bury a friend

      Сынмин вытащил тело, надёжно завёрнутое в чёрный брезент, из задней части машины и перекинул его через плечо. Он хрюкнул под тяжестью трупа — блять, он, должно быть, был около ста килограммов — и посмотрел в обе стороны вдоль дороги инстинктивно, прежде чем перейти. Здесь, конечно же, никого нет — это была малоиспользуемая просёлочная дорога, ведущая из ниоткуда в никуда. К тому же было уже три часа ночи, а весна ещё не успела согреть ночи. Яркий полумесяц сумел осветить дорогу достаточно хорошо, чтобы подчеркнуть, насколько пугающе непроходимым выглядел лес на другой стороне.       Однако ничто из этого не пугало Сынмина; мало того, что это был не первый раз, когда он избавлялся от тела в три часа ночи, но он также использовал раньше эти конкретные леса.       Он был осторожен, но уверен в своих движениях, когда пробирался сквозь лес. Скудного лунного света, пробивающегося сквозь ветви над головой, и его исключительно хорошего ночного зрения было достаточно, чтобы идти глубже в лес, не спотыкаясь и не создавая слишком много шума. На работе Сынмин научился быть тихим, иначе умрёшь. Или, что ещё хуже, попадёшься. Таким образом, даже в таких условиях, как эти, его пальцы ног онемели, глаза напряглись, а вся правая сторона жаловалась на груз, который он нёс, но Сынмин был спокоен.       Ему потребовалось всего десять минут (и семнадцать секунд, по его подсчётам), чтобы добраться до места, которое он обследовал две недели назад как идеальное для захоронения тела. Опустившись на корточки, от чего его бёдра горели огнём, Сынмин скатил свой груз на землю, прислушиваясь к любым неприятным звукам. Затем он встал и пошёл за лопатой, которую спрятал под кустом за особенно большим деревом. Лунный свет блеснул на металлическом стержне и–       Подождите.       Подождите секунду.       Когда он уходил, то был чертовски уверен, что лопата спрятана. Её вообще не должно быть видно. Все чувства Сынмина обострились до красной отметки, и его инстинкты выживания закипели под кожей, наполняя организм адреналином.       Первое, что он сделал, конечно же, перестал двигаться. Он едва дышал, прислушиваясь и высматривая всё, что могло бы подсказать, что это ловушка, что кто-то ждёт его.       Хруст.       За долю секунды Сынмин взвесил преимущества неподвижности и, возможно, невидимости по сравнению с перемещением и уходом с потенциальной линии огня. Выбор был лёгким, и почти до того, как он сделал его, он бросился на землю, чтобы перекатиться за дерево. Оказавшись в укрытии, он быстро поднялся, прижался спиной к стволу и прислушался. Одна его рука потянулась к пистолету с глушителем, пристёгнутому к бедру.       Хруст. Хруст.       Тот, кто приближался, был здесь не для того, чтобы убить его, они производили достаточно шума, чтобы разбудить слона. Кроме того, судя по отсутствию ответа, они, похоже, не заметили, как он нырнул в укрытие. И… может, они разговаривают?       — … была всего лишь белка, или летучая мышь, ничего особенного.       Шаги прекратились, когда раздался голос — знакомый, очень знакомый — и Сынмин предположил, что человек — мужчина — подошёл достаточно близко, чтобы увидеть труп на брезенте. Кем бы ни был этот парень, он определённо был здесь не для того, чтобы убить Сынмина. Хотя это было утешительно, Сынмин был более облегчён тем фактом, что парень явно не имел представления, что он делает, и поэтому, вероятно, не был обучен, как Ким, что означает, что если дело дойдёт до драки, то таинственный человек сегодня вечером также будет похоронен.       Учитывая всё это, Сынмин решил рискнуть и выглянуть из-за ствола своего дерева.       Он увидел высокого, худощавого мужчину, потрясённо смотрящего на тело, и не имело значения, что он был одет в маску, потому что Сынмин сразу узнал его. Эти глаза, эти волосы и этот голос соответствовали имени, которое он очень хорошо узнал за последние два месяца, и его недоверие было достаточно сильным, чтобы он пренебрёг годами обучения, как никогда раньше.       — Хёнджин? — недоверчиво спросил он, выходя из-за дерева.       Молодой человек вскинул голову, широко раскрыв глаза.       — С-Сынмин? — послышался пронзительный ответ. Взгляд Хёнджина быстро метнулся между телом и Сынмином. — Что… что ты, гм, делаешь?       Чувствуя себя немного так, будто он во сне — в кошмаре — Сынмин использовал момент, чтобы успокоить свои инстинкты, напоминая себе, что это был Хёнджин, неуклюжий посланный небом придурок с яркой улыбкой и заразительным смехом. Боже. Это был Хёнджин. Какого хуя Хёнджин был здесь.       С трудом сдерживая свои очень рассеянные мысли, Сынмин встретился глазами с парнем и сказал:       — Хороню тело.       Хёнджин слегка покачнулся, как будто он мог упасть в любой момент. Сынмин не стал бы его за это винить.       Почти рассеянно протянув руку, Хёнджин зацепил пальцем верхнюю часть своей простой чёрной маски и потянул её вниз под подбородок. Он прочистил горло и, пристально глядя теперь в землю, ох, столь небрежно сказал:       — Ты тоже?       — Ты сейчас серьёзно? — слова невозмутимо слетели с языка Сынмина прежде, чем он смог даже подумать о том, чтобы сдержать их. Он чувствовал себя оцепеневшим, слишком потрясённым, чтобы понять, что прямо сейчас происходит.       — Мм, — Хёнджин прикусил губу и снова посмотрел на Сынмина. Тусклый свет делал его прекрасные длинные ресницы невидимыми. Он засунул руки в перчатках в карманы своего огромного худи — серого, а не чёрного, как издалека заметил Ким, смешиваясь с движущимися тенями — и кивнул. — Да, — он снова прочистил горло.       Выпустив очень протяжный вздох, Сынмин ущипнул себя за переносицу, молясь о силе от того божества, которое наблюдало за происходящим. И без сомнения, смеялось, надрывая свой божественный зад.       — Хёнджин, — строго сказал он.       Парень громко сглотнул.       — Что? — он пискнул.       — Какого чёрта ты торчишь здесь с трупом в три часа ночи?       Хёнджин скорчился, сжав губы в напряжённую линию.       — Н-ну, я могу спросить тебя о том же, — запротестовал он.       Сынмин издал недоверчивый звук в глубине своего горла.       — Это моя работа, Хёнджин. Помимо всего прочего, я занимаюсь убийством людей, — он проигнорировал вздох Хвана, продолжая, — то, что я могу сказать с абсолютной уверенностью, ты не делаешь. Так. Ещё раз, — его голос стал резким, как будто он не хотел этого, острым, как ножи у горла, заставляя Хёнджина вздрогнуть. — Что ты делаешь с трупом в лесу в три часа ночи?       Хёнджин тяжело дышал, его грудь неустойчиво поднималась и опускалась, когда он смотрел на Сынмина. Выражение его лица, которое тот знал слишком хорошо: неприятный коктейль ужаса и страха. Горький привкус наполнил его рот, но он больше ничего не делал, ожидая ответа Хёнджина.       Это заняло у него минуту — внутренний хронометр Кима в настоящее время работал не слишком хорошо, так что было, вероятно, ближе к трём минутам — но, в конце концов, Хёнджин тихо сказал:       — Я-я не убивал его. Я просто… нашёл его. На обочине дороги.       Повисло тяжёлое молчание.       Сынмин действительно был близок к тому, чтобы выстрелить во что-то. Возможно, дерево. Возможно, труп под брезентом.       — Ты… нашёл труп. На обочине дороги. И решил его похоронить. В лесу. В три часа ночи.       Хёнджин нерешительно кивнул. Он выглядел таким испуганным, что Сынмин почти всерьёз рассматривал возможность застрелить себя самого.       Очень медленно выдыхая, Сынмин осторожно спросил:       — И зачем ты это сделал? Почему бы не позвонить в полицию?       Широко раскрыв глаза, Хёнджин быстро покачал головой.       — А что если… если они подумают, что это сделал я? Что… Что я убил его? — паника расцвела на его лице, заметная даже в слабом свете. — Вокруг никого не было, так что… я имею в виду, что сейчас мне вообще-то нельзя садиться за руль, а это значит, что я уже нарушаю закон-       — Эй, воу, притормози на минутку, — перебил его Сынмин. — Что ты имеешь в виду, говоря, что тебе не положено водить машину? У тебя же не было приостановлено действие лицензии за последние двенадцать часов, не так ли?       О, это была странная мысль. Двенадцать часов назад они были на своём втором свидании в магазине десертов для собак, наслаждаясь кусочками клубничного чизкейка и красного бархатного торта, в то время как Кками выпрашивал у незнакомых людей угощение.       — Ну, видишь ли, — Хёнджин снова пожевал губу, уклоняясь от прямого ответа.       Когда он не продолжил, Ким подсказал:       — Нет, не вижу. Именно поэтому я и спросил.       Хёнджин качнулся назад на пятках, выглядя скорее как ребёнок, который сделал что-то плохое, столкнувшись с родителями. Что было явно нежелательной мыслью, учитывая, ну, в общем, всё.       — Технически я пьян, — признался он. — Я был на вечеринке, и мой трезвый водитель, Минхо-хён, напился вдрызг, а мне было не так уж плохо… Я поехал сам.       Только что признавшийся в том, что он наёмный убийца, Сынмин вряд ли мог ругать Хвана за пьяную езду, но, видит бог, он хотел этого. Убивать людей за деньги — это одно, но водить машину в нетрезвом виде? Это было просто глупо.       — Итак, ты ехал домой с вечеринки пьяный, твой трезвый водитель напился вместе с тобой и-       — О, нет, нет, — прервал его Хёнджин, слегка взмахнув руками. — Минхо-хён остался. Когда я уходил, он делал снимки тела своего парня.       Пьяный Хёнджин был ужасно болтлив (что на самом деле не отличалось от трезвого Хёнджина). По крайней мере, он больше не выглядел таким испуганным.       —…Правильно. Итак, в середине ночи ты ехал, находясь в состоянии алкогольного опьянения, а затем?       — Ну, я поехал окольным путём, потому что там были дорожные работы, и, будучи, знаешь ли, за пределами предела, я не хотел, чтобы меня останавливали и… — Хёнджин беспомощно пожал плечами. — И я наткнулся на кого-то, лежащего на обочине дороги. Я вышел, чтобы посмотреть, смогу ли я помочь, но, эм, нет, я определенно не мог помочь.       У Кима всё ещё были проблемы с пониманием, почему ходячий секс Хёнджин взял тело с собой, и, не колеблясь, сказал об этом. Руки осуждающе взгромоздились на его бёдра.       — Там не было телефонной связи, поэтому я не мог вызвать скорую, — возразил Хёнджин. — И, очевидно, я не собирался обращаться в полицию.       — А ты не мог просто оставить тело? — недоверчиво возразил Ким.       Хёнджин ахнул, последние остатки страха исчезли под волной оскорблённого негодования.       — Конечно, нет! Ты бы хотел, чтобы тебя оставили на обочине дороги, если бы ты был мёртв?       — Я был бы мёртв, так что, честно говоря, не думаю, что меня бы это волновало, — разочарованно простонал Сынмин.       Как и ребёнок, которым он, по-видимому, был, Хёнджин поднял свой нос в воздух и сложил руки.       — Я не знаю, как ты относишься к мёртвым людям, Сынмин, но моя мать учила меня быть вежливым со всеми.       Тяжело вздохнув, Сынмин сказал:       — Хорошо. Конечно. Но почему ты здесь? И почему ты дотронулся до моей лопаты?       Хёнджин надул губы.       — Я не такой сильный, как ты, поэтому оставил тело в машине, чтобы найти место, где его можно похоронить. Я случайно наткнулся на лопату и возвращался за ней, потому что нашёл место, которое, как я думал, будет не слишком трудно выкопать, — он поморщился. — Я чуть не сломал руки, когда снова двигал тело.       Отлично, он, наверное, оставил на нём отпечатки пальцев.       — А как насчёт того, чтобы показать мне этого мертвеца?       Хёнджин подозрительно посмотрел на него.       — А зачем он тебе понадобился? Он уже мёртв.       — Если ты не хочешь, чтобы копы стучали в твою дверь в течение трёх дней после обнаружения тела, потому что ты оставил после себя улики, ты мне его покажешь. У меня есть опыт в этом, помнишь? — Сынмин покачал головой. — Может ты и идиот, но есть причина, по которой я согласился на третье свидание.       Хван захлебнулся от смущения. Сынмин сумел вставить комплимент, оскорбление и почти угрозу.       — Д-да, но это свидание рассматривается до особого распоряжения, — слабым голосом произнёс он.       Сынмин остановился, уже присев на корточки, чтобы достать лопату. Он поднял глаза и встретился взглядом с Хёнджином. Его голос был спокоен, когда он ответил «понятно», но в нём слышалось явное смирение.       Прежде чем Хёнджин смог остановиться на этом и сформулировать возможный ответ, Сынмин выпрямился с лопатой в руке и сделал широкий жест.       — Сейчас не станет ни теплее, ни светлее, так что пошли, окей?       Хёнджин быстро взглянул на покрытое брезентом тело, всё ещё лежащее на земле.       — А ты, э-э, собираешься что-нибудь предпринять? С ним…?       Сынмин пренебрежительно махнул рукой.       — Ещё полчаса ожидания похорон ему уже не повредят.       Тяжело сглотнув, Хёнджин развернулся на каблуках и пошёл обратно к деревьям, вытаскивая из кармана фонарик, чтобы помочь осветить путь. Ким позаботился о том, чтобы сохранить некоторое пространство между ними, пока они молча шли — он не хотел причинять другому больше дискомфорта, чем уже сделал. К его удивлению, однако, Хёнджин подплыл немного ближе.       — Сынмин, — осторожно начал долговязый парень. — Почему… почему ты убил этого человека?       — Мне за это заплатили, — последовал спокойный ответ. — Мне прислали предложение работы, и оно не противоречило ни одному из моих принципов, так что я согласился.       — И… почему кто-то хотел его убить?       — Он задолжал много денег группе очень влиятельных людей. Чтобы попытаться вернуть деньги, он воровал у своей собственной компании, хотя большая часть этих средств оказалась в его собственном кармане.       Воцарилась тишина, когда Хван обдумал это.       — А как насчёт его семьи? — в конце концов, спросил он.       — Не моя забота, — немедленно ответил Сынмин. Через мгновение он неохотно добавил. — Но с ними всё будет в порядке. У них достаточно денег, чтобы прокормить себя, и по ним это не ударит.       — Если бы кто-то заплатил тебе, — медленно и с тревогой произнёс Хёнджин, — то ты бы и меня убил?       Сынмин остановился как вкопанный, заставив Хёнджина сделать то же самое.       — Моя привязанность к тебе очевидна, никто не будет настолько глуп, чтобы пытаться убить тебя, пока я с тобой, — серьёзно ответил он.       — Но… — Хван снова прикусил губу, переминаясь с ноги на ногу. — Но если бы кто-нибудь попытался…       — Я бы отказался от этого предложения и дал понять, что любой, кто причинит тебе вред, будет иметь дело со мной, как до, так и после, — твёрдо сказал Сынмин, не мигая.       Хёнджин выглядел удивлённым, приятно удивлённым.       — О… Ну, ладно.       Когда он не сделал никакого движения, чтобы сказать что-то ещё, Сынмин поднял голову вверх — он чувствовал, как капелька формируется на конце его носа — и продолжил идти. Через пару минут Хёнджин протянул руку и потянул его за рукав куртки, указывая другой рукой вниз по пологому склону на особенно густую группу деревьев.       — Я оставил его там, — пробормотал Хёнджин, выпуская изо рта маленькие облачка конденсата.       — Покажи мне, — пробормотал Ким, меняя траекторию движения.       Хёнджин повёл его вокруг рощи, свет от фонарика падал и нырял на землю, пока не осветил скрюченную фигуру. Он держал свет ровно, когда Сынмин приблизился к телу. Присев перед ним на корточки, Сынмин мельком увидел ушибленную кожу, исчезающую под чёрным капюшоном в бахроме. Свет Хёнджина заплясал на частично скрытом лице трупа, и у Сынмина возникла внезапная, ужасная мысль.       — Хёнджин, — тихо сказал он. — Поднеси фонарик поближе, окей?       Когда Хёнджин зашаркал вперёд, Сынмин наклонился и сдвинул тёмную бахрому — синюю, она была синей, конечно, это был чёртов синий цвет — так что он мог видеть лицо трупа. Хёнджин зашипел при виде пурпурных кровоподтёков, красных порезов, царапин и разбитой губы.       Ким зашипел совсем по другой причине.       — Хан ёбаный Джисон, — прорычал он себе под нос.       — Что такое? — растерянно спросил Хёнджин за его спиной. — Ты его знаешь?       Сынмин усмехнулся, прижимая два пальца к столь же потрёпанному загорелому горлу — вероятно, удушение, учитывая довольно аккуратное кольцо синяков — чтобы нащупать пульс, который он хотел бы не найти. Естественно, ему не повезло. Он был медленным, но определённо присутствовал.       — К сожалению, — ответил он. — Он эм… можно сказать, мой коллега. Мы вместе работали на нескольких заданиях.       — О? — спросил Хван. — А разве… он не…?       Сынмин встал, инстинктивно отряхивая руки в перчатках.       — Я бы с удовольствием, — ответил он, — но на самом деле он…       Молодой человек, лежавший на земле без сознания, застонал и заметно дёрнулся.       Хёнджин закричал и быстро упал спиной на траву в неудачной попытке убежать.       На мгновение воцарилась ледяная тишина, Джисон больше не делал попыток прийти в сознание, Хёнджин пошатнулся от падения и шока, а Сынмин — был удивлён.       — Что за хуйня, — раздалось яростное шипение из смятой, спутанной груды конечностей, которая была Хван Хёнджином. — Что. За. Хуйня.       — Он тоже часто вызывает у меня подобные эмоции, — сказал Сынмин, пытаясь быть легкомысленным, но тут же получил недовольный взгляд.       — Сейчас не время для шуток, Сынмин. Этот человек был мёртв, а теперь, по-видимому, нет. Это означает, что он нежить, и ты должен убить его должным образом, или я собираюсь похоронить кого-то заживо! — стресс Хёнджина в этой ситуации был больше вызван тем, что он лежал на спине. Но потом он всё испортил, слабо подняв руку и заскулив — с надутыми губами и всем прочим. — Помоги мне встать, здесь внизу холодно.       Сынмин вздохнул, когда подошёл к другому молодому человеку и взял его за руку. В глубине души он был доволен тем, что Хёнджин разрешил им общаться, пусть даже через два слоя перчаток; возможно, то, что он был наёмным убийцей, а не внештатным IT-консультантом, не будет полным разрывом. С твёрдым рывком, он поднял Хёнджина вверх. Однако светловолосый парень не ожидал такой силы и, взвизгнув, повалился вперёд.       Рука Кима резко дёрнулась и обхватила грудь Хёнджина, остановив его падение.       Широко раскрыв глаза, Хёнджин повернулся, чтобы встретить удивлённый взгляд Сынмина, прежде чем поспешно отступить. Ощущение непреодолимой силы давило на него, решительно удерживая в вертикальном положении.       — Спасибо, — пробормотал он, мгновенно забыв о сложившейся ситуации.       — Всегда пожалуйста, — ответил Сынмин тем мягким, приятно успокаивающим голосом, который так полюбился Хёнджину.       Хван откашлялся и посмотрел вниз на не очень мёртвого молодого человека перед ними.       — Так… значит, ты его знаешь?       Сынмин кивнул.       — Знаю. Его зовут Хан Джисон, и он очень умный идиот. Он на грани клептомании, так что следи за своими вещами. Я не знаю, что он здесь делает; последнее, что я слышал, он был во Вьетнаме…       Когда он снова присел на корточки, перекатив Джисона на спину, Хёнджин спросил:       — С ним всё будет в порядке? Он хреново выглядит. Может нам отвезти его в больницу?       — Вероятно. На оба вопроса, — ответил Сынмин, сжимая подбородок Джисона двумя пальцами, чтобы его голова не свесилась набок. Он жестом велел Хвану посветить фонариком прямо в лицо Хану, прежде чем осторожно открыть оба глаза потерявшего сознание парня. Зрачки быстро расширились — не совсем сразу — и Сынмин подумал, что Джисон, вероятно, был в безопасности от повреждения мозга. Он позволил глазам закрыться, а затем резко ущипнул одну из проколотых мочек уха Джисона. Синеволосый не шевельнулся, но его голова дёрнулась в сторону, борясь с хваткой Кима, чтобы избежать боли. Удовлетворённый, Сынмин отпустил его.       Он поднял глаза и увидел, что Хёнджин наблюдает за ним с ярким любопытством, скорее как маленький ребёнок. Хёнджин моргнул, глядя на него сверху вниз, и, поняв, что он был пойман, покраснел. Красноватый цвет был виден даже в дерьмовом освещении.       — Заткнись, — проворчал он.       — Я ничего не говорил, — заметил Сынмин, выпрямляясь.       Хёнджин бросил на него подозрительный взгляд.       — На тебя интересно смотреть, понятно? Нравится… ты просто сделал это столь легко. Я не знал, что ты хоть что-то знаешь о том, как выяснить, мёртв ли человек.       — Хорошо… У меня было довольно много практики, — уклончиво ответил Сынмин.       Хёнджин поджал губы — красивые, розовые, пухлые и, чёрт побери, почему он думал об этом прямо сейчас — задумчиво.       Прежде чем он успел сказать что-то ещё, Сынмин продолжил:       — Ты… воспринял всё это на удивление хорошо. Ты кричал только один раз, и это даже не моя вина.       — Эй! — губы Хвана надулись и опустились вниз. — Ты же знаешь, что я не в ладах со страшными вещами! Я думал, что он умер.       Сынмин вздохнул, пощипывая себя за переносицу.       — Я всё ещё не могу поверить, что ты собирался похоронить его вместо, ну не знаю, буквально всего остального.       — В то время это казалось хорошей идеей, — язвительно сказал Хёнджин. Потом он тоже вздохнул. — Но с тех пор я немного протрезвел. Твоё откровение проделало довольно хорошую работу по уничтожению любого кайфа, который у меня был.       Последовала короткая пауза, прежде чем он поспешно добавил:       — Прости, никакого каламбура.       Сынмин наполовину фыркнул, наполовину хихикнул.       — Право. Что ж. Этот идиот скоро проснётся, а мне ещё нужно избавиться от тела. Не думаю, что у тебя есть своя лопата, так ведь?       Хёнджин сглотнул и покачал головой.       — Именно поэтому я и пришёл за твоей. Я не держу лопату в своей машине, ты же знаешь. Это было бы очень странно.       — Обычно, — пробормотал себе под нос Сынмин. Затем, уже громче, он сказал. — Окей, ты идёшь? Я возьму Хана с собой, а ты можешь уйти, если хочешь.       Хёнджин выглядел удивлённым.       — Серьёзно?       Сынмин поднял бровь, глядя на него.       — А ты думал, что я заставлю тебя поклясться хранить это в тайне под страхом смерти? Или всё равно убью тебя?       — Хм…       Наклонившись, чтобы поднять Джисона на плечо — не то, которое он использовал для трупа полчаса назад — Сынмин проворчал:       — Неудивительно, я полагаю.       — Нет! — воскликнул Хёнджин, делая шаг в сторону юноши. Его пристальный взгляд был напряжён, а лоб решительно нахмурен. — Я… я так не думал. Я… — он сглотнул, — я почти уверен, что ты не причинишь мне вреда. Ещё работаю над этим. Это что-то новенькое для меня, ясно? Сейчас я не знаю правил. У меня есть проблемы с пониманием того, что Сынмин, который любит дополнительный зефир в его горячем шоколаде, это тот же Сынмин, который, по-видимому, убивает людей за деньги!       