточно хорош. Бред. Стоит у Крэйга всем на зависть, а Твик, если честно, просто охуенный. — Ты многое знаешь про монстров, так ведь? Про тех, которые днём выглядят как люди, а ночью превращаются в огромных тварей с щупальцами и клыками? — Твик в ответ усердно кивает и заламывает дрожащие пальцы. — Так вот я один из них. А тебе своих чудовищ хватает, ни к чему заводить ещё одного. Только не бойся, тебя я не трону, договорились? — Если оч-чень захочется, можешь тронуть, — с нервным смешком предлагает Твик. Пусть Такер и говорит, что является монстром, но сейчас они вдвоём в кладовке, а Твик до сих пор жив. Может он питается страхами? Ведь рядом с ним Твик чувствует себя спокойно как никогда. Вина за отказ селится в груди и стучит по рёбрам острыми кулачками. Нужно что-то придумать. Твик ведь старался. Крэйг знает, потому что тот сам рассказывал, что каждый шаг навстречу людям для него как падение в бездну. Хм, бездна. Это идея. — Давай в следующий раз пойдём ко мне на работу? Раз уж я сегодня просидел здесь целый вечер, ты тоже обязан помочь с моими делами. Во сколько ты обычно заканчиваешь? — В д-десять. — Тогда буду ждать тебя в среду в полночь у метро на Семьдесят второй. Подходит? Мы ненадолго, успеешь выспаться. Твик как-то странно усмехается, но согласно кивает и перестаёт грызть губы. Отлично, дружеская атмосфера возвращается, неловкость отходит на второй план. Такер выходит из кофейни и закуривает, предвкушающе хмыкая. Почему-то мысль о радостно улыбающемся Твике греет куда надёжнее насильно всунутого на прощание горячего шоколада. — Крэйг! Я з-здесь! Я пришёл! Прости, опять опоздал… — Привет. Не страшно, время ещё есть. Правда пройтись придётся побыстрее. По дороге Твик слишком увлечён разговорами, чтобы следить за маршрутом. Центральный парк и Набережная, конечно, очень красивые, но увидеть их можно каждый день, а вот с Крэйгом они виделись очень давно, в воскресенье, так что Крэйг гораздо важнее. Застывает Твик всего раз, перед Музеем Естественной Истории, потому что он бывал здесь сотню раз с момента переезда, но готов был приходить действительно каждый день. Хотя первое время сложно было перебороть страх из-за фильма «Ночь в музее», и он пугал сотрудников, здороваясь с каждым экспонатом. — Мы пришли, — почему-то говорит Крэйг, но Твик не видит ничего похожего на место работы обычного парня из Южного Парка. Кругом закрытые ларьки, позади Музей, а впереди несколько автобусных остановок и… — Совсем не смешной прикол. Ладно, я не против простой прогулки, — Твик очень-очень хочет, но не может поверить, поэтому заранее выражает равнодушие по поводу злого издевательства. — Не прикол. Типа сюрприз, чел. Я техник в Планетарии Хейдена, — Такер бесконечно обожал свою работу, но как всегда не подавал вида. Зачем? Очевидно, раз он здесь работает, ему это нравится. — Блядь, Такер, ты мудак, — солнечная улыбка Твика куда ярче подсветки планетария. — Какой стресс, господи, какой стресс! Тебя не уволят? Хотя ты, наверное, часто водишь сюда парней, — Твик немного сникает, но в его привычках вообще-то нет пункта «лезть в чужую личную жизнь». Крэйг может делать всё, что ему заблагорассудится. — Нет, почти никогда. Они не понимают, — оставив философскую мысль недосказанной, Такер открывает двери и пропускает Твика вперёд. — Привет, Грэг. Здравствуйте, мистер Харпер, — младший и старший охранники приветливо машут в ответ Крэйгу и усмехаются, глядя на Твика, который пытается быть как можно более незаметным. — Наверх пойдём позже, у меня реально есть дела, — Такер шаркает ногами по ступенькам и останавливается перед дверью в подсобку. — Это запись новой лекции. Мне нужно откалибровать звук под наше оборудование. — А я зачем? — неуверенно уточняет Твик, глядя на чёрную флэшку, зажатую в длинных узловатых пальцах. — Я заметил, что у тебя хороший слух. Будешь говорить мне о недочётах. Здесь мини-версия больших колонок, так что если выставим всё правильно, там тоже будет хорошо слышно. — Слишком ответственно, агх, какой стресс! — Не парься, всё равно первый показ будет пробным, успею переделать, если что-то пойдёт не так. К тому же я уверен, что ты справишься, — ободряюще улыбнувшись уголком губ, Такер подключает оборудование и включает часовую лекцию о новейших открытиях в области астрономии. Твик оказывается действительно хорошим помощником: он подсказывает, когда стоит сделать погромче, какие моменты лучше перенаправить в другую колонку, а иногда зависает, осмысливая информацию, и тогда Крэйг понимает, что лучше сделать паузу длиннее на несколько секунд, чтобы толпа успела обсудить услышанное. — Стой. Та колонка, — Твик указывает вправо, а затем деловито прислоняет палец к губам. — Она шипит. Когда диктор говорит «а» и когда идёт музыка. Это почти не слышно, но я подумал, что потом будет хуже и ты не сможешь работать, и тебя уволят, и твои кеды сотрутся, пока ты будешь ходить по закоулкам в поисках работы, и твои стопы превратятся в кровавое месиво… — Нет. Меня не уволят из-за шипящей колонки. И снова взгляд Твика выражает полное восхищение. Крэйг не сказал, что он несёт бред. Просто остановил поток информации и развеял сомнения, не указывая на психическую нестабильность собеседника. Кажется, теперь Твик и правда совсем крэйганулся. — Хотя я этого не слышу. Пошли поближе, а ты скажешь, когда слушать. — Л-ладно, агх! Включи фрагмент две минуты назад. Переставив бегунок на нужное время и нажав на «play», Такер подходит к проблемной колонке, наклоняет голову и сутулится, чтобы быть на уровне с динамиком. Диктор повторяет факт о чёрных