Благодарность

      Лицо её было бледнее обычного, и она то и дело нервно кусала свои тонкие губы. Пока новая маска не была готова, чтобы подмечать различные детали, Фуго приходилось периодически закрывать слепой глаз. Однако волнение Ноэль Черкуэтти было заметно, даже когда вместо нормального зрения у него с одной стороны всё расплывалось цветастыми пятнами без чётких очертаний.       Фуго не мог назвать себя мастером в том, чтобы быть чутким и внимательным к другим людям. Нет, конечно, он являлся лидером довольно крупной банды, в которой он удивительным образом нашёл подход к каждому (хотя… скорее уж это они нашли подход к нему), но в этот раз всё ощущалось совершенно иначе. Просто Ноэль была особенной.       Она была той, кому он был обязан всем — свободой, братом, смыслом жизни. Да и даже самой жизнью, что уж тут скрывать. Пока он сидел в камере, пронизывающей холодом до мозга костей, всё, что он делал — занимался самоуничижительной рефлексией, чувствуя, как постепенно тепло покидает его тело. Конечно, он старался держать храбрую мину: переругивался с охраной, сметал всю еду, что ему давали (даже по его меркам это было тем ещё собачьим дерьмом), — в общем, он делал всё возможное, чтобы сделать вид, будто ещё хочет жить, когда как на самом деле ощущал, что внутри него всё точно так же, как в реальности после выполнения какого-нибудь заказа. Руины, выжженная, бесплодная земля, запах обугленного человеческого мяса… И пустота. Внутренний огонь Фуго Дресселя, Демона Взрывов, догорел, и всё, что ему оставалось — тихо тлеть. А уж сколько это будет длиться — год, два, а может, ещё целую жизнь… А чёрт его знает. Ему было уже всё равно.       И так было ровно до того момента, как он краем глаза не заметил её. Им не нужно было сговариваться, он просто понял, что от него требовалось, и позволил охраннику отвлечься на него, чтобы Ноэль нанесла удар. Он просто… Прочувствовал её. И это был второй раз после ужасающего пожара в его доме, когда Фуго Дрессель испытал страх. Страх неизвестности. Страх того, что он внезапно… может довериться этой упрямой, крикливой девчонке-инвалидке, полагавшейся во всём на своего дьявола, но при этом сокрушившей его своими силами.       Она пришла, и в её глазах он увидел такое сильное пламя ненависти в отношении Рассела Барроуза, что его хватило, чтобы поджечь его затухший фитиль. Пусть пока ещё и совсем немного, но впервые за месяцы Фуго почувствовал, что… действительно не хочет умирать. И не мог позволить себе быть не благодарным Ноэль. Не мог позволить ей не стать близким для него человеком. Из врага Ноэль обратилась верной союзницей, и даже в этом свете он видел её… по-особому.       Наверное, именно это помогало даже со всеми своими особенностями быть действительно чутким в отношении этой девчонки и её эмоций. Операция по свержению мэра Барроуза во время церемонии приближалась, и с каждым днём Ноэль никак не выглядела радостнее, пусть даже Фуго и знал, что его ребята и Оскар уже пытались её приободрить. Оно и ясно, что в такой ситуации она просто не могла в один миг взять и успокоиться.       Это всё злило и раздражало. Если бы это всё не было связано с этой тупой церемонией, на которой она могла бы играть, если бы не мэр Барроуз, если бы не эта поехавшая Джиллиан… Ноэль было бы проще. Гораздо проще.       Собственное бессилие пугало и расстраивало. Он в один миг смог бы сжечь целый квартал, но не был в силах приободрить одну-единственную девушку, которая одним своим появлением сумела спасти его от самого же себя. — Сука, да о чём я думаю… — Фуго раздражённо ударил кулаком об стену, замерев в таком положении и уперевшись взглядом в пустоту.       Что он чувствует к Ноэль Черкуэтти? Почему он так переживает? У него не было проблем с тем, чтобы сказать какую-то приободряющую речь Жабе или Слизню, или ещё кому-то из своей банды, пускай это обычно и было достаточно сухо и заключалось в: «Вы здесь по своей воле, и ни я, ни кто-то ещё из старших не нанимался вам в няньки. Учитесь бороться своими силами». — Ладно, хреновый пример, — он усмехнулся и помотал головой. Однако почему… Чёрт возьми, почему, когда он только задумывался о том, чтобы поддержать Ноэль, дыхание спирало даже сильнее, чем после самого утомительного боя с шефом Джино, и он будто был готов начать задыхаться?.. Это чувство было незнакомым, странным, новым и потому пугало, заставляя теряться в догадках.       