А, вот и паника, которую он ожидал увидеть. Поздно, но она есть, хотя и без истерики.       Бесцеремонно опустив Джисона обратно на лесную подстилку, Сынмин поймал пристальный взгляд Хёнджина и сказал:       — Веришь или нет, но это один и тот же человек. Сынмин, которого нанимают убивать людей, который знает, как взломать твой банковский счет, который свободно говорит на мандаринском, кантонском, тайском и французском языках, у которого есть три фальшивых паспорта — это всё тот же Сынмин, который вчера сделал шестьдесят семь фотографий вас с Кками после того, как мы съели слишком много чизкейка, и который держал тебя за руку всю дорогу до автобусной остановки.       Он насильно расслабил свою напряжённую позу, плечи немного опустились, и его тон утих от смирения.       — Я не хотел, чтобы ты узнал об этом. Это всех отпугивает, и я это понимаю, но… — он моргнул, непреднамеренно сделав щенячьи глаза. — Правда. Ты можешь уйти, если хочешь. Я не заставлю тебя остаться, и не буду удерживать тебя до третьего свидания. Я исчезну, а ты… тебе больше не придётся меня видеть.       Это потребовало от Сынмина определённых усилий, чтобы выдавить последнее предложение; он не хотел никогда больше не видеть Хёнджина. Сейчас ему больше всего хотелось преодолеть расстояние между ними и разгладить хмурый взгляд на лице Хвана большим пальцем и мягким дразнящим комментарием о ранних морщинах.       Но у него больше не было такого права.       Выражение лица Хёнджина изменилось, печально смягчаясь. Его брови поднялись в середине в возмутительно милом взгляде.       — Я не хочу, чтобы ты исчезал, — тихо сказал он слегка сдавленным голосом. — Я-я не хочу, чтобы ты оставил м— уходил.       То, как он поджимал губы, заставило Сынмина подумать, что парень борется с желанием заплакать. Лёгкая оговорка Хвана тоже не осталась незамеченной.       — Я тоже не хочу исчезать, — сказал Сынмин, внимательно наблюдая за медоволосым. — Теперь всё зависит от тебя, Хёнджин. Но не бойся меня, хорошо?       Он сделал медленный шаг к Хёнджину, стараясь, чтобы это выглядело размеренным и неосторожным. Теперь между ними было всего два шага.       — Пожалуйста, — сказал он мягко и серьёзно. — Не бойся меня, Хёнджинни.       Они оба замерли от случайного использования Сынмином прозвища, и на этот раз он был первым, кто отвёл взгляд. Но Хёнджин протянул руку, подталкивая плечо Сынмина кончиками пальцев. Его улыбка только начинала появляться, нежная и красивая.       — Я не боюсь тебя, Сынминни, — пробормотал он. — Я немного удивлён… я всё ещё в замешательстве, и немного нервничаю из-за твоей работы с этической точки зрения, и что это может значить для нас обоих, если мы продолжим встречаться. Но… — он сделал глубокий вдох и плавно выдохнул через нос, — я не боюсь тебя. Клянусь.       На мгновение между ними воцарилась тишина, слова Хёнджина утонули в холодном воздухе, и вокруг них повисли ломаные тени.       Как только Сынмин открыл рот, чтобы что-то сказать, знакомый, хриплый голос в районе его лодыжек невнятно пробормотал:       — Блять, голова болит, — и Хёнджин завизжал во второй раз, подпрыгнув на полфута в воздух. Однако он не упал и не выронил маленький фонарик, что уже лучше.       В то время пока Хёнджин оправлялся от своего кратковременного сердечного приступа, Сынмин повернулся и посмотрел вниз, чтобы увидеть, как выпрямился Джисон, схватившись за одну сторону головы и бормоча себе под нос.       — Хан, — недоверчиво произнёс Сынмин.       Джисон отвёл взгляд от того места, где Хёнджин пинал дерево. Его оливковые глаза блеснули, и он улыбнулся своей широкой, в форме сердечка улыбкой.       — Минни, — поприветствовал он слегка пьяным голосом. — Как у тебя дела? Где мы? Почему этот парень нападает на дерево? Бля, тут так холодно.       — Это потому, что ты лежал в траве, по меньшей мере, полчаса в половине третьего ночи, — сухо ответил Сынмин, подчёркнуто игнорируя позорное прозвище. Он не сводил глаз с синеволосого молодого человека, который явно начал приходить в себя. — Мы сейчас как раз к востоку от Санджу, и «тот парень» ещё две минуты назад думал, что ты мёртв, так что…       Лицо Хана в замешательстве сморщилось.       — С чего бы это мне? — затем выражение его лица прояснилось, и он опустил руку, чтобы слегка потрогать синяки на шее, немедленно вздрогнув. — А, — сказал он.       — Красноречив, как всегда, — отрезал Сынмин, когда Хёнджин закончил выносить своё горе на дерево и зашагал обратно к ним, направив фонарик на Хана. — Теперь тебе лучше?       Вопрос был адресован Хвану, который впился взглядом в Сынмина, не уверенный, дразнят ли его (это было не так).       — Немного, — ответил он, прежде чем посмотреть вниз на Джисона, который всё ещё сидел, откинув капюшон назад, с голубыми волосами, свисающими на глаза, и вообще выглядел весьма сомнительно.       — Привет, — сказал Джисон, и его фирменная улыбка расцвела на лице, как утренняя заря, которая как только ты отвернёшься — сожжёт тебя.       — Я собирался похоронить тебя заживо, — были первые слова из уст Хёнджина, и Сынмин не знал, чего он ожидал, но точно не этого. Светловолосый покосился на Джисона. — Я думал, ты уже умер.       Джисон воспринял это спокойно, жизнерадостно и непоколебимо.       — Уже слышал, — сказал он. — Это был бы настоящий позор.       — Ну да, — нахмурившись, начал Хёнджин, — тогда ты-       — О нет, я имел в виду тебя, — живо перебил его Хан, поднимаясь на ноги. — Мне бы пришлось выследить и убить тебя, если бы ты это сделал.       Глаза Хвана стали очень большими, губы слегка приоткрылись, и Сынмин поборол желание ударить Джисона лопатой по голове.       — Не обращай на него внимания, — твёрдо сказал он Хёнджину, который заметно побледнел. — А ты, — он сердито посмотрел на Джисона, — заткнись и перестань его пугать. Я сам тебя похороню, если понадобится.       — Эй, — надулся Хан. — Я ранен, будь со мной поласковее.       — Ни за что, — парировал Сынмин. — Хищники особенно опасны, когда их ранят, и я не хочу тащить Хёнджина в больницу с тяжёлым случаем стилета между рёбер.       При этих словах Джисон ухмыльнулся, его глаза превратились в полумесяцы, щёки сморщились, а зубы блеснули в слабом свете. Хёнджин выглядел очень взволнованным, и он убедился, что Сынмин всегда находится между ним и синеволосым молодым человеком.       — Да ладно тебе, Мин, — сказал парень с синяками. — Ты же знаешь, что я не убью ни одного из вас без надлежащего предупреждения.       Ким усмехнулся.       — Ты хотел бы убить меня. Но я всажу весь запас магазина тебе между глаз, прежде чем ты успеешь поцарапать мою кожу.       Хан рассмеялся, слишком довольный как ситуацией, так и темой, по мнению Хёнджина.       — Наверное, это хорошо, что те ублюдки, которые меня поймали, хорошенько обыскали меня, прежде чем выбросили из фургона, да?       Не купившись ни на одно слово из этого, Сынмин покачал головой.       — Даже не пытайся убедить меня, что ты безоружен. Я слишком хорошо тебя знаю. Но хватит болтать о пустяках, — продолжил он. — Здесь чертовски холодно, а мне ещё нужно кое-что сделать.       — Ой, а можно мне пойти с тобой? — спросил Джисон, качаясь вперёд на носках своих ног.       — Только если ты пообещаешь не причинять Хёнджину умственного, физического или эмоционального вреда.       Хёнджин покраснел и попытался спрятаться за спину Сынмина.       — Обещаю, — последовал напевный ответ.       Так они отправились обратно, к аккуратно упакованному телу, которое Сынмин оставил ждать. Их формирование было, мягко говоря, неловким, Хёнджин делал всё возможное, чтобы оставаться близко к Киму, а также как можно дальше от Джисона.       Джисон, казалось, ничего не замечал и не заботился об этом, держа одну руку обхваченной вокруг туловища — может, у него болели рёбра? — и его голова поворачивалась туда-сюда. Он шёл слева от Сынмина, по крайней мере, в двух метрах между ними. Хёнджин не мог не заметить, что то, как Сынмин держал лопату — подчёркнуто левой рукой — помогло бы легко использовать её в качестве оружия. Это нисколько не успокоило нервы Хёнджина по поводу синеволосого.       К счастью для всех заинтересованных, труп Сынмина не сдвинулся ни на дюйм, так что после последнего обещания выпотрошить Джисона его же собственной молнией, если он хотя бы коснётся волоса на голове Хёнджина, рыжеволосый молодой человек воткнул лопату в землю и начал копать.       Джисон прислонился к одному из деревьев, явно находясь в пределах прямой видимости Сынмина, и скользнул вниз на корточки с прямой спиной, баюкая свои рёбра. Хёнджин неловко стоял в нескольких метрах от него, услужливо освещая фонариком землю, которую копал Ким. Он горячо надеялся, что Джисон не попытается заговорить с ним.       Это полностью соответствовало его удаче сегодня вечером, когда через несколько минут после их ожидания, Хан спросил:       — Итак, Хёнджин, теперь, когда мы друзья, — о, так вот кем они были, — ты и Минни-Мин бойфренды?       Хёнджин поперхнулся, и, не поднимая глаз, Сынмин громко сказал:       — Он всегда такой любопытный, не обращай на него внимания, Хёнджин. Тебе не нужно отвечать ни на один из его вопросов.       Хан уставился Хёнджину прямо в глаза с выражением, которое подразумевало слишком много угрожающих вещей, и театрально прошептал:       — Да, это так.       Сынмин сделал паузу и поднял голову, чтобы пригвоздить Джисона взглядом с плотно сжатыми губами.       — Нет, он-       — О, успокойся, Минни! — прервал его Хан, явно раздражённый. — Я просто разговариваю с ним. Если он может справиться с твоими дерьмовыми социальными навыками, он может справиться и с моими.       Когда казалось, что ни один из них не отступит от их внезапного пристального соперничества, Хёнджин прочистил горло и голосом, который, к счастью, не дрогнул, сказал:       — Сынмин, всё в порядке. Тебе не нужно беспокоиться обо мне, я в порядке.       Слова прозвучали более серьёзно, чем он ожидал, но Хёнджин предположил, что это нормально. Это была чистая правда.       Сынмин оторвал свой пристальный взгляд от Хана, оценивая искренность Хёнджина. Через мгновение он коротко кивнул и сказал:       — Я поверю тебе на слово. Кричи, если хочешь, чтобы я его застрелил.       Хан громко запротестовал на это, но двое других проигнорировали его, и Хёнджин одарил рыжеволосого небольшой, но искренней улыбкой. Хёнджин подумал, что он мог бы увидеть слабый румянец, поднимающийся на щеках Кима, но было слишком темно, чтобы быть уверенным.       — Боже, ты, должно быть, особенный, — проворчал Джисон, когда Сынмин вернулся к своим раскопкам. — Он уже трижды мне угрожал.       Хван прислонился спиной к своему дереву, чувствуя себя немного довольным.       — Мы не бойфренды, — спокойно ответил он на предыдущий вопрос Джисона. — Мы только сегодня пошли на второе свидание. Ну, я имею в виду, вчера днём.       — Только не говори мне, что это ваше третье свидание.       — Что? Нет, ты что, с ума сошёл? — пробормотал Хван. — Всё это произошло совершенно случайно, я даже не знал, что он… что он…       — Что он наёмный убийца? — предположил Хан, наблюдая из-под своей длинной синей чёлки.       Хёнджин нервно сглотнул и кивнул.       — Да. Я, эм, я не знал об этом до сегодняшнего вечера.       Джисон присвистнул.       — Чертовски повезло, — сказал он. — Держу пари, это всё испортило.       — Ну да, что ж… — Хёнджин замолчал, пристально глядя на Сынмина. Моральные последствия знакомства с наёмным убийцей были очевидны… неприятно даже думать об этом, если не сказать больше. Но, несмотря на угрызения совести, Хёнджин не имел никакого желания обрывать отношения. Как и сказал Сынмин, он сделал шестьдесят семь фотографий Хёнджина и Кками. Ни одно из предыдущих свиданий Хвана никогда не обходилось больше чем в пятнадцать. Это должно было что-то значить.       — Ух, я даже отсюда чувствую твою тоску по любви, — проворчал Хан, сморщив нос от отвращения.       Хёнджин покраснел, но ничего не сказал.       — Послушай, ты всё усложняешь больше, чем нужно. Если он тебе нравится, значит, нравится. Какое отношение к этому имеет его работа, а?       В конечном счете, смирившись с тем, что тема разговора будет оставаться на его руинах любовной жизни, Хёнджин прошипел:       — Он убивает людей. Ради денег. Мои родители всё ещё заставляют меня ходить в церковь с ними каждый раз, когда я приезжаю, и я почти уверен, что бог поразит меня святым огнём в следующий раз, когда я ступлю на святую землю, если я сознательно буду встречаться с киллером. То, что я гей, уже достаточно плохо…       Хан повернулся так, что оказался прямо напротив Хёнджина, и светловолосый сглотнул под тяжестью его полного внимания. Раненый молодой человек выглядел смущённо, как разочарованный родитель.       — Хёнджин. Почти-бойфренд идиота. Мой почти-удавшийся-убийца. Мой новый друг. Я буду откровенен — ты слишком много об этом думаешь. В Библии нет правила, которое говорит «ты не должен встречаться с убийцей»; если я правильно помню, это «ты не должен убивать», а Мин не религиозен, поэтому всё в порядке.       Хван был готов броситься под автобус. Как бы то ни было, он обошёлся особенно сильным фейспалмом.       — Вот именно… это здорово, но мои родители будут против.       — Им и не нужно знать, — пренебрежительно сказал Хан. — Скажи им то, что они хотят услышать, и они будут счастливы. Думаешь, мои родители знают, чем я занимаюсь? Ну, мама не знает. А папа умер, и никто не знает где он.       — Я… Что, прости?       Хан махнул рукой.       — Забей, ублюдок сам напросился.       … Ну ладно.       — Хм. Что ж. У меня с этим проблема, — пробормотал Хёнджин. — Может, для вас это и не имеет особого значения, но… для меня убийство людей — это большая проблема.       Джисон вздохнул, а затем застонал от боли, когда задел рёбра.       — Я так рад, что у меня нет нормальной совести, — сказал синеволосый, лишь слегка напрягшись. — Ты ничего не можешь с ней делать.       Хёнджин нахмурился.       — У Сынмина есть совесть, и он всё ещё умудряется… делать то, что делаешь ты.       Джисон фыркнул, чёлка коротко затрепетала.       — Есть разница между тем, что делает Минни, и тем, что делаю я. Он очень избирательно относится к тем заданиям, которые принимает. Его моральный компас может идти вразрез с общественным, но только потому, что он больше око за око парень.       — О, — вопросы гудели на языке Хёнджина, но он проглотил их; если он хотел знать больше, он должен был сам спросить их у Сынмина.       — Ага. Он довольно неинтересный большую часть времени.       Болезненный интерес побудил Хёнджина спросить:       — Если бы… если бы он не сказал тебе не причинять мне боль… то я бы уже был мёртв?       Джисон искоса взглянул на него.       — Всё зависит от того, насколько ты меня раздражаешь. И насколько мне скучно.       После его ответа воцарилась полная тишина, нарушаемая только Сынмином и его лопатой. Хёнджину потребовалось несколько минут, чтобы собраться с духом, но когда он это сделал, его голос не дрожал.       — Так… как тебе удалось спастись от людей, которые оставили тебя на обочине дороги?       — Ну, они подумали, что я вырубился, и стали неряшливыми. Честно говоря, я реально отключился на минуту, когда в третий раз моя голова ударилась о стену, — Хёнджин поперхнулся, — но никто не проверил, проснулся ли я, что было непростительно глупо с их стороны, — Хан пожал плечами. — Я схватил пистолет, застрелил двоих из них, потом открыл дверь и выскочил наружу. Приземление, должно быть, вырубило меня.       — Как ты вообще живёшь? — в ужасе пискнул светловолосый. — Тебе нужно в больницу!       Джисон фыркнул.       — И чтобы моё имя внесли в их базу данных? Я думаю, ну нахуй.       — А разве у вас нет псевдонимов? Фальшивых документов? Ты можешь умереть, если у тебя будет кровоизлияние в мозг или что-то ещё, — запротестовал Хёнджин.       — Я так же мог умереть, когда меня однажды выбросило из вертолёта. Или когда кое-кто проткнул моё левое лёгкое кочергой. Или когда главарь мафии подсыпал мне цианид в водку. Я уже много раз мог умереть.       — Я повторяю свой предыдущий вопрос — как, блять, ты жив?       — Тараканов трудно убить, — сказал Хан и тут же рухнул на землю.       Хёнджин тупо заморгал. Он ждал, что Джисон снова встанет, но тот не встал, и внезапно Хван очень забеспокоился, что синеволосый умер.       — Ух… — его голос прозвучал на октаву выше, чем ожидалось, но смущаться было некогда. — Э-Э, Сынмин?       — Что случилось? — последовал немедленный ответ, а за ним последовало. — Ох, твою мать.       Хёнджин услышал, как Сынмин воткнул лопату в землю, прежде чем вылезти из импровизированной могилы и шагнуть к обмякшему телу Хана. Светловолосый юноша ждал, затаив дыхание, пока Сынмин осматривал его.       — Он снова потерял сознание, — вздохнул рыжеволосый, присаживаясь на корточки. — Возможно, это как-то связано с шишкой размером с яйцо на его затылке.       — Мы должны отвезти его в больницу, — выпалил Хёнджин. — Мы не можем позволить ему умереть по-настоящему.       Сынмин искоса взглянул на него и ничего не сказал.       — Сынмин, — прошипел он, свирепо нахмурившись. — Мне всё равно, даже если вы двое ненавидите друг друга до глубины души, мы не позволим ему умереть.       Нижняя губа рыжего слегка выпятилась вперёд.       — Но… это такая прекрасная возможность избавиться от него. Я могу просто немного расширить могилу, и он поместится туда…       — Я абсолютно точно не пойду на третье свидание с тобой, если ты позволишь ему здесь умереть, — прервал его Хёнджин.       Глаза Сынмина заметно расширились от этого.       — Хорошо, — сказал он, хлопнув в ладоши для выразительности, внезапно став совершенно деловым человеком. — Я покончу с этим парнем, — он мотнул головой в сторону трупа и частично выкопанную могилу, — через пятнадцать минут.       Хёнджин мог только наблюдать, немного ошеломлённый и удивлённый, как Сынмин вернулся к своей задаче с обновлённой энергией. И он должен был признать, что, несмотря на плохое освещение, ледяную температуру и то, как он устал, вид действительно был не так уж плох. Земля всё ещё была замёрзшей, но у Сынмина, казалось, вообще не было никаких проблем…       — Перестань меня отвлекать.       Эти слова явно звучали как просьба, но вместо этого были самодовольны и радостны. Хёнджин покраснел, как только понял, что имел в виду Сынмин, и слабо фыркнул. После этого он постарался смотреть куда угодно, только не на рыжего.       Через несколько довольно коротких минут Ким выбросил лопату из земляной ямы и подтянулся за ней сам. Затем он поднял аккуратно завёрнутый труп и не слишком осторожно бросил его в могилу. Он быстро накрыл тело и навалил сверху остальную землю, утрамбовав её, пройдясь взад и вперёд по ней несколько раз.       — Вот и хорошо, — Сынмин повернулся к Хёнджину. — Теперь мы можем уйти.       — О, слава богу, — простонал Хёнджин, отталкиваясь от своего дерева. — Я хочу проспать целую неделю. Я не чувствую ни одной из своих конечностей.       Однако он остановился, когда Сынмин сделал вид, что собирается идти обратно, и многозначительно откашлялся.       — А ты не забыл кое-кого?       Сынмин заметно замер и вздохнул, его плечи опустились, прежде чем он повернулся на каблуках и подошёл к Джисону.       — И будь с ним помягче, я думаю, он повредил себе рёбра, — поспешно добавил Хёнджин, когда Сынмин подхватил Хана и перекинул его через плечо.       — О, он сломал, по меньшей мере, три из них, — был беспечный ответ. — Так ты идёшь?       Хёнджин пискнул и поспешил догнать Сынмина, освещая путь своим маленьким фонариком.

***

      Когда они вышли из леса к пикапу Сынмина, стоящему прямо рядом с дорогой, Хёнджин заговорил.       — Эм! Я возьму… мне сесть в машину или… э-э…       Прежде чем светловолосый успел проглотить собственный язык, Сынмин сказал:       — Оставь свою машину здесь. Если ты не возражаешь одолжить мне ключ, я позже заберу её и оставлю там, где будет удобно.       — О. Что ж… разве нам обоим не было бы легче вернуться за ней? Как ты доберёшься сюда, если не будешь водить свою машину?       — Не беспокойся ни о чём из этого, — ответил Сынмин, когда они пересекли дорогу. — Будет лучше, если ты не будешь приходить сюда некоторое время. По крайней мере, месяц.       — Что? — Хёнджин бросил на Кима встревоженный взгляд, останавливаясь у водительской двери. — Почему?       Отперев машину и бросив Джисона и лопату на заднее сиденье, Сынмин ответил:       — Вероятно, нет причин, но лучше перестраховаться, чем сожалеть. Я знаю, как избежать привлечения нежелательного внимания, а ты — нет.       — Я… я понимаю, — пробормотал Хёнджин, снова ошеломлённый тем, как основательно и эффективно об этом говорил Сынмин. — Конечно. Вот, возьми запасной.       Ким выглядел удивлённым, когда поймал ключ.       — Ты носишь оба ключа на одной связке? Ты же знаешь, что такой способ не соответствует назначению запасного, верно?       — Заткнись, — проворчал парень.       Фыркнув, он обошёл машину с другой стороны и забрался на пассажирское сиденье. Он был удивлён, когда Сынмин не забрался к нему в машину, а вместо этого стал рыться в багажнике, пока не нашёл наручники, которыми быстро закрепил руки Джисона за спиной. После недолгого раздумья он застегнул один из ремней безопасности вокруг туловища Хана, чтобы тот не улетел при первом же прикосновении к тормозам.       Как только он сел на переднее сиденье, Хёнджин спросил:       — А что, если там будет полицейский пост и они заглянут сзади?       — Задние стёкла тонированы, — сказал Ким, заводя машину и включив обогрев на полную мощность. — И у меня есть это, — он постучал по незнакомой коробке, прикреплённой к приборной доске над приёмником.       Хёнджин посмотрел на многочисленные циферблаты и крошечный светодиодный дисплей на коробке.       — И это…?       — Полицейский сканер, — усмехнулся Сынмин.       Согрев затянутые в перчатки руки над вентиляционными отверстиями, Хёнджин почувствовал, как его брови взлетели вверх.       — А разве это… не незаконно?       — Только иногда, — последовал загадочный ответ. Прежде чем Хёнджин смог надавить дальше, Сынмин добавил. — Приглядывай за Ханом краешком глаза. Если он проснётся, я лучше не буду знать об этом от ножа, приставленного к моему горлу.       Сглотнув, Хёнджин повернулся на своём сиденье, чтобы оглянуться на хромого, избитого парня сзади.       — И он это сделает? Мы же ему помогаем.       Сынмин пожал плечами.       — Он ненавидит больницы. Добровольно он бы туда не пошёл, даже если бы его рвало кровью.       — Звучит немного… экстремально.       — Он очень необычный человек, — вот и всё, что сказал на это Ким.