дырах, и Твик дёргается в моменты еле заметного шипения, а затем включается расслабляющая музыка, под которую будет идти видеоряд смоделированного взаимодействия двух разномассивных космических объектов. — Слышал? В-вот сейчас долго шипело, — громко проговаривает Твик, чтобы его было слышно сквозь музыку, не сразу осознавая, что Крэйг нависает над ним и их носы почти соприкасаются. — Слышал. Ты прав, — Такер тут же выпрямляется и идёт обратно к компьютеру. Время почти два, нужно закругляться. Вовсе не потому, что ещё одна чёртова блядская случайность, и Крэйг не удержит себя в руках. Просто уже реально поздно. — Что ты хочешь посмотреть в сфере? Задуматься над чем-то другим, чтобы успокоить сердцебиение из-за неловкой ситуации — отличная мысль, и Твик по привычке оттягивает прядь волос возле шеи, размышляя, что ему было бы интересно. — Б-большой взрыв. Наоборот, — через несколько минут Твик подаёт голос, и это самая странная просьба, которую доводилось слышать Такеру. — Да, в обратной перемотке. Можно без звука, в космосе же нет звуков, тем более музыки. Крэйг смотрит в пол и задумчиво кивает. Казалось бы, ничего не произошло, но ему странно во всей полноте этого слова. Он отводит Твика в нижнюю часть сферы, уходит в коморку звукаря и включает нужное видео, как было сказано — наоборот и без музыки, а затем бежит, чтобы присоединиться к Твику при просмотре. Страшно. Твика по-настоящему трясёт от всего происходящего в полусфере. Он обнимает себя за плечи, дрожит, и тем не менее продолжает увлечённо смотреть вокруг, как будто… Понимает. Этот дёрганый парнишка — единственный, кто понял, что значит космос. Крэйгу слишком важна эта мысль, поэтому он берёт Твика за руку и подтягивает к себе, заключая в объятия. Твик остервенело цепляется за сильные плечи и прикладывает ухо к чужой груди, вслушиваясь в сердцебиение. — К-когда-нибудь вселенная именно т-так и исчезнет, — срывающимся голосом шепчет Твик, спустя несколько минут после окончания видео. Он не хочет думать, что доживёт до того момента, но ещё сильнее выкидывает из головы факт, что его жизнь закончится на несколько сотен миллиардов лет раньше. — А потом она появится снова. И мы опять будем стоять здесь. Это ряд чисел, начинающийся с нуля, уходящий в бесконечность, и заканчивающийся нулём. — Мы тоже числа? — Ага. Я — простое. А ты — дробь. — Мне страшно, — Твик силится прошептать это одними губами, чтобы Такер не услышал, но в кромешной тишине трудно не заметить даже самый тихий звук. — Я же рядом. — Т-ты монстр, — уже громче хрипит Твик, чувствуя подступающую истерику. Нужны таблетки. И кофе. Запить таблетки тройным эспрессо и уткнуться в телефон. Или в колени Крэйга. — Но я обещал тебя не трогать. — П-пожалуйста… — левый глаз бесконтрольно дёргается, Твик ломает ноготь о толстовку Крэйга и дрожит, стуча зубами. Тяжело вздохнув, Такер перестаёт осторожно гладить чужую спину с пугающе торчащими позвонками. Вот что делать с этим невероятно непонятливым невротиком? Состояние Твика становится опасным, каждый его вдох отдаётся хрипом в лёгких, а взгляд лихорадочно выхватывает пылинки в воздухе. Блядь. Зафиксировав подбородок Твика большим пальцем, Крэйг слегка наклоняется и касается его губ своими. Иисус, мать твою, где бы ты ни был, приди и останови Такера, пока не стало слишком поздно. С каждой секундой поцелуй становится всё более требовательным, Крэйг буквально отключает весь остальной мир, заставляя Твика сосредоточиться на своём языке. Горячие шершавые пальцы уже пробираются под мятно-зелёную клетчатую рубашку, и Твик стонет так, что Крэйг согласен не слышать больше ничего в жизни, кроме этого волшебного звука. — Стой, — невнятно бормочет Твик, задыхаясь. — Здесь камеры. — Уходи, — шипение сквозь зубы по началу кажется Твику угрожающим. Он почти видит, как у Такера отрастают клыки, за спиной начинают шевелиться острые щупальца, а его глаза загораются в темноте ярко-синим. Но когда разум слегка проясняется, Твик понимает, что Крэйг просто возбуждён. Не так, как люди бывают возбуждены обычно: все эти штуки вроде частого дыхания, странных движений и томных взглядов. Крэйг возбуждён по-чёрному, самым опасным и поглощающим возбуждением из когда-либо виденных Твиком. — Уходи, блядь, пожалуйста, пока я могу держать себя в руках. У Твика трясутся поджилки, но это вовсе не значит, что ему страшно. Чёрт, да ему сейчас вообще не страшно, кажется, впервые за всю полную опасностей и кошмаров жизнь. Ему хочется. Сбежать в кабинет с шипящей колонкой и принести себя в жертву чудовищу, показавшему зубы, превратившему самое уравновешенное во вселенной лицо в маску абсолютного права на чужое тело. Твик прямо-таки жопой чует, что если этот монстр будет рядом, то все остальные перед ним отступят. Приручить его и приручиться ему — вот, чего на самом деле хочет Твик. Но как только Такер делает пару шагов навстречу, Твик нелепо вскрикивает и позорно убегает, в спешке забывая на столе кабинета Крэйга свой шарф. Дрочить приходится прямо за рабочим компьютером, негусто сплюнув в руку и размышляя о том, что догнать Твика он ещё успеет. А так же о том, что задница у него плосковатая и очень мягкая, и талия хорошо ощущается под пальцами, и спина на удивление гибкая, и синяки под глазами ему идут, и стонет он совершенно, блядь… совершенно. Тяжело выдохнув, Крэйг с облегчением кончает в подготовленную салфетку и откидывается на спинку удобного кожаного кресла. Одного раза маловато, но продолжить лучше дома. «Я забыл шарф.» — Твик случайно отправляет сообщение после нескольких дней молчания. Вообще-то первое