Просто будь рядом

Иногда этот мир казался чертовски жестоким не только Цинхуа. Предательства, боль и одиночество были верными спутниками ледяного Короля, привыкшего к ним. Но все же временами и ему хотелось обнять маленького беззащитного человека, который всегда был и будет рядом, уткнуться носом в его макушку и осознавать, как много сил могут придать простые прикосновения. Делал ли это Король? Нет. Обнять, показать свои эмоции — значит, проявить слабость, и ни один уважающий себя демон не мог позволить себе сделать это. Поэтому приходилось подавлять отчаяние наедине с собой. Это было больно. И самую малость казалось несправедливым. Угнетенный невеселыми мыслями Мобэй вздрогнул, когда дверь приоткрылась, и в комнату юркнула неприметная фигура, испускающая волны уютного тепла. — Мой Король, почему вы хмуры ещё более, чем обычно? — поинтересовался Цинхуа, бесцеремонно плюхаясь на ледяной пол рядом с сидящим на подушке Мобэем. Тот нахмурился и окинул Цинхуа пронизывающим и недоверчивым взглядом: — Пытаешься вызнать слабые места своего повелителя? — холодно спросил он. Цинхуа, складывающий бумаги стопками, дернулся, словно от удара, и поднял полные испуга глаза: — Н-нет, что вы, я просто… просто хотел помочь. Мобэй бесшумно выдохнул и буркнул: — Прости. — и, не дожидаясь трепетных заискиваний человека, спросил:  — Знаешь ли ты, что нужно делать, когда внутри бушует пустота? Цинхуа, мигом забывшийся о страхе, задумчиво потеребил рукав Мобэя и выдал: — Ну лично я в таких случаях иду кушать. Мобэй фыркнул. Затем протянул ладонь и положил её на сердце Цинхуа. — Вот здесь. Цинхуа поначалу стушевался, округлив глаза, а потом захихикал: — Покушать все ещё актуальный вариант. — Ещё что-то? — Мобэй поднялся и встал у окна, раздраженно постукивая пальцами по холодному стеклу. — Вы демон, мой Король, а я всего лишь человек. Я… я не знаю, что можете делать вы, когда вам тяжело. — Цинхуа замолчал и уставился в пол заметно погрустневшим взглядом. Мобэй скрестил руки на груди. — А что делаешь ты? — тихо спросил он, устремив взгляд на ледяную пустыню. — Я? Я говорю. Не просто, а с людьми, которые дороги мне. Они поймут, поддержат, они… согреют, — Цинхуа улыбнулся воспоминаниям и продолжил: — Но иногда словами нельзя выразить всю боль. — Что тогда? Цинхуа положил подбородок на сцепленные руки, лежащие на столе. — Объятия. Иногда нам просто не хватает объятий, — прошептал он и опустил ресницы, умиротворенно мурча под нос мелодию. Мобэй у окна замер. От его пальцев, прикасающихся к поверхности стекла, появлялись морозные узоры. — Объятия? — пробормотал он. От самого этого слова веяло чем-то таким… человеческим. И тёплым. Мобэй плавно опустился на корточки позади Цинхуа и нерешительно коснулся его плеча. Цинхуа перестал напевать и поднял голову. — Мой Король?.. Мобэй не ответил. Все также нерешительно он притянул Цинхуа к себе. Онемевшими от собственного же холода ладонями он обхватил ладошки Цинхуа, ища тепла, и прижал их к его груди, а самого Цинхуа — к себе. Немного погодя Мобэй сел, скрестив ноги, и посадил замершего в его руках Цинхуа на свои колени. — Ничего не говори, — попросил он, почувствовав, что тот набрал в легкие воздух, готовясь выдать реплику. Цинхуа выдохнул. Немножко поёрзав, он расслабился. Мобэй уткнулся носом в его макушку, все крепче обнимая. — Просто будь всегда рядом, — фраза прозвучала жалобно и слегка по-детски, и он попытался скрыть мягкость в голосе грубой требовательностью: — Мне нужно будет обнимать кого-нибудь, когда в груди совсем пусто. Цинхуа сонно кивнул и поднёс к губам ладонь своего Короля. — Обещаю. От годами заснеженных окон поднялся едва заметный пар. Корочка льда, покрывавшая сердце ледяного демона, треснула.