***

      Было уже без четверти пять, когда они добрались до окраины города, и Хёнджин изо всех сил старался не заснуть. Джисон, к счастью, ни разу не пошевелился, и единственными звуками, не считая радио, были случайные трески статики и оживлённые голоса из полицейского сканера. Хван отметил, что в то время как Сынмин не казался особенно заинтересованным ими, он поехал по немного более запутанному маршруту в больницу, чем это было необходимо.       Сынмин припарковался на почти пустой парковке возле отделения неотложной помощи, больница всё ещё была хорошо освещена. Он заглушил двигатель, и всё стихло.       Последовала пауза.       Хёнджин взглянул на него.       Сынмин продолжал тупо смотреть прямо перед собой.       — Я пытаюсь решить, как лучше всего передать его, — сказал он в качестве объяснения.       Хёнджин слегка наморщил лоб.       — Как насчёт того, чтобы взять его, как норм-       — Я мог бы просто вышвырнуть его из машины, — рассеянно перебил Сынмин. Он не моргал уже, по меньшей мере, две минуты. — Рано или поздно они его найдут. Или я могу бросить его, как можно ближе к дверям. Он довольно лёгкий…       — Или мы не сделаем ничего из этого, — громко сказал Хёнджин, прерывая его. — Возьми свои смертоносные порывы под контроль, мы отведём его обычным способом.       С этими словами Хёнджин открыл свою дверь, зашипел от внезапного наплыва холодного воздуха и выскочил наружу. Он повернулся к Сынмину, держа руку на дверной ручке.       — Так ты его отнесёшь или я? — сурово спросил он.       Сынмин побледнел и немедленно отстегнул ремень безопасности.       — Ты никого не понесёшь, — сказал рыжеволосый, поспешно направляясь к двери со стороны Джисона и открывая её. — Мне не нужно, чтобы тебя проверяли на предмет сотрясения мозга и переломов, когда ты споткнёшься об воздух.       Хван взвизгнул.       — Не надо преувеличивать! Однажды ты видел, как я упал-       — Вот именно, — торжественно произнёс Сынмин, снимая с запястий Хана наручники и пряча их обратно. — Я видел это только один раз. Бог знает, сколько ещё раз было до и после этого. Закрой машину, пожалуйста.       Он понёс Джисона на руках, как спящую принцессу, что было бы забавно для Хёнджина, если бы он не был капризным и слишком уставшим. Не утруждая себя жалобами, светловолосый взял ключи Сынмина, закрыл двери и запер машину. Когда он пошёл, кладя их в карман, то вдруг кое-что заметил.       — Эй, мы оба в перчатках. Разве мы не должны их снять? Люди обычно не носят их в больницу.       —…Хороший вывод. Я совсем забыл о перчатках, — признался Ким. — Окей, помоги мне снять их и сложить обратно в пикап. Не трогай Хана голыми руками, хорошо?       — А? — насмешливо сказал Хёнджин, когда снова открыл машину и взял перчатки Сынмина, тем не менее, осторожно, чтобы не коснуться Джисона.       — Он, вероятно, заполучит твои отпечатки через три дня, независимо от того, что ты делаешь. Может быть, через неделю, если будет лень, но нет никакой причины просто так дать их ему, — ответил Сынмин.       — Зачем ему понадобились мои отпечатки пальцев? — недоумённо спросил Хёнджин.       — Он называет это готовностью, а я — паранойей.       — О, это так обнадёживает, — простонал светловолосый.       Ким сочувственно посмотрел на него.       — Я прослежу, чтобы он не сделал с ними ничего слишком дикого, — он направился к больнице, но тут же остановился. — Когда мы туда доберёмся, то скажем, что ты и я нашли его на обочине дороги, на окраине города, хорошо? Мы его не знаем. Я студент-медик и решил, что было безопасно забрать его и привезти сюда, не вызывая скорую. Если кто-нибудь спросит, почему мы ехали столь рано, мы уже возвращаемся из Тэгу, где провели последнюю неделю с моими родителями.       — Хорошо, — согласился Хёнджин.       — Тогда пошли, — сказал Сынмин, и в его голосе послышались нотки впечатляюще отчётливого сатори.       Они пересекли автостоянку и поднялись по трём пологим ступенькам к раздвижным стеклянным дверям. В приёмной было не слишком тепло, но всё же гораздо лучше, чем снаружи. Единственным человеком в поле зрения был усталый молодой медик с острым подбородком, яростно стучащий по одному из двух компьютеров за стойкой регистрации. Хёнджин почувствовал жалость к парню; он выглядел так, будто ему нужно проспать двенадцать часов, если судить по теням под его глазами.       — Здравствуйте, чем я могу вам помочь? — спросил мужчина — на его бейдже было написано Со Чанбин — и тут же его взгляд упал на обмякшее тело Хана.       Сынмин пустился в краткую болтовню, не говоря слишком много ненужных вещей и звуча соответственно обеспокоенно. Хёнджин изо всех сил старался не заснуть там, где стоял. Он моргнул, и вдруг Чанбин поспешно обошёл вокруг стола, пальцы заплясали над пейджером, который внезапно материализовался в его руке.       — У него были проблемы с дыханием? Выкашливал какую-нибудь кровь? Посинел? — Чанбин быстро отбарабанил все вопросы, поманив их за угол, где стояла готовая и ожидающая каталка.       — Ничего такого мы не видели, — ответил Сынмин на сатори, с трудом выговаривая слова и укладывая Джисона на кровать.       Рыжеволосый отступил назад, присоединившись к Хёнджину поблизости, как раз в тот момент, когда появилась невысокая женщина в той же униформе, что и Чанбин, и пронеслась по коридору к ним. Она резко остановилась рядом с медиком, который не отрывал взгляда от того места, где проверял жизненные показатели Джисона.       — Здравствуйте, — сказала она, задыхаясь, и быстро поклонилась Хёнджину и Сынмину, которые качнули головами в ответ. — Чанбин-щи и я, — Хирай Момо, судя по табличке, — позаботимся об этом молодом человеке, пока доктор Ким не сможет присоединиться к нам. Это была тихая ночь, так что это не долго.       Прежде чем кто-либо из парней успел ответить, Чанбин рявкнул:       — Нуна, где манжета?       — Вот, держи, — Момо выхватила из большого кармана манжету для измерения артериального давления и протянула ему. — С чем мы имеем дело?       Вопрос был адресован Чанбину, который ответил:       — Возможно насильственное ограбление, у него все признаки.       — Мерзкая шишка на затылке, — пробормотала она, осторожно ткнув в ухо Хана свежеоткрытым датчиком температуры.       — По словам студента-медика, у него сломаны рёбра, — Чанбин дёрнул головой в сторону Сынмина, когда Момо подняла бровь.       Она пристально посмотрела на Сынмина.       — Именно так, — объяснил он. — Я должен был убедиться, что он в порядке, чтобы мы могли двигать его.       — Хорошая идея, — похвалила его Момо, и суровое выражение лица тут же исчезло.       — Верно, этому парню нужно провести повторное обследование, — сказал Чанбин, расстёгивая манжету. — Какой кабинет для осмотра свободен?       — Мы можем взять второй, — ответила она, проверяя термометр. — Сейчас у него тридцать восемь и одна десятая. Что на счёт его кровяного давления?       — Низкое — семьдесят четыре на пятьдесят, — Чанбин взглянул на Сынмина и Хёнджина. — Мы не можем впустить вас в процедурный кабинет, извините, но нам нужно узнать ваши данные. Вы же понимаете, что полиция, скорее всего, заинтересуется этим.       Глаза Хёнджина расширились в тревоге, но Сынмин принял это как должное и кивнул.       — Если вы пойдёте со мной, я запишу ваши имена и контактные данные, — сказала им Момо, указывая в сторону приёмной.       — Конечно, — ответил Сынмин.       Хёнджин вроде как хотел возразить — они собираются оставить Джисона? Вот так просто? — но он держал рот на замке и последовал за двумя другими назад, оглянувшись, чтобы увидеть, как Чанбин катит Джисона прочь. Голубоволосый казался таким маленьким на накрахмаленной белой кровати.       — Он угрожал убить меня, по крайней мере, один раз за сегодняшний вечер, — напомнил себе Хёнджин, подходя к стойке приёмной.       — Хорошо, я могу узнать ваши имена, пожалуйста? — спросила их Момо, положив руки на клавиатуру компьютера.       Сынмин жестом пригласил Хёнджина идти первым и, поскольку ему ничего не было сказано, он предположил, что ему не нужно было придумывать псевдоним из воздуха, поэтому он сказал:       — Хван Хёнджин.       Щёлкнув по клавишам с впечатляющей скоростью, медсестра продолжила:       — Ваши контактные данные?       Хёнджин продиктовал свой адрес и номер мобильного телефона, вытащив водительские права, когда она спросила, есть ли у него удостоверение.       — Спасибо. Ваше имя, пожалуйста? — Момо указала на Кима.       — Ян Чонин, — ответил младший, и Хёнджин чуть не поперхнулся слюной.       Совершенно невозмутимый, Сынмин обернул свою руку вокруг руки Хёнджина и сжал её. Когда он отпустил её, Хёнджин слегка повернул руку, чтобы слегка переплести их пальцы. Это вызвало очень короткий взгляд, и он почувствовал, как его уши встали дыбом от внезапного жара. Тогда Сынмин дал медсестре номер, который определённо не был тем, который был у Хвана в его контактах, и адрес, который светловолосый мог бы поспорить, был фальшивым. Когда Сынмин положил свои водительские права на прилавок, Хёнджин без удивления заметил, что имя на них было Ян Чонин.       Затем Момо попросила их подробно рассказать о том, как они нашли Джисона, и Хван снова оставил это дело Сынмину, кивая в нужных местах. Или, возможно, в ненужных. Он не был уверен. Боже, как же ему нужно было поспать.       К счастью, после этого они были свободны. Выйти наружу было всё ещё похоже на залезание в морозилку, но уже через минуту они были в машине, и Хёнджин, не теряя времени, накинулся на вентиляционные отверстия, когда Сынмин включил отопление на полную мощность.       — Ты уверен, что нам можно оставить Джисона здесь? — с тревогой спросил Хёнджин, глядя в окно на больницу.       — Всё будет хорошо, не волнуйся, — ответил Сынмин, разморозив пальцы над своими собственными вентиляционными отверстиями. — Он может ненавидеть больницы, но там он никому не причинит вреда. Возможно. Если только они не разозлят его.       Хёнджин долго недоверчиво смотрел на рыжеволосого.       — Вообще-то я спрашивал о нём, а не о работниках, но ладно. Отлично. Спасибо тебе за это. Сейчас я чувствую себя намного лучше.       — Сарказм тебе не идёт.       — Это ты оставил потенциально опасного убийцу в больнице, у тебя нет никакого мнения.       Ким фыркнул.       — Хёнджин, он всё время опасен, в этом нет ничего потенциального.       — Я думал, ты уже достаточно выкопал сегодня вечером могил, но ты продолжаешь копать.       Это вызвало откровенный смех у Сынмина, который не ответил. После достаточно долгой паузы, чтобы позволить остаточному юмору исчезнуть из воздуха, Хёнджин рискнул задать ещё один вопрос.       — Так… кто такой Ян Чонин? — спросил он, зажмурившись от напора тёплого воздуха на лицо.       Ким вздохнул.       — Это один из моих наиболее хорошо структурированных псевдонимов. Когда полиция проверит нашу историю, чтобы убедиться, что мы были в Тэгу, они получат подтверждение, что один Ян Чонин и один Хван Хёнджин были там в течение недели.       — Ким Сынмин — это твоё настоящее имя? — откровенно спросил Хёнджин, повернувшись, чтобы посмотреть на парня.       Рыжеволосый глянул вниз, взгляд его тёмных глаз был таким же мягким, как и рука.       — Да. Ким Сынмин — это имя, которое мне дали мои родители. Я использую его только для таких вещей… не связанных с работой.       — Это всё равно, что знакомиться с потерявшимися мальчиками в книжных магазинах, — сухо заметил Хёнджин, вспоминая их первую встречу.       — Только один потерянный мальчик, — поправил Сынмин, слегка скривив губы.       Хёнджин колебался.       — Ты не… — он облизнул пересохшие губы. — Ты ведь не исчезнешь сейчас, правда? Я имею в виду то, что я сказал раньше — у меня есть опасения по поводу того, что мы продолжим это делать, но я хочу их решить. С тобой. Потому что хочу, чтобы мы продолжили в том же духе.       В воздухе повисла хрупкая тишина, пока Сынмин обдумывал свой ответ.       Наконец, он ответил:       — Я не исчезну, Хёнджин. Я не хочу уходить, и если ты тоже этого не хочешь, то я остаюсь. Как насчёт того, чтобы встретиться завтра или послезавтра днём на «Кухне Чана», и ты принесёшь мне все свои вопросы, — его взгляд метнулся к автомобильным часам и обратно к Хвану. — Спросишь всё, что захочешь, и я сделаю всё возможное, чтобы ответить. Тогда, возможно, мы сможем подумать о третьем свидании. Как звучит?       Хёнджину не нужно было думать об этом, он сразу же кивнул.       — Звучит превосходно. Я слишком устал, чтобы просить о чём-то ещё. Ты не мог бы подбросить меня до моего дома? Я не знаю, сколько поездов ходит так рано в воскресенье…       — О да, конечно! Я же сказал тебе оставить машину, и я, чёрт возьми, не собираюсь заставлять тебя самостоятельно искать дорогу домой, — пробормотал Сынмин, тон которого колебался между оскорблённым и шокированным.       Хихикая, Хёнджин откинулся на спинку своего сиденья, когда рыжеволосый привёл пикап в движение и направился обратно к дороге.       И только когда они подъехали к дому Хёнджина, светловолосый понял. Он повернулся к Сынмину, осуждая его тяжёлым взглядом.       — Я никогда не говорил тебе своего адреса, — упрекнул он его.       Глаза Сынмина расширились.       — Э-э… я могу объяснить?       Хёнджин застонал и уронил голову на руки.       — Не беспокойся, — вздохнул он. — Я спрошу тебя об этом в следующий раз.       Он выпрыгнул из машины, шипя от холода и поспешно засовывая руки обратно в относительную безопасность своих громоздких перчаток.       — Тогда увидимся через пару дней, — сказал Хёнджин, прислонившись к открытой двери.       Выражение лица Сынмина было удручающе любящим, когда он кивнул.       — Сам решай, когда. Я дам тебе знать, когда прикачу твою машину, хорошо?       — Круто. Хм. Да, — красноречиво сказал Хван. — Спокойной ночи, Сынминни.       Горизонт уже был окрашен в зелёный цвет ложным рассветом, но они не обращали на это внимания.       — Спокойной ночи, Хёнджинни, — улыбнулся Ким.       Чувствуя себя странно незащищённым, Хёнджин отступил назад и закрыл дверь. Он не стал дожидаться, пока Сынмин уедет, прежде чем развернуться и поспешить вверх по лестнице ко входу в здание, радуясь, что он не живёт где-то с комендантским часом. Затем он прошёл через тихий вестибюль, вошёл в лифт и поднялся на тринадцатый этаж. Он дважды чуть не набрал неверный код замка, прежде чем успешно отпёр свою дверь.       Как только он оказался внутри, Хёнджин скинул ботинки и нырнул в свою крошечную спальню, радуясь, что Кками всё ещё спит в своей корзине в углу. Хван щёлкнул по своему электрическому одеялу и поблагодарил любое слушающее божество за центральное отопление. От него пахло застарелым потом и грязью с пряным привкусом алкоголя, что было просто очаровательно, но с душем придётся подождать. А сейчас ему нужно было поспать.       Переодевшись в пижаму и свернувшись калачиком под одеялом, Хёнджин открыл Kakaotalk и, лишь на мгновение, поколебавшись, отправил сообщение. Затем он поставил телефон так, чтобы его не беспокоили, небрежно бросив его на прикроватный столик и заснул. От: Хёнджинни 🐶 (6:17 утра, воскресенье) Кому: Сынминни 🐌 Езжай осторожно. Сладких снов ♡ От: Сынминни 🐌 (6:51 утра, воскресенье) Кому: Хёнджинни 🐶 Конечно. У меня пока ещё неподтвержденная страховка Хороших снов ♡ От: Сынминни 🐌 (5:17 утра, понедельник) Кому: Хёнджинни 🐶 Я оставил твою машину на обычном месте на парковке. Ключи находятся под передним сиденьем От: Хёнджинни🐶 (8:01 утра, понедельник) Кому: Сынминни 🐌 Спасибо (ﾉ ◕ ヮ ◕)ﾉ*: ･ﾟ ✧ Эй (12:33 вечера) В среду я беру только утренние уроки танцев, у хёна — дневные Я могу встретиться с тобой на «Кухне Чана» около 2 часов? （*´‿｀*） От: Сынминни 🐌 (12:41 вечера, понедельник) Кому: Хёнджинни 🐶 Звучит неплохо ^^ От: Хёнджинни 🐶 (12:43 вечера, понедельник) Кому: Сынминни 🐌 Окей, тогда увидимся! ♡ От: Сынминни 🐌 (12:46 PM) Кому: Хёнджинни 🐶 ♡

***

      — Куда это ты так спешишь?       Слегка удивлённый вопрос прозвучал от входа в раздевалку инструкторов, и Хёнджин поднял глаза, чтобы увидеть входящего Минхо, чьи шелковистые чёрные волосы слегка подпрыгивали с каждым шагом.       — Я… я не тороплюсь, — защищается Хёнджин, молча проклиная себя за то, что споткнулся в словах. Другой танцор был похож на ищейку, выискивая любой намёк на слабость и страх.       — Ты неправильно застегнул рубашку, и один из твоих носков вывернут наизнанку, — ухмыльнулся Минхо, подмигивая, когда он бросил свою сумку на скамейку рядом с Хёнджином, позвякивая кошачьими значками.       Хёнджин на мгновение задумался, может быть, Минхо тоже был в бизнесе убийств за деньги, но отбросил эту идею. Сынмин наверняка знал бы это и сказал ему. И когда Минхо не было в танцевальной студии, он был либо в тренажерном зале, ставя всех подражателей Ким Кардашьян в позор, либо со своим парнем. Всё это не оставляло много времени, чтобы бегать и убивать людей.       Тем не менее, нельзя было отрицать орлиный взгляд Минхо на детали, и быстрый взгляд вниз показал, что да, он застегнул свою красивую тёмно-бордовую рубашку неправильно, и его правый носок был вывернут наизнанку. С жалобным воем Хёнджин снова начал расстёгивать рубашку, в то время как Минхо наполнял свою бутылку водой из-под крана в углу, хихикая.       — Это ведь не вечернее свидание в одном известном нам обоим кафе?       Хёнджин резко повернулся, глядя на Минхо широко раскрытыми глазами.       — Как ты… когда ты…       — Несколько минут назад я получил сообщение от Чана, что в кафе сидит очень знакомый рыжеволосый парень, похожий на потерявшегося щенка. Он хотел узнать, появишься ли ты в ближайшее время, — сказал Минхо, не то самодовольно, не то обрадованно.       — Подожди, он уже там? — пискнул Хёнджин, дважды проверяя время на своём телефоне и полностью игнорируя тот факт, что Чан сдал его. — Ещё только без четверти!       — Остынь, Джинни, малыш явно любит приходить пораньше, — ответил Минхо, закатывая глаза и запихивая сумку в свою каморку в дальнем конце комнаты.       — Он всего на два года моложе тебя, хён, — проворчал Хёнджин, уже прикидывая, как быстро он сможет добраться до «Кухни Чана», не вспотев, потому что пятна пота не были той вещью, которую он принял во внимание, выбирая эту рубашку.       Заметив, что Хёнджин отвлёкся, Минхо откровенно рассмеялся, сморщив нос.       — Успокойся. У тебя ещё много времени, и Сынмин знает, что ты идёшь из студии, верно?       Хёнджин прикусил губу сбоку, но кивнул, принимая заверения своего хёна.       — Да, знает.       — Тогда всё в порядке, не беспокойся об этом, — мягко сказал Минхо, подталкивая младшего бедром по пути к двери. — Я знаю, что это не первое твоё свидание с ним, так почему на этот раз ты так нервничаешь?       — Ну, — Хван замолчал, отводя глаза. Что он скажет — это их первое свидание с тех пор, как они нашли друг друга посреди ночи хоронящими трупы? Вряд ли.       Минхо был хорошим хёном, и ещё лучшим другом. Хёнджин был бесконечно благодарен, что старший не давил на него.       — Ну, что бы это ни было, выкинь это из головы, потому что в этом нет необходимости… и я тебя очень нервирую, — он определённо это делал — так что иди, наслаждайся своим днём, хорошо? Это приказ хёна.       Вопреки себе, Хёнджин хихикнул.       Губы Минхо снова дрогнули, и он продолжил:       — Ты выглядишь гораздо красивее улыбаясь, чем хмурясь, Джинни. А теперь иди и хорошо проведи время со своим потерянным щеночком.       Он толкнул дверь и сделал широкий жест, показывая, что Хёнджин должен уйти первым. Перекинув свою сумку через плечо, правильно застегнув рубашку (носок был не настолько заметен), Хёнджин драматично поблагодарил и попрощался с Минхо, когда вышел из комнаты.       Всё будет хорошо. Со мной всё будет хорошо, — напевал про себя светловолосый, быстро удаляясь от танцевальной студии. — У меня есть записанные вопросы, даже если я их забуду. Сынмин всё ещё Сынмин. Всё нормально.       Он был настолько поглощён своими мыслями, что не только чуть не прошёл мимо кафе-закусочной, которая была «Кухней Чана», но и толкнул стеклянную дверь, которая очень чётко указывала пользователям тянуть. Итак, не очень хорошее начало, но, к счастью, никто вроде не заметил его позора, когда он вошёл внутрь.       Хёнджин оглядел просторное кафе, полки которого поднимались по стенам и были заполнены разнообразными деликатесами, как иностранными, так и нет. Несколько маленьких круглых столиков были заняты, но не так много, как час назад. Он вспомнил свои дни, проведённые в гостиничном бизнесе, и содрогнулся, вспомнив о том, как нервничал во время обеденного перерыва.       — Прекращай увиливать, — отругал он себя.       Найти Сынмина оказалось нетрудно — он сидел за столиком в глубине зала, с одной стороны было окно, а позади него — стена из разноцветных банок. Он сидел лицом к двери, и когда Хёнджин поймал его пристальный взгляд, яркая улыбка распространилась по лицу Сынмина, заставляя сердце Хвана сжиматься самым нездоровым образом. Он даже не пытался сдержать улыбку и быстро пошёл к нему, лишь однажды чуть не споткнувшись, когда кто-то выдвинул свой стул, чтобы встать.       Хёнджин рухнул с меньшей грацией, чем ему бы хотелось, на деревянный стул напротив Сынмина.       — Привет, — сказал Ким, слегка улыбаясь, его глаза были очень ласковы.       — Привет, — ответил Хёнджин, задыхаясь гораздо сильнее, чем следовало бы (ладно, может быть, он правда скучал по Сынмину за те три с половиной дня, что они не виделись в последний раз).       — Я знаю, что это не должно быть свиданием, но я все же собираюсь сказать тебе, что ты очень красиво выглядишь, — сказал Сынмин, бросив взгляд вниз на рубашку Хёнджина и обратно.       Хёнджин прихорашивался, хотя и пытался (и потерпел сокрушительную неудачу) не показывать этого.       — Спасибо. В таком случае я отвечу тебе тем же, — продолжил он, — потому что этот джемпер тебе очень идёт.       Вышеупомянутый джемпер был чёрным с большими геометрическими красными узорами, связанными в нижней половине и ползущими вверх. Это было довольно поразительно на фоне бледной кожи и тёмных волос Кима.       У Сынмина появились ямочки на щеках, и на мгновение воцарилась тишина, когда они смотрели друг на друга с мягким выражением лица. Затем Сынмин моргнул и выпрямился.       — Ах, я пойду, принесу нам попить. Ты, должно быть, хочешь пить после всех твоих танцев, — сказал он, хватая бумажник и вставая.       — О, нет, всё в порядке, я сам могу взять себе что-нибудь, — начал Хёнджин, протягивая руку к своей сумке.       Но Ким остановил его, мягко положив руку ему на плечо.       — Всё нормально, — улыбнулся рыжеволосый. — Ты можешь заплатить в следующий раз.       — Вот что делают люди на свиданиях! — запротестовал Хёнджин, но остался на месте, когда другой парень подошёл к стойке.       Хёнджин был полон решимости не относиться к этому как к свиданию; у них были важные вещи, о которых нужно поговорить. Потом он вспомнил о рубашке, которая была на нём — он всегда надевал её только на свидания, так как она была слишком хороша для всего остального. Блять. Он случайно с самого начала саботировал сам себя.       