У него просто ухудшилось здоровье из-за неправильного образа жизни? Но почему тогда ему не делалось так же плохо, но при этом будто невероятно хорошо при мысли об Оскаре? То есть, конечно же, становилось, но при этом совершенно точно не так! Почему у него внутри всё так не падало, а потом не воспаряло вновь, когда он думал о Питоне, Жабе, Слизне, других своих ребятах? О, блин, Кароне?.. Это находилось за пределами его понимания. Они были важны для него. Оскар был последней ниточкой, соединявшей его с тем Фуго Дресселем, каким он был в детстве. Нельзя было даже описать словами, насколько дорог ему был его старший брат.       Но то, что он испытывал к Ноэль, было… нет, конечно же, не сильнее. Но это что-то однозначно было другим. Что сам Фуго пока ещё не понимал. — Если ты хочешь поддержать её, то просто возьми и сделай это.       Голос заставил Фуго встрепенуться и обернуться на него. Карон, каждое движение которого всегда было пропитано каким-то наглым хладнокровным аристократизмом (прямо как у Ноэль порой — не дать не взять дядя с племянницей), смотрел на него спокойно, но при этом красные глаза будто щурились в усмешке. Было неприятно. Будто на него смотрят сверху вниз. В общем-то, так оно и было. В конце концов, Карон был вышкой даже по его меркам не самого низкого человека. — Ничего я не хочу, — Фуго фыркнул, пряча взгляд, но Карон как назло стоял именно там, где у него не было слепой зоны, так что всё равно получалось видеть самодовольное выражение его птичьей морды. Наверное, хорошо, что у него было не человеческое лицо. Наверняка в таком случае он бы излучал насмешку ещё больше. — Так что иди, куда шёл.       Карон пожал плечами и хмыкнул, отталкиваясь от стены и проходя мимо него. На некоторое время он остановился, оказавшись за его спиной и положив руку ему на плечо. — Можешь врать кому угодно, но не обманывай хотя бы сам себя, Фуго.       Фуго не знал, насколько в отношении дьявола с птичьей головой применимо слово «усмехнулся», но Карон, кажется, действительно сделал именно это, оставив Фуго в ещё большем замешательстве, чем до своего прихода.       Врал ли он себе? Фуго… не мог дать однозначного ответа. Но, по меньшей мере, он мог сказать одну вещь: он действительно хотел поддержать Ноэль, пусть даже и совсем не знал, как ему это сделать.       Впрочем… Если подумать, то, вроде, ребята водили Ноэль в какие-то важные для них и неё самой места? Может, не стоило изменять уже сложившейся традиции? Но куда? Литейный завод? Во-первых, там уже были Питон, Жаба и Слизень, а повторять за своими же людьми было бы как-то совсем не презентабельно (хотя не то чтобы Фуго это очень важно…). А во-вторых… Не то чтобы в отношении Ноэль у него это место вызывало тёплые воспоминания. Впрочем, у неё самой, наверное, тоже. По этой же причине Фуго отмёл крышу в Нижнем Городе, где они встретились с ней впервые.       Тогда… Ооставался только один вариант. Теперь нужно только не оплошать и вытащить Ноэль с собой.       Обнаружилась Ноэль достаточно скоро, говорившая о чём-то с Жабой. Не сказать что за время, проведённое вместе, эти двое стали лучшими подругами, но они определённо нашли какие-то точки пересечения ещё во время подготовки к операции в казино «Мисти». Фуго не стал долго вслушиваться в монолог Жабы про богатого пижона из казино, который пытался купить её симпатию, и, уняв сердечный ритм с состояния «близко к сердечному приступу» к «ещё немного, и проломит рёбра», подошёл к девушкам. — О, Бомбист! — Жаба расплылась в широкой улыбке и махнула рукой, свободной от её любимого Золотошипастого Дракона.       Фуго в ответ лишь легко кивнул головой, после чего обернулся к цели своего визита. Ноэль смотрела на него снизу вверх, немного удивлённая и озадаченная. — Ты хотел о чём-то поговорить, Фуго? — её единственная здоровая рука слегка скомкала юбку длинного платья. Этот жест, как и взгляд снизу вверх, выглядели так… мило? Конечно, Фуго сразу заметил это, но сейчас то, что Ноэль была такой миниатюрной и компактной, как какая-то статуэтка, заставило на секунды потерять дар речи и просто в открытую пялиться на неё. Все мысли просто повылетали из головы. Ноэль слегка нахмурилась и настойчиво повторила: — Фуго! — А! — он вскинул голову и тут же постарался отвернуться. Чёрт, какой он красный. — В общем. Идём. Я… Да. Я хотел поговорить с тобой.       Он резко развернулся и, не глядя ни на что за собой, пошла ли она или нет, направился к месту, где мог бы поговорить с Ноэль наедине.