время он надеялся, что Такер занесёт его в кафе или предложит встретиться, чтобы отдать, но, видимо, тот случай совсем выбил его из колеи. Однако как бы Твик ни был шокирован своим необдуманным кликом на «send», он успевает заметить, что сообщение оказывается прочитанным мгновенно. Будто Крэйг держал диалог открытым. Хах, глупости. «Да, он у меня.» — Такер отвечает не сразу, хотя прекрасно понимает, что тянуть бессмысленно. Ёбаный Твик. В переносном смысле — в реальности, и в самом прямом — в фантазиях. Несобранный пиздюк, почему он не мог не забывать свой идиотский шарф, пропахший прогорклым кофе. Крэйг очень, прямо до охуения не хотел больше видеть этого чёртового невротика. Крэйг Такер всегда получает то, что хочет — это закон, но хотеть Твика ему ни в коем случае нельзя. Его эмоционального диапазона, сполна укладывающегося в фразу «лол, кек, чебурек» не хватит на то, чтобы разбить сердце этому психу. Кто из них ещё псих… В общем, всё это грозит обернуться полномасштабным чебуреком. «Тогда я приеду и заберу его.» — утверждение, даже отдалённо не напоминающее вопрос. Крэйг в онлайне с ПК, и он упоминал, что на работе соцсети заблокированы, а значит он точно дома. Элементарно, Ватсон. «Я принесу в кофейню утром.» — так же уверенно отвечает Крэйг. Ноги Твика не будет в его квартире. Ни в коем, блядь, случае. «Окей, я сам найду твой дом. Попробуй меня остановить.» — Твик прикрепляет к тексту фотографию, где он стоит на улице в показательно расстёгнутой куртке и без шарфа. Нокаут. «Вернись, сука, домой, блядь, пожалуйста.» Такер ловит ещё одну фотку, где Твик стоит посреди дороги на фоне красного светофора и то ли подмигивает, то ли ловит очередной приступ нервного тика. Вот же хитрожопая жертва аборта тупой собаки. Докурив сигарету и сбросив её с балкона точно в мусорку, Крэйг показывает средний палец своему отражению в зеркале, после чего всё же печатает адрес в диалоге с Твиком. Ничего, Такер просто с порога сунет ему в руки шарф и спокойно выпнет обратно на улицу. Америка — свободная страна, где каждый имеет право защищать личную собственность. Звонок домофона отвлекает от охуительно увлекательного видео на ютубе. Крэйг сжимает мягкую ткань тёмно-изумрудного шарфа и, только открыв дверь, выставляет руку вперёд. — Привет. Держи. Приятно было увидеться. Пока. Уже почти разобравшись с непослушными петлями слегка провисшей двери, Такер всё же осматривает Твика. Тот стоит со стаканчиками кофе в обеих руках, в расстёгнутой куртке, и с таким потерянным видом, что становится похожим на щенка. — Ты чего? — чёртова характерная заботливость не даёт держать рот на замке. — Не знаю, — честно признаётся Твик. — По пути я думал, что могу всё. Но простоял у домофона десять минут, выпил оба кофе, а сейчас очень боюсь, что ты реально меня прогонишь. — Вот обязательно нужно было это сказать, да? — Крэйг хмуро бормочет, показывая, что ему резко перестала нравиться привычка Твика вываливать на собеседника кучу информации, с которой он сам не знает, что делать. Как будто Такер вот так запросто решит все проблемы. Ещё раз осмотрев замёрзшего и явно уставшего Твика с ног до головы, Крэйг отступает и жестом приглашает его в квартиру. Самое паршивое, что сейчас Твик не манипулирует, наоборот, он предельно честен. А противопоставить честности обычно нечего. — Ты совсем не хочешь меня видеть? — спрашивает Твик, усаживаясь на диван и утыкаясь взглядом в пол. — Хочу, — так же разыгрывает опасную честность Такер, располагаясь рядом. — Но быть друзьями, вроде как, т-тоже не наше? — Ага. — Тогда… — Исключено. — Почему? — Ты видел, — Крэйг трёт переносицу и мечтает показать фак всему этому несправедливому миру. — Это не просто. Я весь такой спокойный, равнодушный и вообще непреступная крепость, да? Это до тех пор, пока у меня не встанет. А потом можешь хоть весь слезами изойти, я тебя не выпущу. Вот ты себя в зеркало видел? Мелкий, тощий. Тебя сломать — раз плюнуть. — Так зачем плевать, смазку давно придумали, — нервно хихикает Твик, переваривая информацию. — В любом случае. Может ты дашь мне самому решать, а? Умник, блядь. За всех подумал, а за с-себя не догадался. И вот круг замкнулся. Да сколько же раз Такеру придётся слышать эту идиотскую фразу? Неужели непонятно, что он подумал за всех, потому что все, все до единого говорили то же самое, а потом с одинаковыми словами закрывали ебучее шапито под названием «отношения с Крэйгом Такером». Крэйг залипает в стену, продумывая дальнейший диалог, до тех пор, пока Твик не седлает его колени и не принимается расстёгивать опять неправильно застёгнутую рубашку. — А не проще носить футболки? — с сомнением спрашивает Такер. Пиздец уместный вопрос. — Пуговицы — утренняя тренировка мелкой моторики, — деловито объясняет Твик, продолжая насиловать мозг Крэйга откровенными действиями. — У тебя ещё есть пять секунд, чтобы забрать свой грёбаный шарф и свалить отсюда к чёртовой матери, — пока слова отстранённо складывались в предложение, Такер ухватился за бёдра Твика чуть выше колен, и это движение было куда более осознанным, чем речь. В конце концов, именно из-за мыслей о Твике он не трахался почти две недели, так что ничего не случится, если он оставит себе приятное воспоминание. Пять секунд заканчиваются ровно в тот момент, когда Твик расстёгивает последнюю пуговицу. Может на деле прошло немного больше времени, но Крэйг считал в своём ритме. Твик. Твик, дрочка на которого почти превратилась в привычку. Твик, с его запавшими травянистыми глазами, хрупкой шеей, мягкими розовыми сосками и тонкой талией. Осознанность