Ким вернулся через минуту и записал номер их столика, прежде чем снова сесть. Хван попытался принять серьёзный вид, но затем Сынмин аккуратно сложил руки на столе, и о боже, у него были длинные рукава, закрывающие руки-       — Как прошла твоя неделя? Как там Кками?       Лёгкие вопросы успешно положили конец быстро идущему под откос потоку мыслей Хёнджина, и, медленно моргнув, он поднял глаза от рук Сынмина, чтобы встретить слегка удивлённый взгляд рыжеволосого парня.       — Хм. Было хорошо, да. Занят работой, как знаешь. Я начал учить детей новой рутине, и им это нравится, что здорово, потому что ни Минхо-хён, ни Рокки-хён, мне не помогают. И, эм, я собираюсь взять Кками в собачий парк в пятницу; на этой неделе у меня было не так много свободного времени.       Хёнджин был благодарен, когда появился Уджин, нагруженный подносом в руке, не зная, что бы он сказал дальше.       — Привет, ребята! — весело сказал темноволосый мужчина, улыбаясь своей зубастой улыбкой. — Один лимонный чай, — он не стал дожидаться, пока Сынмин поднимет руку, поставив перед ним чашку и маленький чайник, — и один мокко, побольше сливок.       И снова, напиток был поставлен перед Хёнджином прежде, чем он смог сказать, что это его — Уджин уже давно запомнил их заказы.       — Спасибо, Уджин-хён, — ответил Хёнджин, уже грея пальцы вокруг кружки. Он открыл рот, чтобы сказать что-то ещё, но-       — Нет, мне придётся остановить тебя прямо здесь, — прервал его Уджин, вытянув вперёд руку, которая немного приподняла рукав его футболки и обнажила хвост одного из нескольких кои, нарисованных чернилами на его бицепсе. — Никаких вопросов о том, как продвигается диссертация, или мне, возможно, придётся сделать что-то действительно непрофессиональное, что приведёт меня к увольнению, окей?       Сынмин фыркнул, а Хёнджин расхохотался.       — Окей, хён, я не буду спрашивать. Увидимся позже!       Слегка помахав им обоим, Уджин повернулся и пошёл обратно к стойке.       Используя чайную ложку, чтобы зачерпнуть немного крема, Хёнджин робко поблагодарил Сынмина. Он всегда чувствовал, что его заказ был немного детским, но другой парень никогда не дразнил его за это.       Наливая свой сладко пахнущий чай, Ким слегка улыбнулся.       — Не беспокойся об этом.       Когда они расслабились и потягивали свои напитки, тихое напряжение вернулось в воздух.       — А ты знаешь… знаешь, как там Джисон? — неуверенно спросил Хёнджин.       — Я ничего о нём не слышал, — ответил Сынмин, и Хёнджин заметил, что его поза изменилась, выпрямившись и заострившись. — Он уже ушёл из больницы, независимо от того, должен он там быть или нет. Ты ведь ничего не слышал от полиции, верно?       Хёнджин покачал головой.       — Нет. Мне было интересно, почему они не позвонили.       Уголок рта Сынмина дёрнулся вверх.       — Хан не любит распутывать концы, когда уже связал их.       Внезапно сердце застряло у него в горле, и Хёнджин спросил:       — Он ведь не причинил им вреда, да? Звучит довольно-       — Не беспокойся о копах, Хёнджин. Как бы он ни был счастлив беспричинно сеять хаос, есть гораздо более эффективные средства борьбы с законом, чем насилие.       Решив, что это не та кроличья нора, в которую он хотел бы спуститься, светловолосый оставил всё как есть. Кроме того, у них были и другие темы для разговора, не так ли?       Сделав подкрепляющий глоток кофеина Хёнджин сказал:       — Я записал несколько вопросов.       Если Сынмин раньше сидел более официально, это было бы ничто по сравнению с изменением его поведения после этих четырёх слов. Выражение его лица стало очень напряжённым, он полностью сосредоточился на Хване, и напрягся, как будто был готов перепрыгнуть через стол в любой момент.       Хёнджин вздрогнул.       Ким резко вдохнул, его глаза расширились, когда он понял, что делает.       — Прости, — пробормотал он, и его взгляд тут же смягчился от сожаления, а поза расслабилась. — Я не хотел тебя пугать. Извини.       Сглотнув, Хёнджин коротко покачал головой.       — Всё в порядке. Ты просто напугал меня.       Мускул на челюсти Сынмина дёрнулся, и его рот начал изгибаться вниз в надутом виде, так что Хёнджин решил, что необходимы решительные меры, поэтому положил свою руку на середину стола, ладонью вверх. Рыжеволосый удивлённо моргнул, приоткрыв рот. Хёнджин ободряюще улыбнулся ему и пошевелил пальцами.       — Я серьезно, Сынминни. Всё в порядке, — тихо сказал он.       Осторожно, как будто опасаясь, что Хёнджин может в любой момент убрать свою руку, Сынмин протянул руку и свободно переплёл их пальцы. Хёнджин сжал тёплую, мозолистую руку Сынмина, прежде чем ослабить хватку. Теперь рыжеволосый выглядел гораздо счастливее.       — Давай попробуем ещё раз, хорошо? — сухо предложил Хёнджин. — Не надо так волноваться.       — Хорошо, — согласился Ким, и щёки его покраснели.       — Ладно, одну секунду… — Хёнджин протянул свободную руку, чтобы вытащить телефон из сумки, не прерывая контакт с Сынмином. Положив его рядом со своим мокко, он разблокировал треснувшее устройство и открыл приложение «Notes».       — Окей, — повторил Хёнджин, высунув язык и облизнув пересохшие губы. — Их немного, и я не ищу никаких кровавых подробностей…       — Тебе не нужно оправдываться, Хёнджинни, — мягко перебил его Сынмин. — Выкладывай всё.       Несмотря на то, что он точно знал, что написал, светловолосый не мог не проверить свои записи снова, внезапно занервничав.       — Первый вопрос — что из того, что ты рассказал мне о своей жизни, было правдой?       — Очень много, — последовал немедленный ответ. — Я родился в Сеуле, у меня есть старшая сестра Сонхва, мой отец был прокурором, я люблю яйца, и я хотел быть бейсболистом до двенадцати лет, — Ким сделал паузу. — В середине моего первого курса в университете, убили моего отца.       Глаза Хёнджина расширились, но, благодаря чистой силе воли, он ничего не сказал, только крепче сжал руку Сынмина.       Рыжеволосый слегка заёрзал на стуле, глядя куда-то вдаль, слегка нахмурив брови, и продолжил:       — Убийцу так и не поймали, но всё указывало на большую и могущественную банду, против которой мой отец недавно выиграл дело, отправив в тюрьму семерых людей, что обошлось им в миллионы вон. Когда я понял, что не будет выдвинуто никаких обвинений, что нет достаточных доказательств для предъявления обвинения — я разозлился. Я решил взять дело в свои руки.       Он искоса взглянул на Хёнджина, и светловолосый напомнил себе, что он не был в опасности, и холод в глазах Сынмина был не для него. Это был очень, очень тревожный взгляд.       — Это заняло восемь месяцев подготовки, но, в конце концов, я смог взять дело в свои руки, — коротко ответил Сынмин. — Я чуть не умер, мне пришлось солгать всем, что я упал с лестницы, чтобы объяснить синяки, и меня чуть три раза не поймали. Но, — он откашлялся, стараясь говорить бесстрастно, — я добился того, к чему стремился.       Он замолчал и сделал глоток чая. Хёнджин попытался вспомнить, как нормально дышать. Сынмин поставил свою маленькую кружку и слегка погладил большим пальцем тыльную сторону ладони Хвана.       — Мы можем остановиться в любое время, — тихо и осторожно напомнил ему Сынмин. — Ты ничего не должен говорить. Ты можешь уйти, если тебе надоело, я не буду останавливать.       Хёнджин медленно покачал головой. Его лицо было довольно бледным, но хватка на руке Кима оставалась твёрдой.       — Я просто… — мне нужна минутка, — пробормотал Хёнджин, едва шевеля губами.       Рыжеволосый сидел тихо, потягивая свой чай, поглаживая руку Хёнджина и сохраняя вид совершенного расслабления. Светловолосый, однако, чувствовал, что пульс Сынмина бьётся почти так же быстро, как и его собственный.       — Ладно, — выдохнул Хёнджин. — Я в порядке. Продолжай.       Сынмин кивнул, доверяя его словам.       — После этого, — продолжал он, — я начал думать обо всех других преступлениях, которые остались безнаказанными, будь то из-за отсутствия доказательств, некомпетентности или юридических лазеек. Я подумал о том, как мой отец посвятил десятилетия своей жизни защите закона на их условиях и как он умер за это, — он снова замолчал, рассеянно поглаживая руку Хёнджина. — В конце второго курса у меня был одноклассник, которого жестоко ограбили. Полиция не смогла ничего найти, чтобы опознать нападавшего, и я знал, что это закончится ещё одним из тех нераскрытых дел, которые никогда не будут раскрыты, если я не сделаю что-то с этим. Мне до смешного повезло, что меня не поймали в тот раз, особенно учитывая, ну. Мне очень повезло.       Сынмин снова поднял свою чашку, сказав:       — В первый раз я встретил Хан Джисона через несколько месяцев после этого, — сказал он, прежде чем сделать ещё один глоток.       Как только он сделал это, Хёнджин услышал голос Уджина, взволнованно поднимающийся позади него в направлении прилавка. Он едва успел задуматься о том, что происходит, когда-       — Эй, Сынмин! Тут ещё один Ким Сынмин!       Поражённый Сынмин выглянул из-за Хёнджина и сразу же поперхнулся, кашляя чаем по всему столу. Хёнджин резко обернулся и увидел ухмыляющегося Уджина у кассы. С другой стороны прилавка на них смотрел высокий черноволосый молодой человек. Издали он казался совершенно обычным человеком, но по какой-то причине улыбка, медленно изогнувшаяся на его лице, заставила волосы на затылке Хёнджина встать дыбом. Это была улыбка, которая кричала о чистом озорстве.       Сынмин-второй что-то коротко сказал Уджину, прежде чем направиться прямо к их столику, игнорируя любопытные взгляды других посетителей. Хёнджин обернулся, чтобы посмотреть, пришёл ли в себя его Сынмин, и был поражён, увидев, что тот с ужасом смотрит через плечо Хёнджина на приближающегося юношу.       — Сынмин? Ты в порядке? — тихо спросил Хёнджин, наклоняясь вперёд, чтобы его услышали.       — Почему он здесь? — зашипел Ким, и окей, что?       Однако времени на дальнейшие расспросы уже не оставалось, поскольку молодой человек подошёл к столу и с ангельской улыбкой посмотрел на них сверху вниз, а тревожное выражение его лица исчезло. Его оливковые глаза оценивающе смотрели на Хёнджина с необычной интенсивностью, прежде чем он повернулся к Сынмину.       — Привет! — весело сказал он. — Странно встретить тебя здесь, Сынмин.       Почему он так подчеркнул это имя? Почему на Сынмина это не произвело никакого впечатления? Чего Хёнджин не знал?       — Привет, Чонин, — проскрежетал Ким.       О.       Подождите.       Что?       — Что?       Хёнджин даже не понял, что это слово слетело с его губ, пока они оба не взглянули на него. Сынмин (его Сынмин) казался очень смущённым, но выражение его лица было предупреждающим, вероятно молчаливо умоляющим Хёнджина заткнуться, прежде чем он скажет что-то глупое. Черноволосый парень — Сынмин-второй? Чонин? — бросил на него взгляд, который был таким же оценивающим, как и первый, и в этот момент Хёнджин понял.       Он понял, что этот человек был похож на Сынмина и Джисона, в том, что он убивал людей.       Потрясающе. Ещё один убийца. Как раз то, что нужно было Хёнджину, чтобы стало лучше.       — Зачем ты здесь, Чонин? — спросил Ким, пристально глядя на свежеиспечённого юношу.       Улыбка Чонина не дрогнула.       — Я ищу Джисона! — бодро сказал он. — У нас есть работа, которую мы должны начать через пару дней, и он сказал мне встретиться с ним в Санджу. Но я не смог его найти. Ты ведь не знаешь, где он, правда?       Сынмин бросил на Хёнджина извиняющийся взгляд, прежде чем ответить:       — Больше нет. Ты что, не можешь его выследить? Разве это не твоё дело — постоянно следить за людьми?       Хёнджин удивился бы этой явной тенденции паранойи, проходящей через коллег Сынмина, но он предположил, что если кто-то и имел право быть немного сверхосторожным, то это были убийцы.       — Трекер на его телефоне отключился четыре дня назад.       — Может быть, он нашёл его и вырвал, — предположил Ким.       Чонин схватил стул от соседнего стола, повернул его так, чтобы он был задом наперёд, и сел одним плавным движением, скрестив локти на задней опоре.       — Вряд ли, — возразил он. — Эта штука выйдет наружу только в том случае, если он уничтожит весь телефон. Он даже не знал об этом датчике.       Сынмин откинулся на спинку стула и усмехнулся.       — Хан слишком хорошо знает тебя, поэтому он наверняка догадывается, что ты прослушиваешь его телефон.       — О, он знает, — засмеялся Чонин. — Он покупает новый каждый раз, когда мы расстаёмся, так чтобы я не мог его достать. Но он не знает, что я прослушиваю все телефоны в каждом магазине, где он их покупает.       Сынмин выглядел слегка впечатлённым, и Хёнджин честно не знал, шутит ли черноволосый или нет. Как столь необходимое отвлечение, Хёнджин взял свою оранжевую кружку и сделал большой глоток напитка, слегка поморщившись от того, насколько он всё ещё был горячим.       — Что ты там пьёшь? — спросил Чонин, как только тот опустил чашку.       — Э-э, мокко, — неуверенно сказал Хёнджин.       Нос парня сморщился от отвращения.       — Портить шоколад кофе? Преступление.       — Не у всех есть пристрастие к горячему шоколаду, — сказал Сынмин, закатывая глаза.       — Это единственный стоящий горячий напиток.       — Ничто не сравнится с чаем, варвар ты этакий.       — Горячий шоколад остается нетронутым, — фыркнул Чонин. — Итак, где ты в последний раз видел Джисона?       — Ах, ну… — Сынмин замолчал, снова взглянув на Хёнджина, который попытался не паниковать, когда внимание Чонина быстро переключилось на него.       — Нас ещё не представили друг другу, — заявил черноволосый, протягивая руку для рукопожатия Хёнджину. — Меня зовут Ян Чонин.       — Хван Хёнджин, — машинально ответил Хван, пожимая протянутую руку.       Чонин, однако, не пожал ему руку. Вместо этого парень перевернул её и в течение долгой секунды изучал ладонь, а затем сказал:       — Ты танцор, Хёнджин-щи?       Хван пискнул, отдёргивая свою руку назад и прижимая её к груди. Сынмин вздохнул. Чонин хихикнул.       — Откуда ты это знаешь? — спросил светловолосый.       — Недалеко отсюда есть танцевальная студия, у тебя для этого достаточно мускулов, а твои руки недостаточно мозолистые, чтобы отнести тебя к гимнастам, — объяснил Чонин.       Хёнджин изумленно уставился на него.       — Пожалуйста, не пугай его, — пробормотал Ким, массируя висок.       — Я не боюсь, — тут же ответил Хёнджин, сгорая от желания не выглядеть полным ребёнком.       — Вот это дух, — подбодрил его Чонин. — Ты можешь думать обо мне как о протеже Джисона. Итак, Хёнджин-щи, где ты в последний раз видел Джисона?       — О, гм, — Хёнджин посмотрел на Сынмина, не уверенный в том, что он должен или не должен был говорить.       — Ты можешь сказать ему, — пробормотал рыжий.       — Хорошо. Ну, в последний раз мы видели его в больнице, — сказал Хёнджин Чонину. — Мы оставили его там очень рано в воскресенье утром.       Теперь настала очередь Чонина выглядеть шокированным.       — В больнице? Он там и остался?       — Э-э, да. Он был без сознания, видишь ли, у него была травма головы…       Чонин присвистнул.       — Ну, его там точно больше нет, — он скосил глаза на Кима. — Что ты делал с Джисоном?       Выражение лица Сынмина было непроницаемым, когда он сказал:       — Мы нашли его, когда он уже был ранен. Хёнджин уговорил меня не позволить ему сгнить на обочине дороги, и мы отвезли его в больницу.       — Гуляете так поздно в субботу вечером? — хитро сказал Чонин, стреляя в Хёнджина явным подмигиванием. — Звучит весело ~       Хван покраснел от такого предположения.       — Нет, мы…       — Почему это тебя так интересует? — перебил его Сынмин, прищурившись. — Это не поможет тебе найти…       Он замолчал, глаза его расширились от осознания происходящего. Затем, разочарованно застонав, он стукнулся лбом о стол. Хёнджин моргнул, смущённый (снова), прежде чем заметил самодовольную ухмылку Чонина; без сомнения, это было как-то связано с внезапной потребностью Сынмина заработать себе сотрясение мозга.       — Ты нас разыграл, — вздохнул Сынмин, всё ещё лёжа лицом вниз. — Ты просто пытаешься запутать меня.       Чонин хихикнул.       — Тут нет никаких «попыток», ты и сам неплохо справляешься!       — Дай угадаю — это ты помог Джисону сбежать из больницы и спрятаться там, где он сейчас находится.       — Да к первой части, и нет ко второй.       Ким поднял голову.       — Ты ему не помог? Или… ты действительно не знаешь, где он?       — Я действительно не знаю, где он, — повторил Чонин. — Он позвал меня, чтобы вытащить его из, как он выразился, «этого накрахмаленного белого ада», а затем где-то исчез, выдавая себя за самую сварливую медсестру, которую я оставил связанной и с кляпом во рту в женском туалете, и охраной, преследующей нас по пожарной лестнице. Я бы не беспокоился, но наша работа зависит от времени, так что… — он пожал плечами.       Прежде чем Сынмин смог ответить, Хёнджин недоверчиво выпалил:       — Он всегда бросает тебя в опасных ситуациях?       Последовала короткая пауза.       — Не совсем так, — сухо ответил Чонин. — Я вполне способен сам о себе позаботиться. Он узнал имя медсестры, чей плащ и бирку я украл; вполне возможно, что Джисон пошёл спасать меня и был пойман по пути.       Хван издал звук «тц», опустив взгляд на стол, и пробормотал:       — Такие люди, как Джисон, не спасают других. Они просто причиняют им боль и создают проблемы.       Он не понимал, что совершил не просто ошибку, а колоссальный проёб, пока не заметил звенящую тишину после своих слов и не увидел, как Сынмин осторожно закрыл глаза, будто готовясь к взрыву.       Чонин выпрямился и повернулся лицом к Хёнджину, и о, его тёмно-оливковые глаза были тверды, как камень. Убийца слабо улыбнулся, плотно сжав губы, и температура за столом резко упала. Хёнджин откинулся на спинку стула.       — Да неужели? — мягко сказал Чонин. — Ты думаешь, что Джисон бессердечный, Хёнджин-щи?       Хван был уверен, что его голос пропал, так что было здорово, что Чонин, казалось, не ожидал ответа. Он почувствовал, как нога Сынмина прижалась под столом к его ноге, и постарался найти в этом утешение.       — Позволь мне преподать тебе небольшой урок о том, как бессердечен Джисон, — сказал Чонин, голосом обманчиво лёгким, взглядом режущим Хёнджина, как скальпель. — Мне едва исполнилось пятнадцать, когда я ушёл из дома, знаешь? Моя семья была прямодушными традиционалистами; не оставляла много места для такого нейродивергентного ребёнка, как я, — его губы скривились при этом воспоминании. — Мне всегда было тяжело, но потом всё стало ещё хуже, и я убежал. Я пробыл на улице всего неделю или около того, когда попал не в тот переулок.       Его смех был тихо ядовитым, когда он продолжил:       — Мне нужно было где-то поспать, и мне просто чертовски повезло выбрать переулок с парнем, у которого не было проблем с убийством детей.       Теперь Хёнджин почувствовал лёгкую слабость.       Чонин слегка наклонился вперёд, глаза его горели ужасным огнём.       — Он выстрелил мне в живот. Ты хоть представляешь, как это больно? Я был слишком напуган, чтобы даже закричать. Я просто лежал там и истекал кровью, когда он вытащил нож длиной с моё предплечье. Знаешь, чтобы умереть от раны в живот, требуется много времени.       Последовала короткая пауза, прежде чем Чонин сказал, почти задумчиво:       — Тогда появился Джисон. В одну секунду мне перерезали горло, но тут мужчина закричал, и другой нож аккуратно вонзился ему между рёбер. Джисон щёлкнул его шею, прежде чем я успел моргнуть.       Моргать? Хёнджин уже давно не делал этого. Его глаза были сухими, но он не мог заставить свои веки двигаться.       Неожиданно Чонин потянулся к подолу своего худи, и поднял его вверх. Хёнджин резко вдохнул, ужаснувшись, мельком увидев шокированного Сынмина, застывшего на периферии.       Кожа на животе Чонина была гладкой и бледной, если не считать ужасного шрама на левой стороне. Он был явно старым, исцелённая ткань серебристой, но само его присутствие было явным доказательством реального насилия.       — Это от Джисона, — теперь голос Чонина звучал спокойнее, более обыденно. Он опустил свой топ и встретился с ошеломлённым взглядом Хёнджина, удовлетворение сверкнуло в его тёмных глазах. — Он сунул ножны мне в зубы, велел сильно укусить и разрезал меня, чтобы вытащить пулю. Потом он заштопал моё полумертвое тело и с тех пор не оставляет меня.       Хван молча пробудил свои лёгкие, чтобы начать дышать, когда Чонин снова откинулся на спинку сиденья, скрестив запястья над спинкой.       — Я много раз был обязан Джисону жизнью, — твёрдо сказал черноволосый парень. — Он может быть самовлюбленной, хаотичной, неустойчивой сукой большую часть времени, но он не безразличен.       Его пристальный взгляд был выжидательным, и Хёнджин сумел собрать всё своё мужество, чтобы склонить голову в крошечном кивке. Извинение было ясно написано в его опущенной позе. Казалось, приняв это, Чонин фыркнул и ссутулился, глядя то на Хёнджина, то на Сынмина.       — Ну вот, теперь я сделал всё более серьёзным, — надулся он. — И зачем? Вы даже не знаете, где прячется Джисон.       Его слова раскололи любой оставшийся лёд в воздухе и Ким вздохнул.       — Попробуй мотели по дороге из города на север. Он незнаком с этим районом, так что он, возможно, скрывается там.       Чонин просиял, на его лице появилась солнечная улыбка, хотя теперь Хван понял, что это маскировка для озорного, смертельно опасного молодого человека, скрывающегося за ней.       — Хорошая мысль! Держу пари, что Ли Ёнбок недавно зарегистрировался в одном из них.       Должно быть, смущение Хёнджина было ясно видно, потому что Сынмин немедленно объяснил.       — Любимый псевдоним Хана. Если только он на самом деле не пытается спрятаться — Ли Ёнбок — это его дефолт.       Чонин решительно хлопнул в ладоши и встал, аккуратно возвращая свой стул к первоначальному столу.       — Это был незабываемый опыт встречи с тобой, Хёнджин-щи, — весело сказал он, похлопав Хёнджина по плечу. — Как бы мне ни хотелось остаться и поболтать ещё, Джисон едва может сам о себе позаботиться в хороший день, так что мне уже давно пора уходить. Должно быть, это связано с тем, что он богатый ребёнок, с большим количеством слуг.       На этой интересной ноте он отсалютовал им и торопливо добавил:       — Не пропадайте! — он помчался к выходу, сорвавшись в бешеный спринт в ту же секунду, как оказался за дверью.       На минуту воцарилось молчание. Сынмин резко ущипнул себя за переносицу, а Хёнджин просто… немного шокирован, правда.       Хёнджин прочистил горло.       — Так-       — Подожди, — прервал его Сынмин, наклоняясь над столом и жестом подзывая Хёнджина сделать то же самое.       Озадаченный, светловолосый так и сделал. Сынмин протянул руку и погладил ей по плечу Хёнджина, что было не так уж нежелательно, но…       — Ага, — пробормотал рыжеволосый, откидываясь назад и зажимая между большим и указательным пальцами что-то маленькое и чёрное. Он наклонил его из стороны в сторону, позволяя Хёнджину посмотреть.       — Подслушка от Чонина? — удивлённо спросил он.       — Да. Постарайся не принимать это на свой счёт, — продолжил Ким, поднимая крышку своего маленького чайника и опуская крошечное устройство внутрь. — Для него это само собой разумеющееся. Он знал, что я найду его в течение нескольких минут.       — Хорошо, — тихо сказал Хёнджин.       В попытке заставить свои бессвязные, запутанные мысли заткнуться, он поднял свою полупустую чашку мокко и осушил её. Сладкий напиток был уже тёплым, но всё ещё достаточно приятным.       Хёнджин поставил кружку на стол, и Сынмин сказал, немного неловко:       — Так, это был Чонин.       Светловолосый удивлённо поднял бровь.       — Я так и понял. Вчера вечером ты сказал мне, что «Ян Чонин» — это один из твоих псевдонимов.       — Э-э, да, ну, мы используем имена друг друга, — объяснил рыжий, поигрывая ручкой своего чайника. — Это… это что-то вроде внутренней шутки, наверное.       — И он джисонов… как он сказал? Протеже?       — Да.       Хёнджин кивнул сам себе, слегка прикусив нижнюю губу. Его пристальный взгляд был прикован к столу, и он тихо сказал:       — Я сожалею о том, что сказал о Джисоне. Я… я не хотел никого расстраивать. Мне не следовало говорить так бездумно.       — Эй, эй, всё в порядке, — успокоил его Сынмин, протягивая руку, чтобы нежно взять обе руки Хёнджина в свои. — Ты самый добрый человек, которого я когда-либо встречал, Хёнджин, я знаю, что ты не хотел причинить вреда. Чонин просто… немного обидчив, когда речь заходит о Хане. Что бы там ни говорил этот идиот, они очень много значат друг для друга.       — Да… — Хван замолчал с лёгким шмыганьем носа, раздражённый на себя за то, что в одночасье стал таким эмоциональным. Он сжал руки Кима, молча поблагодарив его за успокаивающее прикосновение.       — Итак, — беспечно продолжил Сынмин, — какие ещё вопросы ты хочешь мне задать, а?       Ах, да. Главная причина, по которой они были здесь. К счастью, Хёнджин запомнил свои вопросы, потому что он, правда, не хотел отпускать руки Сынмина. Он всё ещё не был уверен, что не заплачет, как ребёнок, которым он, очевидно, и был.       — Есть парочка, — ответил Хёнджин, кашляя, чтобы прочистить горло от непрочной паутины, забивающей его. — Ну, начнём с того, что есть вероятность, что со мной что-то случится из-за твоей работы. Встречаться с киллером — звучит довольно опасно…       Ким задумчиво промычал.       — Я не могу обещать, что ничего плохого никогда не случится, но я могу сказать, что это очень маловероятно, и если что-то случится, я либо буду рядом, чтобы защитить тебя, либо я буду убеждён, что ты знаешь, как добраться до безопасности. Я никогда не оставлю тебя без защиты.       Хёнджин вспыхнул от искренности в прекрасных карих глазах Сынмина.       — Хорошо, хорошо, — сказал он, кивая. — И как часто тебе придётся уезжать? И как долго это продлится? Я могу быть довольно цепким, и мне будет грустно, если тебя долго не будет рядом.       Недовольная гримаса была совершенно, совершенно случайна. Правда.       Несмотря на доблестное усилие, Ким растаял от этого выражения.       — Я… ну, я определённо буду немного отсутствовать. Но… не так часто и далеко, как раньше. Я не хочу огорчать тебя, Хёнджинни, но я не могу обещать, что буду здесь каждую неделю. Хотя в Корее полно работы, так что я мог бы избегать поездок за границу большую часть времени.       — Мы можем пойти на компромисс, найти что-нибудь посередине, да? — с лёгкой улыбкой произнес Хван.       Сынмин кивнул, лицо его почти по-щенячьи просветлело.       — Конечно.       — Ладно, последний вопрос — есть ли ещё какие-нибудь друзья-убийцы, которых мне нужно знать, кто может неожиданно появиться? — между Чонином и Джисоном у Хвана было достаточно неожиданных визитов профессиональных убийц.       — На самом деле они мне не друзья, — Хёнджин нахмурился, и Сынмин поспешно сменил тему, — но нет, Джинён-хён никогда не будет настолько груб, чтобы явиться без предупреждения. Наён-нуна сейчас очень занята в Шанхае, и насколько я знаю, Вонпиль-хён всё ещё в Германии.       — Похоже, ты много о них знаешь, потому что они не друзья, — многозначительно пробормотал светловолосый.       Ким сморщил свой нос в ответ, что было действительно отвлекающе мило.       — Это часть моей работы, — возразил он с ноткой раздражения в голосе.       — Да-да, конечно, — снисходительно проворковал Хёнджин.       Рыжеволосый бросил на него совершенно равнодушный взгляд.       Хван ярко улыбнулся, розовые губы приоткрылись, а глаза изогнулись в полумесяцы. Руки Сынмина дёрнулись в его руке, и он немного покраснел, хотя и не отвёл взгляда.       — Итак, — многозначительно произнес Хёнджин, шевеля бровями. — Теперь, когда мы покончили со всеми этими скучными делами…       На секунду Сынмин выглядел озадаченным, явно не понимая, к чему клонит танцор, и, судя по его лицу, подумал о чём-то весьма тревожном. Затем выражение его лица прояснилось, и глаза снова расширились.       — О! — воскликнул он громче, чем ожидалось, и, вероятно, привлёк внимание других посетителей, но ни один из них не потрудился проверить.       Хёнджин хихикнул, сердце его затрепетало от радостного предвкушения.       Обнадёживающая улыбка появилась на лице Сынмина, и он спросил, мягко, но уверенно:       — Пойдёшь ли ты на свидание со мной, Хёнджинни?       Хёнджин просиял.       — Только если ты пообещаешь, что не будешь хоронить меня среди ночи.       Удивлённый смех вырвался из уст Сынмина, и его голова откинулась назад, ярко и беззастенчиво так, как Хёнджин редко видел его. Это зрелище заставило сердце Хёнджина забиться сильнее, и он не мог не надеяться, что ему удастся добиться от Сынмина таких ответов чаще.

***

      Они назначили свидание на субботу, намереваясь после обеда побродить по городу, погулять с Кками, посетить художественную галерею (Сынмин ещё не был там) и нездорово перекусить, прежде чем закончить ужином в любимом ресторане Хёнджина. Хван был бы счастлив пойти на свидание раньше, но Сынмин извиняющимся тоном сообщил ему, что он будет занят работой до выходных, так что суббота.       Поздним вечером в пятницу Хёнджин сидел, свернувшись калачиком, в пижаме, пушистых носках и толстом одеяле на маленьком диване, и смотрел повтор одной из своих любимых дорам. Завтра у него был только один детский танцевальный класс, а до девяти тридцати ещё оставалось время, так что он позволил себе остаться допоздна и побаловать себя искренней, эмоциональной жвачкой перед сном.       Эпизод был всего в нескольких минутах от завершения, и его взгляд был прикован к экрану, когда-       — «Случайная любовь»? Вижу ты человек со вкусом.       Хёнджин взвизгнул и бросился с дивана, быстро запутавшись в своём одеяле и рухнув на землю. С трудом подобрав под себя руки, он перевернулся с такой силой, что ударился голенью о низкий столик с телевизором и взвизгнул от боли. Однако он проигнорировал её, вместо этого вскинув голову и посмотрев, кто вломился в его квартиру и выбрил добрых десять лет его жизни.       — Привет, — Хан Джисон усмехнулся, небрежно откинувшись на спинку дивана Хвана. Тёмно-синие волосы упали ему на глаза, и выглядел он гораздо более живым, чем в прошлые выходные.       Хёнджин облегчённо вздохнул, рухнув обратно на пол, чтобы дать успокоиться своему сердцу, но снова напрягся, вспомнив, кто такой Джисон. Возможно, он и был другом Сынмина, но Сынмина здесь не было, чтобы защитить Хёнджина, и инстинкт выживания Хёнджина вспыхнул, предупреждая его держать ухо востро.       — Как ты сюда попал? — спросил он, садясь и огорчённо думая о том, какие повреждения он может обнаружить. — Ты сломал мой замок?       Джисон снисходительно поднял бровь и проигнорировал первый вопрос.       — Конечно, нет, разве я похож на любителя?       Понимая, что вопрос был, вероятно, риторическим, но чувствуя себя достаточно запуганным, Хван ответил:       — Нет, не похож.       — Так я и думал, — фыркнул Джисон, решительно кивнув, прежде чем окончательно сменить тему. — Ты собираешься остаться там, внизу? Выглядит не очень удобно.       — Ох, точно… — Хёнджин быстро поднялся с пола и поплотнее закутался в одеяло. Он выключил телевизор и нерешительно снова приблизился к дивану, усевшись как можно дальше от Хана. Вторая бровь убийцы тоже исчезла под синей бахромой, но он ничего не сказал.       Хёнджин немного нервно откашлялся, засунув руки между бёдер, и сказал:       — Ты, гм, выглядишь лучше. Сейчас ты в порядке?       Показав слишком много зубов, чтобы действительно считать его улыбающимися, Хан прыгнул прямо через спинку дивана и уселся на подлокотник, повернувшись лицом к Хёнджину.       — Лучше не бывает, — ответил он. — И это отчасти связано с тем, почему я здесь.       Хван ждал, что Джисон продолжит, но парень молчал, очень внимательно вглядываясь в лицо Хёнджина, как будто что-то искал.       Наконец он сказал.       — Хорошо, я предпочту, чтобы у меня вырвали зубы без анестезии, чем говорить об этом, но я должен тебе за то, что ты забрал меня с обочины, даже если ты был намерен похоронить меня, — Хёнджин поморщился, — и для убедительности Минни не оставил меня засунутым в мешок и привязанным к дереву.       Была секунда, пока мозг Хёнджина обрабатывал это, а затем…       — Нет, он бы так и сделал, — Хан выглядел очень серьёзным, когда кивнул и повторил.       — Он бы так и сделал. Я разозлил его на нашей последней совместной миссии, и он держит обиды лучше, чем я.       — Хм.       Его пристальный взгляд был напряжён, Хан продолжил:       — Мы тайком выбирались из одного модного местечка в Шанхае, и там была большая вечеринка этажом ниже, так?       Просто улыбнись и кивни. Лицо Хёнджина было слишком застывшим от шока, чтобы улыбнуться, но он кивнул.       — Мы шли по балкону над вечеринкой, и я увидел даму с очень красивым кольцом в носу. Такое серебряное и блестящее, и определенно единственное в своём роде. Так что я ни за что бы не уехал оттуда без него… — Джисон пожал плечами в манере «что тут поделать?».       Хёнджин подумал, что ему, вероятно, следует меньше удивляться тому, что убийца рискнул всем ради красивого украшения.       — Минни выстрелил бы мне в руку или ещё что-нибудь, если бы у него было время, — продолжал Хан, — но я уже был на балконе, когда он понял, что происходит. Нам пришлось застрелить ещё пятнадцать охранников и угнать вертолёт, чтобы выбраться, но всё было нормально, — он тяжело вздохнул и надул губы. — Минни, наверное, всё ещё злится из-за этого.       Хван взял долю секунды, чтобы обдумать подходящий ответ, прежде чем спросить:       — Ты заполучил кольцо?       Как будто кто-то щёлкнул выключателем, надутая губа Джисона исчезла, и расцвела опасно очаровательная улыбка.       — Да, — самодовольно ответил он. — Я надену его в следующий раз вместе с платьем для работы.       Очевидно, никогда не видя Джисона в платье, Хван, тем не менее, не сомневался, что синеволосый будет выглядеть совершенно великолепно. Стоп. Это был бесполезно отвлекающий мысленный образ. Блять.       — Но мы говорим не об этом! — Хан хлопнул в ладоши, подчёркивая свои слова. — Я, правда, не люблю говорить «спасибо», но ещё меньше мне нравится быть обязанным людям, так что спасибо тебе за то, что ты не дал мне умереть и не дал Мину оставить меня связанным по рукам и ногам посреди дороги.       — Ты… правда, ты мне за это ничего не должен, — встревоженно вставил Хёнджин.       — О, но я должен, — возразил убийца. — Так что в свою очередь я отвечу тебе на один вопрос обо всём, о чём Минни тебе не расскажет.       Прежде чем Хван смог принять это, Джисон добавил:       — Ты также доставил меня в больницу, что обычно является преступлением, караемым только смертью, но Минни никогда бы не простил меня за это, так что на этот раз ты получишь бесплатный пропуск, — глаза Хана сверкнули. — Только больше так не делай.       — Не буду, — пискнул Хёнджин, отчасти желая, чтобы его телефон был с ним, чтобы он мог отправить SOS Сынмину.       — Окей, — твёрдо сказал Джисон. — Ну, а теперь, когда мы покончили с этим… — он зловеще понизил голос, — каковы твои намерения в отношении Минни-Мина?       — Я… что? — Хёнджин поперхнулся, шатаясь от резкой смены темы и вопроса.       — Вы с Мин встречаетесь, верно? Вы всё ещё делаете это, да? Да-да? Я так и думал, знал, что ты так быстро не испугаешься. Так в чём же, — нетерпеливо повторил он, — твои намерения?       Хёнджин сглотнул, крепко сжимая руками одеяло. Высунув язык, чтобы облизать губы, он тихо сказал:       — Я… Ну, я просто хочу, чтобы он был счастлив. Со мной. Я хочу, чтобы он был со мной… и был счастлив.       Он покраснел от своего дерьмового, косноязычного ответа, а Джисон фыркнул.       — Как отвратительно глупо, — сказал синеволосый без особого отвращения в голосе. — Ладно, если ты хочешь быть с ним, я должен убедиться, что ты справишься.       Внезапно в сознании Хвана ожили ужасные сценарии: он должен доказать свою ценность Джисону, выпрыгнув из самолёта без парашюта, или взобраться на Халласан за три часа, имея при себе только зубную щётку и суповую ложку. Или ему скажут пережить ночь в своём доме, пока Хан охотится за ним, или же он сам станет охотиться на самого себя-       — Эй, блять, успокойся, — прервал его наёмный убийца, остановив быстро вращающийся ход мыслей Хёнджина, щёлкнув пальцами перед бледнеющим лицом почти задыхающегося парня. — Отлично. Я не собираюсь мучить тебя или ещё что.       Хёнджин даже не подумал об этом, и ему пришлось очень сильно ударить свой мозг, чтобы не начать представлять себе электрический разряд и пытку водой, плоскогубцы и молотки. Он сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем снова смущённо взглянуть на Джисона.       — Прости, — пробормотал он.       Синеволосый пренебрежительно махнул рукой, уже двигаясь дальше.       — Скажи мне, что тебе рассказал Минни о его прошлом?       Хван вспомнил их с Сынмином не свидание в среду и то, как во время рассказывания историй Сынмин был довольно решительно прерван прибытием некоего Ян Чонина. (Погодите, Чонин нашёл Джисона? Может быть, Джисон знал, что черноволосый ищет его?)       — Не очень много, — ответил он наконец. — Он немного рассказал мне об университете и о том, как всё сложилось… началось. И больше ничего.       Честно говоря, Хёнджин не был уверен, что хочет знать больше, чем это.       Джисон закатил глаза и вздохнул — воплощение разочарования, но не удивления.       — Он, вероятно, дал тебе чистенькую версию. Он, должно быть, упомянул одноклассницу, которую ограбили, верно? Он сказал тебе, что нанёс точно такие же повреждения нападавшему, какие получила она? Что он записал признание парня на свой собственный телефон?       Хёнджин не смог сдержать тихий вздох, который вырвался из него, и он покачал головой. Нет, Сынмин ничего не говорил об этом.       — Конечно, нет, — пробормотал Джисон, снова закатывая глаза. — Мин хочет, чтобы ты поверил, что он благороден, настолько нравственно честен, насколько может быть честен наёмный убийца. Без шума и пыли. Пришёл, сделал свою работу, убрался. И в наши дни, это более или менее правда, он довольно скучный большую часть времени. Но несколько лет назад, когда мы делали нашу первую совместную работу? — убийца присвистнул, протяжно и тихо, и медленная улыбка тронула уголки его рта. — Тогда он был гораздо более мстительным.       Хёнджин был почти уверен, что он должен был услышать это только от Сынмина, а не от кого-то другого. Но что он мог сделать — сказать Хану, чтобы тот заткнулся и ушёл? Да, правильно.       Возможно, заметив трепет Хёнджина, Джисон по-волчьи ухмыльнулся.       — Я не из тех, кто проповедует, но хоронить прошлое гораздо труднее, чем хоронить тело. Так что устраивайся поудобнее, мы тут ещё немного посидим.       Хван понял, что это была проверка его храбрости на полпути к рассказу о том, как Сынмин и Джисон проникли в небоскрёб какого-то мошеннического бизнес-магната, чтобы убить его. (Нам пришлось задушить его скрипичной струной. Только она была очень старой и всё время ломалась, так что Минни сделал косичку из трёх и использовал её. У парня была очень толстая шея, так что Мин какое-то время пилил её).       Хёнджин понял, что Хан наблюдал, сломается ли он, вздрогнет ли от прошлого Сынмина после истории о том, как они убрали главаря банды и его приспешников на оживлённой железнодорожной станции. (Иногда всё идет не так, понимаешь? Это было воплощением всего этого. Погибли пять мирных жителей. Мин и я, по крайней мере, так же ответственны за это, как и те люди, за которыми мы охотились).       Хёнджин понял, что в прошлом Сынмина было намного больше крови, чем он осмеливался даже думать. Прошлое, в котором двое убийц застряли на горе, играя в смертельную игру кошки-мышки с пятнадцатью вражескими наёмниками в течение трёх дней. (Когда тебя так сильно превосходят по численности, ты всегда можешь уравнять свои шансы. Мы использовали яд. Знаешь ли ты, что если проглотить достаточно рицина, твои органы начинают яростно, болезненно отказываться от тебя в течение нескольких часов?).       Хёнджин понял, что он не знал Сынмина так хорошо, как думал на половине истории о том, как Ким запер шесть торговцев людьми в грузовом контейнере и использовал корабельный кран, чтобы бросить их в море. (Обычно он занимается выжившими, а я — уборкой, но в тот раз всё вышло иначе. Нет, я получил ох-как-не-завидную работу по уходу за двадцатью с лишним травмированными детьми, в то время как он получил всё удовольствие).       Хёнджин понял, что он не был полностью уверен, что он был готов к этому, когда Хан начал рассказ, в котором они играли в самолёте с террористом и бомбой. (Мы должны были оставить этого ублюдка в живых, но он так сильно напоминал мне моего брата, что я был готов вышвырнуть его через запасной выход, будь проклята эта миссия…)       — Подожди, у тебя есть брат? — удивлённо пробормотал Хван хриплым от усталости голосом (должно быть, был уже, по меньшей мере, час ночи). Это было первое упоминание о его родных братьях и сёстрах.       За его словами последовало ледяное молчание. Лицо Джисона залилось краской между двумя ударами сердца, и у Хвана перехватило дыхание от выражения его глаз. Хёнджин поспешил отступить, но тут же был отрезан, когда Хан бросился к нему через диван. Он со скрипом откинулся назад и замер, когда руки синеволосого врезались в подлокотники с обеих сторон его головы, заключая его в клетку. Джисон не вступал в физический контакт, но низко склонился над застывшим телом Хёнджина, достаточно близко, чтобы парень мог сосчитать его ресницы.       Взгляд Хана метался между глазами Хёнджина, и его тёплое дыхание неровно омыло лицо Хёнджина, когда он судорожно сглотнул. Светловолосый и глазом не моргнул, мучительно осознавая, что одно неверное движение сейчас может его убить.       Голосом, который трещал по краям от едва сдерживаемого гнева, Джисон прорычал:       — Я этого не говорил.       Хан боролся, чтобы восстановить контроль над собой, ноздри раздувались, челюсть сжималась, и расслаблялась, а Хёнджин лежал неподвижно. Он наблюдал за борьбой, разыгрывающейся на лице убийцы, и не мог не удивляться силе гнева Джисона, почти защитной ярости, переполнявшей его изнутри.       Прошла минута или даже больше, прежде чем синеволосый успокоился, выпустив через нос напряжённый вздох и моргнув, как будто прогоняя туман. Он внезапно, казалось, осознал положение, в котором они находились — он нависал, а Хёнджин играл мёртвого.       — У-у-упс, — легко сказал Джисон, ловко поднявшись и отодвинувшись на свою сторону дивана, подтянув колени к подбородку.       Хёнджин взял секунду, чтобы просто подышать. Его пульс стучал барабаном в ушах, а во рту пересохло. Блять.       — Это не очень приятная тема, и мы о ней не говорим. Окей? — продолжал Хан, и его обычный, слегка насмешливый тон вернулся на место.       Заставляя свои голосовые связки действовать, Хёнджин прохрипел:       — Окей.       Он не был склонен к самоубийству; он знал, когда нужно отступить, независимо от того, насколько интересна тема. Потворствуя своему любопытству по поводу старой, сердитой боли в глазах Хана — оно не стоило того, что, несомненно, последует. Судя по тому, как шли дела, Хван подумал, что ему повезёт, если он не получит сердечный приступ до того, как закончится импровизированный визит Джисона. Может, ему стоит просто скрепить рот степлером. Или-       Может, не тусоваться с маньяками-убийцами?       -отрезать ему язык. Тогда бы он не говорил глупых, бесчувственных вещей и не имел такого предсмертного опыта, как этот.       — Если я переживу остаток ночи, то спрошу у Сынмина, как защитить мою входную дверь от убийц, — подумал он отстранённо.       Явно закончив ждать, пока Хёнджин и его сердечно-сосудистая система восстановятся, Джисон толкнул лодыжку Хёнджина ногой в носке.       — Минни рассердится на меня, если я сломаю тебя, — сказал он чуть мягче и осторожнее.       Гордость Хёнджина была уязвлена, и прежде чем он смог вырвать свой язык из черепа, он поднял голову и резко сказал:       — Но я не имею значения, верно? Сломать меня — ничто по сравнению с тем, что Сынмин рассердится на тебя.       Его сердце глухо стучало в возобновившейся тишине, но не было времени для страха, так как Хан уже с интересом говорил.       — О, у Хёнджинни есть зубки?       Боже, хватит сыпать соль на рану.       — Может быть, ты и не заметил, но я не очень дружелюбный человек, — возразил Хан, прищурившись. — Я буду платить тебе визитами на дом, чтобы мы стали лучшими друзьями, ладушки?       Хван сел усталый, выжатый. Он скрестил руки на груди и пристально посмотрел на Джисона, желая, чтобы тот ушёл. Желание нанести ответный удар было очень сильным, особенно теперь, когда у Хёнджина была горячая точка по которой можно ударить, но его инстинкты выживания, наконец, проснулись.       Подумав о чём-то более безопасном, чтобы сказать, Хёнджин спросил:       — Почему ты так заботишься о Сынмине? Насколько вы близки, на самом деле? Ты сказал, что раньше он был гораздо более мстительным. Это как-то связано с убийством людей или…?       Джисон усмехнулся.       — Это секретная информация.       Но Хёнджин не забыл слова убийцы, сказанные ранее, и он хорошо привык заглушать голос в своей голове, тот, который в настоящее время кричал на него, чтобы он молчал и не раздражал капризного убийцу на своём диване.       Поэтому он сказал:       — Ты обещал мне один вопрос. За помощь тебе. Ты сказал, что я могу спросить о чём угодно, на что Сынмин не ответит.       Хёнджин не был уверен, какого именно ответа он ожидал от Хана, но, вероятно, ничего хорошего — конечно, не откидывание головы назад и хихиканья с весёлой непринужденностью.       — О, очень хорошо, Хёнджинни, очень хорошо! — эти слова могли бы быть произнесены под взрыв смеха, но Джисон снова показывал слишком много зубов, и его глаза были остры, как лезвия.       Ну, теперь уже чертовски поздно беспокоиться об этом, подумал Хван, искренне надеясь, что видимая радость не означала, что он будет разрезан на шесть частей в воскресенье.       Смех затих, Джисон склонил голову набок, голубая чёлка упала ему на лицо.       — Ты уверен, что именно так хочешь использовать свой вопрос? — спросил он. — Нет ли чего-нибудь более захватывающего?       