* * *

      Тюрьма Лапласа навевала воспоминания. Место, где он осознал, что прожил последние годы, не имея какой-либо цели, просто уничтожая всё на своём пути. Прямо как… пламя, которое лишило его семьи. Фуго стремился к этой силе, чтобы контролировать её и взять в узду, но вместо этого она взяла в узду его, заставив себе уподобиться. Или это то, чего желал сам Фуго?.. Сейчас он уже не мог дать однозначного ответа. Но осознавал, что изменился. Благодаря Ноэль. — Долго нам ещё? — она окликнула его сзади. — Неа. Я нашёл, здесь. Мы уже были тут раньше, — отозвался в ответ Фуго, даже не оборачиваясь и неосознанно ускоряя шаг. — Ха… Ха… — Фуго чуть напрягся, слыша шумную одышку. Прямо как у него самого порой. — Ты не можешь идти помедленнее?       Умом Фуго понимал, что по факту, какой бы сильной Ноэль не была, она оставалась девочкой-инвалидкой, ограниченной возможностями своих железных протезов, но в то же время… Если он признает это вслух, то… Как она это поймёт? Она решит, что он мягок с ней? Или что? — Ты больше не леди, которой нужна такая забота, — лишь с усмешкой отозвался он, оборачиваясь. — Я хочу, чтобы ты вспомнила, что произошло здесь. Так что двигайся быстрее.       Он развернулся и ускорил шаг ещё сильнее, чувствуя внутри себя какую-то бурю. Она… Она же ничего не поняла, верно? Он вовсе ведь не хочет её поддержать, и она ему вовсе не нра… Так, стоп. Фуго Дрессель, ты заходишь на опасную территорию. Лучше последуй примеру из реальности и остановись, пока не стало слишком поздно.       Так для себя решил Фуго, остановившись перед камнем рядом со стеной, за которой находилась тюрьма, в которой он содержался. Какая-то часть с самодовольством откликнулась на тот факт, что её ещё не восстановили. Они с Ноэль, конечно, навели тогда шороху… В особенности он. Впрочем, у неё хватило храбрости припереться туда одной, а потом проходить через его необдуманно раскиданное везде где только можно пламя. Он… Поступил по-идиотски, конечно. И Ноэль это показала. Прямо здесь. Живот тут же прихватило болью при воспоминании о столкновении с её поистине чугунной головой. Тогда он окончательно убедился, что она изменилась. И что она та, кто заслуживает его помощи. — Вторая тюрьма… Я скучала по ней, — с тихим смешком отозвалась Ноэль, и Фуго одной силой воли заставил себя не вздрогнуть. Он не заметил даже, как она оказалась совсем рядом с ним. — Похоже, ремонт ещё в самом разгаре, — усмехнулся Фуго, отвлекаясь от разглядывания тюрьмы на неё. — Мы правда сожгли её дотла… То, что у тебя конфисковали, привезя сюда… Может, этого тут уже и не осталось. — Я знаю, просто пришёл посмотреть на ситуацию, да и маску всё равно уже готовят, — он пожимает плечами. На некоторое время он замолкает, задумываясь в глубине себя. Говорить или нет?.. — Однако ты вломилась в такую большую тюрьму совсем одна. Сказать по правде, даже я бы сомневался перед тем, чтобы сделать такое.       Он внимательно посмотрел на Ноэль, для чего ему даже пришлось слегка повернуть голову. Она абсолютно неудобно стояла со слепой зоны. По её лицу стекла капелька пота, будто она вспомнила что-то неприятное. — Потому что я была в отчаянии, — наконец, она отозвалась, и её голос слегка подрагивал. — Я не могла отступить, и… — Ха-ха, — Фуго прыснул, растянув губы в смешливую улыбку. Типичная Ноэль. Идёт ради своей цели даже на самые отчаянные поступки. — Ты, как обычно, видишь только цель. Но это упрямство действительно стоило того. Выбрав себе цель, ты не уходишь в сторону и не идёшь ни на какие компромиссы. И неважно, даже если твой враг — это мэр Барроуз, — он сам не знает, что несёт. Наверное, то, что идёт из глубины его сердца. Он… восхищается Ноэль Черкуэтти. Её силой воли, её упрямством, которые не способно сломить ни одно препятствие. — Мне бы стоило поучиться у тебя этой силе. У меня никогда её не было.       Он сказал это чуть тише, приглушённее. Весь этот монолог — это что-то настолько личное, что Фуго было откровенно страшно признавать даже самому себе. Но последнее — это нечто совершенно особенное. Последнее предложение Фуго говорит почти шёпотом, убирая руки в карманы и горбясь, то ли пытаясь спрятаться от возможной реакции Ноэль, то ли наоборот, оказаться к ней ближе. — А? — она оборачивается на него удивлённо, и в самом деле так близко. Фуго немного неловко делает пару шагов от неё. — Кажется, я плохо расслышала.       