как обычно вырубается щелчком, после которого Такер подхватывает Твика под задницу и затягивает в глубокий поцелуй на всё время похода в комнату. Надавив на выключатель, Крэйг заполняет комнату ярким светом. Ему нравится смотреть, выхватывать взглядом каждое движение чужого тела и изменение выражения лица. Освобождать их обоих от одежды Крэйг не спешит — впереди целая ночь, торопиться некуда. Для начала он изучит Твика, докопается до его самых заветных точек. Уложив Твика на кровать, Такер садится между разведённых ног и слегка наклоняется, притягивая к лицу его руки. Крэйг целует каждый палец, лижет ладони, надавливая языком на середину, водит губами по тонкой коже на запястьях и слегка прикусывает её, заставляя Твика глухо стонать. Чувствительные запястья это охуенно, когда-нибудь на них можно будет надеть меховые наручники. Закончив с руками, Крэйг переходит на шею. Он вылизывает её основательно, забирается языком в каждый изгиб, прикусывает беспрерывно дёргающийся кадык. Оставляя бордовые засосы, Такер проминает пальцами худощавые бока и внимательно отслеживает, как Твик откликается на его действия. Переместившись ниже, Крэйг на пробу лижет сосок. Реакция оказывается самой положительной, поэтому он не отказывает себе в удовольствии немного поиграться. Натирая левый пальцами, Такер проводит по правому соску широким мазком и втягивает его, поглаживая кончиком языка внутри жаркого рта. Стоит сжать зубами, выпустить его и вдохнуть, как от холодного воздуха тонкая кожа собирается к середине. Как же чертовски красиво. Теперь соски Твика не нежно-розовые, а почти малиновые, раздразнённые, стоящие и требующие больше ласки. Крэйг наклоняется к левому, сразу же вбирая его в рот и щёлкая языком из стороны в сторону. — Я кончу. Крэйг, стой, я ведь правда кончу… Твик может кончить из-за сосков? Иисусе, что за сокровище раскинулось на кровати под Такером. В голове тут же выстраиваются сотни планов, какими извращёнными способами можно будет превратить соски Твика в самую эрогенную зону. Может быть настолько, что Твику станет некомфортно носить одежду, и он больше никогда не сможет ходить дома в футболке или спать в пижаме с верхом. Тяжело дыша, Крэйг опускается ещё ниже и ведёт носом по впалому животу, вдыхая тонкий аромат кофе. Твик пропитан им полностью, но здесь он ощущается особенно отчётливо. Как же восхитительно будет однажды наполнить этот животик водой и слушать, как всё внутри переливается при каждом проникновении. — Джинсы… С-сними их. Мне больно, Крэйг, сними, — жалобно хныкая, Твик доверчиво сжимает горячую руку, лежащую на его груди. Недовольно поморщившись, Такер отточенным движением расстёгивает чужую ширинку, но на этом останавливается. Ещё нельзя. Однако ему не нужно, чтобы Твик кончил раньше времени, а от боли тоже можно испытать оргазм, поэтому немного ослабить давление кажется наилучшим решением. От прикосновений к животу Твик дёргается и слабо пытается увернуться, но всё равно стонет. — Боишься щекотки? — хрипло спрашивает Крэйг, не отвлекаясь от покусывания выступающих косточек над самым краем джинсов. — Д-да, — в тон ему отвечает Твик и высоко стонет, когда Такер проводит языком возле еле заметной блядской дорожки. «Это поправимо» — думает Крэйг, выпрямляет спину и вздёргивает чужие дрожащие ноги, тут же поддевая большими пальцами светло-серые носки и отбрасывая их на пол. Без давления он разминает холодные ступни и толкается языком между аккуратных ровных пальчиков, чем заставляет Твика вскрикнуть и задёргать ногой. — Стой, не надо! Это странно! П-перестань! На чужие просьбы Крэйг только ухмыляется. Вряд ли до сегодняшнего дня кто-то вылизывал Твику ступни, а значит он не может знать, насколько ему это нравится. Такер собирается привести все возможные доказательства, что Твик законченный фетишист. Обдавая стопу горячим дыханием, Крэйг влажно целует пятку и с нажимом проводит языком до большого пальца, так, чтобы это было почти совсем не щекотно. Твик пытается закрыть покрасневшее от смущения лицо ладонями, но одного лишь хмурого взгляда хватает, чтобы он положил руки обратно на кровать. — Я хочу смотреть на твоё лицо, — на всякий случай Крэйг решает донести свою мысль словами. — Ты даже не догадываешься, какой красивый. Клянусь, я никогда не буду выключать свет, чтобы видеть всего тебя каждую чёртову секунду, пока мы трахаемся. — Но мы ещё не… — Так мне заставить тебя кончить из-за того, что я лижу твои ноги? — Крэйг смотрит со стодесятипроцентой уверенностью, что сможет это сделать без особых усилий, и Твик физически не способен усомниться. В основном потому, что он и так на пределе. Идея про ноги вызывает самые воодушевляющие ожидания, но Твик выглядит так, будто не выдержит больше ни минуты издевательств над своим телом. Он стонет даже когда Крэйг просто рассматривает его, не двигаясь. Проблема, у которой масса решений, но так как Такер и сам на пределе, он выбирает самое простое. Под кроватью легко нашаривается рукой объёмная коробка, из которой Крэйг почти не глядя достаёт смазку и небольшое колечко. Твик не знает, зачем оно, но ощутимо напрягается. — Это не больно, сладкий, — пытается подбодрить Крэйг, но с его полубезумным выражением лица и заискивающим голосом эффект получается обратным. К счастью, он всё равно сильнее. Сдёрнув чужие джинсы вместе с бельём до колен, Такер бесцеремонно льёт жидкий гель на ровный небольшой член Твика и натягивает на него эрекционное кольцо. Из бледно-розового член постепенно становится красноватым, а головка, по которой Крэйг еле касаясь водит пальцами, оттеняет