Тот факт, что Хан пытался изменить мнение Хёнджина, был довольно красноречивым, по мнению Хвана. Но его это не поколеблет.       — Я уверен, — только и сказал он.       — Хм, ну ладно… — Джисон перекатил голову на плечи, хрустнул шеей и заставил Хёнджина поморщиться. Убийца посмотрел на светловолосого прищуренными глазами, склонив голову набок. — Мы, конечно… мы были связаны во время нашей первой совместной миссии. Это была моя работа, но я был довольно зелёным в этом, поэтому я пошёл искать подходящего партнёра.       Как невероятно бесполезно.       Джисон задумчиво пожевал внутреннюю сторону щеки.       — Я нашёл Минни и… ну, без него эта работа убила бы меня, — он сказал это очень буднично, губы дёрнулись в короткую ухмылку от удивлённого выражения лица Хёнджина. Затем он тихо вздохнул. — По общественным меркам, я должен был бы его ненавидеть.       — И что же он сделал? — Хёнджин рискнул понизить голос. Он на ощупь искал крупицу информации, собранную им в прошлую субботу вечером. — Он… он убил твоего отца?       Джисон покачал головой.       — Я справился с этим задолго до того, как встретил Мина.       Последовала многозначительная пауза.       Глаза парня с голубыми волосами, казалось, блестели под тенью, отбрасываемой его волосами, когда он, наконец, очень тихо сказал:       — Он убил моего брата.       Чрезвычайно смущённый писк тревоги вырвался у Хёнджина прежде, чем он смог сдержать его, и его руки инстинктивно схватились за одеяло. Джисон чуть не разорвал его на куски за то, что он упомянул о его брате всего десять минут назад; неужели он снова слетит с катушек?       Но это, похоже, было не так, потому что убийца снова только ухмыльнулся.       — Минни-Мин может указать на любого человека в мире и сказать мне, чтобы я убил его, и я сделаю это или умру, пытаясь сделать это, — сказал Хан, искренность сквозила в каждом слове. — Мой долг перед ним никогда не будет погашен.       Хёнджин сглотнул. Это было как своего рода заявление. Он не знал, что с ним делать. Боже, он почти пожалел, что спросил об этом. Джисон спас его от необходимости придумывать ответ, спрыгнув с дивана мгновением позже.       — Мне пора уходить! — весело сказал он, подпрыгивая на носочках и не выглядя так, как будто он только что не ударил кулаками по отношению Хёнджина к Сынмину. — У тебя завтра свидание… э-э… сегодня, и будет очень жаль, если ты заснёшь на полпути.       Пошатнувшись от резкой смены темы разговора (снова), Хван даже не подумал спросить, откуда Хан знает о свидании. Он также не думал о замечании Джисона о том, чтобы заснуть, за исключением лёгкого возмущения — он бы уже давно лежал в постели, если бы кое-кто не вломился к нему. Поэтому Хёнджин просто потёр глаза, одурманенный сонливостью, и бессмысленно кивнул.       — До скорого? — саркастически пробормотал он, тупо глядя на молодого человека, стоявшего перед ним.       Джисон хихикнул, натягивая капюшон своего камуфляжного худи.       — Нини сейчас в здании, а я не могу позволить ему поймать меня.       — Конечно, пожалуйста, запри за собой дверь… постой, Нини. Типа Чонин? — внезапно Хёнджин снова проснулся.       Хан был уже на полпути к двери и радостно захихикал, когда Хёнджин споткнулся в своей спешке, чтобы встать с дивана и последовать за ним.       — Постой здесь достаточно долго, и ты всё узнаешь. До встречи, Хёнджинни, — нараспев произнёс Джисон, махнув рукой и выскользнув за дверь.       Хван толкнул её, прежде чем дверь успела захлопнуться, и высунул голову, чтобы увидеть, как Джисон мчится по тускло освещённому коридору к лестнице. Он не сводил глаз даже после того, как убийца ушёл, и подпрыгнул, услышав особенно выразительное ругательство с другого конца зала.       Резко повернув голову, он пропищал:       — Чонин?       И в самом деле, парень с оливковыми глазами бежал к нему, одетый во всё чёрное и явно взъерошенный.       — Сколько времени прошло с тех пор, как он ушёл? — прошипел Чонин, резко остановившись в нескольких дюймах от завёрнутого в одеяло Хёнджина. — Он поднялся по лестнице, верно?       — Ух, — Хёнджин постарался справился с собой, так как мозг его заклинило. Когда блеск в глазах Чонина стал решительно убийственным, он поспешно кивнул. — Ты промахнулся всего на минуту…       Чонин уже метнулся прочь, на удивление бесшумно подбежав к двери на лестничную клетку, распахнул её и бросился внутрь, как одержимый. Она закрылась с тихим щелчком у него за спиной.       Хёнджин задержался в дверном проёме ещё на минуту, на случай, если кто-то ещё вздумает неожиданно появиться. Однако всё оставалось тихим, и он вернулся внутрь, убедившись, что замок явно не защищён от убийц. Слегка ошарашенный, светловолосый выключил свет в своей квартире и заснул. Кками, благослови господь его драгоценную душу, ни разу не пошевелился, несмотря на всю эту суматоху. Хёнджин убедился, что будильник на его телефоне был установлен, и тихо застонал от того, как уже поздно было.       Не особенно задумываясь об этом, он открыл свой Kakaotalk и вытащил свой с Сынмином разговор, готовый рассказать рыжеволосому информацию о том, что только что произошло. Его большие пальцы застыли над клавиатурой, неожиданно поколебавшись.       Хёнджин поджал губы, уставившись на свой телефон, на их предыдущие сообщения, на маленькую иконку, которая показывала улыбающееся лицо Сынмина.       Он молча закрыл приложение, подключил зарядное устройство к телефону и положил его на прикроватный столик. А потом он заснул.

***

      Хёнджин сидел на табурете в крошечной ванной своей квартиры, стараясь не ёрзать, когда он смотрел прямо на свет над зеркалом, в то время как Минхо осторожно прикладывал лайнер к его нижней линии ресниц.       — Ладно, можешь моргнуть, — сказал старший, откидываясь назад.       Хёнджин расслабился и дважды моргнул, борясь с желанием потереть глаза.       — Хм, неплохо, — критически пробормотал Минхо. — Ладно, давай сделаем другой глаз.       Светловолосый очень тихо вздохнул, прежде чем выпрямиться и снова запрокинуть голову.       — Знаешь, — сказал Минхо, — я бы с радостью научил тебя основам, чтобы ты мог нанести сам себе макияж, Джинни. Или ты можешь посмотреть, например, YouTube.       — Но тогда мне пришлось бы купить сотню крошечных кисточек, изучить, для чего они все предназначены, и попрактиковаться, — ответил Хёнджин, слегка надув губы и стараясь не слишком сильно двигаться. Он одарил Минхо ослепительной улыбкой, когда старший отступил назад. — К чему все эти хлопоты, когда у меня есть ты?       Ли раздражённо фыркнул, меняя подводку на тушь.       — Тебе повезло, что ты такой милый, Хван Хёнджин, иначе, клянусь, я бы оставил тебя на произвол судьбы.       Хёнджин хихикнул.       — Ты самый лучший, хён.       — Хм-м, даже сейчас? Я думал, что этот титул принадлежит Сынмину, — он засмеялся своим фирменным ведьмовским кудахтаньем, когда Хёнджин слабо захлебнулся, прежде чем приказать младшему снова посмотреть вверх.       — Ну, ты всегда будешь моим любимым хёном, — пробормотал Хёнджин, стараясь не вздрагивать от палочки туши для ресниц.       — Ты так говоришь только потому, что прямо сейчас я могу проткнуть тебя в глаз, — парировал Минхо, не убирая руки.       Хёнджин издал сдавленный звук протеста.       — Ты ранишь меня, хён.       — Пока ещё нет, — пригрозил старший.       К счастью, последние штрихи макияжа Хвана были завершены без какого-либо кровопролития. Как только Минхо отошёл, молодой танцор встал и посмотрел на себя в зеркало, задыхаясь от восторга. Его веки мерцали, губы были мягкими и розовыми, а кожа гладкой и ровной.       — Ох, хён, ты так хорошо поработал! — воскликнул Хёнджин, наклоняя голову из стороны в сторону, чтобы полюбоваться работой Минхо.       Ли довольно ухмыльнулся, убирая свою пёструю коллекцию кисточек, пудры и кремов.       — Должно хватить на душный рабочий праздник. А с этим костюмом? Ты будешь главным кавалером на балу, Джинни.       Хван фыркнул. Он не был вполне уверен, что хочет быть кавалером бала сегодня вечером, потому что, да, бал, на который он и Сынмин собирались пойти сегодня вечером, будет полон… его коллегами. В течение двух месяцев, что он и Сынмин встречались, Хёнджин довольно хорошо избегал всего, что связано с работой бойфренда, и ему это нравилось. Тем не менее, сегодняшнее мероприятие было важным для Сынмина, и что за парнем был бы Хёнджин, если бы не пошёл туда вместе с Кимом? Убийца также пообещал, что там будут все, если не лучшие из них, с по крайней мере, наполовину приличном поведении.       — Ладно, ладно, ты можешь прихорашиваться позже, павлин, — проворчал Минхо, слегка шлёпнув Хёнджина по руке. — Твоя машина должна быть здесь через десять минут, а ты ещё не закончил одеваться.       — Ах да! — пискнул Хван, резко отвернувшись от зеркала, едва не поскользнувшись на носках, и нырнул в главную комнату, даже не упав.       Он покраснел, когда Минхо снова захихикал, продолжая более спокойно идти в свою спальню. Кками, который свернулся калачиком в своей корзине в углу, оживился при появлении Хёнджина и тявкнул на него.       — Привет, малыш, — проворковал Хёнджин, сделав ласковое лицо своей любимой собаке и поправив тонкий красный шелковый галстук, аккуратно висевший на комоде. — Разве Хёнджинни сегодня не выглядит хорошо, а? Как думаешь, я выгляжу красиво, Кками?       Кками снова гавкнул, бегая вокруг кровати и обнюхивая лодыжки Хёнджина.       — Всё верно, дорогой, Хёнджинни выглядит ещё красивее, чем обычно, и всё это благодаря Минхо-хёну, — продолжил танцор, завязывая галстук так аккуратно, как только мог под воротничком его накрахмаленной белой рубашки. — Ну, этот костюм тоже помогает, и всё благодаря Сынминни.       Это было правдой — не было никакого законного способа, которым Хёнджин мог бы позволить себе костюм, такой же красивый, как тот, который он носил. Когда он заговорил об этом после того, как Сынмин попросил его сопровождать уже не такого рыжеволосого убийцу на гала-концерт — «только так я могу долго находиться в присутствии Джисона и Чонина, не убивая кого-то, так что, пожалуйста, не заставляй меня страдать от ещё одной из этих проклятых вещей в одиночку» — Сынмин не был обеспокоен. На самом деле, он просто спросил размеры Хвана, и ровно через неделю большая, причудливо обёрнутая коробка прибыла на стойку регистрации для одного Хван Хёнджина.       Внутри был роскошный чёрный бархатный костюм, белая рубашка и красный галстук, которые он сейчас надел. Там даже были блестящие новые туфли.       Когда у Хёнджина, соответственно, произошёл незначительный срыв из-за того, сколько всё это должно было стоить, Ким сказал ему думать об этом как об инвестициях. Были странные случаи — возможно, несколько раз в год — когда Сынмин должен был посещать такие грандиозные события, как это, по причинам, отличным от убийства кого-то. Как и его спутник, Хван нуждался в соответствующей одежде. Отсюда и нелепо дорогой, очень красивый костюм.       Закончив с галстуком, он надел бархатный пиджак и застегнул две серебряные с жемчугом пуговицы, соответствующие простой, изящной серёжке, которую он выбрал для сегодняшнего вечера. Сунув руку в свой маленький встроенный стенной шкаф, Хёнджин достал коробку, в которой он хранил обувь, решив сохранить её нетронутой.       Кками, конечно же, был бесконечно очарован новыми туфлями. Хван взвизгнул от ужаса, когда повернулся назад после того, как положил пустую коробку обратно, увидев Кками с одним из шнурков во рту.       — Нет, нет, нет! — он быстро схватил маленькую собачку и положил её в корзинку. — Только не жуй их, ладно? Возможно, они стоят столько же, сколько и ты.       Телефон Хёнджина зажужжал на ящике, как только он закончил завязывать шнурки. Он проверил его и крикнул:       — Хён, ты готов идти? Сынмин сказал, что они ждут снаружи.       В дверях появился Минхо с сумкой, перекинутой через плечо.       — Я готов идти, — сказал он, прежде чем присвистнуть. — Ух ты, ну и видок у тебя~       Хёнджин ухмыльнулся и изобразил вульгарную позу «классного парня», заставив Минхо фыркнуть от смеха. Затем, схватив свой телефон, бумажник, ключи и спрятав их глубоко в карманах, Хёнджин послал прощальный поцелуй Кками, прежде чем выйти первым.       — А кто ещё поедет с тобой и Сынмином? — спросил Минхо, когда они вышли из лифта на первом этаже и направились через вестибюль.       — О, всего лишь пара его друзей по работе. Я встречался с ними раз или два раньше, и они… неплохие.       Спокойнее, Хван, спокойнее.       Минхо открыл рот, чтобы задать ещё один вопрос, но они уже дошли до дверей, и, выйдя на прохладный вечерний воздух, его глаза расширились так же, как только что у Хёнджина, и он замер. Хван громко поперхнулся.       На их стороне дороги, припаркованный и ожидающий, был лимузин. Гладкий, блестящий, чёрный.       — Прямо как мои туфли, — слабо подумал Хёнджин.       Но автомобиль — привлекающий удивлённые взгляды прохожих — был лишь половиной зрелища. Другая половина — это те три человека, которые бездельничали снаружи.       Первым был Чонин, прислонившийся к боку лимузина, выглядевший очень надменно с его чёрными волосами, зачёсанными назад, и скулами, достаточно острыми, чтобы резать всяких бедняг. Белый с чёрной подкладкой костюм, в который он был одет, скорее дополнял этот образ, чем создавал его.       Следующим был Джисон, который не обращал внимания на зевак и критически смотрел на многоквартирный дом, уперев руки в бока. Джисон был одет в длинное чёрное платье с открытым воротом, нижняя половина юбки была усеяна искрами серебряной нити. Несмотря на то, что Хёнджин всё ещё чувствовал себя запуганным Ханом — как и всегда после того рокового ночного визита — не было никаких сомнений в том, каким поразительным был образ синеволосого убийцы.       А затем появился Сынмин, хладнокровно поправляющий манжеты своего двубортного, тёмно-красного пиджака, оттенок которого соответствовал галстуку Хёнджина. Это также подчёркивало увядающую рыжину в его волосах и вообще делало его невероятно, глупо красивым, что в свою очередь заставляло Хёнджина чувствовать слабость в коленях. То, как свет от соседнего уличного фонаря отбрасывал тени на профиль Кима, только усугубляло ситуацию, придавая ему вид плотно сдерживаемой силы.       Хёнджин сглотнул через внезапно пересохшее горло.       — Чем, говоришь, занимается Сынмин? — недоверчиво пробормотал Минхо, всё ещё не сводя с него глаз.       — Ну…       Какое бы наполовину испечённое оправдание Хван ни собирался придумать, оно замерло на его губах, когда Джисон заметил его и усмехнулся своей тревожно широкой улыбкой, сверкнув зубами.       — Хёнджинни! — крикнул он, шагая к ступенькам, и о боже, платье было с разрезом на бёдрах, а Джисон — на высоких каблуках.       — Привет, Джисон, — выдавил из себя Хёнджин, и в конце его голос смущённо дрогнул.       — А ты неплохо приоделся, — промурлыкал синеволосый убийца, медленно переводя взгляд с одного на другого. Его глаза — бледно-голубовато-серые, густо подведённые чёрным — метнулись к Минхо, и его улыбка сменилась очаровательной. — Привет, красавчик, кто ты?       Часть благоговейного трепета исчезла с лица Минхо, и он поднял не впечатлённую бровь.       — Лучший друг Хёнджина, Ли Минхо, который собирается пойти домой и выпить бокал вина со своим преданным бойфрендом.       Хан надул губы.       — Почему все красавчики уже разобраны? — он ни к кому конкретно не обращался.       — Хан, прекрати флиртовать со всеми и садись в машину, — раздражённо сказал Сынмин, поднимаясь по лестнице им навстречу.       Протесты голубоволосого были проигнорированы, пока не подошёл Чонин и не прогнал его прочь. Минхо попрощался с остальными, подмигнув Хёнджину и пожелав ему приятного времяпрепровождения. Хёнджин и Сынмин занялись битвой комплиментов и остановились только тогда, когда голова Чонина снова высунулась из лимузина, чтобы накричать на них за столь долгое ожидание.       Через минуту все четверо молодых людей уже сидели в машине (которая была такой же шикарной внутри, как и снаружи) и направлялись… туда где бы, чёрт возьми, ни происходило торжество.       — Ух ты, — пробормотал себе под нос Хёнджин, усаживаясь на мягкое, как масло, кожаное сиденье и оглядывая продолговатый автомобиль. Ким сидел рядом с ним, а двое других, которые в настоящее время спорили о том, какую музыку включить, были напротив.       Сынмин слегка улыбнулся ему.       — Квансик любит, чтобы его гости чувствовали себя особенными и почётными. Он каждый год присылает лимузин.       — Квансик? Это он устраивает этот праздник? — спросил Хёнджин.       — Ты даже не рассказал ему о Квансике? — прервал его Джисон, не делая ни малейшей попытки скрыть тот факт, что он подслушивал. Он не дал Сынмину возможности ответить, сразу же продолжая. — Мун Квансик — очень влиятельный, богатый человек, и все скучные деловые вещи, насколько это касается общественности. Он нанимает таких людей, как мы, — Хан указал на себя и двух других убийц в машине, — и очень часто. Мы ублажаем его и приходим на эту вечеринку, которую он устраивает каждый год, потому что он хорошо платит и хорошо кормит.       — О, — Хван на мгновение задумался. — Значит ли это, что сегодня я буду там единственным гражданским лицом?       — Да, — одновременно ответили Чонин и Джисон.       Бросив на них свирепый взгляд, Сынмин взял руку Хёнджина и нежно сжал её.       — Об этом можешь не беспокоиться, — пообещал он. — Люди увидят, что ты идёшь с нами, и решат, что ты новичок.       — А если они поймут обратное, то всё равно не станут тебя беспокоить, потому что это будет равносильно тому, чтобы беспокоить кого-то из нас, — сказал Хан.       — Мы все должны быть дружелюбны друг с другом в течение всей ночи, — добавил Чонин, закатывая глаза.       — Разве это не хорошо? — недоумённо спросил Хёнджин. — Был бы вообще возможен праздник, если бы вы все были недружелюбны?       — Скучно, — Чонин фыркнул и быстро сменил музыку с чего-то тяжёлого и полного агрессивного рэпа на весёлую, смутно знакомую песню, исполняемую девичьей группой, которую Хёнджин не мог определить, но Минхо бы сразу узнал.       — Эй! — Джисон повернулся к черноволосому и продолжил бороться с ним за пульт.       — Не испорть своё платье, — сухо вставил Сынмин.       Голубоволосый презрительно посмотрел в его сторону, и Чонин воспользовался его рассеянностью, чтобы ускользнуть из пределов досягаемости, быстро погрузившись в игру на телефоне.       — Ты думаешь, я не могу драться в платье, Минни?       — Я думаю, что ты слишком драматизируешь для такого раннего вечера, — парировал Сынмин.       — Ты мог бы просто взять другую машину, — возразил Хан.       — Неужели я выгляжу так, будто только вчера родился? Если бы я тебя не остановил, ты бы тайком пронёс туда автомат.       — Погодите-ка, ребята, вы вооружены? — перебил его Хёнджин, широко раскрыв глаза.       Джисон фыркнул.       — Конечно. Как и все.       — Я нет.       — Нет, но они этого не узнают, — успокоил его Сынмин, поглаживая большим пальцем тыльную сторону ладони Хёнджина. — Они просто подумают, что ты хорошо умеешь прятать своё оружие.       Хёнджин не был успокоен ни в малейшей степени.       — А если кто-нибудь схватит пистолет, нож или… ну, не знаю, чайную ложку? Что мне тогда делать?       — В том маловероятном случае, если что-то подобное случится, когда меня не будет рядом с тобой, скажи им, что ты парень Мина, — спокойно сказал Сынмин. — Любой, кто прикоснётся к тебе после этого, получит по заслугам.       Хан хихикнул.       — Остынь, Хёнджинни, никто не станет ссориться с Мином, связавшись с тобой, хотя бы потому, что они так же поссорятся с Нини и со мной.       — О, — Хёнджин удивлённо моргнул, глядя на Чонина.       Похлопав Чонина по колену, Хан наклонился вперёд и сказал театральным шёпотом:       — Нини любит притворяться, что он отстранён от всего этого, но втайне он мягок, как зефирка.       — Я вырву твоё кольцо из носа, — сказал Чонин, не теряя ни секунды, глаза и большие пальцы всё ещё были прикованы к его телефонной игре.       Джисон пронзительно вскрикнул и отшатнулся, прикрывая нос рукой. Он что-то сказал, но Хёнджин отвлёкся на драгоценности, которые он как-то упустил из виду. В одной из ноздрей Хана было довольно большое серебряное кольцо, красиво украшенное чёрными кристаллами и серебряными каплями. Он понимал, почему сорока вроде Джисона так сильно его захотела.       — Это же? — Хёнджин резко оборвал себя, вспомнив, что Сынмин понятия не имел о том, что Джисон рассказывал ему кое-какие истории из своего прошлого.       Джисон понимающе ухмыльнулся ему.       — Да, — ответил он.       Сынмин приподнял бровь в ответ на их короткий обмен репликами, и живот Хёнджина тревожно сжался. Чёрт возьми, он не должен был упоминать об этом.       — Ты знаешь про кольцо в носу у Хана? — спросил Ким, слишком уж небрежно.       Хёнджин не стал облизывать губы, зная, что это выдаст его нервы. Джисон встретил его широко раскрытые глаза, расчётливый и настороженный.       Молча умоляя Хана о помощи, Хёнджин пробормотал:       — Конечно, знаю.       — За этим стоит целая история, — осторожно сказал Сынмин, глядя на него так, словно он был неожиданно сложной головоломкой, которую нужно было решить. — Когда ты её услышал?       — В прошлый раз, когда мы встречались, — солгал Хан, беззаботно спасая задницу Хвана.       Сынмин смущённо нахмурился.       — Я был с вами обоими всё это время и ничего не слышал.       — Может, ты просто не обратил внимания, — ответил Джисон.       — О, вы только посмотрите на это, — внезапно заговорил Чонин, скучая и не глядя ни на что, кроме экрана своего телефона. — Мы уже приехали?       Хёнджин резко повернул голову, чтобы посмотреть в окно позади себя (то, что было позади Джисона и Чонина, показывало только быстро темнеющее небо, тенистые холмы и далёкие огни города).       Похоже, Чонин был прав — лимузин двигался по длинной подъездной дорожке к огромному дому в западном стиле. Дом был трёхэтажным и сиял тёплым жёлтым светом. Хёнджин смотрел на него с благоговением, признавая его мощь и величие. Когда они подошли ближе к входу, он увидел большой круглый фонтан, расположенный в центре гравийного круга, и медленную процессию автомобилей (некоторые лимузины, некоторые нет), проходящих мимо него, когда они высаживали своих пассажиров.       — Твою мать, — выдохнул Хёнджин.       Ким тихо жужжал рядом с ним, но ничего не говорил.       Когда настала их очередь остановиться, Сынмин открыл дверь и вышел первым, протянув руку Хёнджину, чтобы тот взял её, последовав за ним. Светловолосый согласился, плавно переплетая их пальцы. Он оглянулся, чтобы посмотреть, как двое других выходят из машины, и краем глаза заметил, что убийца в красном плаще спокойно наблюдает за ним.       Дрожь пробежала по коже Хёнджина, но он подавил её. Сынмин знал, что он что-то скрывает от него.       — Выглядит так же напыщенно, как и всегда, — объявил Хан, шагая мимо них к каменным ступеням, платье драматично колыхалось, Чонин на полшага позади него и немного похож на телохранителя. — Ну же, вы двое!