Фуго не знает, врёт ли она сейчас, но чувствует вспыхнувшее внутри него возмущение. Значит, когда нужно, у неё абсолютный слух, а тут она не услышала?! — Архг, не обращай внимания! — он отворачивает голову. — В любом случае, мы уже зачистили это место. И мы можем без проблем зачистить мемориальную церемонию, — он поворачивается к ней и подходит ближе, заглядывая в её единственный целый глаз. Он не может разобрать, что она сейчас чувствует, лишь знает, что она смотрит на него, задрав голову, и этого ему достаточно. Он просто хочет, чтобы она его услышала, потому теперь говорит громко, чётко проговаривая все слова. — Тебе больше не нужно думать об этом. В конце концов, пианино, на котором ты так хотела играть, всё это время было в ладонях Барроуза, разве нет? Так давай устроим громкий погром на церемонии, вот и всё!       Ноэль чуть отводит взгляд, после вновь смотрит на него, немного потерянно усмехаясь. Он не любит это выражение её лица. Такое дезориентированное, как будто она не знает, чего хочет. Это кажется чем-то неправильным. — Твои взгляды так же просты, как и раньше, — но стоит ей только сказать это… Она… улыбается? Да. Её улыбка совсем лёгкая, и такая мягкая, и сердце вновь разрывает всё внутри, а в лёгких катастрофически не хватает воздуха. Чёрт подери, Ноэль Черкуэтти, что ты делаешь? — Но… Возможно, сейчас они правильны. Я об этом не думала. — Но разве не будет довольно освежающе, если ты сдуешь все проблемы? — он улыбнулся ей в ответ, сдерживаясь от желания встрепать светлые волосы. Ноэль продолжает улыбаться, и на её лице вновь совсем лёгкая потерянность. В сочетании с тёплой эмоцией это выглядит совсем немного лучше, чем грусть. — Оскар и Питон подбадривали меня каждый день. Мне интересно, правда ли я выглядела столь депрессивно?.. — Ну, ты очевидно становилась всё депрессивнее, — бросил он, а после замер. На что… Она намекает? Она намекает, что он… Пытается её подбодрить? Чёрт. Чёрт-чёрт-чёрт, неужели его странные эмоции столь заметны, что их читает даже мелкая девчонка вроде неё? То есть, очевидно, Ноэль была не просто мелкой девчонкой, но… Но… — Я вовсе не пытаюсь тебя подбодрить! Не будь такой тщеславной! — и уже чуть тише фыркнул. — Я просто пытаюсь развеять тебя, чтобы ты не подвела нас.       Сейчас ему стало ещё более неловко, потому что Ноэль взглянула на него, как на дурачка. — Что же… Я определённо буду держать это в уме, — она сдержанно, элегантно улыбнулась. — Но спасибо.       Рядом с ней он ощутил себя каким-то ребёнком, который ведёт себя как дурак, скрывая свои эмоции. Но… Фуго не знал, что это были за эмоции, и как их нужно выражать.       Он ощущал себя совершенно дезориентированно и потерянно в этом странном вихре чувств, который вызывала в нём Ноэль Черкуэтти. Богатенькая девица из Верхнего Города, которая жила той жизнью, которую Фуго никогда не узнает и не поймёт. Но которая делит теперь с ним одну судьбу террориста-мстителя, восхищая его с каждым разом всё больше своей силой воли, своим бесконечным упрямством, которая заставляет его раз за разом следовать за ней. И заставит ещё не раз. Он почему-то уверен в этом. «Нет, глупая. Это тебе… Тебе спасибо», — Фуго обязательно однажды найдёт в себе силы воли, чтобы сказать это ей. «За то, что ты настолько сильная, каким я никогда не смогу быть». «За то, что ты спасла моего брата». «За то, что ты спасла меня. И я не про побег из тюрьмы. Ты заставила меня загореться, когда я однажды уже потух. И теперь моё новое пламя будет гореть для тебя. И для нашей мести. И за это тебе тоже спасибо, Ноэль Черкуэтти». — Не стоит благодарности. Идём назад. И шевели пошустрее своими железными ножками. — Если ты не пойдёшь медленнее, я клянусь, эти железные ножки надерут тебе задницу, Фуго Дрессель. — Вау-вау-вау, неужели я опустил привилегированную леди на свой уровень, Ноэль Черкуэтти? Или мне стоит поговорить об этом с Жабой? — «Ты больше не леди, которой нужна такая забота». Твои слова, нет? — она усмехается нагло и упрямо, идя рядом, при этом держа осанку как истинная леди. Удивительное сочетание, какое может быть только в этой девушке.       Фуго мог бы умчатся далеко вперёд, но вместо этого назад они нерасторопно, в её темпе, добираются вместе. Так, решает для себя Фуго, он может проявлять свои странные, непонятные чувства до того, как найдёт, как обличить их в слова. А однажды он непременно сможет сделать это. Он уверен.