фиолетовым. Такер сходит с ума от эстетичности этого зрелища, и, потакая сиюминутному желанию, вбирает горячую плоть в рот, обрисовывая языком начавшие проступать вены. Твик смотрит вниз не отрываясь. Не то чтобы ему не нравилось, он просто поверить не может, что всё это происходит с ним. Что Крэйг, проявление эмоций которого можно смело заносить в список редчайших явлений, смотрит застланными похотью глазами именно на Твика, и что он вылизывает его член так старательно, будто от этого зависят их жизни. Твик обходил секс-шопы стороной, даже не помышляя зайти туда, но Такер, видимо, был их постоянным посетителем и на полную использовал все предложенные товары. Слабо шевеля ногами, Твик пытается сбросить с себя мешающие джинсы, за что получает увесистый, но совсем не болезненный шлепок по бедру. Что ж, похоже, сегодня он сам стал игрушкой в чужих руках, однако ещё не был уверен, как к этому относиться. Удовлетворённо облизнувшись после проделанной работы, Крэйг внимательно осматривает Твика, пока окончательно стягивает с него джинсы. Чтобы действовать дальше, Твик должен быть расслаблен, насколько это возможно. Если несколько минут назад он отчаянно сжимал простыни и волосы на затылке Такера, то сейчас с трудом может пошевелиться. Отлично, подходящая консистенция. Запустив руку в коробку, Крэйг вытаскивает очередное орудие пыток: связку шариков от меньшего к большему. И самый последний заставляет Твика истерично вздрогнуть. — Как думаешь, сколько в тебя поместится? — издевательски спрашивает Такер, поочерёдно смазывая каждый шарик. Ответить Твик не в состоянии, но навскидку предполагает четыре из семи, и показывает это число непослушными пальцами. Пятый уже выглядит немного пугающе. — Знаешь, почему я купил именно эти шарики? — голос Крэйга хоть и ниже обычного, но звучит вполне спокойно. Твик стонет на выдохе «нет» и опасливо сглатывает. — Потому что мой член в диаметре точно как, — Крэйг указательным пальцем считает шарики, начиная от меньшего, — этот. Шестой. Ничего не получится, если ты примешь всего четыре, — в голосе сквозит показное сочувствие, но синие глаза горят предвкушением. Непроизвольно всхлипнув, Твик прикусывает дрожащую нижнюю губу. Прямо сейчас он хочет отказаться. Помнит, что Крэйг ни за что его не отпустит, но иррациональное желание сбежать становится комом в горле, не даёт дышать, выдавливает из глаз жгучие слёзы. Такер меняется в лице мгновенно. Плакать из-за негативных эмоций Твику нельзя, он должен быть исключительно счастлив, растекаясь по кровати бесформенной массой удовольствия. Потому Крэйг прижимает его к себе скользкими руками и зацеловывает раскрасневшиеся щёки. — Тише, малыш, ты чего. Слушай меня, ладно? Я не садист. Я ни за что, слышишь, ни при каких условиях не сделаю тебе больно. Монотонный голос над ухом немного успокаивает, а уверенные слова отпечатываются в сознании. Если задуматься, в этом ведь нет ничего страшного. До сих пор Крэйг делал всё, чтобы Твику было комфортно и приятно. Без стеснения, лишних вопросов, с прозрачным желанием доставить максимум удовольствия, он продолжал действовать лишь в том случае, если Твик выказывал положительную реакцию. Так почему Твик внезапно испугался жалких шариков? Такер ведь предусмотрел даже неподготовленность партнёра: заботливо выбрал подходящий размер и форму… — Ты раньше не пользовался игрушками? — нашёптывая вопрос в самое ухо, Крэйг прикусывает мочку и лижет твёрдым кончиком языка нежную кожу за ней. Твик, удивлённый догадливостью, сдавленно кивает. Становится неуютно выставлять себя каким-то неопытным недодевственником, когда Крэйг знает и умеет столько всего. — Господи, детка, ты чудо, — Такер чужой неопытностью искренне восхищён. Это чёртов Нью-Йорк, преступный Бронкс. Они оба из блядского свихнувшегося Южного Парка, а познакомились в гейском агентстве. С каких небес спустился этот невинный ангел, не поддавшийся порокам окружающего общества? Крэйг теперь просто не может не принять вызов и отказаться от тяжёлого бремени развращения столь чистого тела и разума. — Прости, я не хотел тебя пугать. Но мы ведь можем попробовать? Обещаю, если ты попросишь, я растяну тебя пальцами и языком. От последнего предложения Твик покрывается мурашками. Обычно всё так и происходило, но чтобы проговаривать это вслух… Крэйг точно монстр, раз у него хватает смелости прямо говорить настолько смущающие слова. Сжав плечо Такера в знак доверия, Твик согласно кивает. В конце концов, он ничего не теряет, наоборот, приобретает новый опыт. — Хорошо, малыш. Я останусь здесь, так что раздвинь ноги чуть шире. Приподнявшись на коленях, но почти не отрываясь от Твика, Крэйг стягивает с себя футболку. Он мешкает всего секунду, прежде чем найти шарики и сжать их в ладони. Кажется они всё ещё достаточно хорошо смазаны. Твику нужна поддержка, а Крэйг хочет слушать его дыхание, так что обниматься сейчас — более чем идеально. Удобнее устроившись между разведённых ног, чтобы не стеснять собственные движения, Такер легко нащупывает вход и проталкивает в Твика первый маленький шарик, пальцем помогая ему войти глубже. От неожиданности Твик вскрикивает, но, на удивление, не сжимается, только ёрзает на месте и прислушивается к ощущениям. Совсем не больно, немного прохладно… Крэйг не даёт задуматься, отвлекая укусами и поцелуями по ключице. Ещё два шарика входят так же легко, Твик почти не замечает разницы в их размере: он слишком возбуждён, а Такер слишком умело и горячо всё это время трахает языком его рот. — Уже пятый, — с улыбкой констатирует Крэйг, подталкивая пальцами крупный шарик, легко