***

      Гала-концерт начался достаточно приятно.       По прибытии к главному входу Хёнджин и другие вежливо последовали за другими гостями вниз по длинному коридору, достаточно широкому для того, чтобы четверо из них могли идти рядом с небольшими проёмами. Всевозможные произведения искусства выстроились вдоль стен между дверями, ведущими из коридора, а большие сверкающие люстры освещали путь. Холл вывел их за острый угол, и там, всего в паре сотен метров от них, была огромная пара широко открытых резных деревянных дверей, за которыми стояли двое элегантно одетых слуг. За дверью оказалось то, что могло быть только бальным залом.       — Постарайся не осматриваться столь явно, Хёнджин-щи, — театрально прошептал Чонин, прерывая ход мыслей танцора.       Хёнджин моргнул, немного испугавшись, прежде чем понял, что его благоговение было довольно очевидным. Он быстро сменил выражение лица на что-то более холодное и безразличное.       Чонин улыбнулся, слишком уж напоминая Джисона.       — Я смотрю, ты практиковался.       Прежде чем Хёнджин успел подтвердить или опровергнуть это, Хан потянул Чонина за рукав куртки.       — Пора идти, — сказал он, почти дрожа от возбуждения.       Не говоря ни слова, Чонин протянул свою руку, и Хан положил маленькую ладонь на его предплечье, не делая никакого другого контакта. Выглядя очень царственно, пара устремилась вперёд, чтобы присоединиться к быстрому потоку людей, проходящих через двойные двери.       — Ну, — пробормотал Сынмин рядом с Хёнджином. Когда танцор взглянул на него, Ким распутал их руки и с лёгкой улыбкой предложил свой локоть. — Пойдём?       Хёнджин почувствовал прилив нежности к своему парню, которая захлестнула его, и он подавил свои коварные нервы. Всё будет прекрасно, Сынмин не привёл бы его сюда сегодня вечером, если бы могло произойти что-то плохое.       Всё будет в порядке.       — Да, пошли, — ответил он, и его глаза расплылись в улыбке, когда он просунул свою руку под руку Сынмина.       (Хёнджин, вероятно, должен был бы знать лучше, чем питать такую наивную веру, когда все гости, кроме него, были либо столь же хаотичны, как Джисон, столь же быстры, чтобы нанести удар, как Чонин, либо столь же хладнокровно мстительны, как Сынмин. Беда была в том, что он не хотел ничего знать.)       Войдя в бальный зал, Хёнджин увидел, что здесь уже собралось, по меньшей мере, сотня человек, что было намного больше, чем он ожидал. Две широкие лестницы обрамляли дальнюю стену, ведя на балкон, который огибал комнату и на который уже перебрались несколько человек. Между лестницами стоял длинный стол, накрытый скатертью сливового цвета и щедро уставленный едой. Слева, на небольшом возвышении, сидел квинтет музыкантов, игравших что-то весёлое и, вероятно, трёхсотлетней давности. Воздух был наполнен тихим жужжанием множества неразборчивых разговоров.       Действительно, для группы убийц Хёнджин ожидал чего-то более… тревожного, чем это. Он бессознательно расслабился рядом с Сынмином, и темноволосый улыбнулся.       — Хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Ким, кивая нескольким людям, когда он и Хёнджин медленно обошли комнату.       Светловолосый кивнул.       — Было бы здорово, — сказал он, и несколько случайных бабочек вспорхнули в его животе при виде всех этих новых, опасных людей.       Сынмин поднял свободную руку и сделал приглашающий жест, не обращаясь ни к кому конкретно. Хёнджин не очень удивился, когда мгновение спустя рядом с ними появился официант с серебряным подносом, уставленным бокалами шампанского.       — Могу я вам помочь, господа? — спросил он.       — Мы просто возьмём два из них, — ответил Сынмин, поднимая два тонких бокала с подноса и передавая один Хёнджину.       Официант слегка поклонился и исчез так же быстро, как пришёл.       Хёнджин потягивал свой напиток и радостно напевал.       — Какое хорошее! — воскликнул он. — Я не очень люблю шампанское, но пожалуй, сделаю исключение.       — Это потому, что оно лучшее из лучших, — весело сказал Сынмин.       Хёнджин закатил глаза.       — Конечно, для вас всё всегда совершенно.       Сынмин тихо рассмеялся.       — Ну, если деньги не проблема, то почему бы и нет, верно?       Двери в бальный зал закрылись через несколько минут, и когда они закончили играть пьесу, квинтет не стал начинать новую. Все замолчали, повернувшись лицом к концу коридора. Хёнджин снова забеспокоился, но Сынмин ободряюще сжал его руку.       Затем на балконе появился округлый, не совсем пожилой человек, который мог быть только Мун Квансиком, и наполовину спустился по левой лестнице. Удивительно лёгким для такого повелительного тона голосом он поприветствовал собравшихся внизу — уже около двухсот человек — и пожелал им приятного вечера. Он также умолял их не предаваться беспричинному хаосу, потому что он пошлёт счёт тому, кто разобьёт что-то большее, чем бокал вина.       Тихая волна хихиканья — ничего более утончённого, чем настоящий смех или, боже упаси, хохот — пробежала по комнате. Затем Квансик взмахнул рукой, и квинтет вновь начал играть. Когда Квансик закончил свой величественный спуск, разговоры возобновились, некоторые люди воспользовались буфетом и сели за один из маленьких круглых столов, установленных справа.       Хёнджин почувствовал, как мимо него пронёсся порыв холодного воздуха, обернулся и увидел, что большой каменный балкон рядом с музыкантами был открыт. Ночное небо казалось чёрным как смоль, но он знал, что если бы он вышел туда, то оно, вероятно, было бы слабо освещено вездесущим сиянием, которое проходит с жизнью рядом с городом.       — Мин!       Оба молодых человека резко обернулись на этот призыв. Навстречу им шла женщина в облегающем белом платье, длинные волосы были заколоты наверх, а широкая улыбка обнажала идеальные зубы.       — Лиса, — ответил Сынмин уже не так громко, и лёгкая улыбка появилась на его лице. Значит, эта женщина ему не враг.       — Я не видела тебя с тех пор, как ты в последний раз был в Бангкоке, — сказала Лиса, целуя его в щёку, прежде чем отпрыгнуть назад.       Хёнджин заметил, что они оба держали свои руки очень неподвижно, когда она это делала, и близко к их телам. Он задумался, не для того ли это, чтобы не создавать впечатления, что на него собираются напасть.       — А это кто? — спросила Лиса, поворачиваясь к Хёнджину и лучезарно улыбаясь.       — Ах, это мой бойфренд, Хёнджин, — гордо сказал Сынмин. — Хёнджин, это Лиса. Она обычно базируется в Таиланде, но приезжает каждый год на гала-концерт.       — Приятно познакомиться, — сказал Хёнджин, вежливо кланяясь.       Лиса наклонила голову в ответ, улыбка её не дрогнула. Это было немного пугающе, и Хван крепче сжал свой бокал с шампанским.       — С превеликим удовольствием, Хёнджин-щи, — ответила она. — Мин поступил правильно, подцепив такого красавца, как ты, да? Этот костюм очень хорошо смотрится на тебе.       Обычно не большой поклонник комплиментов от незнакомцев, Хван немного успокоился.       — Спасибо, — пробормотал он.       — И ты, как обычно, в белом, — добродушно закатив глаза, обратился к Лисе Сынмин.       Глаза Лисы с опущенными веками были опасны, как незамеченная змея в траве.       — Конечно, — эхом отозвалась она. — А ты ожидал чего-то другого?       Недоумение Хёнджина, должно быть, отразилось на его лице, потому что внимание Лисы мгновенно переключилось на него.       — Я люблю белое, — промурлыкала она, ещё больше опустив веки, от чего по рукам светловолосого побежали мурашки. — Ведь это хорошее полотно, не так ли? На нём так хорошо видны цвета. Особенно красный. Красный цвет прекрасно смотрится на белом фоне.       Хёнджину… потребовалась секунда, чтобы понять, на что она намекает.       Затем он понял и — не делай этого, не делай этого, не делай этого — он вздрогнул. Действие было минутным, он поймал себя почти сразу же, но это произошло, и оба убийцы заметили это. Улыбка Лисы стала чуть шире, а Сынмин рядом с ним замер.       Прежде чем Хёнджин успел запаниковать, что он по-королевски всё испортил, Сынмин сказал вежливо, но непреклонно:       — Мои поздравления вам с Розэ и вашим ребёнком.       Что-то похожее на шок промелькнуло на лице Лисы и исчезло так же быстро, как и появилось.       — Мне нужно ещё кое с кем поздороваться, так что мы сейчас уйдём, — продолжил он. — Спокойной ночи, Лиса, — Сынмин не стал дожидаться её ответа, вместо этого повернувшись и потащив Хёнджина за собой.       — Что это было? — прошипел Хёнджин, как только ему показалось, что они вышли за пределы слышимости, стараясь не разбить ножку хрупкого стакана в своей руке. Кстати говоря, ему сейчас не мешало бы серьёзно выпить, поэтому он быстро осушил половину на одном дыхании.       — С тобой всё в порядке? — тихо спросил Ким, игнорируя вопрос Хёнджина, когда они остановились возле одной из гравюр на стене с золотыми листьями. Он встретил взгляд Хёнджина, неожиданно напряжённый.       Эмоции Хвана с трудом поспевали за всем происходящим, и он дико колебался между замешательством, раздражением и неприятной степенью страха.       — Я… я не знаю, — огрызнулся он, но тут же осёкся и извинился. — Чёрт, прости, я просто… — да ладно тебе, Хван, ты уже два месяца игнорируешь это, держи себя в руках. — Прости, если я тебя там смутил. Лиса, вероятно, расскажет всем?       — Что? — Сынмин выглядел озадаченным. — Ты меня не смутил, что ты… как ты вообще… что Лиса всем расскажет?       — Я вздрогнул, — медленно произнёс Хёнджин. — Я боялся, что это, ну не знаю, плохо отразится на тебе.       Ким тяжело вздохнул.       — Хёнджин, я увёл тебя от неё так быстро, как это было возможно, потому что беспокоился о тебе, а не о себе, — он быстро огляделся вокруг, прежде чем продолжить вполголоса. — И не беспокойся о Лисе — любое искушение, которое она могла бы или не могла иметь, чтобы распространить слухи, будет сильно подавлено тем, что я ей сказал.       — То, что ты сказал…?       — Всем известно, что у неё есть партнёр, Розэ, но то, что они усыновили ребёнка? Это очень ново, и она пытается держать это в секрете, — терпеливо объяснил Ким. — Она знает, что я никому об этом не скажу, если она ответит мне тем же.       — Зуб за зуб, — слабо подвёл итог Хёнджин. — Точно. Круто, — какая-то его часть спрашивала, не подтолкнёт ли их что-нибудь к такой стадии в их отношениях, но он подавил эту мысль, неэлегантно выпив остаток своего шампанского.       Сынмин настороженно посмотрел на него.       — Ты уверен, что всё в порядке?       — Я в порядке, — сказал светловолосый, ненавидя себя за то, как легко ложь слетела с его языка. Он быстро сменил тему разговора, прежде чем Сынмин успел его об этом спросить. — Разве ты не говорил, что тебе нужно поздороваться с другими людьми? Мы должны начать с этого, чтобы хотя бы притвориться, что легенда реальна.       Следующие несколько часов были интересным опытом для Хёнджина. Он осушил не менее трёх бокалов шампанского, попытался сбалансировать алкоголь с неузнаваемо экзотической едой, вежливо улыбался, когда Сынмин представлял его новым людям, и вполглаза следил за проделками Джисона и Чонина. (Он был почти уверен, что видел, как Хан угрожал кому-то ножом для сыра, в то время как Чонин хихикал, как гиена на заднем плане.)       Большинство убийц, с которыми заговаривал Сынмин… нервировали больше, чем Лиса. Хёнджин предположил, что это, вероятно, было преднамеренным действием со стороны его друга — реакция танцора на Лису едва ли была незаметной. Он не был уверен, почему это так сильно его расстроило. Просто это было так неожиданно.       Ну, это не должно было быть, подумал сердито про себя Хёнджин, внешне вежливо улыбаясь особенно красивому мужчине — Джехён? Джебом? — в настоящее время рассказывающим им о вооружённой погоне, в которой он участвовал на снегоходе в Швейцарии в прошлом году.       Но дело даже не в том, что это было неожиданностью — реальная проблема заключалась в том, что это было ярким напоминанием о том, что эти люди считали нормальным. Такие люди, как Джисон и Чонин.       И Сынмин.       В то время как молодой человек ответил на вопрос, как именно убийца с кошачьими чертами лица вызвал лавину и опередил её, Хёнджин наблюдал за их разговором. Наблюдал, как легко Сынмин был с этим, как естественно это пришло к нему. Совершенно очевидно, что он был полностью в своей стихии.       Хёнджин, тем временем, был настолько взвинчен, что если бы кто-то неожиданно похлопал его по плечу, то был бы нулевой шанс, что он не подпрыгнет на фут в воздух. И разве это не было просто замечательно? Его первый реальный вкус мира Сынмина, и он хотел улететь, как летучая мышь из ада.       Мне нужно поговорить об этом с Сынмином. Эта мысль была неприятной — Хван избегал любых возможных дискуссий о профессиональной жизни своего парня с той самой забытой богом ночи, когда Джисон нанёс ему поздний домашний визит. Но Хёнджин не хотел быть причиной того, что их незрелые отношения рухнут сами по себе.       — Пора повзрослеть, Хван, — подумал он, внутренне распаляясь.       Он прочистил горло, почувствовав, что внимание Джебома — несомненно, его звали Джебом — и Сынмина быстро переключилось на него, и открыл рот, чтобы сказать:       — Вот ты где, Мин!       Хёнджин сумел не подпрыгнуть, но он определённо услышал треск своего пустого стакана.       Очень высокий, очень худой человек с вишнёво-рыжими волосами и такими же тёмными глазами, как у Чонина, появился рядом с Джебомом (Хёнджин принял важное решение, что его зовут Джебом, если не будет доказано обратное). Он широко улыбнулся Сынмину, мельком взглянув на Хёнджина, и хлопнул рукой по плечу Джебома. Джебом искоса взглянул на вновь прибывшего, но не сделал никакого движения, только оттолкнул его руку.       — Привет, Йенан, — сказал Сынмин, настороженный даже для Хёнджина, что не сулило ничего хорошего.       — Простите, что перебиваю, — сказал бледный гигант по имени Йенан, его глаза были такими же мёртвыми, как и его улыбка, — но я слышал о вашем последнем деле в Гимпо и… — он присвистнул, — о той штуке с палочками и глазами? Я и не думал, что ты всё ещё такой, Мин, я впечатлён.       Палочки для еды и глаза.       Что.       За хуйня.       На самом деле, был не так уж большой выбор в значении сих слов.       Хёнджина сейчас стошнит. Если Йенан скажет ещё хоть слово, Хёнджина вырвет прямо здесь и сейчас. Краем глаза он видел встревоженное лицо Сынмина, но не мог заставить себя посмотреть на него. Вместо этого он случайно поймал взгляд Джебома, и глаза убийцы слегка расширились.       — Туалет. Где туалет? — выдохнул Хван, и это прозвучало не очень хорошо.       Громко, чтобы заглушить всё, что Сынмин начал говорить, Джебом сказал:       — Я сам собирался пойти туда, позволь мне показать тебе, — и потянулся, чтобы схватить запястье Хёнджина, оттаскивая его прочь.       Сынмин позвал его, но Хёнджин не оглянулся, слишком занятый тем, чтобы держать свой желудок под контролем. По какой-то причине Сынмин не последовал за ними.       — Дай сюда, — пробормотал Джебом, выхватывая треснувший стакан из вялых рук Хёнджина и ставя его на ближайший поднос официанта.       Он провёл Хёнджина под лестницей с левой стороны и через дверь, на которой была бронзовая табличка с выгравированными английскими буквами WC — чёрт знает, что это значит — в просторную ванную комнату. Над каменными стойками и раковинами с одной стороны тянулась зеркальная стена, с другой — ряд аккуратных кабинок, и все они, слава богу, сейчас были пусты.       Хёнджин вырвал свою руку из ослабевшей хватки Джебома и нырнул в одну из кабинок, рухнув на колени и срыгивая в фарфоровую чашу.       …эта штука с палочками для еды…       Его живот перекатывался, словно его сбросили с обрыва. Его снова вырвало.       …а глаза?       О боже, он сожалел обо всём, что случилось сегодня вечером, и жалел, что не остался дома. Просто смотреть фильмы ужасов было для него слишком много, но, блять, жить в одном из них?       Я и не думал, что ты всё ещё такой, Мин…       Если это не было проклятым доказательством того, что Сынмин и Хёнджин были из совершенно разных миров, он не знал, что это за хуйня.       Спустив воду в туалете, когда казалось, что его желудок закончил свою постановку переворота, Хёнджин шатаясь, поднялся на ноги и вышел к ряду раковин. Он был слегка удивлён тем, что Джебом всё ещё был там, и даже больше, когда убийца молча протянул ему свежевымоченное полотенце для рук. Тем не менее Хван с благодарностью принял его и вытер лицо, делая всё возможное, чтобы не размазать макияж по всей ткани или самому себе. Он прополоскал рот водопроводной водой — учитывая, ну, всё, эта маленькая оплошность наверняка будет прощена — около десяти раз.       Потом он просто стоял, тяжело опираясь руками о край стойки, и слегка задыхался.       Он встретился в зеркале с кошачьими глазами Джебома.       — Не хочу быть неблагодарным, но почему ты так добр ко мне?       Джебом засунул руки в карманы аккуратно отглаженных брюк и лениво пожал плечами.       — Я должен Мину маленькое одолжение. Насколько я понимаю, это хороший способ отплатить ему.       Хёнджин тихо вздохнул, закрыв глаза и опустив голову.       — Хорошо. Спасибо, — пробормотал он хриплым голосом.       — Не проблема. Йенан — один из самых жутких ублюдков.       Танцор что-то напевал себе под нос, не открывая глаз.       — Джебом-щи, вы не могли бы уйти? Я… мне нужна минутка.       — Конечно, — короткая пауза, а потом, — я и всех остальных не пущу.       — Большое спасибо, — прошептал Хёнджин.       Он подождал, пока не услышал, как дверь тихо закрылась за Джебомом, а потом открыл глаза и посмотрел на своё отражение. Если не обращать внимания на выражение поражения, написанное на его лице, он не выглядел так, будто только что пытался выплюнуть свои внутренности.       Я и не думал, что ты всё ещё такой, Мин…       Хёнджин вздрогнул и опустил взгляд на покрытую чёрными прожилками мраморную стойку, пытаясь затеряться в извивающихся завитках. Джисон говорил ему, что Сынмин раньше был намного более мстительным, чем сейчас — но на что только что намекнул Йенан? Это не было похоже на кого-то, кто смягчился.       А чего я ожидал? Эта мысль была окрашена отчаянием. Он же наёмный убийца. Ты знал это, когда согласился на такие отношения.       Конечно, до сегодняшнего вечера он никогда не сталкивался с реальностью того, что это может повлечь за собой. И конечно, может быть, Сынмин давал справедливость людям, которые этого заслуживали, согласно его собственному слегка искажённому моральному компасу, но какого хуя? Что это? Вообще значит???       Что, если однажды Хёнджин сделает что-то, что заставит Сынмина разозлиться на него?       …он держит обиды лучше, чем я. Джисон так сказал. Так что, если Хёнджин доведёт Сынмина до безумия? Что, если он испортит их отношения и всё пойдёт прахом, потому что Хёнджин никогда не делал ничего наполовину?       Может ли он с полной уверенностью сказать, что его глаза не превратятся в шашлыки?       Глядя на себя в зеркало, Хёнджин с горечью осознал, что нет, он не мог этого сказать.       Громкие голоса из-за двери ванной вытащили Хёнджина из его спирального умственного расстройства, и он посмотрел на неё, нервно сглотнув. С Джебомом там всё в порядке? Неужели у них будут неприятности из-за того, что они заняли всю ванную? Он не мог полностью разобрать, что было сказано, но он услышал голос Сынмина и замер, чувствуя себя неловко, как загнанный в угол кролик.       Последовала пауза, а затем дверь открылась, и в неё просунулась голова Джебома.       — Мин хочет войти, — сказал он.       — Разве ты делаешь это не для того, чтобы вернуть свой долг Сынмину? — удивлённо спросил Хёнджин. — Разве ты не должен впустить его без всяких вопросов?       Джебом широко улыбнулся, его глаза свернулись в красивые полумесяцы.       — Да на первое, нет на второе. Ты хочешь, чтобы я впустил его или нет…?       Хёнджин медленно выдохнул через нос. Несмотря на то, что бабочки в его животе имели зазубренные лезвия вместо крыльев и иглы вместо ног, он кивнул. Может быть, лучше покончить с этим.       Джебом отошёл, и Сынмин протиснулся в щель, плотно закрыв за собой дверь. Он выглядел настолько взволнованным, что Хёнджин хотел заплакать, но танцор всё равно отступил назад, как только Сынмин шагнул вперёд.       Сынмин застыл, недоумение и боль так ясно отразились на его лице, что глаза Хёнджина начали слезиться.       — Хёнджин… — его имя было произнесено тихо, осторожно, как будто Сынмин думал, что Хёнджин может испугаться или сломаться в любую секунду (что, честно говоря, он мог сделать). — Поговори со мной. Пожалуйста, скажи мне, что случилось. Что-то происходило всю ночь, не думай, что я не заметил.       Хёнджин тяжело вздохнул, снова расстроенный своей чрезмерно эмоциональной природой. Впрочем, что он мог сделать? Да и что он мог сказать?       — Хёнджинни, пожалуйста, — Сынмин говорил так печально, что Хёнджину пришлось стиснуть зубы, чтобы сразу же не разрыдаться. — Может, это было чересчур, когда я привёл тебя сюда сегодня вечером? Йенан и Лиса напугали тебя? Неужели кто-то другой…       — Я не знаю, в безопасности ли я с тобой.       Как только слова были произнесены, Хёнджин закрыл рукой рот, и они уставились друг на друга, потрясённые.       Это… это было совсем не то, что он хотел сказать. Он хотел бы должным образом описать свои опасения, полностью объяснить, но-       Хёнджин предположил, что, в конце концов, это было настолько честно, насколько он мог.       — Ты… ты не знаешь, в безопасности ли ты со мной? — прошептал Ким, широко раскрыв глаза и опустив руки по бокам.       Обхватив себя руками в защитном жесте, Хёнджин кивнул.       — Я знаю, что ты убиваешь людей, но… но это? Что сказал Йенан? Это намного больше, чем… это не просто…       — Хёнджин, это… это работа, — взволнованно перебил его Сынмин, проводя рукой по волосам. — Это для тех, кто этого заслуживает, ты же знаешь, что я никогда…       — Нет, Сынмин, я не знаю, — тихо сказал Хёнджин. — В том-то и дело. Именно ты решаешь, кто заслуживает такого наказания, и что, если… — он судорожно сглотнул, крепко сжав руки в кулаки, — что, если однажды ты решишь, что я этого заслуживаю?       Сынмин уставился на него, не зная, что сказать.       Понимая, что он никогда больше не осмелится так откровенно говорить об этом, Хёнджин продолжил:       — Я старался не думать об этом, напоминая себе, что даже если, да, ты в буквальном смысле убийца, ты не лжёшь мне о том, кто ты, но… — он сделал паузу, чтобы перевести дыхание, и его плечи поднялись в защитном жесте, — я думал, что вся эта мерзость осталась в прошлом? Джисон сказал мне…       — Джисон?       Хван застыл с широко раскрытыми, как блюдца, глазами. Вот дерьмо. Теперь Сынмин выглядел очень напряжённым, хмурый взгляд застыл на его лице, оттягивая вниз уголки рта.       — Что тебе сказал Хан, Хёнджин?       — Мм, — ну, теперь уже нет смысла что-то скрывать, верно? — Джисон, возможно, вломился в мою квартиру ночью перед нашим третьим свиданием и рассказал мне о куче ваших прошлых совместных работ, и это немного напугало меня, и поэтому я также знаю о его кольце в носу, — сказал Хван на одном дыхании, в спешке слова слились вместе. Он взглянул на Сынмина сквозь ресницы, чтобы оценить его реакцию.       У убийцы отвисла челюсть.       — Что он сделал? Это было несколько месяцев назад! Почему ты мне не сказал?       Хёнджин отпрянул назад от громких, недоверчивых вопросов, но заставил себя выпрямиться снова, когда ответил, так же сильно:       — Я был напуган, окей? Я не знал, что делать, и… ты убил человека тремя скрипичными струнами! Ты утопил полдюжины человек в грузовом контейнере! Не то чтобы я не хотел тебе доверять, но как я мог это игнорировать? Особенно когда какая-то часть меня задавалась вопросом, может ли однажды человек, которого душат, быть мной?       Он сделал паузу только для того, чтобы сделать ещё один вдох, не давая Сынмину шанса прервать его или его горлу шанса задохнуться от слёз, которые он мог чувствовать, поднимались вверх.       — Я не знаю, на что ты способен. Да и как я могу? Я даже не знаю, на что я способен. Что, если однажды мне придётся защищаться от кого-то вроде Йенана и ситуация будет такой: убей или будешь убит? Я не хочу никого убивать, я не хочу никому причинять боль!       Блять, он определённо плакал. Он моргнул и почувствовал, как две предательские слезы, наконец, вырвались на свободу, стекая по щекам.       — Хёнджин, ты самый добрый человек, которого я когда-либо встречал!       У Хёнджина перехватило дыхание.       Сынмин резко выдохнул, явно стараясь не кричать.       — Послушай, даже если бы ты ненавидел меня, даже если бы у тебя была возможность причинить мне боль — я знаю, что ты никогда бы этого не сделал. Только посмотри, что ты сделал для Хана! — он недоверчиво покачал головой. — Но большинство людей, за которыми я охочусь, воспользуются любой возможностью причинить мне гораздо большую боль, чем я причинил им. Поэтому везде, где это возможно, я не даю им такого шанса. Я сломаю их прежде, чем они сломают меня и невинных людей вроде тебя.       Танцор с трудом сглотнул.       — Сынмин-       — Хёнджин, — прервал его Сынмин, осторожно делая шаг вперёд. — Мой милый, красивый парень, который умудряется быть одновременно исключительно грациозным, и невероятно неуклюжим.       Хёнджин не смог сдержать крошечного, влажного фырканья, и рот Сынмина угрожающе изогнулся, когда он медленно приблизился.       — Мои руки запятнаны таким количеством крови, что я даже не надеюсь её смыть, — пробормотал темноволосый, его глаза были такими большими и серьёзными. — Но я бы ещё сто раз искупал их в красном с улыбкой на лице, если бы это означало, что твои руки останутся чистыми и невредимыми.       Хёнджин сильно прикусил нижнюю губу, чтобы не заплакать. Когда Сынмин протянул руку и слегка сжал ими руки старшего, осторожно держа их. И когда по очереди убийца поднял их, чтобы прижать очень нежные поцелуи к каждой ладони, всё тело Хвана дёрнулось с едва сдерживаемым рыданием.       — Позволь мне доказать тебе это, любовь моя, — выдохнул Сынмин, и танцор тут же испуганно поднял глаза. Убийца поднял руки, чтобы обхватить лицо Хёнджина, и ткнулся кончиком носа в лицо парня. — Позволь мне.       Хёнджин обхватил руками талию Сынмина и его глаза закрылись, молча давая разрешение. Ким закрыл пространство между ними и сжал их губы вместе, нежно и сладко. Он сделал глубокий вдох в губы Хёнджина и поцеловал его снова, на этот раз сильнее, изливая всю глубину своей искренности и любви. Сынмин слегка лизнул рот танцора, и Хёнджин приоткрыл свои губы на вздох, позволяя Киму углубить поцелуй.       Хёнджин придвинулся ближе, и Сынмин засунул свой язык в рот Хёнджина, пробежав по зубам, поглаживая бархатистую мягкость собственного языка Хёнджина. Он отодвинулся, их губы раздвинулись с влажным звуком, но Хёнджин дал ему только мгновение, чтобы отдышаться, прежде чем поднять руку, чтобы запустить её в тёмные волосы Сынмина и вновь притянуть его. Хёнджин уверенно поцеловал его, кислотный край его сомнения был смягчён теплом губ Сынмина, его языком, его зубами, его руками. Довольный стон застрял в задней части горла Хёнджина, а когда Сынмин прикусил его нижнюю губу, звук превратился в прерывистое завывание.       Убийца отстранился ровно настолько, чтобы их глаза могли встретиться, его дыхание щекотало нежную кожу лица Хёнджина. Всё ещё держа руки Хёнджина в своих, Сынмин прошептал:       — Я никогда, никогда в гневе не подниму руку против тебя, Хёнджин. Со мной ты всегда будешь в безопасности. Ты меня понимаешь?       Хёнджин кивнул так хорошо, как только мог.       — Скажи мне словами, любовь моя, мне нужно знать.       — Я понимаю, — Хёнджин задыхался, его голос дрожал и срывался. — Я доверяю тебе, честное слово.       Сынмин сладко улыбнулся, закатив глаза.       — Хорошо.       В тёплом свете ванной комнаты, которая не принадлежала им, Хёнджин и Сынмин подарили, получили и подтвердили свою любовь через тёплые поцелуи со вкусом шампанского.       И там они могли бы оставаться довольно долго, если бы тяжёлый стук в дверь не вывел их из задумчивости.       — Эй! Ребята, вы уже закончили мириться? Вы там блять уже целую вечность торчите!       Повышенный голос Хана заставил их обоих замереть, а затем Сынмин опустил свой лоб на плечо Хвана с болезненным стоном, в то время как Хёнджин мягко рассмеялся. Танцор обвил руками спину Сынмина и крепко обнял его.       — Нам пора идти, — сказал он, целуя Кима в тёмные волосы.       — Аргх. Не хочу, — пробормотал Сынмин, его дыхание щекотало шею Хёнджина сбоку.       — Очень жаль, — ответил Хёнджин, пузыри веселья и счастья заполнили его, заставляя чувствовать себя легче, чем он был в течение нескольких недель. — Джисон, скорее всего, выломает дверь, если мы сейчас же не выйдем.       Неохотно Сынмин сел, глядя на дверь.       — Тут нет никакого «вероятно».       Он слегка отступил назад и протянул Хёнджину руку, которую тот не колеблясь принял. Хван посмотрел на себя в зеркало и, окей, он выглядел как бардак, но это было не так плохо, как могло бы быть, и к этому моменту все, вероятно, были слишком пьяны, чтобы заметить. Он решил не пытаться исправить это, просто стерев мерцающие следы от слёз тыльной стороной ладони.       — Ты готов? — спросил его Сынмин, и выражение его лица было столь же открыто тёплым, как и у Хёнджина.       Хёнджин кивнул, подмигнув ему и улыбнувшись. Он удивлённо вскрикнул, когда Сынмин бросился вперёд, прижимая ещё один поцелуй к его губам, и попытался контролировать свой румянец, когда убийца потащил его к двери и открыл её.       С другой стороны, Джисон поспешно выпрямился, делая вид, что он не прижимал ухо к двери, в то время как позади него Чонин и Джебом уставились друг на друга.       Джисон бросил на них один взгляд, прежде чем вскинуть руки вверх и несколько саркастически воскликнуть:       — Ура! Они поцеловались и помирились!       Сынмин свирепо прищурился, глядя на синеволосого.       — Мы с тобой ещё поговорим о взломе, проникновении и совместном пользовании.       Глаза Хана расширились.       — Ах. Насчёт этого, — начал он.       — Эта ванная снова открыта для посещения? — раздался глубокий, незнакомый голос.       Хёнджин посмотрел мимо Чонина и Джебома, всё ещё занятых своим противостоянием, чтобы увидеть широкоплечего молодого человека с белокурыми волосами, приближающегося к ним. Он открыл рот, чтобы ответить, но остановился, увидев выражение ужаса, расцветшее на лице Джисона, как раз когда выражение чистого зла пересекло лицо Чонина.       — Да! — закричал Чонин, не глядя, не сводя глаз с Джисона.       Синеволосый убийца склонил голову набок ровно настолько, чтобы встретить сверкающий взгляд Чонина, не позволяя человеку, идущему к ним, увидеть его лицо.       — Заткнись, — прошипел он.       Но Чонин выглядел так, словно его день рождения наступил слишком рано, и он ухмыльнулся с кучей зубов, тактика, которую он, без сомнения, перенял от того, на ком теперь использовал.       Хёнджин был очень озадачен, и посмотрел на Сынмина, собираясь спросить, что происходит, но снова остановился. Сынмин прищурился на приближающегося человека, но затем его взгляд переместился на Джисона, и край злой улыбки изогнулся вокруг его рта.       — Вы ведь Ли Феликс, да? — спросил Чонин вновь прибывшего.       Белоснежный молодой человек поднял бровь и ответил:       — Да.       — Ну, это…       Джисон резко развернулся и ткнул локтем Чонина в живот, заставив его замолчать, когда молодой убийца согнулся пополам и начал хватать ртом воздух. Хёнджин едва успел испугаться, когда Джисон и Феликс застыли, увидев друг друга.       Выражение лица Феликса расширилось от шока, а затем секунду позже помрачнело.       — Ты, — выплюнул он.       Хан в панике взвизгнул и немедленно бросился бежать. Каблуки настойчиво стучали по полу, а юбка его платья развевалась позади него. Феликс сменил курс и помчался за ним, яростно крича об украденных удостоверениях личности и острых коктейлях. Чонин, который только что восстановил способность дышать, быстро взвыл от смеха, почти падая.       — Что… — Хёнджин замолчал и просто смотрел, как Джисон скинул свои непрактичные туфли, не сумев споткнуться, и схватил пустую тарелку для фрисби, кинув её в Феликса, который сбил её прямо в воздухе.       — Помнишь, что мой любимый псевдоним на самом деле чьё-то имя? — Сынмин вздохнул, со смирением наблюдая за растущим хаосом.       Хёнджин нахмурился.       — Да…?       — Как и у Джисона! — Чонин захрипел, опустившись на колени. — Только он свой украл!       — Как ты можешь видеть, — сухо продолжил Сынмин, — первоначальный владелец не очень доволен этим.       — Вижу, — тихо сказал Хёнджин.       Не прошло и тридцати секунд, как многие обитатели бального зала были втянуты в драку. Хотя, приглядевшись повнимательнее, большинство из них, казалось, с ликованием бросились в неё. Пока Хёнджин наблюдал, он видел, как несколько тарелок с едой были запущены с силой и точностью пушечного ядра, стулья были разбиты на более легко управляемое оружие, и люди прыгали на столы для лучшей точки обзора, с которой можно было атаковать… буквально всех остальных.       Тем временем, Джисон и Феликс дрались большими суповыми ложками коридором выше.       Оглядевшись вокруг, Хёнджин заметил, что Джебом уже исчез — это он спрыгнул со стола, чтобы прижать сразу двух человек? — и Чонин медленно восстановил дыхание, лицо его раскраснелось, а глаза сверкали.       Он поднялся на ноги и отсалютовал в направлении Хёнджина и Сынмина. А потом весело добавил:       — Увидимся, голубки, попозже! — он ускакал, чтобы присоединиться к драке.       Пронзительный крик сверху заставил Хёнджина и Сынмина вскинуть головы — Хан спрыгнул с балкона и раскачивался на одной из люстр.       — Перестань убегать, грёбаная курица! — взревел Феликс с балкона, швырнув ложку в синеволосого.       — Пошёл нахуй! — закричал Джисон, разматывая вокруг бедра какую-то проволоку и привязывая её к ножке люстры.       Хёнджин пискнул и почти сломал руку Сынмина, когда Джисон спрыгнул вниз, цепляясь за конец своего шнура и крича как баньши, когда качнулся в воздухе.       — О боже, — пробормотал Сынмин. — Он не должен был этого делать.       — Что это значит… — сказал Хёнджин, но тут же задохнулся, когда Феликс спрыгнул с балкона и схватился за веревку Джисона, соскользнув вниз прежде, чем остальная часть его тела успела догнать его. Хёнджин не хотел даже думать о том, как сильно горят его руки от верёвки.       Джисон, конечно же, бросился через всю комнату, прежде чем Феликс смог дотянуться до него, но затем с оглушительным треском люстра оторвалась от потолка, и десятки килограммов металла и хрусталя полетели на землю. Хёнджин моргнул, и к тому времени, когда люстра рухнула на землю, осколки разлетелись повсюду. Феликс приземлился на стол и спрыгнул, чтобы преследовать Джисона.       — А теперь нам пора уходить, — сказал Сынмин, когда главные двери бального зала распахнулись и внутрь ворвалась охрана.       У Хёнджина не было возможности поспорить, прежде чем Сынмин развернул его и по-лягушачьи повёл обратно в мужской туалет. Он держал рот на замке, сердце всё ещё колотилось со скоростью миллиона миль в минуту, когда убийца подтащил его к дальней стене и пнул часть стены, открывая тёмный, узкий проход. Сынмин использовал фонарик на своём телефоне, чтобы осветить путь, быстро таща Хёнджина за собой.       — Все остальные будут в порядке? Что насчёт Чонина и Джисона? — озабоченно спросил он.       — Они все будут в порядке, не беспокойся, — ответил Сынмин, оглядываясь через плечо на Хёнджина. — Несмотря на все усилия Квансика, именно так почти каждый раз всё и заканчивается. Каждый получает достаточно алкоголя в своей системе, и всё, что они хотят, чтобы выпустить пар — отправить как можно больше людей в окно.       Хёнджин не мог найти в этом ничего шокирующего. Он уже давным-давно перешёл свой предел того, чему можно было удивляться. Поэтому он просто принял это.       — Окей.       Через минуту Сынмин замедлился, остановился и отпустил руку Хёнджина достаточно долго, чтобы найти защёлку и отстегнуть её. Раздался тихий щелчок, и затем стена, или дверь, или что там было, распахнулась наружу. Они быстро вышли из потайного хода, и Хёнджин наслаждался ощущением прохладного ночного воздуха на своей коже. Он оглянулся и увидел, что они вышли из неприметной внешней стены огромного дома.       — Помолчи, ладно? Всё будет проще, если мы сможем уйти отсюда незамеченными, — прошептал Ким, снова беря руку танцора и убирая свой телефон.       Поэтому Хёнджин оставался настолько тихим, насколько мог, делая всё возможное, чтобы соответствовать навыкам крадущегося Сынмина. Невозможный подвиг, да, но им удалось уйти от дома и пройти через сады незамеченными.       Именно тогда, когда они прошли мимо шестого мраморного фонтана и огромной живой изгороди из топиария, пока луна освещала их путь, Сынмин сказал:       — Хорошо, мы свободны, можем бежать.       Рука об руку, задыхаясь от волнения ночи, они побежали вниз по пологому склону, пересекли поле и поднялись на холм. Сынмин остановился, когда они достигли вершины, и Хёнджин упёрся руками в колени, тяжело дыша. Прошло уже немало времени с тех пор, как он в последний раз поднимался в гору.       — Хёнджинни, иди сюда, это лучший вид на весь отель.       Танцор поднял голову и увидел сидящего на траве Сынмина, повернувшегося к нему с яркой улыбкой. Не в силах сдержать усмешку, Хёнджин подошёл и сел рядом с ним, прижимая их бока друг к другу.       — Ого, — пробормотал он, глядя на открывающийся внизу вид.       У подножия холма, насколько хватало глаз, раскинулось огромное озеро. Тихие воды мерцали в лунном свете, отражая усыпанное звёздами ночное небо. На мгновение они затихли, переводя дыхание. Только сверчки стрекотали, да время от времени где-то вдалеке от особняка раздавался треск.       Ким слегка повернулся к нему лицом.       — Хван Хёнджин, я люблю тебя.       Всё тело Хёнджина гудело от энергии, и он сразу же прижался быстрым поцелуем к губам своего парня, слизывая сладкое эхо слов.       — И я тебя люблю, Ким Сынмин, — ответил он, отодвинувшись ровно настолько, чтобы встретить мерцающий взгляд Сынмина.       Убийца радостно замурлыкал и поднял руку, чтобы обхватить подбородок Хёнджина, притягивая его ближе для ещё одного поцелуя.       Хёнджин уже готов был раствориться в этом мягком, тёплом ощущении, когда услышал всплеск где-то на озере. Он быстро отдёрнул голову и озабоченно посмотрел вниз. Там он заметил две фигурки — крошечные на таком расстоянии — гоняющиеся друг за другом у кромки воды. Пока он смотрел, тот, чьи волосы были выгоревшими до чистой белизны в лунном свете, поймал другого, более неясного человека и бросил его в озеро, вызвав большую рябь.       Встревоженный, он повернулся к Сынмину и спросил:       — Это Д-       Сынмин заставил его замолчать поцелуем, а затем ещё одним и ещё.       — Не беспокойся о них, — пробормотал он у рта Хёнджина. — Они с этим разберутся.       Когда убийца снова соединил их губы, а руки танцора автоматически вцепились в его куртку, Хёнджин заставил себя сдержать своё беспокойство. Вместо этого он позволил Сынмину задушить его поцелуями и решил вообще перестать думать о чём-либо другом.