исчезающий в теле Твика. — Всё хорошо? Хорошо — абсолютно не то, что сейчас чувствует Твик. Ему хорошо до агонии, прекрасно, изумительно, сам рай не мог бы подарить большего наслаждения. Поначалу прохладный материал остужает разгорячённую кожу, глянцевая поверхность буквально гладит нежные стенки, а чем дольше шарики находятся внутри, тем горячее становятся, создавая впечатление настоящей заполненности. Каким же придурком нужно было быть, чтобы отказываться от этой гаммы неизведанных ощущений. Пусть это их первый раз, но Крэйг определённо знает Твика лучше, чем он сам. Последний шарик входит с трудом: Твик уже долгое время обходился собственными пальцами, не особо уделяя внимание расширению мышц, а потому тонкая кожа натянута до предела. Обилие смазки и успокаивающие поцелуи в грудь не дают сосредоточиться на дискомфорте, и Твик глубоко выдыхает, максимально расслабляясь и наконец принимая в себя объёмный шарик. Невероятно, он выглядел таким большим, но теперь кажется, что это идеальный размер, балансирующий точно на грани приятной боли и бесконечного удовольствия. — Ты умница, детка. Видишь, как у тебя хорошо получается. Понравилось? — когда Твик кивает, Крэйг нечитаемо улыбается и сжимает мягкие влажные ягодицы, не позволяя им напрягаться. — Тогда порадуешь меня? — тем же глубоким голосом продолжает Такер, успешно усыпляя в Твике инстинкт самосохранения. Твик блаженно стонет, не подозревая, в чём будет заключаться просьба. — Вытолкнешь их? Хочу видеть, как они из тебя выходят. Нет. Нет-нет-нет. Твик активно, насколько может, вертит головой и пытается сдвинуть ноги. Это же невозможно. Твик никогда не делал ничего подобного, последний шарик всё ещё слишком большой для таких манипуляций, а если Крэйг собирается смотреть, то проще сгореть от стыда прямо сейчас, чем в процессе. — Тише, тише, — Такер проникает в Твика тремя пальцами, протискивая шарики глубже, чтобы последний сильнее давил на простату, от чего Твика перетряхивает. — У тебя всё получится. Тебе нечего стесняться, ты очень красивый там. Можешь закрыть глаза, если так будет легче. Здравомыслие кричит, что нужно отказаться вслух и наотрез. Однако стоит взглянуть Крэйгу в глаза, как все сомнения разом исчезают. Под таким взглядом не говорят «нет». Такер смотрит так уверенно, с таким горящим ожиданием, что Твик как свечка зажигается тем же огнём. Он сможет. Порадовать Крэйга этой мелочью — меньшее, что он может сделать. С глубоким вздохом Твик пользуется советом и закрывает глаза. Крэйг медленно отстраняется и сползает ниже, не забыв огладить и несколько раз коснуться губами тела под ним. Дыхание становится второстепенным, всё, чего Такер хочет сейчас — не пропустить ни секунды пиздецки горячего зрелища. Твик для удобства подтягивает колени к груди, впивается искусанными ногтями в свои бёдра и часто стонет. Наверное трудно одновременно напрягаться внутри и расслабляться на входе, но Твик справляется даже лучше, чем Крэйг мог предположить. Вскоре шарик показывается наполовину, а затем выскакивает с пошлым влажным хлюпаньем. Самое сложное позади, с остальными шариками Твик справляется за минуту, после чего устало выдыхает. За тяжёлыми стараниями должна следовать награда, и потому Такер, обняв Твика вокруг бёдер и сложив ладони на впалом животе, зарывается лицом между его ягодиц. Растянутый анус легко впускает язык. Твик, кажется, и не думает сопротивляться напору, с громкими стонами позволяя вылизывать себя внутри. Его трясёт, выжигает, закручивает, он совсем немного двигается навстречу и бесстыдно сжимает свой член, хаотично вздёргивая ладонью. Ещё одна восхитительная картина. На сегодня почти достаточно. Осталось самое главное. Такер снова роется в коробке и достаёт сразу две вещи, однако специально не показывает их Твику. Первая, очевидно, презерватив. Наспех стянув домашние штаны, Крэйг раскатывает прозрачный латекс по собственному члену и тихо вздыхает из-за перевозбуждения. Твик смотрит за каждым движением Такера заворожённо, лихорадочно, взвинченно. Великолепные руки Крэйга растягивают презерватив по его ещё более великолепному члену. Он действительно большой, выглядящий тяжёлым и, блядь, вкусным. У Твика резко пересыхает горло от желания почувствовать в нём этот член, обвести его языком, распробовать вязкую каплю смазки возле уздечки. Но это можно будет сделать и в следующий раз. Будда, пожалуйста, пусть кармы вечного лузера хватит, чтобы следующий раз состоялся. На всякий случай Твик про себя проговаривает сокращённую сутру удачи, хотя не очень верит в успех. Растерев по презервативу достаточное количество смазки, Крэйг медленно проталкивается сквозь всё ещё слишком тугие мышцы, тихо постанывая при каждом движении и не отрывая взгляд от места соединения тел. Напряжённая плоть буквально горит от удовольствия после такого долгого ожидания, но спешить всё ещё некуда. Разогнаться он всегда успеет, а сейчас хочется прочувствовать чужое тепло, насмотреться на закатившиеся глаза и приоткрытый рот, внутри которого дрожит юркий розовый язычок. — Хочешь фокус, — внезапно буднично выдаёт Такер спустя несколько минут мучительно-медленных ритмичных толчков. Кажется, с Твиком и правда получится. — Ага, — тихо выстанывает Твик и вскрикивает от неожиданности, когда Крэйг встаёт на колени и вздёргивает его за поясницу, оставив единственной точкой опоры усталые плечи. — Смотри. Крэйг улыбается слишком загадочно даже для себя. Он почти выходит из Твика, но тут же вставляет до упора, вжимаясь как можно глубже. А Твик, как было сказано, смотрит. Не может отвести взгляд от собственного живота. Он чувствует это изнутри, но видеть снаружи… Пиздец. Небольшой бугорок чуть выше лобка, то отчётливый, то почти исчезающий в соответствии с движениями Такера. Странно, пугающе, немного больно и безумно горячо — видеть, как внутри двигается чужой член, как он упирается в нечёткие мышцы пресса и оттягивает их. — Х-хватит… Я не выдержу… — Потерпи, сладкий. Мы почти закончили. Конечно хочется смотреть на разморённое затраханное лицо Твика, но это ещё успеется. Сейчас главное — удобство, поэтому Такер легко переворачивает его на живот, и Твик послушно встаёт на четвереньки, хотя очевидно еле держится на крупно трясущихся руках. Вторым объектом, вынутым из коробки, является толстая силиконовая трубка, внутрь которой Крэйг заливает немного лубриканта. Одной рукой Такер опирается возле ладошки Твика, а второй надевает игрушку на его текущий смазкой пережатый член. Двигаясь в одном ритме и внутри, и снаружи, Крэйг выбивает из лёгких Твика уже не стоны, но отрывистые хриплые всхлипы. Очаровательные звуки, особенно в сочетании с влажными шлепками твёрдого пресса о мягкую задницу. — Я сейчас умру. Я умру, боже, Крэйг… Хочу кончить. Прошу… Прошу-прошу-умоляю, дай мне кончить… Сними это, пожалуйста… Удивительно, но сейчас Твик говорит гораздо более отчётливо, чем обычно. Даже жаль, что Такер не может выполнить его желание. По крайней мере не в ближайшие десять минут. Зарывшись носом в длинные светлые волосы на затылке, Крэйг втягивает настоящий запах Твика с лёгкой примесью кофе. Чёрт, хочется верить, что после этого у него не будет инстинктивно вставать каждый раз в Старбаксе… — Ты красиво дышишь, — тихий шёпот над ухом. Твик знал, что люди могут красиво одеваться, жестикулировать, смотреть в небо или курить. Но красиво дышать — что-то новенькое. Такер псих, если находит его жалкие хрипы возбуждающими. Теряясь во времени и обилии ощущений, Твик чувствует, как Крэйг размеренно ускоряется и давит на его поясницу, заставляя согнуть ноги и уткнуться лицом во влажную от пота и слюны подушку. Он оказывается сразу везде: накрывает спину своим горячим сильным телом, дышит в изгиб шеи, сжимает широкой ладонью безвольную руку, но самое главное — внутри. Наращивая темп, Такер смешивает внутренние органы, так что сердце Твика теперь где-то в горле, а лёгкие внизу живота, и воздух до них доходит очень-очень долго. — Блядь, да, сладкий, ещё немного… Сейчас, — шепчет Крэйг сбивчиво, наконец стягивая с покалывающего члена Твика сдерживающее кольцо и сжимая пальцами бордовую головку. Ритмично вбиваясь в тугое скользкое тело, Такер упирается точно в простату. Несмотря на тонкие стены и открытое окно, Твик не может сдерживать крики, он даёт голосу полную свободу, чтобы хоть как-то выплеснуть скопившиеся эмоции, пока не кончает, забрызгивая спермой безнадёжно испорченную простынь и чужую руку. Из-за того, как сильно Твик сжимается во время оргазма, Крэйг толкается как можно глубже и кончает одновременно с ним, тяжело выдыхая. — Детка, ты чудо, — бодро констатирует Такер, стягивая липкий презерватив чистой рукой. Когда же Твик обессиленно заваливается на бок и поднимает взгляд, Крэйг демонстративно проводит языком по ладони, на которой остались следы его спермы. Однако тут же отплёвывается и крепко зажмуривается, сдерживая поток ругательств. — Ну и дрянь, господи, что это вообще. Я заново открыл для себя слово «горечь». Завязывай с кофе, мне вообще-то нравится глотать. — Так это не… — договорить Твик не в состоянии, он только непонимающе хлопает ресницами и тянется за пледом, чтобы прикрыться. — Эй, я тот ещё козёл, но не полный уёбок. Дождусь, пока ты сам меня бросишь, — Крэйг отстранённо пожимает плечами, натягивает штаны и подходит к окну, чтобы закурить. Вернувшись в нормальное состояние, он перестаёт строить какие-либо планы насчёт отношений. — Мечтай, придурок, — еле слышное бормотание Твика становится его последним осмысленным действием, после чего он мгновенно проваливается в сон. Разлепив глаза, Твик истерично кричит на полную громкость сорванного голоса. Он обнаруживает себя в незнакомой комнате, раздетым и в кольце чужих рук. — Ага, и тебе доброе утро, — флегматично замечает Такер, переворачиваясь на спину. — Сколько время?! Почему я здесь?! Почему ты здесь?! — Твик заворачивается в одеяло и ошалело смотрит на сонного Крэйга. — Девять утра. Я принёс тебя в зал, потому что было лень перестилать кровать. И лёг с тобой, так как не думал, что ты будешь против. — Я… Я не против, — заторможенно сипит Твик, нервно улыбнувшись. — Стоп. Девять! Как девять?! — А тебе на работу? Мы бы услышали будильник… — Нет. Но я не сплю! Почему я спал?! — осознав, о чём спросил, Твик бесцеремонно зажимает ладонью чужой рот, чтобы не слышать донельзя смущающего ответа. — Это из-за тебя! Ты меня усыпил! — Ага. У меня ж снотворный хуй, — на полном серьёзе бормочет Крэйг, но заметив панику в зелёных глазах усмехается. — Если тебя от вчерашнего вырубило, то добро пожаловать в страну крепкого восьмичасового сна, сладкий. Это были нежные весенние цветочки по сравнению с тем, что я собираюсь с тобой делать. Твик воспринимает угрозу нехарактерно уравновешенно. Воспоминания о ночи, конечно, заставляют покраснеть и сбежать в душ, но в общем-то всё не так уж плохо. А когда за завтраком Крэйг рассказывает подробности, становится совсем спокойно. Обычная физиология, усиленное сексуальное влечение, а всё остальное просто для разнообразия, да и Такер неплохо обходится дрочкой, если ему не мешать и не обижаться. Твик, правда, так и не понял, что может быть обидного в чужом самоудовлетворении, но, видимо, Крэйгу попадались неадекватно ревнивые партнёры. — О, Факер, как я рад видеть твоё унылое ебало, — гнусит Клайд, пожимая протянутую руку. Токен широко улыбается и тоже вкладывает свою ладонь в чужую. — Мы не виделись так долго, что я уже почти забыл о существовании белых, — выдаёт Блэк, поправляя бомбер. В NY теплее, чем в Южном Парке, но ветер сегодня особенно промозглый. Ебало у Крэйга действительно унылое, и причиной тому является встреча с друзьями сама по себе. Потому что присутствуют не только пацаны из Банды, но и Твик, стоящий по стойке смирно и незаметно цепляющийся за крепкое плечо Такера чуть выше локтя. Первое время удавалось скрывать наличие отношений, но в один момент Твик заявился к Крэйгу домой как раз когда тот рубился в PUBG. Как потом оказалось, с включенной вэбкой и целой компанией друзей, однако по обыкновению молча, так что Твик, не глядя на монитор, набросился на него с приветственным поцелуем. Отказываться от своего Крэйг, конечно, не стал, однако за оставшийся час игры успел раз двести показать друзьям, лезущим с вопросами, средний палец. Твику же пришлось отдуваться ночью, согласившись на тугие зажимы для сосков и бережно связанные за спиной руки. Впрочем, после этого Твик ещё долго не мог отвязаться от мысли, что хочет опять напакостить ради испытания обширной на наказания фантазии Такера. — Знакомьтесь, — флегматично выдаёт Крэйг и выставляет Твика перед собой, после чего суёт руки в карманы куртки и нависает страшной тенью за его спиной. Клайду от взгляда друга становится неуютно. Такер напоминал самого себя лет в семнадцать, когда держал в железном кулаке всех отбросов города и был частым гостем полицейского участка. Сейчас он ровно так же всем видом источал опасность, может даже сильнее, потому что ему было, кого защищать. Так значит вот что такое «Крэйг с серьёзными намерениями». Донован переглядывается с Токеном, уверенный, что они думают об одном и том же: лучше следовать данному перед встречей совету Такера и не задавать лишних вопросов. По пути в бар Токен размышляет, что Твик мог найти в Крэйге. Нет, он был хорошего мнения о друге, просто Твик слишком выделялся из привычного крэйговского окружения. Впечатлительный, разговорчивый, хилый — он больше походил на дамочку в беде, чем на того, кто смог пробудить чувства в ходячей эмоциональной могиле по имени Крэйг Такер. Или с ними сработало пресловутое правило притяжения противоположностей? Да они по дороге даже не разговаривают между собой, только коротко переглядываются и держатся за руки. Пролистав меню, Крэйг заказывает на двоих, будто Твик не имеет собственного мнения. Хуже становится, когда официант приносит заказ, потому что Такер, наглая морда, отъедает большой кусок от порции Твика, и только потом передаёт тарелку ожидающему парню. Сам Твик при этом выглядит чуть ли не благодарным. Последней каплей в море напряжения Клайда и Токена становится заказ напитков: Крэйг перебивает Твика, когда тот пытается взять кофе, меняя его заказ на содовую, а себе просит всего одну пинту пива вместо традиционных четырёх. — Если они прямо сейчас не спросят, что мы творим, то словят непроизвольное самовозгорание, — проницательно замечает Твик, обращаясь к Такеру, но говорит достаточно громко, чтобы услышала вся компания. — Твик, если он держит тебя в заложниках или промыл мозги подсветкой в планетарии, моргни три раза, мы тебя спасём, — Донован облегчённо выдыхает, довольный тем, что не пришлось в итоге самому поднимать вопрос. — Я сразу предлагал обо всём вас предупредить, но он решил, что так мне будет ещё страшнее здесь находиться. Но всё нормально. Вы его друзья, а я его парень, и я не собираюсь всю жизнь строить из себя перед вами того, кем не являюсь. Твик гладит ладонь Крэйга большим пальцем, пока рассказывает новым знакомым о всех своих проблемах. Он боится толпы, но так же боится оказываться с незнакомцами наедине. Ему нельзя алкоголь из-за препаратов и кофе из-за зависимости. Ему страшно брать еду в незнакомых местах, к тому же необходимость делать малейший выбор заставляет нервничать, а на нервах он начинает дёргаться, заикаться и кричать. Во время объяснений присутствие Такера, его незримая, но ощутимая кожей поддержка, позволяют Твику говорить о своих заболеваниях открыто и без стеснения. Когда-нибудь он обязательно вылечится окончательно, но это не повод до того самого момента изводить друзей загадочным поведением. — В-вы просто, аргх, не знаете, каким я б-был раньше, господи, какой стресс! — Твик намеренно заикается, вскрикивает и дёргается, изображая самого себя пару месяцев назад. Молча глотая пиво, Клайд и Токен уходят в прострацию. Когда они успели забыть, что Крэйг не только угрюмый саркастичный мудозвон, но и действительно заботливый друг, всегда выручающий близких? Наверное, они не замечали этого, потому что Такер помогал тихо, без показухи и выставления себя героем. А вот Твик, похоже, ценил молчаливую поддержку, был благодарен за каждое проявление внимания. — Окей, — берёт слово высокоморальный в этом плане Донован, — Разобрались. А ты? — он смотрит на Крэйга испытующе, непривычно серьёзно. — Тебя-то всё устраивает? Пойми правильно, просто я тебе конкретно рожу начищу, если ты его бросишь. Чем Твик тебе нравится? — Он способен на большее, чем вы, придурки ограниченные, можете себе представить, — загадочно отвечает Крэйг на бестактный вопрос. В конце концов, нужно обладать огромной смелостью, чтобы спать с великим и ужасным Крэйгом Такером, и бесконечно добрым сердцем, чтобы его любить.